Бойтесь содомитов, коктейль приносящих

Не успел я сделать и глоток манящего своей прохладой и свежестью мохито, заботливо приготовленного Гленом, как мобильный в заднем кармане джинсов настойчиво завибрировал, возвещая о том, что утолить свою жажду прямо сейчас мне так и не удастся. Скорчив недовольную мину и бросив хмурый взгляд на услужливого хозяина дома, сидящего напротив, я достал телефон и, нехотя соскользнув с насиженного места, отошел к окну. - Что надо? Звонил правый полузащитник нашей университетской команды по футболу, мой друг и по совместительству незаживающая заноза в моей заднице, вечно стебущий меня и окружающих - Деймон Хандинг. - Занят? - Оруженосца сторожу (от соседа, извращенца, тамплиера, содомита – совратит и не заметит!), - понизив голос, ответил я, как-никак, а этот самый сосед-содомит сидел всего в нескольких метрах от меня и тянул самую извращенскую из своих улыбок, будто понимая, что речь сейчас идет именно о нем. - Малышню охраняешь, Энди? – раздался сдавленный смех. – Ну, удачи тебе, что ли. Смотри, а то и тебя оприходует за милую душу. - Да пошел ты, клоун-самоучка, – огрызнулся я, все-таки покосившись на Глена, чтобы убедиться, что тот все еще здесь, на кухне, а не пытается распечатать упругую попку нашего новичка Уилла Кинсли, который в этот момент должен был заниматься на втором этаже с его младшим братом. – Что хотел? - Чё агрессивный такой? Недотрах на фоне соревнований? – не унимался друг, чем, признаться, уже начал потихоньку выводить из себя, действительно давно не имевшего контактов третьей степени, меня. - Еще одна тупая шутка, и ты на своей шкуре почувствуешь всю силу моей неудовлетворенности, Хандинг, – буквально прорычал я. Нет, вы не подумайте, дорогие читатели, парень я весьма неплохой, привлекательный, успешный в учебе, спорте и личной жизни, капитан команды по футболу и просто красавчик. Но сукин сын прав, времени на девчонок просто не оставалось: близился конец года, салютуя всеми огнями о приближающейся сессии, самая середина первенства по футболу между университетами, да еще и новенького мне навязали, как сказал тренер, «как самому ответственному члену», поэтому о собственном, родном и давно никем не любимом члене пришлось благополучно забыть. Чего тот, конечно, мне не простил, напоминая о себе в самые неподходящие моменты, к примеру, на поле. Не знаю почему, но каждый забитый в ворота соперников гол отдавался радостным возбуждением во всем теле, не минуя и эту его часть. Поэтому, вместо победно воздетых к трибунам рук, приходилось натягивать ими футболку пониже, чтобы хоть как-то скрыть предательски рвущийся на волю орган, видимо, желающий получить свою долю славы. Но сейчас не об этом. Так вот, новичок – подающий надежды и без сомнения талантливый второкурсник Уилл Кинсли, к которому я был приставлен с единственной целью – натаскать, научить, подсказать и влиться в команду. Все было бы гладко и ровно, так бы он и таскал за мной мою спортивную сумку, за что, кстати говоря, и получил прозвище «оруженосец», если бы на него не положил глаз самый странный парень во всем университете, гений, чей исследовательский труд по истории ордена Тамплиеров был включен в исторический альманах прошлого года, а по совместительству мой сосед и гей - Глен Харидж. Симпатий своих Глен не скрывал и появлялся не просто на каждой игре, а не пропускал ни одной тренировки, даже не пытаясь смешаться с толпой разукрашенных и напомаженных фанаток. Сидел себе на скамейке и с гаденькой улыбочкой наблюдал за тем, как мы наклоняемся, ложимся на газон и разминаем друг другу ноги в самых что ни на есть двусмысленных позах, о чем я, кстати, стал задумываться исключительно после его появления. Тьфу! Не тренировка, а Содом и Гоморра в