-1-
Весна в Йокогаме намного теплее по сравнению с местами, где они жили раньше. Окончательно обосноваться здесь - действительно правильное решение. Или так ему хочется думать. В Йокогаме действительно теплее, но почему его кровяное давление зашкаливает прямо сейчас? Поль Верлен, шпион в отставке, изо всех сил пытается обуздать свой гнев. Разумеется, не в отношении своего драгоценного, прекрасного сына. Нет, сейчас его гнев вспыхивает из-за сопляка, который в настоящем прилип к его сокровищу, как какая-то коала-переросток. Прежде чем мужчина выходит из себя и начинает ругать этого сопляка, Чуя смотрит на него влажными глазами. На его флотской синей униформе есть пятна грязи, но матросская шапочка не запятнана. Чуя, как всегда, выглядит очаровательно. Прекрасная эстетика этого дошкольного учреждения - одна из причин, почему они решили записать Чую сюда. - Отец, ты злишься? Мужчина инстинктивно выпаливает: - Конечно, нет. Это абсолютная правда, но он вроде как сожалеет о сказанном, потому что после этого сопляк торжественно разворачивается к его сыну, при этом сжимая его щёки. - Видишь! Я говорил тебе, Чиби, мои прогнозы никогда не ошибаются. Выражение лица Чуи колеблется между благоговением и раздражением. Он не отталкивает сопляка - Дазая Осаму, ребёнка их соседа - подальше. Точнее, он пытается вывернуться, но чужие забинтованные руки на удивление бойкие, и их не удаётся отпихнуть. Дазай придвигается всё ближе, пока их носы не вжимаются друг в друга. - Ты знаешь, что это значит, верно, Чуя? Поскольку я выиграл наше пари, ты будешь моим навсегда, хорошо? Верлен задыхается от дерзости паршивца и пытается свободной рукой прижать к себе сына. Он слегка удивлен тем фактом, что Чуя на самом деле не начинает бежать за ним, а вместо этого остается стоять как вкопанный, глядя на этого сопляка. - Я согласился оказать тебе только одну услугу! - Ага. И эта услуга будет моей навсегда. - Т-ты обманщик! Верлен разрывается между желанием продолжать записывать, как его сын участвует в масштабной драке, и желанием оторвать его от этого сопляка, у которого слишком опасный блеск в глазах. Он идет на компромисс, позволяя записи растянуться на минуту, прежде чем применяет больше силы, чтобы подхватить Чую и поднять к своей груди. И многозначительно смотрит на то место, где паршивец Дазай продолжает держаться за его сына, одной рукой обхватив за лодыжку. Следуя принципу «не вижу что-то, не думаю об этом», мужчина сосредотачивается на Чуе, когда просит его подробнее рассказать о том, что произошло в его первый день в дошкольном учреждении. Директор уже проинформировал его, но он хочет услышать и версию своего сына. ... Хотя на самом деле мало что можно сказать по этому поводу. Его сын, по-видимому, был спровоцирован соседским ребёнком на разрушение забора, разделяющего их дошкольные учреждения. - Дазай сказал, что я буду выглядеть круто, если сделаю это, - заканчивает своё объяснение Чуя, выглядя готовым расплакаться. - Но как я могу выглядеть круто в грязной одежде?! - Не волнуйся, дорогой. Ты - мой сын, так что всегда будешь крутым. Верлен похлопывает сына по спине и трётся носом об его ухо, чтобы успокоить. Затем он смотрит вниз и замечает тёмный взгляд Дазая, единственный видимый глаз которого стреляет в него лазерными лучами. Особенно в то место, где он поглаживает спину сына. Губы мужчины дёргаются, и он снова гладит Чую, довольный тем, как потемнело выражение лица паршивца. Хмпф, это ему покажет. Во время ужина Артюр слушает энергичный пересказ Чуи о первом дне в дошкольном учреждении, а также о первой встрече с «паршивой скумбрией». - Похоже, у тебя появился друг, Чуя-кун, - таково заключение его мужа после пересказа о победе над забором. Понятно, что это заставляет Чую скривить серию наполненных отвращением лиц, размахивая при этом кулаками и как будто отбивая идею дружбы между ним и Дазаем. После чего Артюр поворачивается к нему и напоминает: - Разве это не похоже на нашу первую встречу? Разве ты не пытался пристрелить меня из дробовика, как только увидел? - Я могу сделать это снова, если хочешь, - фыркая, парирует Поль. - Я возмущён намёком на то, что этот паршивец хоть чем-то на меня похож. Они оба быстро прибирают обеденный стол, в то время как Чуя ушёл вперёд них, чтобы умыться перед сном. - Ты не видел выражения лица этого исчадия ада, Артюр. Он выглядел так, будто хотел съесть нашего ребёнка живьем. Пауза. - В то время, разве ты не смотрел на меня так же? Так что он действительно похож на те... Несколько минут спустя: - Эм, отец? Почему папа на полу? Разве ему там не холодно? Поль похлопывает сына по голове, растрёпывая его кудри. - Не переживай за него, милый. Он просто занят обдумыванием взрослых вещей.-2-
- Эта скумбрия написала, что ему приснился в-в-вещий сон о том, что мы поженимся в будущем, - жалуется Чуя, размахивая крошечными кулачками, на которых до сих пор сохранился отпечаток золотой звезды после участия в классной деятельности. В основном из-за того, что Верлен лично поговорил с Хироцу-сенсеем и позволил учителю узнать, как сильно Чуя обожает золото и звёзды, а также сколько семья Верлена жертвует школе. - Я не хочу быть замужем за скумбрией, он пинает людей во сне! Упомянутая «скумбрия» тоже здесь, вцепилась в одно из запястий Чуи. Как для маленького ребёнка, на его лице слишком самодовольное выражение лица. Как будто это большая честь - иметь возможность цепляться за его вертящегося, жалующегося сына. (И он чертовски прав). - Вот как? - Поль наклоняется и отрывает Чую от мальчишки. - Не волнуйся, ты можешь всегда спать со мной и Артюром. Мы не будем пинать тебя во сне. Он косо смотрит на паршивца и сопротивляется желанию победно закричать, увидев чужое выражение лица. Должно быть тревожно видеть, что кто-то столь юный выглядит таким убийственным, но что есть, то есть. В тот день перед сном Артюр напоминает ему: - Когда мы были детьми, разве не ты притворился гадалкой и вручил мне «пророчество», гласящее, что я больше не буду мёрзнуть, если буду держать тебя за руку? Несколько минут спустя приходит Чуя, неся свою плюшевую игрушку Баки-чан. - Отец, почему папа на полу? Поль поглаживает сына по голове, осторожно расчёсывая пальцами его волосы. - Не беспокойся о нём, милый. Он просто занят обдумыванием некоторых жизненных выборов. Мужчина немного удивлён, обнаружив, что Чуя пытается потянуть отцовскую ночную рубашку. - Папа, если ты собираешься много думать, убедись, что делаешь это в постели, пол холодный! Верлен не похож на Артюра, чьё тело почти постоянно находится в состоянии переохлаждения, но он знает, что его сердце намного холоднее, чем у всех остальных. Оно достаточно оттаяло для Артюра, и не в первый раз Поль чувствует тепло, наблюдая за двумя единственными людьми, которые имеют значение в его жизни. Чуя упирается руками в свои бёдра, пока серьёзно читает Артюру лекцию о том, что тому следует спать посередине кровати, чтобы его можно было окутать двойным теплом. Поль берёт Баки-чан и устраивает плюшевую игрушку за спиной Артюра. - Таким образом, и ты, и папа можете оба спать посередине, - предлагает он. А затем заботится о том, чтобы сделать снимок, на котором их семья обнимается, и ох-совершенно-случайно отмечает некоего паршивца, который, увидев это, вскипит от ревности.-3-
