Длинный сон

— Леви, проснись. Солнце. Не яркое, не слепящее глаза, а, скорее, какое-то нежное, согревающее, слегка краснеющее от надвигающегося заката. Хотя, пусть оно и тёплое, по коже всё равно пробегают мурашки, скорее всего из-за ветра, склоняющего деревья. Склонить и сильнейшего воина для него не проблема. Пару раз моргнув, чтобы приспособиться к давно забытому свету, Аккерман осматривается и открывает для себя прекрасный горный пейзаж: склоны, покрытые густыми чащами деревьев. Теперь понятно, почему воздух такой свежий. После смрада трупов, криков и титанов, ноздри пробивает от чистоты и покоя, окутывающих, обвивающих вокруг. Обернувшись, он видит у себя за спиной небольшой и уютный деревянный домик, а вокруг — ни души. Кроме одного единственного человека. Того парня, с которым Леви даже не надеялся попрощаться, которого проклинал вслух, но мысленно всё ещё не мог отпустить. Не только лучшим друзьям Эрена было тяжело смириться с мыслью, что его придётся убить. Просто, капитан — не тот человек, который будет громко об этом кричать. Он будет скорбеть в душе, но снаружи останется непоколебимым. Кто, если не он, закопает свои эмоции глубоко в сердце и останется голосом трезвости в момент ужаснейшей войны? Эрен. Тот самый Эрен, который когда-то сломал сильнейшего воина своими чувствами, ангельскими изумрудными глазами, на дне которых тлели едва заметные огни. И сейчас перед Аккерманом не монстр, в которого превратился парень. Пускай он с возрастом возмужал, отрастил симпатичную шевелюру, за которую можно было хвататься во время поцелуя, в глазах пропал тот блеск, они опустели. И Йегер стал тем самым монстром со звериной, ужасающей красотой, которого в его душе Леви видел с их самой первой встречи в грязном подвале суда, но тогда этот монстр спал или лениво дремал, а сейчас вылез наружу, испортив того самого Эрена — взбалмошного импульсивного мальчишку с короткой каштановой шевелюрой и огромными зелёными глазищами. Но почему-то тот самый Эрен, которого Аккерман даже не надеялся когда-либо увидеть, сейчас сидит рядом с ним на дряхлой деревянной лавочке. Только вот волосы были совсем чуть-чуть, буквально на пару сантиметров, длиннее обычного, да и обрезаны очень неровно. Замечая такие мельчайшие детали, Леви вдруг понимает — он видит. Видит обоими глазами. Рука сама тянется к лицу и, проведя кончиками пальцев по бледному лицу, он не обнаруживает на нём ни единого шрама. Следующая деталь, что приходит в голову, — все пальцы тоже на месте. Всё как раньше, всё как тогда, когда парнишка только появился в разведке, когда его пришлось спасать сначала от женской особи, потом от Райнера и Бертольда, следом и от Рода Райса. Аккерман невольно усмехается, вспоминая, сколько раз спасал пацану жизнь, сколько людей они с Эрвином отправили на смерть. Но он соврёт, если скажет, что жалеет об этом. Конечно, в моменты сильнейших переживаний Леви задумывался на эту тему, особенно много времени на размышления было в лесу гигантских деревьев в компании такого ненавистного Зика. И даже тогда Аккерман смог оправдать для себя Эрена. Даже сражаясь против него, в глубине души он мог понять парня. Ведь сильнейший воин человечества понимает Эрена Йегера очень хорошо. — Ты можешь простудиться. Давай зайдём. Большая тёплая ладонь приземляется на плечо мужчины, и он невольно вздрагивает. Поначалу показалось, будто происходящее — издевательство собственного воображения, но Леви готов поклясться — это тепло реальное. И прикосновение реальное. И перед ним точно Эрен, тот самый идиот, из-за которого всем пришлось пережить величайший кошмар. Впрочем, может это и был тот самый кошмар, не зря ведь Аккермана разбудили слова парня. — Я что, заснул? — спрашивает Леви, смотря в глаза Йегера, но словно куда-то сквозь него. — Да. Наверное, переутомился. Ну или мы просто плохо спали ночью. Усмешка. Немного похабная и с намёком, но всё равно нежная. Та самая, которую Аккерман обожал в парне, и которую он демонстрировал только ему. Да, когда-то Эрен много улыбался, однако это совершенно не та влюблённая и трепетная улыбка, которую видел Леви, когда они оставались наедине. Конечно, поначалу он скидывал всё на какое-то восхищение парня и списывал блеск в глазах во время их первой встречи на жажду вступления в разведку. Но Аккерман упустил, что в его собственных глазах тогда тоже блеснул огонёк, и где-то в глубинах своего подсознания он понял всё гораздо быстрее, чем Йегер успел признаться. — Мне снился пиздецки бредовый и дерьмовый сон, — вздыхает капитан, немного отойдя от ступора. — Тогда давай сегодня отдохнём? Я поймал большую рыбу, осталось только её поджарить. А ты можешь пока заварить свой любимый чай. У нас ещё остался чёрный, но боюсь, что скоро придётся перейти на травяной собственного сбора, если мы хотим растянуть его на подольше, — размышляет вслух Эрен всё с той же глупой улыбкой. Леви слушает его вполуха и невольно вскидывает уголок губ вверх. Неужели