***
Никаких лишних слов, сразу к делу — деловые люди на слова не размениваются, а Ямагучи чувствует себя так, как будто решает проблему мирового масштаба. Конечно, Куроо — действительно целый мир для Цукки, и Ямагучи каждый раз восхищается теплотой их отношений, но сейчас вся романтика должна быть отброшена — на неё у деловых людей тем более нет времени. (21:54) Куроо-сан, добрый вечер, это Ямагучи. Подкинете номер Дайшо-сана? В том, что он у Куроо есть, Ямагучи почему-то не сомневается. Подумав, он стирает -сан — многовато чести для того, кто уже добрых три недели висит лапшой у тебя на ушах. (21:55) оки (21:55) 81-9033833753 Ямагучи кратко благодарит Куроо и начинает писать опус уже собственного производства. Они с Дайшо никогда не виделись, а, значит, можно создать любое первое впечатление, и этим ну просто жизненно необходимо воспользоваться. «Здравствуйте»? Да пошёл ты к чёрту три раза. «Привет»? Они не друзья и быть ими не собираются. «Йо»? По-хипстерски. «Здравствуй»? Пожалуй. (21:58) здравствуй (21:58) это Ямагучи Больше ничего уточнять Ямагучи не собирается. «Друг Цукишимы, парня Куроо» звучит как седьмая вода на киселе, а вот так выходит по-деловому и кратко — в голове сразу дорисовывается «я Ямагучи, и больше тебе знать ничего не надо». Ямагучи чувствует себя героем фильма, и это маленькая компенсация за поломанный сегодняшний вечер. (21:59) я не знаю, что ты такое, но ты присел на уши большему числу людей, чем думал В этом фильме Дайшо, конечно, злодей, а Ямагучи — самый плохой из хороших парней, крутой и рисковый, непременно в чёрном костюме. (22:00) какого хрена (22:00) че надо Как крутой парень, Ямагучи забивает Дайшо стрелку (и попутно удивляется, что тот вообще не послал его после первого сообщения — кажется, парень тоже рисковый). Пригород Токио — пускай на транспорте покатается, вдруг его укачивает. Ямагучи тоже покатается, но ему даже понравится слышать в свисте ветра «фьюю, вот это ты красавчик, Тадаши, избавил от змеюки сразу троих одним выстрелом». Ямагучи гуглит, как выглядит Дайшо и заодно смотрит, какими иероглифами записывается его имя, — ну конечно, «превосходство — глава» — но Ямагучи не позволит этому парню стать превосходно-главным ни в жизни Цукки, ни уж тем более в своей собственной. Подумав, он довольно улыбается и забивает Дайшо другими иероглифами с тем же звучанием — «возмещение». Уж что-то, а всю его надоедливость он ему завтра возместит сполна.***
Того, что Дайшо вообще-то может просто не придти и пустить на ветер целые сутки его жизни, Ямагучи не допускает. Спортсмены всегда особенно трепетно относятся к любого рода вызовам — Дайшо точно из таких, судя по тому, как активно соревнуется он с Куроо. Вот он, конечно, кутаный в три мягких, уютно-круглых шарфа — видимо, для уравновешивания угловатого лица. Тот самый, которого Ямагучи видит впервые, но уже знает о нём слишком много. От снега Дайшо щурится, и взгляд его утопает где-то между ресниц, пока ещё непонятный. Впрочем, они пришли сюда не в гляделки играть. — Здравствуй. Это Ямагучи, — повторяет Ямагучи написанное вчера. Звучит всё ещё классно и очень по-деловому. — А тебе захворать, — откликается Дайшо из пучины шарфов. — Кому я там на уши присел, у тебя ушей-то толком нет, свалюсь оттуда, переломаю себе все кости и будешь мне всю жизнь компенсацию выплачивать. Разглядывал, да ещё и несмотря на снег, думает Ямагучи. Ему это льстит. — Вот и не надо туда садиться, — с улыбкой отвечает он. — Пойдём для начала отсюда, сейчас ещё поездом тебя сдует, тогда точно переломаешь себе всё. В любой другой ситуации за этим последовало бы: «заткнись, Ямагучи». В любой другой ситуации за этим последовало бы: «Тадаши, ты в порядке?» В любой другой ситуации за этим последовало бы: «этот Цукишима совсем тебя довёл, наверное.» Но Дайшо одобрительно щурится — куда уж ещё больше, казалось бы — и молча идёт к выходу со станции. Ямагучи не жалеет, что приехал.***
