Дорогой дневник, я встретила парня. Он заставил мое сердце биться сильнее.
Штрих. Муза зачеркивает въевшиеся слова. Тонкая линия синей ручки не перекрывает строки. Тогда она давит сильнее. Штрихует горизонтально, вертикально, кругом и в конце оставляет надрыв в тетради, прорисовывая следующий лист. Теперь она останавливается. Останавливается, чтобы ошпарено бросить ручку и тяжело задышать. Какая глупость. Полный идиотизм. Почему она разговаривает с бумагой. Почему она обращается к ней. Почему дневники должны ей помочь. Почему она чувствует себя абсолютной дурой. Почему. Почему.Дорогой дневник, я встретила девушку. Она совсем другая. Она...
Штрих. Музы зачеркивает все, что напоминает ей о чувствах. Она исключает из жизни то, что нарушает покой. Прячется за музыкой в наушниках. Прячется за мыслями. Прячется за магией, ставшей проклятием. Прячется за исписыванием полей тетради под видом дневника, как вечно делает Терра. Прячется, но больше ничего не получается. Нет никакого дорогого дневника. И нет никакого больше Сэма. Есть лишь оглушающий звон в ушах. Этот звон. Муза готова прыгнуть с крыши, только бы заглушить его, но все равно идет ему навстречу. Этот звон не похож ни на что. Он разносится эхом по всем коридорам, у Музы перехватывает дыхание, сжимаются все мышцы, потеют ладони и она ищет в толпе источник. Она ищет ее. Беатрикс смеялась громко и заносчиво, танцуя с сигаретой в руках. Пепел сыпался на бетонный пол, она затаптывала его подошвой кожаных туфель на толстом каблуке, чтобы потом развести серыми разводами и съехать спиной по стене рядом с Музой. — Что, блядь, с тобой не так? — Муза спрашивала это с пренебрежением, и Беатрикс это знала, как никто другой. Она выдохнула дым в лицо девушке: — Снюхала слишком много аддеролла. Муза ищет Беатрикс в толпе. Среди шума студентов. Ее мысли и чувства затмевает только звон, принадлежащий беспокойной душе любовницы. Она — сплошной хаос. Сплошная проблема и разруха. Она — виновата во множестве неприятностей, случившихся в Алфее, но она все еще та девушка, которую Муза целовала на той вечеринке и не могла оторваться от ее сладковатых после ягодного фильтра на сигарете губ, измазанных в темной помаде. Муза ищет Беатрикс в толпе и не сомневается в том, что Беатрикс делает то же самое и не скрывает. — Нам нужно прекратить встречаться, — она смотрела на свою Трикс помутненными глазами и знала, что права. Эти свидания в старом архиве среди ночи пора прекращать. — Тебя не устраивает секс? — Меня не устраиваешь ты. Меня не устраивает, что с собой ты приносишь только проблемы. Только боль. И твой снюханный аддералл я больше не могу выносить. Тебя и твоих эмоций слишком много. Слишком много для меня. Беатрикс появляется на несколько коротких секунд, чтобы заставить Музу сдаться и посмотреть в ее глаза. Считанные секунды и, кажется, будто можно забыть обо всем, только бы оставаться вместе. Считанные секунды, за которые Беатрикс вновь исчезает, забирая с собой звон. Теперь самый любимый звук чувств Музы. — Пошла ты, — Трикс оставляла невидимые засосы на шее, спускалась руками к белью девушки, заставляла горячо дышать и все дальше раздвигать ноги, — Пошла ты к черту, Муза. Она опускалась на колени, сдирая кожу в кровь о ледяной пол, пока язык скользил по внутренней стороне бедра. Пока немой крик застревал в пространстве, а пальцы спешно вбивались в тело, они обе были убеждены в том, как же сильно ненавидят друг друга по миллиону абсолютно глупых причин. Они обе ненавидели, что секс перестал быть сексом. Они обе ненавидели, что влюбились.Дорогой дневник, я встретила девушку. Она другая. И она — все, что мне нужно.
Муза признается в этом себе среди ночи. В тот час, в который она всегда ждала Беатрикс в архиве. Но еще признается себе в том, что не вынесет больше ее нрава. Лучше умереть, чем снова чувствовать то, что чувствует она. — Лучше умереть, чем быть без тебя, — только говорит Трикс, вырывая тетрадь из рук девушки и притягивая ее к себе за хвостики, — И никакой аддералл мне не нужен, — она раскрывает ладонь свободной руки. В ней — ярко-розовые круглые таблетки. Три штуки. — Что за очередное дерьмо, Трикс? — Если, чтобы трахаться с тобой в архиве ночью я должна быть спокойной, лучше накачивать себя алимемазином.