всё это и правда сон? Йегер говорит так спокойно и уверенно, так увлечённо, что кажется нет и доли сомнения в том, что происходящее — реальность. А если нет? Если сейчас жалкие остатки его товарищей всё ещё сражаются там, пока капитан тут гоняет чаи и обнимается с Эреном? — Могу ли я позволить себе отдыхать? — неожиданно вслух размышляет Леви. — Ты о чём? У нас полно времени. Конечно можешь. Мы же уже всё решили, — Йегер непонимающе вскидывает бровь, словно капитан перед ним говорит какую-то чушь. Но ведь для Эрена, наверное, так и было. Судя по дровам у дома, посуде на небольшом столике — они уже обжились тут. Почему-то Аккерман совершенно не мог ничего вспомнить, но возлюбленный выглядел так, будто они живут тут уже давно. И, похоже, за всё это время, Леви таких вопросов не задавал. Однако, сейчас он искренне не понимает что происходит, потому вопросительно смотрит на Йегера, ожидая пока он продолжит. — Мы с тобой бросили всё и сбежали. Смешно, правда? Сильнейший воин и сильнейший титан просто плюнули на всё и убежали доживать свою жизнь в горах. Но тут уже ничего не поделаешь. Если вернёмся сейчас — попадём в самую гущу войны с Марли. По Эрену видно — это решение далось ему с трудом. Хоть он и старается это скрыть, небрежно вскидывая плечи. Но взгляд отводит. И это даёт Аккерману, уже досконально изучившему все привычки и защитные реакции мальчишки, понять всё без слов. Леви молчит, не зная что ответить, и Йегер использует это, как возможность продолжить свой монолог. — Бьюсь об заклад, Армин с Микасой уже меня обыскались. Мы обещали друг другу не расставаться никогда, но я нарушил обещание, — Эрен тяжело вздыхает, но затем ещё более болезненно и иронично усмехается: — Хотя, оно ведь не первое и не последнее. Хисторию вон сделали титаном и скормили ей Зика. Думали, что он наш враг, и доверять ему нельзя, а вот королевой управлять гораздо проще, — снова усмешка. Грустная, едкая, Аккерман сам невольно ёжится, слушая это душевное излияние. — Я знаю, что ты его ненавидел, да и я не то чтобы питал к нему сильные чувства, но это же в конце концов мой брат. Ещё и Хистория теперь умрёт через тринадцать лет. Если эта война не убьёт её раньше. И не только её. Чтобы хоть как-то поддержать парня, Леви кладёт руку ему на колено. Но что-то изнутри навязчиво крутит, выворачивает, подстрекает, заставляет сомнения вновь закрасться в голову. Ему тяжело узнать в этих словах своего Эрена — того громкого мальчишку, что кричал «борись!». Того мальчишку, что защищал друзей, что оказался в пасти титана ради Армина, что впервые активировал координату для защиты Микасы и долгое время молчал про титана с королевской кровью, чтобы защитить Хисторию. А сейчас он наплевал на это? — Я не решился, Леви. Не решился уничтожить людей за стенами. Они ведь… Такие же как мы. Тоже жертвы промывки мозгов и ошибок прошлого. Почему выжить должны мы, а не они? Потому что у нас есть сила титана прародителя? Глупо отыгрываться на всех людях, если наши враги только властные верхушки. Парень кладёт ладонь поверх руки мужчины и сжимает. Гневно, но одновременно и отчаянно. Аккерман путается в своих мыслях, и лишь знакомое тепло смуглой кожи заставляет удостовериться в том, что перед ним действительно Эрен. Ведь в его словах от Йегера был разве что голос. — И что, что не решился? Мало кто вообще смог бы пережить всё то же, что и ты, не наложив при этом на себя руки от гнетущей ответственности, — вздыхает Леви, стараясь поддержать, но голос предательски дрожит. И ведь действительно, этот парень пережил очень много. Капитан может понять его в этом как никто другой. На плечах обоих была огромная ответственность за судьбу человечества: сильнейший воин и мальчишка титан со странным ключом от подвала на шее. И именно поэтому Аккерман был тем, кто делил с Эреном этот груз. Кто взял на себя ответственность за юношу, кто учил его, всегда давал выбор и помогал мириться с его последствиями. Из-за выбора погиб весь отряд Леви, но он никогда не винил в этом самого мальчишку. Если бы Аккерман приказал, Эрен бы подчинился, но он ведь и сам не знал как правильно поступить, откуда в желторотике без опыта проявится стратегическое мышление и способность в кризисной ситуации принять лучшее решение? И именно Леви потом был тем, кто поддерживал Йегера, убеждал в том, что он не виноват в произошедшем, успокаивал. Он мог сделать это гораздо лучше Армина или Микасы, потому что когда-то сам прошёл тоже самое. Конечно, характеры у них разные, но капитан почему-то видел в мальчишке себя, свои ошибки, свой груз. Зато эти старания ведь потом вознаграждались. В следующий раз, когда мужчина вновь дал Эрену право выбора, тот спас их всех из пещеры Райсов, решившись на очень рискованный поступок. Так Йегер понял, что способен на что-то большее, чем просто тратить чужие жизни на своё спасение — он может окупить эти жертвы. Если сделает свой выбор, о котором будет жалеть меньше всего. В