Когда Верлен возвращается домой после того, как потратил час на то, чтобы уладить все дела с директором средней школы Йокогамы, он замечает Чую, сидящего на крыльце. Было бы чудесно поприветствовать его, если бы рядом с сыном не было прилипчивого мальчишки. Мужчина привычно слышит, как они препираются. Досадно, что они оба настолько сосредоточили своё внимание друг на друге, что не замечают его возвращения. Это не совсем подслушивание, потому что он даже не утруждается прятаться, становясь свидетелем того, как Чуя кипит, даже когда его руки непрерывно протирают ватным шариком, смоченным спиртом, лёгкие царапины на запястьях сопляка. Дазай имеет наглость жаловаться: - Ой, Чибикко такой грубый! Поистине такое животное! - И это «животное» спасло твою задницу, так что перестань жаловаться! Верлена отчасти раздражает, что Чуя продолжает позволять и принимать это прозвище. С тех пор, как окончил начальную школу, он начал краснеть от смущения всякий раз, когда они с Артюром называют его «дорогой». - Ав, мой дорогой принц просит награду? - спрашивает Дазай, так трепеща ресницами, что Полю хочется ударить его по голове. К счастью, Чуя действительно его сын, даже если в их жилах не течет одна и та же кровь. Чуя бьет паршивца по голове и для верности отвешивает ему подзатыльник. Однако Чуя не извлекает из этого выгоды и не просит, чтобы его оставили в покое до конца его дней. Вместо этого он говорит: - Пффф, как будто я смогу доверять чему-то, что ты дашь в награду! - Мм, знаю, знаю, принцы обычно получают поцелуи в качестве награды, верно? - Ха? Какого чёрта ты... Поль вздыхает и ох-совершенно-случайно пинает подставку для зонтиков так, что полдюжины изогнутых ручек должны вбить немного здравого смысла в это исчадие ада, пытающееся поцеловать его сына. Ему действительно следует поговорить с Мори-сенсеем: предложить домашнее обучение для этого паршивца или, может быть, школу-интернат на другом конце света. Дазай достаточно умён, чтобы пропускать учёбу, и поэтому имеет слишком много свободного времени, пытаясь стать развратником в молодом возрасте. Как ужасно. Ещё ужаснее то, что его дорогой сын инстинктивно поднимается, чтобы отбить зонтики до того, как они ударят паршивца по голове. Совершенно ужасно, потому что это приводит к тому, что Дазай практически сверкает из-за его сына и поднимается: - Ого, это твой способ сказать, что ты действительно хочешь эту награду? А затем, быстрее, чем это возможно для человека, Дазай быстро чмокает его сына в губы. Чуя заканчивает тем, что кричит о кровавом убийстве. Верлену требуется несколько часов, чтобы прийти в себя после того, как его заставили стать свидетелем того, как первый поцелуй его сокровища был так нагло украден. Часов, потому что Артюру пришлось немного поработать сверхурочно, следовательно, никакого массажа спины и вина. Единственное, что хорошо во всей этой ситуации, это то, что его муж поставил рядом с ним массажёр для ног, и ему нужно только сидеть расслабившись и ждать, пока подадут большой шведский стол. Плюс, при этом он сидит рядом со своим сыном, который чрезмерно краснеет из-за того, что его заставляют сидеть и выслушивать напоминания о том, что он слишком драгоценный и слишком юный, чтобы довольствоваться сомнительным рыбным паршивцем. А затем они переходят к обсуждению причины, по которой Верлену пришлось посетить их среднюю школу. Его сын, по-видимому, уничтожил группу хулиганов, которые пытались избить Дазая. Вместе с достоинством хулиганов погибла целая стена. - Ты же знаешь, что это просто... - мужчина проглатывает несколько оскорблений, - махинации Дазая-куна, верно? Этот сопляк определённо из тех, кто хотел бы, чтобы Чуя бросился его спасать. - Я знаю, эта дерьмовая скумбрия - раздражающий, коварный ублюдок, но... - только отступивший румянец возвращается с новой силой. Чуя сжимается на сиденье, прежде чем посмотреть в сторону, не отваживаясь встретить его взгляд. - ... Он был бы ещё более раздражающим, если бы действительно получил травму, так что... О, нет. О, нет. Даже десять новых бутылок вина не спасут от этого. Позже, после того, как поцеловал сына в лоб, чтобы пожелать ему спокойной ночи, Верлен скрывается в своей спальне, обдумывая план насильственного перемещения исчадия ада подальше от Йокогамы. Во время ужина Артюра потчевали рассказами о сегодняшнем героическом поступке, и его руки блаженно прохладные на висках. С головой на его коленях Поль начинает расслабляться. Массаж головы действительно приятный, особенно потому, что