— Итак, сразу к делу, — не церемонится Ямагучи, когда они заходят в городок. Слово «дело» ему нравится: оно подчёркивает образ. — Ты достаёшь Куроо-сана. — О, неужели котёнок поджал хвостик и позвал на разборки хозяина? Дайшо расплывается в хищной ухмылке. Уж что-то, а в мастерстве оскорбить Куроо он наловчился ещё со школьных времён. — Уж больно хозяин много о себе возомнил, — поёт он. — Ты-то здесь с какого боку припёка, мальчик-цветочек? — На данный момент с твоего, — флегматично отзывается Ямагучи, показывая, что действительно идёт сбоку от Дайшо. — Слушай, Куроо-сан потом всем рассказывает, какой ты такой-сякой, в самых красочных красках. А мне после тренировок меньше всего хочется слушать о том, что опять натворил этот — цитата — крысючий змеёныш. Особенно про такие детские проделки. У Куроо-сана фантазия на прозвища получше будет, чем у тебя на способы испортить ему жизнь. Он, по крайней мере, старается не повторяться. «Мальчика-цветочка» он пропускает мимо ушей — все оскорбления, связанные с веснушками, он уже слышал миллионы раз, а это прозвучало даже в какой-то степени мило. — Крысючий змеёныш, ой, не могу, — притворно смеётся Дайшо. — Я понимаю, что у тебя жизнь не удалась. Но это твои личные проблемы. Иди выпей валерьяночки, предложил бы алкоголь, да не буду — таким малышам нельзя ещё. Змея затаилась в глубине шарфов. Змея ждёт реакции. — А спортсменам в любом возрасте пить нежелательно, — серьёзно отвечает Ямагучи. Дайшо не нравится, когда его подколы вот так просто игнорируют. Ну хоть немножко для приличия мог бы и оскорбиться. Да тот же Куроо всегда вежливее относится! Руками вот машет, рассказывает кому-то, оказывается. Приятно. Не зря труды пропадают. Всё это выглядит как откровенный вызов. Ямагучи прав: Дайшо любит вызовы.***
Следующее неопределённое количество времени Дайшо тратит на то, чтобы найти ахиллесову пяту этого Ямагучи. Что-то такое, во что можно вцепиться, впрыснуть яд и наблюдать целую радугу из разнообразных эмоций и все стадии принятия за пять секунд. Времени у него предостаточно: улица и не думает кончаться. Ямагучи невероятно этим доволен и вышагивает так, будто на свитере у него не парад банальных оленей, а неоновое «это мой город, ничтожества». — Так дорожишь своим дружком, что ревнуешь, когда он говорит о ком-то другом? Как мило. — Так дорожишь своим соперником, что не готов от него отказаться ради чего-нибудь более полезного? Короткое молчание и гул толпы вокруг — если закрыть глаза, то покажется, что он действительно в окружении оленей и одного весьма настойчивого эльфа. С каждым шагом по улице они всё больше меняются ролями: не Ямагучи убеждает Дайшо, что он ну просто обязан перестать цапать Куроо так, что он орёт потом на всю округу, а Дайшо доказывает, что раз — делать он этого не собирается, два — не собирается назло конкретно ему, Ямагучи, и три — он может сделать и сделает так, что Ямагучи сам будет умолять о пощаде. Ямагучи от этого почему-то очень легко. Он не сдерживает улыбки и платит ему той же монетой — немножко