отличие от военных верхушек, Аккерман даже не пытался приструнить мальчишку, он знал, что Эрен Йегер — монстр, которого не сдержит ничего. Монстр не из-за силы титана, монстр в душе, от самого рождения, бороться с которым не смогла ни боль, ни оковы, ни даже любовь. Да, немного потушить пыл парнишки это чувство смогло, но полностью подчинить — ни за что. Леви это знал. Поэтому происходящее сейчас напрягло его ещё сильнее, ведь Эрен не смог дать волю своему монстру, не пошёл вершить судьбы. Он выбрал побег. — Да, я знаю, поэтому и пошёл на это. Хватит с меня геройства, подвигов, ответственности, — Йегер внезапно улыбается и поднимает глаза на капитана. Они сияют. Как всегда. — Я просто хотел дожить свои четыре года с человеком, которого люблю. Вдали от всех этих проблем, вдали от своего долга. Да, я не смогу защитить друзей, но они ведь тоже не слабы. Они смогут сами позаботиться о себе гораздо лучше, чем смог бы я. Такие перемены в настроении пугают Аккермана, и он ещё сильнее сомневается. Это было вообще не в характере мальчишки. Эрен видит эту неопределённость в серых глазах и решает бороться с ней лучшим способом — сбить Леви с толку. Он прижимается к губам капитана и втягивает в нежный трепетный поцелуй, придерживая за подбородок, чтобы тот не смог отстраниться. И Аккерман конечно не может — он скучал за этим вкусом, такой был только у поцелуев Йегера. А ведь казалось, что он уже никогда не почувствует этого трепета, этих глупых бабочек в животе, прикосновений дорогого и действительно любимого человека. Эрен выбрал блестящий план, ведь все сомнения Леви отступают. Даже если это сон, видение, он позволил обманывать себя ещё столько, сколько нужно, чтобы насладиться происходящим. — Ты всё ещё можешь простудиться. Кажется, нам стоит зайти внутрь, — игриво шепчет парень в поцелуй. Аккерман лишь кивает и первый впивается в губы Эрена, не в силах противостоять этому соблазну. Он забрасывает руки за шею парня и льнёт к его прикосновениям, стараясь получить от них всё. Внезапно, лавка снизу пропадает, и Леви чувствует, будто летит, хотя прекрасно понимает — парень просто взял его на руки и несёт в тот самый деревянный домик. Рассмотреть интерьер не представляется возможным, ведь не отрываться от тёплых губ хочется сильнее, чем дышать. Открыть глаза у Аккермана получается лишь тогда, когда он приземляется на мягкую кровать, и поцелуй ненадолго прерывается. Но на то, чтобы осмотреть дом, есть буквально пара секунд, за них Леви отмечает для себя уют деревянных стен, пару окон, через которые в комнату пробивается свет, книжный шкаф в углу и старое кресло рядом с ним. А затем его снова втягивают в поцелуй. Казалось, оба даже отдышаться не успели, но остановиться было невозможно — для капитана с их последней близости прошло больше года, ведь в его «сне» Эрен самолично сбежал в Марли, а потом завертелась вся эта война. А прийти к Йегеру после битвы возможности не было, его почти сразу отправили следить за Зиком в лесу гигантских деревьев. Ну, а потом на Парадиз напали, и Эрен активировал дрожь земли и убил тысячи людей. Но это ведь произошло не здесь, а где-то там, в длинном кошмарном сне. Здесь они с Эреном сбежали ото всей этой войны и могут целоваться сколько захочется, да и не только целоваться. Леви разрывает поцелуй и смотрит на парня, ловя каждую искру в его взгляде и пытаясь отдышаться. Накрывает воспоминаниями. О том, как Йегер впервые признался в своих чувствах поздно ночью, и немного «под шафе». Аккерман был тогда единственным, кто не пошёл пировать в честь не очень успешного возвращения с миссии по поимке женской особи. Эрен, стараясь заткнуть голос вины в своей голове, взял на себя слишком много вина и решился на то, о чём мечтал с той самой встречи в подвале, когда блеск стальных глаз поразил его в самое сердце. Тогда он выглядел почти также, как сейчас: с покрасневшими щеками, пьяными от любви и вина глазами, глупой, но такой нежной улыбкой. Тогда же они впервые поцеловались и, сравнивая с тем вечером, Леви понимает, как сильно его мальчик вырос — теперь он целуется прекрасно, едва ли не лучше самого капитана. Их поцелуи обычно превращались в борьбу за доминирование, в которой Эрен всегда уступал — пускай Аккерман правит поцелуем, главным в постели всё равно останется он. Но сейчас Йегер целовал по-другому. Нежно, легко, в какой-то степени даже приторно, с лёгким послевкусием страсти. Этот контраст сбивал с толку, но одновременно и возбуждал. — Мне же можно? — переспрашивает Йегер, оторвавшись на секунду от губ мужчины. Капитан снова лишь кивает. Он не любил много говорить, но с Эреном почему-то всегда болтал до поздней ночи, а то и до рассвета. Мальчишка был, как бы глупо не звучало, не таким как все. Леви знал многих «не таких» — именно подобные персонажи забирались на верхушки разведки: Эрвин, Ханджи, Майк. Но почему-то именно Йегера хотелось слушать сильнее, чем трепни Зоэ про титанов или стратегии