Observations of a Pureblood Heir

Люциус Малфой выхватил взглядом лохматые чёрные волосы и вздохнул, когда Том Риддл резко увёл его в другой коридор. Друг сделал это с нечитаемым, как всегда, выражением лица, словно ничего особенного не произошло. Однако кое-что происходило, причём уже целый месяц, и Люциус начинал уставать от бесконечного дёрганья за руку. — Я думал, мы в библиотеку. — Люциус изо всех сил делал невинное лицо. — Я кое-что забыл. — О, да даже его отмазки становились всё неправдоподобнее. Том никогда ничего не забывал. Люциус ухмыльнулся, глядя, как друг направляется туда, где якобы забыл что-то. Том мог отрицать сколько угодно, но почти все в Хогвартсе были в курсе событий. Том Риддл избегал Гарри Поттера. А Гарри Поттер избегал Тома Риддла. Это была самая популярная сплетня в школе, но все притворялись слепыми и глухими, когда парни демонстративно игнорировали друг друга — никто не хотел попасть в больничное крыло с жутким сглазом. Люциус знал, что Том свиреп в заклятиях, но вот Поттер был по-настоящему жестоким. Слизеринец-шестикурсник был невероятно талантлив и ужасающе горделив. Но почему-то он всегда вёл себя, словно пытался что-то доказать. Он был в точности как Том Риддл. Они терпеть друг друга не могли ещё до этого идиотского бойкота. Том Риддл, умный и ни с кем не сравнимый, в первый же год учёбы завоевал первенство в Слизерине и во всей школе. Он бил все рекорды и разбивал сердца, очаровывал в равной степени преподавателей и учеников и тихо злорадствовал, что, будучи полукровкой, перегоняет всех чистокровных однокурсников. А на следующий год появился Гарри Поттер. Такой же одарённый и харизматичный, Гарри на первом курсе перешёл на уровень третьего или четвёртого. Гарри и Том переглянулись на уроке продвинутого зельеварения и решили, что ненавидят друг друга. Оба мгновенно поднимали руку после каждого вопроса профессора и сдавали экзамены на одинаково блестящие баллы. Гарри расстраивало, что перегнать Тома оказалось сложнее, чем Гермиону Грейнджер, умнейшую ведьму на его курсе. А Том на дух не переносил мальчика, который был так же великолепен, как он, во всём, кроме квиддича. Потому что в квиддиче Гарри был лучше. Вообще-то он был лучший в школе — самый молодой ловец в истории Хогвартса. Они прожигали друг друга убийственными взглядами и молча соревновались. А потом кое-что произошло. Очевидно, они слишком долго копили взаимное презрение, и когда Гарри был на третьем курсе, а Том на четвёртом, всё это наконец-то вылилось наружу. Люциус не верил своим ушам, когда Том впервые потерял самообладание и в пух и прах разнёс «коряво списанную бумажонку» — домашнюю работу Поттера. Малфой никогда не видел друга таким разъярённым, хотя его лицо оставалось таким же бесстрастным. Том Риддл насмехался — насмехался! — над Гарри и раскритиковал устаревшие источники в его научном исследовании. Гарри раздражённо закатил глаза и со злобой спросил, знает ли Том, что третьекурсников не пускают в некоторые части библиотеки, и единственное, что ответил Риддл, это… — Коротышка, — заявил он. Все, кто был в классе, едва не ахнули от грубости. Даже профессор Снейп не знал, что сказать. Конечно, вся школа знала Гарри благодаря его уму, харизме, игре в квиддич… но он и правда был чуть ли не самым низким мальчиком в Хогвартсе. Гарри выпучил глаза от гнева и послал в Тома пулемётную очередь заклятий, явно слишком сложных для третьего курса. Тот с лёгкостью отбил каждое из них и запустил ещё несколько в ответ. И это, конечно, разозлило Поттера ещё сильнее. И Гарри без предупреждения бросился на шестифутового Тома всем своим пятифутовым телом. В тот день пострадало много учеников, а Слизерин лишился почти всех факультетских очков. Слизеринцы были бы в ярости, если бы эти очки не