пределах футбольного поля. Как оказалось впоследствии, талантливость Кинсли ограничивалась только футболом, учился он, мягко говоря, херово, а грубо сказать цензура не позволит. И надо ж такому случиться, уж не знаю, он такой невезучий или я, но подтягивать его по истории назначили Хариджа-младшего, а для того, чтобы его подтянули, не натягивая, мне пришлось вызваться в провожатые, мотивируя это последующей тренировкой. Вот так я и оказался в этом пристанище разврата, рычащий в телефон и мысленно увечивший своего друга, продолжавшего надо мной измываться. Тогда как мне было и без того тошно находиться в одной комнате с этим извращенцем Гленом Хариджем. Пробубнив что-то примирительное, Деймон отключился, оставив меня скрипеть зубами в компании гомосексуально настроенного соседа. - На тренировке ждут? – добродушно поинтересовался Глен, смахнув со стола невидимую пылинку. - Ага, – кивнул я, пытаясь выдавить из себя хотя бы подобие улыбки в благодарность за приготовленный коктейль, к которому уже тянулись мои пересохшие от жажды губы. Ммм... то, что доктор прописал! Приятный холодок спустился по горлу вниз, даря долгожданное избавление и прохладу. Прикрыв от удовольствия глаза, я сделал еще глоток, а после... после все перестало существовать. Казалось, что я провалился в глубокий сон и снился мне легкий морской бриз и плавно покачивающаяся на волнах лодка. Но сон на то и сон, чтобы когда-нибудь закончиться, каким бы прекрасным он ни был. И тут я попал в кошмар. Разлепив отчего-то безумно тяжелые веки, я понял, что нахожусь уже не на кухне: потолок надо мной казался ниже и много темнее. Повернув голову, увидел странного вида щит с красным крестом на белом фоне, такой, какими обычно изобилуют фильмы о средневековье, и внушительного размера меч. Пару раз тряхнув головой, чтобы отогнать бредовые мысли о путешествии во времени, я попытался встать. Какой там, ноги и руки, будто прикованные, отказывались меня слушаться, и ощутимая слабость во всем теле порядком раздражала. Минутку! Неимоверным усилием воли приподняв голову, я оглядел свое тело, бренной тушкой лежащее на каком-то столе. Ёперный театр, так и есть, предчувствие меня не обмануло... Хотя о чем я, предчувствие поимело меня по полной программе, ни разу не намекнув на вероятность такого развития событий. И сейчас мой взгляд встретился с парой темно-карих глаз того, кто собирался поиметь меня следом за предчувствием. - Глен, тебе жарой мозги расплавило или ты таким родился? - грозно поинтересовался я, изо всех сил стараясь испепелить своего обидчика взглядом. Не страшно? Ну, это смотря кому, я, например, готов сейчас биться в истерике, звать маму и умолять отпустить меня, не надругавшись над моей девственной задницей. Кто-кто, а она-то чувствовала, что дело пахнет жареным и жарить будут меня. За время, пока я был в отрубе, этот извращуга успел раздеть меня до трусов - вот те и морской бриз из сладких снов, - и сейчас я лежал перед ним, как кусок свежего, расслабленного, скорее, обессиленного мяса. Бери – не хочу! Ощущая себя жертвенным агнцем на алтаре, я устало прикрыл глаза в нелепой надежде, что это все бред воспаленного длительным отсутствием секса разума. Мечты… мечты… Пока я пытался убедить себя в нереальности происходящего, сосед успел поменять дислокацию и сейчас с довольной ухмылкой нависал надо мной, ласково поглаживая своими чересчур длинными пальцами мою обнаженную грудь, отчего тело буквально передернуло, как от электрического разряда. - Да какого х**я, Глен! – взревел я и тут же об этом пожалел, поскольку в так необдуманно раскрытый рот незамедлительно был определен смятый в плотный ком край моей же футболки, оставляя мне возможность лишь устрашающе вращать глазами и возмущенно