Смита. Аккерман так и не понял в чём дело: в голосе мальчишки, в чувствах к нему или в том, что «не таким» он был даже среди «не таких». Все они мыслили нестандартно, но только мечта Эрена была до невозможности глупая, а между тем вдохновляющая. Попасть за стены, убить всех титанов, обрести свободу и подарить её человечеству — вот о чём мечтал Йегер, и говорить с ним об этом Леви обожал. Только вот он явно не представлял, во что его мечты о свободе трансформируются после открытия внешнего мира. Поцелуй в шею отрывает Аккермана от размышлений, и он поднимает глаза на парня, который стягивает с себя футболку. Леви обещал себе не отвлекаться на мысли, но даже этот элемент одежды вызывает в нём воспоминания: чаще всего он видел Эрена именно в этой футболке со шнуровкой на груди, и именно её парень чаще всего эротично стягивал с себя во время их секса. Всё ещё не до конца веря в происходящее, капитан тянется рукой к торсу Йегера и ведёт ладонью по горячей коже, прощупывая каждый кубик пресса на солдатском теле. Он помнит времена, когда тело Эрена было гораздо слабее, когда вместо десяти кубиков на нём можно было только рассмотреть рельеф шести. Мысль о том, как Йегер возмужал с возрастом, заводит Леви лишь сильнее, и он вновь втягивает парня в поцелуй, зарываясь пальцами в небрежно подстриженную каштановую шевелюру. Эрен скользит руками по его телу, поглаживает чувствительную кожу сквозь лёгкую одежду и сжимает достаточно узкую, как для мужчины, талию, заставляя Аккермана мычать в поцелуй. Только Йегер мог настолько его расслаблять, пускать мурашки по каждой клетке тела и доводить до экстаза. Поэтому, чтобы сделать мужчине ещё приятнее, он снимает с того лёгкую белую футболку и касается бледной кожи без преград. Эрен ведёт тыльной стороной ладони по рёбрам капитана, заставляя его прогнуться навстречу и снова издать похожий на стон звук прямо в его губы. — Ты прелесть. То, как ты реагируешь на прикосновения — лучшее, что я когда-либо видел, помимо твоей улыбки, — трепетно шепчет Йегер в губы Леви, разрывая поцелуй. Торопиться смысла не было — времени у них предостаточно, и никто не посмеет потревожить пару, как это иногда было в казарме. Ханджи регулярно норовила поделиться внезапно пришедшей мыслью с Аккерманом, который по ночам почти никогда не спал. Здесь же, казалось, ничего не мешает, но Эрен не может долго наслаждаться поцелуями и опускается губами на шею мужчины, пока шаловливые руки тянут вниз штаны. Леви вскидывает бёдра, чтобы помочь избавить себя от этого элемента одежды, а затем падает обратно на кровать, полностью обмякая и расслабляясь. Влажные, немного щекочущие губы спускаются на плечи, ключицы, целуют везде, где могут дотянуться. Кончик языка игриво касается припухшей бусины соска, и Аккерман вновь стонет от этой ласки. Он прикрывает глаза и полностью отдаётся уже позабытым ощущениям. Чувствуется запах дерева и пота, причём он не мог сказать точно чьего — и сам потел от возбуждения, и капли на Йегере тоже видел. Но эти благовония уж точно не мешают, а наоборот заводят сильнее, и капитан без стыда расставляет ноги шире, позволяя парню втиснуться между ними и прижаться пахом к такому же горячему и выпирающему из трусов члену Аккермана. Когда-то он смеялся над тем, как быстро мальчишка возбуждается из-за юношеских гормонов, но со временем стал не сильно лучше него. Регулярный и качественный секс из возможности стал потребностью. И в этом вряд ли есть что-то плохое. Встречаясь каждый вечер, чтобы удовлетворить свои желания, оба могли расслабиться, снять напряжение, а потом побыть вместе и просто болтать, лёжа в объятиях друг друга. Сопливо и совсем не по-Аккермановски, но даже сильнейший воин человечества не смог устоять перед чувством любви, тянущим его всё глубже в бездну с каждым поцелуем, каждой улыбкой парня с изумрудными глазами. Руки Йегера наглеют и с талии Леви сползают на его бёдра, а затем и на ягодицы, властно сжимая их своими большими ладонями. Между тем, Эрен не прекращает ласкать мужчину языком и тщательно вылизывает чувствительные соски, заставляя кусать губы, чтобы сдержать стоны. Аккерман всегда старался не выдавать лишних звуков слишком рано, а Йегер всегда ласкал самые чувствительные места, чтобы эти самые звуки получить. Предварительные ласки Эрен мог растягивать надолго, когда у них было время, возбуждая Леви настолько, что он едва ли не умолял перейти наконец-то к большему, а мог даже кончить разок. Сейчас у них полно времени, Аккерман это знает — в глуши ничем, кроме чтения книг и ловли рыбы, себя больше не занять. Но почему-то парень спешит, стягивает с мужчины трусы и уже тянется к тумбе, где, должно быть, хранится масло. Леви не помнил, есть ли оно в этом домике, как не помнил в принципе всего, что привело их сюда, но во времена разведкорпуса он всегда держал масло именно в тумбе, а Эрен всегда его использовал, чтобы не причинить боли. Эта теория оправдывается, но Аккермана всё ещё