зарабатывали те же люди, которые их и потеряли. И ещё — если бы их не пугала перспектива словить какое-нибудь садистское проклятие. С тех пор Гарри с Томом не хватало злобных переглядываний. Как только они пересекались, то тут же начинали закидывать друг друга оскорблениями, не переводя дыхания. Вся школа опасалась ещё одной схватки между ними, но они больше не дрались. Несмотря на взаимную ненависть, в них жило одинаковое чувство гордости за свой факультет — и они набрали утраченные баллы в рекордные сроки. Том не говорил почти ни о чём, кроме Гарри Поттера, и Люциусу с трудом удавалось не закатывать глаза всякий раз, когда Том смотрел на него с выражением вроде «Ты можешь в это поверить? Серьёзно, ты можешь вот в это поверить?». Это происходило, когда Гарри делал что-нибудь выдающееся — то есть постоянно. Это утомляло, но Люциус благоразумно молчал. Поэтому, когда Том был на шестом курсе, а Гарри на пятом, Люциус — и, он мог бы поклясться, половина Хогвартса вместе с ним — чуть ли не целовал ноги Дамблдору: директор отправил парней на месяц в школьную поездку, почти не скрывая намерение наконец их помирить. Или хотя бы научить их находиться в одной комнате без попыток убить друг друга. Они, как лучшие студенты Хогвартса, представляли свою школу на каком-то соревновании в Дурмстранге. И Дамблдор, благослови его Мерлин, знал, что сильнее их взаимной неприязни только их желание победить, быть лучшими. И он надеялся, что общий противник заставит их работать вместе. Он был прав. Они стёрли всех остальных в порошок. Люциус наблюдал за Дамблдором, самодовольно читавшим Ежедневный Пророк — Гарри с Томом на фото стояли вплотную друг к другу, одинаково ухмыляясь. Они неплохо сочетались, вдруг заметил Люциус. Гарри со своей фарфоровой кожей и светящимися зелёными глазами… И Том с его ярким лицом и невероятным ростом. Гарри, кстати, стал повыше, но и Том тоже. Люциус надеялся, что эти двое уладили свои разногласия и, возможно, Том больше не будет ныть о Поттере. Когда Дамблдор поздравлял их и благодарил за честь и славу, принесённую Хогвартсу, они чуть ли не впервые в жизни не пытались незаметно прошипеть какое-нибудь оскорбление. Что было ещё страннее — когда директор закончил говорить, Том сделал шаг к столу и остановился, слегка поворачиваясь к Гарри. Словно ждал, пока тот последует за ним. Люциус чуть не упал со скамьи, когда они вместе пошли вдоль стола, беседуя о чём-то. Как друзья. В этот же момент Дамблдор начал пир, еда появилась на столах, и никто не замечал, что Гарри с Томом что-то обсуждают. Не пытаясь уничтожить друг друга. Должно быть, путешествие прошло чертовски хорошо. Люциус видел, как двое дошли до компании Поттера и нерешительно остановились. Том неловко взглянул на друзей Гарри. Они, наверное, привыкли сидеть вместе в Дурмстранге, а теперь не знали, что делать, догадался Люциус. Том что-то пробормотал Поттеру, он слегка кивнул, и на лице Риддла появилось что-то вроде разочарования. Гарри сел с друзьями, а он пошёл к Люциусу. Наследник Малфоев тут же опустил взгляд в тарелку и начал есть, притворяясь, что не видел всего представления. — Том! — воскликнул он, изображая удивление. — Добро пожаловать обратно. Том вроде бы поверил ему и только кивнул в ответ. Он сел и начал молча есть, глядя только на еду и иногда на Люциуса, когда тот что-то говорил. Он изо всех сил старался не поворачивать голову в другую сторону… в ту, где сидел Поттер. Развеселившийся Люциус мысленно помолился небесам, чтобы Том сегодня был великодушен и не убил его за этот вопрос. — Почему ты не попросил его сесть с нами? — небрежно спросил он. Он мог поклясться, что Том подавился едой. — Мы не друзья, — ответил он коротко и мрачно. И выглядел так рассерженно, что Люциус молчал весь оставшийся ужин.