пыхтеть. - Тише, Эндрю... Тшшш! – прошипел этот недоделанный змей-искуситель, сжимая пальцами мой сосок и заставляя меня плотно зажмуриться от отвращения, стыда и, чего уж скрывать, удовольствия. Я не хотел, я честно не хотел возбуждаться, сдерживаясь изо всех сил и думая о самом отвратительном, что только могло прийти в голову, – шестидесятилетней воспитательнице из детсада, которую я застал в раздевалке снимающей бюстгальтер со своей необъятной груди. После чего месяц посещал детского психолога и отказывался разговаривать со всеми представительницами женского пола, исключая лишь мать. Но у Хариджа не было такой груди, у него вообще сисек не было, черт... да он же мужик! Меня лапает мужик, и я ловлю от этого кайф! Мэй дэй! СОС, мать вашу! Хьюстон, у нас проблемы! Изыди Сотона!!! Упиваясь своим плачевным положением, я не сразу заметил, что мою грудь оставили в покое, и готов был уже облегченно вздохнуть и выплюнуть кляп... Шучу-шучу... Пробовал – не выплевывается. Вдруг мои ноги оказались высоко поднятыми вверх, а с задницы с молниеносной скоростью содрали трусы - последний оплот моей нравственности и цитадель невинности. Замычав изо всех сил, я попытался сомкнуть бесстыдно разведенные в стороны ноги. Черт! Кто бы мог подумать, что никогда не увлекавшийся спортом Глен Харидж обладает недюжинной силой, такой, что все мои усилия оказались не просто тщетными, а выглядели как попытка несовершеннолетней школьницы справиться с, например, Майком Тайсоном. И ладно бы я отделался погрызенным ухом, но нет, тот явно планировал сожрать меня целиком. Ох, мама... мама... права ты была, когда не разрешала мне в детстве ночевать у соседского мальчика. Пока я продолжал жалеть себя и оплакивать почти что потерянное целомудрие, чертов извращенец подобрался к святая святых - моей елейной заднице, нагло вжимаясь в нее своим стояком, скрыть который не могла даже плотная ткань джинсов. Все, что было дальше, прошло для меня как в бреду. Недолго думая, этот ублюдок обхватил своими пальцами мой и без того предательски возбужденный член, начиная медленно двигать рукой до основания и обратно, поглаживая скользкую от смазки головку и целенаправленно доводя меня до состояния, близкого к экстазу. Мысли мои спутались, а ориентиры сдвинулись настолько, что спустя несколько минут подобного интимного массажа пол доставляющего мне удовольствие человека перестал играть хоть сколько-нибудь значимую роль. Мне было хорошо, несмотря ни на что. Слабак, скажете вы? Но, блять, это же не вам сейчас так умело надрачивают, так что завалитесь, долбаные гомофобы. Я был в ваших рядах до сегодняшнего дня. И все было бы прекрасно, и я вот-вот собирался излиться фонтаном бурного восторга и вселенской нирваны, как ласки внезапно прекратились, заставив меня жалобно заскулить от разочарования. Тщетно пытаясь приподнять потяжелевшую, но пустую от удовольствия голову, я почувствовал, как между ягодицами стало вдруг очень скользко. В голове мелькнула крамольная мысль, что этот урод только что обкончал мою задницу, но не тут-то было. Внутрь толкнулись сразу два пальца, заставив меня зареветь от бессильной ярости и ощутимой боли. Извиваясь на столе, я пытался хоть как-то отстраниться, но гребаный извращенец не дал мне этой возможности, начиная неистово двигать ими, раскрывая и растягивая судорожно сжимающиеся мышцы. - Тише, малыш... Расслабься, ты сам причиняешь себе боль, – с придыханием шептал Харидж, продолжая толкать в мою задницу свои непомерно длинные пальцы. Расслабиться? Этот содомит предлагает мне расслабиться? Чертов кретин, да он хоть понимает, что я испытываю, чувствуя себя цыпленком на вертеле? Пыхтя и дергая ногами, я молился о том, чтобы все это в итоге оказалось просто кошмарным сном. Вот сейчас я проснусь