беспокоит — почему так быстро? Правда ли у них столько времени, как сказал Йегер? Мысли из головы мужчины, в который раз, выбивают, и на этот — длинный палец, тщательно вымаканый в масле, который медленно проникает внутрь, подготавливая тугой проход. Член Эрена недвусмысленно выпирает из его брюк, а собственный вздрагивает от ощущения лёгкой прохлады и пальца в заднице. Приятного пока немного, но и дискомфорта нет — Йегер научился разрабатывать капитана почти безболезненно, иначе ему потом было неудобно на ежедневных тренировках. Чтобы уж точно расслабить и отвлечь Аккермана, Эрен кладёт вторую руку на его член и поглаживает, заставляя снова кусать губы в нежелании подавать голос. — Не сдерживайся, прошу. Леви вздрагивает. Но не потому что к первому пальцу парень пытается добавить второй, а потому что в этом, казалось бы, томном и возбуждённом голосе, он слышит нотки отчаяния, и в изумрудных глазах на секунду мелькает влага. «Что за херь происходит?» — недоумевает про себя Аккерман, но Эрен замечает такое внимание к своему состоянию и затягивает мужчину в поцелуй, чтобы разбить зарождающиеся сомнения. Второй раз это, конечно, не срабатывает, однако на поцелуй Леви отвечает, как минимум чтобы успокоить парня и сыграть по его правилам, понять, что он задумал. Хотя… Раньше ведь Аккерман не смог разгадать планы Эрена и понять, что он задумал уничтожить половину человечества. С чего ему разгадать тайну происходящего сейчас? А ведь до этого Леви считал, что понимает Эрена так, как не понимает никто, что знает, что творится в голове мальчишки. Но он ошибся и винил себя — кто, если не любовник Эрена Йегера, должен был понять его замысел и остановить? Чтобы не позволить парню разрушить мир, убить сотни людей и товарищей. Так было в его кошмаре, да? Сколько раз Аккерман пытался уйти от своих мыслей, а всё равно к ним возвращался и уплывал куда-то. Чтобы «вернуть» капитана, Эрену приходится ввести в него уже три пальца и достать до простаты, заставляя Леви томно и сладко простонать. Переломный момент пройден, и думать становится тяжелее с каждым толчком пальцев в растянутом и скользком от масла проходе. Аккерман распахивает зажмуренные до этого глаза от очередного толчка по простате и сталкивается с прекрасной картиной: Йегер нависает над ним с чертовски сексуальным и оголённым торсом, увлечённо долбит пальцами и смотрит так нежно, но при этом страстно, что хочется задрать ноги до ушей и умолять наконец-то войти. Это уже точно не тот маленький мальчик, который краснел от вида обнажённого любовника. Леви с усмешкой вспоминает их первый раз, когда ему пришлось быть сверху. Не в плане роли, конечно, а в плане позы. Потому что мальчишка совершенно не знал, как правильно себя вести, суетился и постоянно опускал глаза. Аккерману пришлось учить его всему, самостоятельно растягивать себя, сидя на коленях у Эрена, а потом самостоятельно сесть на его член и скакать в позе наездника, пока мальчишка, в виду своей девственности, не кончил в него дважды. Но Леви понравилось быть первым у Йегера, понравилось его учить и наблюдать, во что превращается его подопечный, в последующие разы уже самостоятельно прижимающий его к стене или раскладывающий на столе. Аккерман почти всегда был снизу, только в молодости он пару раз трахал кого-то, но с опытом понял, что стимуляция простаты приносит ему в разы больше удовольствия. Просто Леви, в противовес холодной натуре, обладал чертовски горячим и чувствительным телом. Потому отдаваться под ласки кому-то было гораздо приятнее, чем ласкать самому. Да и отпустить контроль над ситуацией было как нельзя кстати — Аккерман чаще всего был лидером в коллективах бандитов и хотел отдохнуть от ответственности хотя бы в постели. Тем более, что он в принципе достаточно миниатюрный и привлекал парней именно возможностью себя трахнуть, никак не наоборот. Девушки Леви, конечно, тоже симпатизировали, но с ними как-то не складывалось — им нужно было больше чувств, романтики, всего того, что Аккерман дать не мог. Потому он и перешёл по большей части на мужчин. А с Эреном всё закрутилось очень странно. Вместо влечения и желания, он, в первую очередь, почувствовал к парню именно романтическую симпатию. Такого у Леви почти никогда не было, потому он даже не задумывался о сексе в первое время. Опыт отношений с младшим партнёром в принципе был для Аккермана в новинку. Он поначалу чувствовал себя грязно из-за того, что соблазнил мальчишку, но потом понял — Эрен далеко не так юн, как говорит его возраст. Парень пережил столько всего, что назвать его ребёнком язык не повернётся. А главное — с ним так хорошо не только физически, но и морально, потому Леви уже без зазрений совести отдавался юному любовнику, пытаясь взять всё от его гормонов, бешеной страсти и сильнейших чувств. Сейчас же Йегер подрос и возмужал. В его глазах на Аккермана смотрел уже не мальчишка, а молодой парень, можно даже сказать мужчина. И этот мужчина возбуждал