Артюр также пользуется возможностью расчесать его волосы. - Разве ты не нанимал хулиганов, чтобы у тебя была причина жаловаться мне на них? ... Впрочем, не такой уж и приятный. Верлен притягивает к себе лицо Артюра, используя его волосы, накручивая тёмные пряди на свои пальцы. - Артюр, я знаю, что ты тоже любишь этого паршивца Дазая, но он недостоин нашего сына. - Но он нравится Чуе-куну, - приходит слишком спокойный ответ. - Наш сын хочет его избить, и я с радостью поддерживаю это. Артюр смеётся между поцелуями. - Интересно, откуда у Чуи-куна взялись его жестокие, нехорошие наклонности? - Я зарезал людей за меньшее. - Я знаю, - ещё один взрыв смеха. Беспокойство Верлена о романтических перспективах сына на время сметено в коробку, которую он хранит в своей голове.-4-
Верлен с неудовольствием смотрит на чужую форму, которая зияет ключицами, конечно же, не благодаря махинациям одного конкретного сопляка. Дазай - практически гигантская змея, обвившаяся вокруг тела его сына: руки свисают с узких плеч, щека прижата к рыжей макушке. У Чуи мятежное выражение лица, но на нём также есть светло-розовый румянец. Поль тщательно изучает внешность своего сына. Он не видит никаких явных, окрашенных пурпурным укусов и не замечает хромоты. Пожалуй, это небольшое милосердие - его сокровище невосприимчиво к попыткам Дазая залезть к нему в штаны. Похоже, пока что успех Дазая держится выше талии - на уровне двух верхних пуговиц, отсутствующих на гакуране Чуи. По-видимому, это выпускная традиция - просить вторую пуговицу униформы у любимого - потому что это та пуговица, которая ближе всего к сердцу на протяжении всех трёх лет обучения в средней школе. Артюр начинает суетиться вокруг них первым. «Них», потому что у Артюра действительно есть слабость к адскому отродью, тем более что Дазай продолжает подкупать его книгами - некоторыми первыми изданиями, изданными много веков назад. Поль, с другой стороны, действительно не может принять этого сопляка, который ведёт дневники о его сыне и даже хвастается этим. Такое отсутствие стыда. Записи глубоко бесстыдные в своих мечтаниях, даже если они приправлены бессмысленными вещами, такими как «сегодняшний куриный карааге слишком солёный, Чибикко должен быть рад, что я съел его из его бенто». ... В любом случае, Поль уже предупредил Артюра ничего не говорить о том, что он тоже ведёт дневник роста их приёмного сына. В конце концов, это его право, как отца - души не чаять в своём ребёнке. В отличие от этого паршивца, который думает, что это его право - вот так запросто украсть две верхние пуговицы с униформы Чуи. Затем мужчина замечает шарф, который непривычно носит Дазай. Его глаза встречаются с карими. Он двигается молниеносно и распутывает свой собственный шарф, чтобы повязать его Чуе, наслаждаясь кипением сопляка, которому сорвал план. - Это бы некрасиво смотрелось на твоих выпускных фотографиях, - предлагает Верлен в качестве объяснения, когда Чуя пытается передать свой шарф Артюру, чья температура тела всегда на низком уровне. - Я просто хочу, чтобы ты выглядел красивее всех на фото. Услышав похвалу, Чуя немного краснеет, потому что всегда удивляется комплиментам в адрес своей внешности. Очаровательное выражение лица не задерживается надолго, потому что после Дазай язвительно замечает: - Мм, Чуя вообще попадёт в кадр? Поэтому ты настаиваешь на этой шляпе, Чиби? Чтобы хоть что-нибудь было видно на фотографиях? В конце концов, они создают переполох, как и всегда, когда Чуя срывается за сопляком, начиная его повсюду преследовать. Артюр смотрит на него и тычет в щёку, пока сам Верлен наблюдает за тем, как его сын всё больше увязает в этом паршивце. - Ты всё ещё не одобряешь Дазая-куна? - Конечно, не одобряю, - порывистый выдох. - Наш сын заслуживает кого-то, кто не является раздражающим, коварным отродьем. Рука мужа двигается дальше, чтобы обвиться вокруг его плеч и притянуть к себе под бок. - Он всерьёз попросил