и… Довести мысль до конца не дала волна острого наслаждения, буквально выбившая из моих легких весь воздух и заставившая замереть, я лишь удивленно моргал невидящими глазами и мелко подрагивал всем телом. Сказать, что это было приятно, значит не сказать ничего… Это было восхитительно, и, несмотря на всю неприглядность, весь позор происходящего, мне хотелось еще. Видимо, уловив изменения в моем поведении, Глен удовлетворенно хмыкнул и уже не спеша, размеренно и с удовольствием растягивал мою задницу. Не смейте меня осуждать! Сам знаю! Приду домой, если смогу, конечно... помолюсь и покаюсь, ну а пока, извиняйте, дорогие читатели, мне не до вас. Сладко поскуливая и офигевая от собственной реакции, я окончательно расслабился, собираясь получить самый яркий оргазм в жизни. Но жизнь она штука сложная и не дает ничего просто так. Не успел я кончить, в который уже раз, хотя вроде бы был на подходе, как волшебные пальчики покинули мое тело, а на смену им пришел не менее волшебный, по своим размерам, член долбаного извращенца, соседа, Тамплиера и содомита Хариджа. Адская боль пронзила все мое тело, спина сама собой выгнулась в невероятную дугу, а зубы сжали кляп настолько сильно, что казалось, еще немного - и я прокушу его насквозь. Сдавленно рыдая и заливая щеки слезами, я пытался вывернуться, чтобы хоть как-то уйти от болезненного вторжения огромного агрегата насильника. Но тот, будто не замечая моих метаний, продолжал со всей своей дури, которой в нем, судя по всему, было немерено, толкаться в мою некогда девственную задницу. Всхлипывая и содрогаясь от каждого болезненного проникновения, я просто терпел, уговаривая себя продержаться еще немного. Однако Глен не торопился, решив, видимо, в полной мере воспользоваться ситуацией, и драл меня долго и с упоением. Время от времени, раскрывая слипшиеся от слез глаза, в мутной дымке я видел его раскрасневшееся лицо: темные волосы разметались по лбу, прилипая отдельными прядями к влажным от пота вискам, расфокусированный взгляд, скользящий по моему телу, и совершенно идиотская, блаженная улыбка. Ублюдок получал удовольствие! Чертов садист кайфовал, вдалбливая свой гигантский член в мою дырку, а я смотрел на него и мечтал, чтобы он поскорее кончил. Представлял, как буду так же долго, медленно и с упоением размазывать по стенке эту довольную морду, может быть, даже трахну его, хотя о сексе и думать не хотелось. Спасибо тебе, Господи, недотрах меня больше не беспокоит. Или, может, все-таки стоит поблагодарить Глена Хариджа. Поблагодарю... вот только выбраться бы из-под него живым, и поблагодарю по полной программе. Услышав сдавленный рык, я почувствовал, как мое лицо в очередной раз перекосила гримаса боли; засадив поглубже, он выплеснул в меня добрую порцию белка и медленно, не торопясь, сполз на пол. Сказать, что мне полегчало… Ну да, наверное, моя гордость была растоптана, разум помутнен от испытываемой боли, а задницу саднило так, будто в ней все еще был этот здоровый пульсирующий член. После Глен, будто извиняясь, сделал мне самый офигенный минет в моей жизни и предложил встречаться. Если бы у меня еще оставались силы, я бы, наверное, прибил его еще тогда, там, в подвале его дома и личном кабинете извращенца, Тамплиера и содомита. Но жизнь распорядилась иначе... На тренировку я так и не пошел и с памятного вечера перестал оберегать своего «оруженосца», ведь, как ни крути, а целью Хариджа с самого начала был я. По его словам, он был влюблен в меня еще со школы и все это время только и искал предлог оказаться со мной наедине. Вот так я поплатился своей задницей за собственную невнимательность, о чем, если честно, уже не жалею, ведь, потеряв девственность, я приобрел любовь. Бойтесь содомитов, коктейль приносящих.