От убийства к убийству.

Сколько лет прошло с тех времён? Бесспорно, очень много, но воспоминания протаптывали новую тропу в сознание, снова заводя в извилистый лабиринт мозга, оставляя там на съедание мыслями заживо, не давая какой-либо возможности выйти оттуда, подгоняя в партнёрство лишь панику и отчаяние, страх и агрессию. Каждый день, каждую ночь приходилось просыпаться от резкого выброса адреналина, тошноты и головокружения, вскакивая с мокрой от пота кровати и в истерике метаться из угла в угол, как уличная собака перед опасностью, что бы найти укрытие или оружие. А затем понимать, что в комнате совершенно пусто, совершенно безопасно, только ком в горле заставил снова срываться с места и мчать в ванную, чтобы опустошить свой желудок. Липкий страх стал потихоньку отступать, оставляя лишь небольшое недоумение, сон был таким длинным, таким ярким, таким ужасным, а поспать нормально не вышло, прошло-то всего пятнадцать минут с момента соприкосновения головы с подушкой. В зеркале отражалось не самое лучшее личико; оно было осунувшееся, бледное, как лист бумаги, а под глазами огромные синие кляксы растекшийся от чернил. Взгляд серых глаз был словно затуманенным, не выражал уже никаких эмоций, но, наверное, во время пробуждения в нем читалась дикость и испуг. Улыбка была кривой, с опухшими губами и покраснениями в уголках, не живой, больше походила на детские кривляния, когда пытаешься скорчить смешную рожицу, только вот сейчас совсем не смешно, зеркало захотелось разбить, лучший и безопасный вариант будет отойти от него, вернуться в спальню и провалиться в кратковременный, но кошмарный сон. Вот что прошлое подарило Пико — бессонницу, и ещё целый букет самых различный расстройств и болезней, наверное, самая большая его мечта — избавиться от этого всего, наконец-то отдохнуть, вдохнуть, избавиться от ран, но жизнь слишком жестока и ужасна для этого, мечты никогда не сбываются, никогда ничего не идёт так, как тебе бы хотелось, с этим остаётся лишь смериться. Но, не выходит. Все это терзает его ежедневно, почти без отдыха, даже во сне от этого не скрыться, крупными мурашками страх и терзания ползут прямо внутрь черепной коробки, здравый смысл все сильнее забывается где-то внутри, глубоко-глубоко, оставляя лишь место безумию и дезориентации, родной дом уже не кажется таковым, все надежды разбиваются словно стекло об бетон всего этого кошмара, всё настолько тщетно, что и желания сопротивляться уже и нет, разве это поможет? А хрен его знает. Пико в очередной раз приходит к выводу, что во всем этом виновата Кассандра, не будь этой бляди, то не было бы этого всего, он жил бы обычной жизнью, обычного, мать его, человека. А может, было бы лучше, если бы он тоже сдох в тот момент. Чувство вины пожирало его изнутри, как червь, оставляя огромную дыру убивающую его в моральном плане ещё сильнее и сильнее, теперь, он сравнивал себя с Кассандрой, она начала это дело, а он закончил, как союзники. Порой, ему кажется что она живёт в его сознание, что они оба очень сильно похожи друг на друга, может, поэтому она в него влюбилась. Он мог выбрать другой исход событий, но почему-то пошёл именно по этому пути, по пути геноцида, он не лучше неё ни разу, ему просто нужно кого-то обвинить, просто нужно думать, что он не столь ужасен, чтобы не вязнуть в этом всем ещё сильнее. Хотя, Пико так и так вернётся к этим мыслями, они будут преследовать его. Вечно. Долгие года реабилитации почти ничего не поменяли, может, только избавили от некоторых вредных привычек, в попытке выставить его на верный путь, но над его внутренними проблемами никто не работают, сквозь года мелкой рябью они все ещё возвращаются, заводя его в угол всего этого неизлечимого безумия, затягивая на дно, груз всего этого как камень не позволяет ему сделать вдох свежего воздуха, он все сильнее и сильнее задыхается в этом круговороте, единственный его полу-сдутый спасательный круг — это таблетки, иногда хочется словить от них передоз, эйфорию, что бы они заглушили все это, прям как та травка из шкафчика кого-то ученика, если так подумать, она тогда серьезно заставила его почувствовать себя куда лучше. И сейчас, прямо сейчас он пьёт эти пилюли, с надеждой что сможет провалиться в сон, уйти от этого всего ещё на какое-то время, в очень крепкий сон, без этих чертовых кошмаров, без этой чертовой Кассандры и без этих мыслей. Просто хотелось забыться.