у нас разрешения быть соседом Чуи-куна по комнате. - Потому что он - трус, который не может признать, что хочет попросить разрешения ухаживать за нашим сыном, - Поль вздыхает, наблюдая за тем, как паршивец раздражает Чую, чтобы заманить его в ловушку, как этот сопляк максимально прижимается, напрашиваясь на то, чтобы его обняли на публике. Действительно бессовестно. За эти три года мужчина подал на паршивца сотни жалоб, но они всё ещё не исчерпали себя. - Он даже не был лучшим на национальных экзаменах, и всё же он утверждает, что супер-гений. В голосе Артюра звучит узнавание. - Лучший бомбардир должен сидеть на сцене во время церемонии, верно? Поль смотрит на своего мужа. - ... Ты действительно души не чаешь в этом паршивце. - Чтобы кто-то охотно набрал меньше баллов только потому, что не хочет сидеть далеко от нашего сына во время двухчасовой церемонии… Верлен обрывает: - Я думаю, этот паршивец Эдогава, похоже, может надрать Дазаю задницу, когда дело доходит до экзаменов. - ... Это напоминает мне кое-кого, - продолжает Артюр, пока они оба наблюдают за тем, как вдалеке Чуя пытается задушить Дазая шарфом. - Кого-то, кто набрал меньше баллов на выпускных экзаменах только для того, чтобы не быть представителем студентов и иметь возможность сидеть рядом со мной всё время. - Ты всё помнишь неправильно, - отрицает Поль, но, что характерно, не пытается вырваться из рук своего мужа.-5-
Наверное, уже слишком поздно, но Верлен всё ещё пытается. - Мой дорогой сын, если тебе просто нужен верный спутник, я могу подарить тебе несколько собак, - он смотрит на небрежно завязанный галстук второго жениха. - По крайней мере, они проходят дрессировку. Дазай шипит на него, но у него такое раздражающее самодовольное выражение лица. Затем он поворачивается к его сыну, дразня: - Видишь, даже твой отец думает, что ты достаточно собака, чтобы жениться на другой собаке. - Заткнись, чёрт возьми, и поправь свой дурацкий галстук! Если бы кто-то - к счастью - был избавлен от нескольких лет ухаживаний, наполненных криками, ударами и угрозами смерти, можно было бы подумать, что они на самом деле дерутся. Но у них обоих довольные улыбки на лицах, и Чуя даже услужливо поправляет галстук своему жениху. Мужу меньше чем через час. - Эх, но это ты был тем, кто залез на меня в раздевалке и испортил мой костюм... - П-потому что ты был таким раздражающим! - а затем быстрый взгляд на него. - Не то, чтобы мы что-то делали, чёрт возьми! Дазай закатывает глаза. - Чуя, все знают, что мы собираемся пожениться. Они все знают, что мы делаем кучу вещей, таких как... К счастью для ушей Верлена, его сын быстро заставляет этого мальчишку замолчать. Ещё больше смяв чужой костюм, но именно поэтому они заказали по десять костюмов на каждого. Каждый, кто когда-либо находился поблизости с этими двумя, предвидел определённые проблемы с одеждой просто из-за того огромного количества раз, когда эти двое на пару катались по земле. Поль не хочет, чтобы «Дазай Осаму» был связан с семейным реестром его сына. На самом деле не хочет. Он обещает себе, что будет самым подлым, самым мелочным тестем в мире. Но потом он наблюдает за тем, как Чуя улыбается, несмотря на тот факт, что его рот говорит: - Я забью тебя до смерти, если узнаю, что наш свадебный торт перебинтован. Чуть позже мужчина даже не утруждает себя отказом принять носовой платок, который передает ему Артюр, которым он вытирает свои глаза, пока смотрит на своего сына, блистательно счастливого в тот момент, как Чуя говорит: - Я согласен.-+1-