капитана, заставляя первым потянуться к его штанам. Леви без проблем справляется с ширинкой и ремнём, ненужная одежда спадает быстро, не без помощи её обладателя. А следом, не желая тормозить, Эрен теряет и трусы, оголяя для мужчины свой крупный и крепкий член. — Не знаю, как жил без постоянного секса с тобой всё то время, — похабно усмехается Йегер. — Да-да, я тоже, — огрызается Леви. Его заводил голос Эрена во время секса, но между тем и смущал, потому на его колкости Аккерман почти всегда фыркал что-то невнятное. А парень не злился и лишь смеялся с такой реакции, после чего касался какой-то эрогенной зоны Леви и заставлял нахмуренные брови распрямиться. Такие игры их обоих забавляли и подстрекали, оба начинали желать друг друга только сильнее. Вот и сейчас Эрен, приподняв бёдра мужчины, сжимает его ягодицы, поглаживая кончиком влажного пальца шрам на правой. Аккерман рассказывал, что случайно получил его ещё в подземном городе в какой-то потасовке, и что кроме Йегера о нём знал ещё разве что Смит. Эрена никогда это не смущало. Он знал, какая крепкая дружба связывала командующего и капитана, потому, хоть и был по натуре достаточно ревнивым, старался не допускать подобных мыслей по отношению к Эрвину. Он доверял Аккерману, а тот отвечал теплом и нежностью за закрытыми дверями своего кабинета, смежного со спальней. Леви растворяется в ласке и страсти, потому желает доставить парню ответное удовольствие и опускает руку на его член. Твёрдый, в меру толстый, с розовой головкой и не слишком выпирающими венами — Аккерман его обожал. Не то чтобы для Леви было так важно, что в трусах у мальчишки, но ведь глупо отрицать тот факт, что у Йегера уже от природы есть все данные, чтобы стать идеальным любовником и дарить своему мужчине нереальное удовольствие в постели. Но Леви не любил оставаться в долгу, потому принимается надрачивать парню, пока тот снова зацеловывает его шею. Казалось бы, сейчас должны снова последовать разнообразные взаимные ласки, но Эрен внезапно отстраняется и приподнимает бёдра мужчины, потираясь членом между его ног. — Ты куда летишь-то? — не выдерживает Аккерман и задаёт давно напрягающий вопрос. — А? Я… — парень заметно теряется, и, разумеется, Леви это не нравится. — Я просто… Йегер так и не находит как ответить, и капитан первый впивается в его губы, чтобы молчание не стало совсем уж неловким. Эрен пользуется этой возможностью и, не разрывая поцелуй, начинает медленно входить. А почему медленно, если они тут не первый день, и секс у них явно регулярный. Обычно парень тормозит только после долгой разлуки, давая Аккерману привыкнуть к позабытому чувству заполненности. У Леви появляется теория, и он решается её озвучить, когда Йегер входит до предела и наконец отрывается от его губ, чтобы простонать. — Я скучал по этому, Эрен, — выдыхает капитан. Казалось бы, простая фраза, которая должна бы напрячь парня, если они действительно тут живут и трахаются каждый день. Но Йегер не замечает в этом ничего такого и шепчет в ответ: — Я тоже. Эрен начинает двигаться, как ни в чём не бывало. Медленно и тягуче, он толкается в податливого капитана, руками поглаживая его тело, словно стараясь уловить каждый сантиметр. Его уши ласкают первые тихие стоны. Аккерман выглядит очень сексуально, выгибаясь навстречу и цепляясь за простыни от таких контрастных по отношению к их обычному сексу толчков. Йегер наклоняется к нему, целует в шею и прижимается всем телом, на что Леви реагирует очередными стонами и забрасывает руки за его шею, не давая отстраниться. Во время секса капитан всегда менялся, становился более чувственным, жарким, позволял себе те слабости, которые в обычное время скрывал за маской холода и безразличия. А ещё у него был чудесный голос, который становился немного выше в моменты острого удовольствия. Может показаться, что Леви расслаблен, но на деле совершенно нет. Потому что он наконец-то понимает, что происходит. Он понимает, что Эрен врёт про то, что они якобы долго тут находятся — парень видит его впервые за долгое время. Потому торопится. А ещё, хоть он и сказал, что у них полно времени, на деле его не так много. Ведь происходящее — сон, видение, мираж. Какое название не дай, правда одна — происходящее нереально. А значит, где-то там, остатки товарищей Леви сражаются. А Эрен позвал его сюда, чтобы попрощаться. И всю эту клоунаду строит тоже для красивого прощания. А спешит, потому что знает — чем дольше они вместе, тем меньше сил, чтобы отпустить. В подтверждение мыслям, он слышит всхлип на ухо и сильнее прижимает к себе Йегера. Нежный прощальный секс, как трогательно. Но ведь действительно трогательно — Леви вспоминает всё, что они пережили вместе, вспоминает, как сильно любит этого мальчишку. А контакт гениталий — способ подарить друг другу удовольствие и показать чувства языком тела. Аккерман наконец-то всё осознаёт и поднимает голову мальчишки со своего плеча, заставляя смотреть в глаза. Он хочет