***

Лживый ублюдок. Люциус наткнулся на Гарри с Томом, разговаривавших в уединённой части библиотеки. И вместо того чтобы поздороваться, как сделал бы нормальный друг, он тихо спрятался за полкой и попытался подслушать их беседу. Но они, видимо, наложили какое-то заклинание, потому что ни черта не было слышно. Том всегда такой параноик. Люциус повернул голову к Гарри, надеясь понять что-то по выражению его лица. Гарри, похоже, старался убедить Тома в чём-то, а Риддл только мотал головой. Возмущённый Гарри развернулся и пошёл прочь, но Том вдруг схватил его за предплечье и повернул обратно к себе. Он что-то прошептал, и Гарри улыбнулся. Этим вечером Поттер сел вместе с ними за ужином. Весь Хогвартс пытался не пялиться в открытую, а ближайшие соседи по столу изо всех сил старались подслушать их разговоры. Любопытные мерзавцы. Люциус закатил глаза, словно он не занимался тем же самым в библиотеке несколько часов назад. Как бы то ни было, его посвятили в разговор, потому что Гарри сидел прямо рядом с Томом, будто они друзья с пелёнок, и пытался вовлечь Люциуса в беседу. — У Малфоев всё всегда так роскошно, правда, Люциус? — спросил он с дразнящим огоньком в глазах. — Отец говорит, у вас на заднем дворе гуляют павлины. Люциус кинул взгляд на Тома, медленно жевавшего что-то. Его лицо, как обычно, было нечитаемым, и он старался не поднимать взгляд на друга, чтобы избежать его изогнутых бровей и неловких вопросов вроде: «Не друзья, говоришь?» Он посмотрел на наследника Поттеров и широко улыбнулся: — У нас ещё тигры есть, Гарри. Тот подавился едой, явно не ожидав такого ответа. Он беззастенчиво ухмыльнулся и сказал: — А ты мне нравишься, Люциус. Теперь уже ему пришлось давиться и стараться не покраснеть. Неудивительно, что столько ведьмочек сохли по этому парню. Откашлявшись, он увидел, как Гарри продолжает очаровательно смеяться, а Том смотрит на Поттера с плохо скрываемой злостью в глазах.

***

Шли месяцы, и после долгих раздумий, стоит ли всем удивляться или радоваться, Хогвартс наконец принял, что Гарри с Томом теперь друзья. Слизеринцев это особенно радовало, ведь это значило, что факультетские баллы взлетят до небес. Поттер с Риддлом и впрямь не подвели. Будучи друзьями, они зарабатывали ещё больше очков, чем раньше. Они были неразлучны. Гарри и Люциус всё время были возле Тома. И теперь, когда троица постоянно была вместе, Люциус слышал больше, чем кто-либо ещё. Интересно, что они почти не разговаривали. Вернее, это Том почти не говорил. И это было неудивительно, он никогда не был болтлив. А вот Гарри было невозможно заткнуть, и Люциус начал гадать, не раздражается ли Том втайне. Однако если ему что-то и не нравилось, он не выказывал недовольства ни словом, ни выражением лица. И Люциус точно знал, что Том всегда внимательно слушает. Видеть ему тоже приходилось больше, чем другим. На каникулах Люциус пораньше вернулся из дома, а Гарри с Томом изначально решили остаться в Хогвартсе. В школе было всего несколько студентов и ещё меньше преподавателей. Том, как обычно, встал первым и уже начал есть, когда Люциус присоединился к нему за завтраком. Гарри пришёл спустя добрые полчаса или час, зевая, и сонно поприветствовал друзей. Он сел рядом с Томом, протянул руку и стал беззастенчиво есть с его