Чуя закатывает свои глаза так сильно, что они едва не вываливаются из глазниц и не падают на тротуар. За его спиной мини-собрание. Его отцы заскочили в Йокогаму в перерыве своего второго медового месяца, чтобы стать свидетелями этого дня. Мори-сан привёл своего нового мужа вместе с двумя приёмными детьми, сославшись на то, что их особняк очень одинок с тех пор, как Дазай женился на нём. Элис и Кюсаку в настоящее время катаются по земле: наполовину от смеха, наполовину от ещё большего смеха. Ане-сан, его ближайший друг и доверенное лицо с работы, тоже поддерживает его. - Ты ведь знаешь, что выставляешь себя дураком, да? Чёрт, я не хочу, чтобы тебя когда-либо ассоциировали со мной, - клянётся Чуя, наблюдая за тем, как его муж выставляет себя на посмешище. Дазай ковыляет, преувеличенно отклонившись назад: одна рука на бедре, а вторая потирает выпирающий живот. Откровенно липовый выпирающий живот, но Дазай относится к этому так, будто в одиночку тащит валун, выпячивая обиженно надутые губы. - О, после того, как ты меня обрюхатил, теперь ты мне даже не поможешь? Ты такой жестокий, Чиби. Неудивительно, что ты такой низкий. - Я бы с удовольствием вырубил тебя нахрен, - бормочет Чуя, но всё равно подходит к Дазаю. Но лишь для того, чтобы пробить фальшивую выпуклость беременности. Определённо не потому, что его забавляют глупые выходки этого идиота. - Кроме того, если я узнаю, что они отозвали своё одобрение нашей заявки на усыновление из опасения, что дети вырастут в сумасшедшем доме... - Пффф, расслабься, Чибикко, они думают, что мы обеспечим чудесную домашнюю обстановку, - дерьмовая ухмылка. - В конце концов, в нашей семье уже есть ребёнок размером с... Чуя определённо не утруждается смягчать удар и определённо не чувствует себя плохо, когда видит, как дерьмовая скумбрия рушится на землю. Он возвращается туда, где находятся Поль и Артюр - все они ждут, когда их снова вызовут, чтобы завершить процесс усыновления. Двоих детей, потому что, по словам Дазая, это помешает им превратиться в Поля, который чрезмерно опекает единственного ребёнка. Чуя не совсем забывает о вражде между отцом и мужем, но предполагает, что это потому, что они слишком похожи во многих аспектах. Даже если они дальше, чем небо и земля, когда дело доходит до определённых вещей, таких как модные вкусы и уровень крутизны. В ожидании, когда Дазай перестанет драматично стенать о том, что его бросил муж, Чуя прислоняется к Артюру, делясь теплом со своим вечно мёрзнущим отцом. В последнее время его родители гастролируют по тёплым южным островам, и он только надеется, что это принесло его папе больше тепла. - Ты точно уверен, что не хочешь вместо этого собак? - со вздохом спрашивает Поль, вставая по другую сторону и зажимая его между отцами. - Я беспокоюсь, что ваши дети вырастут такими же паршивцами, как он. - Он может быть полезен, когда дотягивается до самых верхних шкафчиков, - говорит Чуя, закатывая глаза. Но после нескольких лет брака это неизбежно - то, что его решительный настрой никогда не позволять проскользнуть ни одной нежности полностью разрушился. - И он даже научился правильно носить костюмы. - ... Ты действительно хочешь растить с ним детей. Обычно Поль больше дразнит и более саркастичен, но на этот раз он звучит серьёзно. Рядом с ним, Чуя чувствует, улыбается Артюр. Это заразно. Он видит, как Дазай борется и проигрывает своим младшим брату и сестре. Под конец он улыбается намного ярче. - ... Да. Будет обидно, если я не смогу использовать навыки обращения с детьми, которые оттачивал, имея дело со скумбрией в течение всех этих лет. Дазай поднимается и подскакивает к нему, прилипая лицом к лицу, как гигантская пиявка. Чуя никогда не мог полностью отделаться от него, и с годами ситуация только ухудшалась. - Нэ, наша супер нежности-и-милости супружеская телепатия сказала мне, что ты восхваляешь меня, Чуя. Давай, позволь мне слушать это снова и снова! - Ты услышал неправильно. Я был занят, оскорбляя тебя. - Мм, но я чувствую твоё счастье, так что ты определённо лжёшь! - Какого хрена ты имеешь в виду? Я счастлив, когда оскорбляю тебя, дерьмовый Дазай. - О, ты действительно такой злой, Дазай (меньший). - «Меньший» лишнее!!! Даже несмотря на то, что они постоянно ссорятся, в окружении всего этого тепла трудно отрицать, что Чуя действительно очень счастлив.|End|