насладиться моментом, хочет видеть искры в глазах Эрена, когда он ускоряется и попадает по простате умелыми толчками. Хочется продлить этот момент удовольствия один на двоих, это ведь в последний раз, им никогда больше не будет так хорошо. Но тело имеет на это свои планы, и внизу живота тянет, приближая разрядку. Леви редко делал это первым, но сейчас, в момент яркого оргазма, он приоткрывает рот в немом стоне и шепчет: — Я люблю тебя. Ответ парня не заставляет себя ждать. — Я тебя больше. И они вновь целуются, достигая своего пика одновременно, Аккерман и вовсе кончает без рук, оставляя на спине Эрена царапины. Восстановить дыхание сложно, а мысли и вовсе невозможно — совершенно не хотелось к ним возвращаться и терять такой трепетный момент. Но приходится. Как минимум, нужно дать Йегеру понять, что Леви осознал происходящее. Как максимум узнать, что вообще творилось у него в голове, чтобы учудить подобное. — Я рад, что ты согласился сбежать со мной. Неужели я наконец-то побуду счастливым после стольких лет, — первым подаёт голос Эрен. Парень продолжает играть в дурачка, а Леви лишь сильнее убеждается в своей правоте. Ведь Йегер — не тот человек, который захочет бежать. Он будет сражаться и обретёт счастье в свободе. Это когда, даже сбежав жить в горы с любимым человеком, он будет свободен от мыслей о неправильности такого поступка. А это невозможно, когда на твой остров грозятся напасть. Значит Эрен врёт. И Аккерман выведет его на чистую воду, но чуть позже. Сейчас же он просто меняет тему, чтобы сбить парня с толку. — Что с волосами? Леви ведь запомнил, что причёска парня показалась ему странной. Почему бы не узнать? Это может загнать его в угол. — Э…— как Аккерман и ожидал, Эрен не сразу придумывает, что ответить. — Я же вчера подстриг. Ты сказал, что так я напоминаю тебе о нашем счастливом прошлом. На лице мужчины появляется ироническая ухмылка. — Вчера, как же… — задумчиво вздыхает капитан. — Оставь эти игры Микасе или Армину. Вчера, Эрен, погибла моя лучшая подруга. Она пожертвовала собой, чтобы задержать колоссов и позволить нам взлететь на самолёте. К тебе. — Ханджи мертва? — испуганно вскрикивает Йегер. И вся его игра в миг рушится, когда он видит в глазах Леви осознание. — Чёрт, мне так жаль, — вздыхает Эрен, падая на грудь мужчине. — Жаль? Это всё что ты можешь сказать? — раздражённо вскидывает брови Аккерман. — Ты перебил половину людей, из-за тебя погибло много наших товарищей, а тебе просто жаль? Зачем, Эрен? Капитан, конечно, зол, но больше просто в недоумении. Он хочет знать, ради чего его люди отдавали свои жизни — Я…я хотел спасти Парадиз. Хотел нас всех освободить, — бубнит Йегер. Леви уже хотел его перебить, но парень продолжил: — Уничтожив всех врагов за морем, я бы дал нам свободу. Никто бы больше не называл элдийцев демонами, никто бы не держал нас за тремя стенами с помощью титанов. — И ради этого ты убил столько невинных людей? — Аккерман смотрит на парня с абсолютным непониманием, а тот пытается отвести глаза, явно смущаясь того что натворил. — У меня не было выбора, Леви, — твёрдо и хрипло заявляет парень. — Думаешь, они бы не убили всех нас? И без моей атаки на Марли, на нас начинали точить зубы все, кому не лень. Нас бы разорвали в клочья. Как думаешь, к кому у меня больше сострадания: к людям, с которыми связан одной судьбой и бременем или к людям, которые презирают меня и моих друзей просто за факт существования? Эрен резко стал серьёзнее. Кончились оправдания и сожаления. Леви хочет его понять и обязательно поймёт — в этом Йегер не сомневался. Нужно только собраться и доступно объяснить. — А нас ты зачем тогда оставил с силой титанов? Будто не знал, что мы захотим тебе помешать? — едко усмехается Аккерман. Конечно, он понимает, о чём говорит мальчишка. От того, за провал его плана, было ещё обиднее. — Я… не хотел ограничивать вашу свободу. Наверное… Пусть парень и пытается сохранить голос твёрдым, тут он сомневается. Возможно, признаёт ошибку, а возможно: — Может я хотел, чтобы вы меня остановили? Чтобы остановили от этой судьбы — от судьбы стать для людей монстром во плоти. Чтобы освободили от жизни в заточении, ответственности и обязательств, — вздыхает Йегер. Леви прижимает мальчишку к себе. Разговор трудный и эмоциональный, а ведь они до сих пор лежат голые друг на друге. И сердце колотится, как бешеное. — Эрен… зачем ты притащил меня сюда? — решает сменить тему мужчина, чтобы дать Йегеру возможность успокоиться. — Как ты понял? — глупо усмехается парень, прижимаясь к груди возлюбленного. — Я всегда тебя понимаю, Эрен. Я видел неуверенность, видел спешку, видел боль в глазах. А ещё я точно видел, что происходит там, в реальности. Я верю своим глазам, — объясняет Аккерман. — Я не хотел, чтобы так было. Хотел бы быть с тобой всегда, — вздыхает Эрен, поднимая глаза на Леви. — Мы не можем. Судьба та ещё сука, — хмыкает мужчина с долей горечи в голосе. — Теоретически, можем. Время