тарелки. Он даже не положил ничего на свою. Том, читая газету, просто позволял ему это делать и подкладывал себе добавку, пока Поттер ел. — Том, — сонно прохныкал Гарри. Реакция последовала незамедлительно. Том передал ему свой кубок, не отрываясь от новостей. Гарри довольно схватил его и громко отхлебнул. Люциус почувствовал, как будто подглядел что-то слишком личное. Он отвернулся и притворился, что тоже читает Пророк. Но это был не единственный раз, когда Люциус ощущал себя, честно сказать, извращенцем-вуайеристом. Они втроём делали задание по трансфигурации в библиотеке, и Люциус отлучился за книгой, которая была нужна ему для эссе. Вернувшись, он замер в проходе, увидев происходящее, и — он сам не знал, зачем опять это делает — опять спрятался за шкафом. Зрелище было ещё то. Гарри прислонился к столу, за которым сидел Том. Он перебирал пальцами волосы Тома, будто хотел их поправить. А потом принялся играть с его галстуком. И Том, как и в Большом зале, разрешал Гарри это делать и спокойно читал книгу. Люциуса заинтересовало, чем занимаются эти двое, когда думают, что никто не видит. Он решил провести эксперимент в слизеринской гостиной. До начала занятий было ещё несколько дней, и с их факультета оставались только они трое. Люциус нарочито зевнул и сообщил им, что идёт спать пораньше. Он специально оставил шарф в гостиной — чтобы был предлог вернуться. Он подождал минут десять, а потом тихо вернулся в гостиную… как раз вовремя, чтобы увидеть Гарри, забирающегося на колени к Тому. — Гарри, — только и сказал Том. А тот захихикал и шикнул на него. Том закатил глаза и приобнял Гарри за талию, чтобы он не упал. Что ж… Люциус сам не знал, что хотел увидеть. И если совсем уж честно, он ожидал поймать их за поцелуями. Просто чтобы подтвердить свои подозрения, он продолжил эксперимент ещё на несколько дней. Следующим вечером Люциус наблюдал, как Гарри, смеясь, залезает на Тома верхом. Тот совсем не выглядел довольным, но всё равно обхватил Гарри руками. Люциус слышал шипение «слезай», а Гарри просто хихикнул и сказал, что хочет так заснуть. Ох уж эти подростки, думал Люциус, возвращаясь в комнату. На третий вечер он был совершенно готов застать их за поцелуями, причём полуголыми. Вместо этого Гарри читал Тому вслух, пока тот лежал головой на коленях Поттера. Свободной рукой Гарри мягко гладил его волосы. Наконец начались занятия, и оба вернулись к нормальному поведению. Люциус всё ещё видел мимолётные прикосновения то тут, то там, но они никогда об этом не говорили. А он не спрашивал. На людях они вели себя вполне невинно. И Люциус ждал, пока они сами расскажут ему про свои отношения. На седьмом курсе, во время квиддичного матча, Люциус осознал, что два лучших студента за всю историю Хогвартса понятия не имеют, что влюблены. Он удивился, что Том пошёл с ним на игру, но ничего не сказал. Люциус и без того понимал, почему тот решил посмотреть. Сегодня играл Слизерин, и Гарри, как всегда, был невероятно быстр. Они с трудом различали его фигурку, носящуюся над полем. Гарри вдруг появился из ниоткуда, ухмыляясь Люциусу и махая ему рукой, а потом резко застыл при виде Тома. Гарри больше не было видно. Через несколько секунд все поняли, что произошло. Гарри Поттер, впервые за свою карьеру в квиддиче, упал с метлы.

***

После того фееричного падения Гарри в упор отказывался видеть Тома. Но это было неважно, потому что Риддл, невозмутимо прорываясь сквозь толпу, сам пошёл к Гарри. Люциус не отставал. Они зашли в больничное крыло. Гарри, лёжа на кровати, кинул на них взгляд и повернулся к Люциусу, намеренно игнорируя Тома. На его щеках играл слабый румянец. — Люциус, — проговорил он сквозь сжатые зубы. — Спасибо, что навестил. — Ах, да, — медленно ответил Люциус. — Но вообще-то это Том… — Глупец, — перебил его Том, шипя на Гарри. Люциус оглядел их: Гарри наконец посмотрел на Тома, а тот выглядел таким разъярённым, что хотелось сделать шаг назад. — Ты обвиняешь меня? — сердито сказал Гарри. — Ты сказал, что не пойдёшь, чёртов мерзавец! Том долго молчал. Гарри от этого, казалось, злился ещё сильнее. Он разгневанно повернулся к Тому и снова начал возмущаться: — Ты позлорадствовать пришёл, да? — бешено выплюнул Гарри. — Ну давай! Покажи свою тупую ухмылку и покончим с этим уже! Том всё ещё молчал. И Люциус не знал, что делать. Он сглотнул и начал потеть. Магия, повисшая в воздухе, удушала. И двое волшебников свирепо уставились друг на друга. Люциус решил, что он здесь, наверное, вообще не нужен. Это было их личное дело, они бы справились и без него. — Останься, — сказал наследник Поттеров, когда Люциус уже собирался ускользнуть. Что-то в его голосе заставило его остановиться. Гарри смотрел на него умоляющим, отчаянным взглядом. — Уходи, — был чёткий приказ Тома. И Люциус, видя нехорошие огоньки в его глазах, виновато посмотрел на Поттера и вышел из комнаты. Он изо всех сил надеялся, что в этот раз они забудут про заглушающие чары. Его надежды сбылись. Люциус воздал хвалу небесам и небрежно прислонился спиной к двери, словно телохранитель. Он медленно опёрся головой о дерево и изо всех сил сосредоточился на доносившихся голосах. Ему удалось разобрать шипение Тома на тему «нужно всегда держать метлу двумя руками» и скептическое фырканье Гарри. Звуки всё равно были приглушённые. Чёрт бы побрал эти чистокровные манеры. Люциус ничего не мог с собой поделать. Он уже сделал свой выбор, когда решил остаться и подслушать, так что уже терять? Убедившись, что никто не видит, он повернулся к двери и бессовестно прислонился к ней ухом. — …и теперь у тебя травмы, — говорил Том. Он был зол. — Из-за тебя, — огрызнулся Гарри. Тишина. Затем медленно, словно объясняя что-то ребёнку, Том заговорил: — Так случилось, что у меня выдался свободный час в расписании, Гарри, — терпеливо сказал он. — И я решил заглянуть на игру. Не нужно раздувать из мухи слона. Гарри явно пропустил слова мимо ушей. — Ты мог сказать мне, Том, — кипел Поттер. — Ты мог предупредить меня заранее. — Зачем? — настаивал Том. Снова тишина. И потом вдруг шквал слов. — Потому что ты знаешь, что я чувствую рядом с тобой, Том! Хватит притворяться тупым! Тебе не идёт! Ты прекрасно знаешь, как меня будоражит твоё присутствие, я ничего не могу нормально делать, и я… — Почему? — требовательно спросил Том. Пауза. И потом, на грани слышимости: — Тебе обязательно нужно, чтобы я это сказал? — тихий вопрос Гарри. Грёбаные идиоты.

***

Гарри всё ещё сидел с ними за ужином. Но эти двое почти не разговаривали. И Гарри больше не крал у него еду и ел только со своей тарелки. И Люциус хотел стукнуть их упрямые головы друг об друга. Было так неловко, что Люциус притворился, будто читает. Поход обратно в общую гостиную был ещё более неловким. Люциус пытался говорить с ними обоими, но те отвечали коротко и сухо. Дойдя до гостиной, Гарри вернулся в свою комнату, а Том в свою. На следующий день Гарри не сел с ними за завтраком. А Том не взглянул в его сторону. И вот с тех пор Гарри Поттер игнорировал Тома Риддла. А Том Риддл так же гордо игнорировал Гарри Поттера. Люциус надеялся, что они скоро помирятся. Прошёл уже целый месяц. Но судя по тому, как Том всё время резко хватает его и уводит в сторону, едва завидев тёмную лохматую голову, до примирения им как до Китая пешком. Люциус смотрел, как Том в нескольких шагах от него сжал кулак. На него сильно влияла отчуждённость