в путях идёт гораздо быстрее, чем в реальном мире. Одна секунда там — года тут. Мы можем сделать вид, что это наша реальность и действительно прожить здесь, сколько захочется. Вместе. Изумрудные глаза мальчишки горят, и капитан плавится в этих огнях. Предложение было чертовски привлекательным, но нужно было сопротивляться. — Ты не мой Эрен, — вздыхает Аккерман. — Мой Эрен не сбежал бы в сопливые мечты, когда в реальности творится ужас. Мой Эрен сражается и сражается до последнего. Мой Эрен не хочет быть рабом собственных мечт. Он борется за свободу. — Тогда освободи меня. Ты же когда-то обещал, что будешь тем, кто убьёт меня. Сердце, кажется, замирает у обоих. Леви знал, что Эрена нужно будет убить, но не знал, что придётся делать это своими руками. Но он же действительно когда-то обещал. В конце концов, Йегер его подопечный, и капитан ответственен за то, что сейчас происходит в реальности. — А как же твой план? — спрашивает Аккерман, пытаясь зацепиться хоть за что-то, чтобы не делать того, что должен. — Я устал. Почему я должен быть тем, кто спасает этот мир? Почему должен жертвовать собой? Я хочу освободиться от всего этого. Руками любимого человека. Эрен улыбается. Улыбается искренне, словно действительно хочет этого. И Леви запоминает эту улыбку мальчишки. Такую тёплую, влюблённую, счастливую. Она успокаивает и заставляет задуматься. Может Йегер уже заслужил покоя? — Пообещай мне, Леви. Пообещай, что в следующей жизни мы обязательно встретимся, и ничего не помешает нам быть вместе, — просит Эрен, не сводя взгляда с мужчины. — Обещаю. Встретимся. Когда ты будешь свободен, — вздыхает Аккерман и так же выдавливает из себя улыбку. — Мы будем свободны. Леви никогда не был оптимистом. Но почему-то именно сейчас поверил, что они с Эреном смогут встретиться через сотни лет и быть вместе. Каким будет мир тогда? Точно сказать нельзя. Но зато они точно будут свободны в нём. — Я люблю тебя, Леви. Прости за всё, — вздыхает Эрен. Он понимает — это скорее всего последние слова, которые он скажет любимому человеку. От этого бросает в дрожь, причём обоих, но Леви не остаётся в долгу: — Я тебя тоже, Эрен, — он смакует, тянет родное имя пока может. Оба тянут время, никто не хочет сделать первый шаг к расставанию. Стенки деревянного домика давят, пожирают, заставляют прижаться друг к другу ближе. Голые телом и душой, они смотрят друг другу в последний раз и целуются. Тёплые губы Эрена сминают такие же тёплые губы Леви, его руки крепко обнимают мужчину за талию, а по глазам катятся едва заметные слёзы. Его история должна закончиться так. В какой-то момент всё пропадает. Аккерман чувствует небывалый холод, а деревянный домик растворяется. Ощущение любимых губ лишь эхом отдаётся мурашками по коже, а больше ничего и не остаётся от встречи — ни тянущая поясница, ни синяки на бёдрах. Глаз вновь не видит, некоторые пальцы вновь не чувствуются, а осмотревшись, Леви видит тот самый ад, который какое-то время назад казался ему страшным сном. Но теперь он знает, как прекратить этот кошмар. — Эрен во рту. Прикройте меня, — бросает Аккерман Армину и Микасе, сражающимся с титаном-прародителем. Леви пробирается в раскрытый Арлертом рот, пробегает по шершавому языку и видит голову Эрена. Того самого — длинноволосого, с титаньими метками на лице. А сама голова висит на неком подобии хребта. Ещё более жуткой картину делает улыбка Йегера и его взгляд прямо на капитана. Он знает, что делает и делает это для возлюбленного. Эрен сделал свой выбор и не жалеет о нём. В конце концов, Леви всегда держит слово, значит сдержит и последнее — встретиться в следующей жизни. А Аккерман рад, что хоть кто-то сделал свой выбор без сожалений. Он рад, что мальчишка, ставший светом в пучине мрака и жестокости мира, наконец обретёт желаемую свободу, а его жертва изменит мир. Леви хотел верить, что в лучшую сторону. Он просто хотел верить Эрену, потому что тот — его главный выбор без сожалений. Капитан выбрал довериться Йегеру, мысленно следовал за ним до конца. А главное — он любил его и будет любить, точно так же, как и Эрен в последние секунды жизни будет думать о нём. Сердце замирает. Капитан касается горячей кожи парня, поглаживает по щеке, но понимает, что времени больше нет. Леви Аккерман наконец-то исполнит своё обещание. — До встречи, Эрен, — шепчет мужчина. Миг, и он, даже не дрогнув, обезглавливает последнего родного человека. Пара слезинок скатывается с глаз, когда Леви видит, что сделал, когда голова парня оказывается у него в руках. Но так ведь и должно быть? Это принесёт конец всему тому ужасу, происходящему снаружи, за пределами тёплой пасти этого титана. — Прощай… Мальчик, который искал свободу, — шепчет Аккерман, зная, что его уже не слышат. Глупый, совершенно неоправданный и, в какой-то степени, мерзкий порыв, но напоследок он целует холодеющие губы мальчишки-титана. В следующей жизни они точно будут вместе. Они будут свободны. Они будут счастливы.