Гарри. Он признался Тому в медпункте, пусть смутно и расплывчато, и Люциус думал, что тот ответит взаимностью. Но он не сказал ничего в тот день. По крайней мере, сквозь дверь ничего не было слышно, как бы Люциус ни прижимался к ней ухом. Он подозревал, что Том не умел справляться с чувствами и не ожидал от Гарри намёков на отношения, хотя между ними уже было какое-то молчаливое взаимопонимание. Люциус предполагал, что Гарри и Тому так повезло с мозгами, что природа отыгралась на них в области чувств и эмоций. Оба были полными нулями во всём, что не решалось логикой. Так что они справлялись, как могли: отрицанием и избеганием. Шесть лет Люциусу приходилось наблюдать, как эти двое грызутся, словно женатая пара, и ходить на цыпочках вокруг сексуального напряжения в воздухе между ними, которое просто ножом можно было резать… а теперь они заставляют его терпеть ещё и это? Он потратил на это свои лучшие годы, и им это так просто с рук не сойдёт. Люциус решил, что пора напрямую всё высказать Тому, даже если за это он проклянёт его до конца следующей жизни. — С меня хватит, Том, — громко сказал Люциус, глядя ему прямо в глаза; оба остановились. — Или ты поговоришь с ним, или я сделаю это сам. Том помрачнел, но Люциус не дрогнул. — Том, — серьёзно повторил он. — Мы почти выпускники. Это наш последний год в Хогвартсе. Вы можете никогда друг с другом не увидеться. Ежу понятно, что ты нравишься ему, а он тебе, так что пожалуйста, просто сделай это и… Том проигнорировал его и пошёл дальше. Люциус вздохнул и последовал за другом. Это было просто нелепо. Он знал, как горд Том, но полностью отказаться от общения с Поттером по собственной глупости? Мерлин. Он приготовился снова читать другу лекции, но вдруг понял, что они возвращаются обратно в библиотеку. Он увидел Поттера; тот стоял спиной и разговаривал с друзьями. Никто не замечал Тома, пробиравшегося к Гарри. Люциус поверить не мог, что Том действительно собирается поговорить с ним. Причём на публике, перед его друзьями. Он и не думал, что Том так настойчив. — Гарри, — окликнул он его. Друзья Гарри резко замолчали и уставились на Тома. Поттер заметно напрягся и собрался уходить, когда Том поймал его и развернул к себе лицом. Все в библиотеке притихли, остановились и бесстыдно стали наблюдать. Гарри покраснел — Люциус не знал, от неловкости это, от гнева или от всего сразу. — Как ты смеешь, — яростно сказал Гарри. — Ты забыл, что я знаю больше заклятий, чем ты. Я прокляну тебя до седьмого коле… — Гарри, — с серьёзным видом повторил Том. — Прости меня. Все ахнули. Том Риддл? Извиняется? Перед Гарри Поттером? Это было слишком. Эти три вещи не сочетаются в одном предложении. Глаза Гарри расширились. Он поднял руку и толкнул Тома в грудь. — Ты! — кипел он. — Ты меня выслушаешь! Ты понятия не имеешь, сколько смелости мне было нужно, чтобы признаться тебе! Да за такое меня могли бы распределить в Гриффиндор! И ты смеешь игнорировать меня, будто я один из твоих типичных поклонников! Я умнее всех в Хогвартсе, но один взгляд на твоё идиотское красивое лицо, и я просто — о мой бог! Том слегка изогнул губы, глядя, как Гарри слетает с катушек. Тот покраснел ещё сильнее. — Какого хрена ты улыбаешься, ты грёбаный придурок, я убью тебя и… Том обхватил Гарри за талию, притянул к своей груди и поцеловал его. Все снова ахнули, несколько человек чертыхнулись. Люциус не мог судить их. Не каждый день Том Риддл напористо целует Гарри Поттера возле библиотеки. Поцелуй был глубокий, и Люциус слышал тихое хныканье Поттера. Руки Гарри, прежде сжимавшие мантию Тома, оказались в его волосах. Том отстранился, ухмыляясь. Гарри, раскрасневшийся и зацелованный, протестующе замычал, а потом вдруг рассердился. — Ублюдок, — сказал Гарри задыхаясь. — Думаешь, теперь я сразу тебя прощу? Том, всё ещё ухмыляясь, хотел что-то сказать, но Гарри снова заговорил — громко, чётко, так, чтобы все, чёрт возьми, слышали. — Сначала тебе придётся трахнуть меня. Люциус чуть сознание не потерял. Он потратил шесть — шесть! — долгих лет на Гарри с Томом и, видит Мерлин, не собирался смотреть ещё и на это.