пересыхает горло; он не помнит, когда в последний раз говорил так много. В конце концов, после «заткнись, Ямагучи» не страшно ничего. Но Дайшо не затыкает его — он готов слушать всё, что он говорит, и отвечать ему до тех пор, пока не закончится улица — а она, кажется, действительно бесконечная. — Куроо, вот гадёныш, неплохо подпортил мне жизнь, подослав тебя, — в итоге жалуется ему Дайшо. — Ты меня слушал вообще? Никто меня не подсылал, мы с Куроо-саном говорили-то последний раз аж в прошлом году. И то так себе, парочка фраз — поугрожал ему, чтобы Цукки не обижал, и всё. Хотя у них ещё кто кого обидит, конечно… — Этот лохматый, конечно, тот ещё фрукт, но чтобы он за твоим Цукки сталкерил — это уже перебор, вообще не в его духе. Ты параноик какой-то, Ямагучи, шапочку тебе из фольги надо. — Ты о чём? Они тогда встречаться начали. — Встре- стоп, что? — Ты не знал. — Я…не знал. В их импровизированном матче ничья. Улица кончается.***
Вместо улицы появляется кафе — на удивление, без стереотипных Last Christmas или Snowman. Из динамиков мурлыкает что-то снегопадно-мягкое, и Ямагучи чувствует странное дежавю. Ворча на снегопад, Дайшо снимает шапку, и разлохмаченная чёлка лезет ему в глаза — Ямагучи начинает понимать, почему Куроо с Дайшо так невзлюбили друг друга: говорят, самый раздражающий человек в мире — тот, кто больше всех похож на твоё отражение. Он делает себе заметку попробовать уложить отросшие волосы так же. В случае Куроо, впрочем, для этого наверняка надо просто каким-нибудь особенным образом — по-куроовски, а, значит, по-дурацки — поспать. В случае Дайшо…он пока знает его не так хорошо. Возможно, это следствие тщательной укладки, сопровождаемой чертыханиями в пять утра — это отлично объяснило бы желание бросаться колкими фразами, как дротиками. Возможно же — Дайшо просто очередная жертва подушки, победоносный на волейбольном поле, но проигравший двум квадратикам ткани с пухом внутри. Подложил не под то ушко. Хотя Ямагучи почему-то кажется, что Дайшо скорее будет спать на животе, почти уткнувшись в неё носом и поглядывая из пелены складок в темноту, если долго не удаётся уснуть. С торчащей худой ногой из-под одеяла, беззащитный и поэтому смешной. Даже, пожалуй, жалко, что он этого не увидит. Хотя… Нет, сначала второй тайм.***
— Так, ты говоришь, у нашего красавчика есть парень? — Который тоже пал жертвой его дурацких подкатов. — Почему «тоже»? — Потому что ты бы за ним так не носился, если бы они на тебе хоть чуть-чуть не сработали. Ямагучи рассказывает ему всё — просто и весело, будто дома делится впечатлениями от прошедшего дня. Смакует все терзания Цукки, от «да как так вышло, что этот кошак у меня первый в списке важных контактов в лайне» до «ты не понимаешь, шум от Хинаты и от Куроо — это разные типы шумов, и первый я терпеть не готов. То есть и второй не готов, но, может, иногда терпимо…ладно, не смотри на меня так, готов и ещё добавки попрошу, до чего докатился, а». С усмешкой вспоминает вопли Куроо у него в личке по поводу того, какие коктейли предпочитает Цукки (ответ: никакие, в этой задаче ошиблись ещё на этапе «дано»). Делится и всеми своими эмоциями от происходившего, и, собственно, это и занимает большую часть рассказа. Тогда Ямагучи чувствовал себя тогда как при выходе с фильма, на котором был один: впечатлений масса, в голове грохочут тонна мыслей и прилипчивый саундтрек (в его случае протяжное «Ну что-о-о это такое» от Цукишимы, заглавная тема фильма), но поделиться ими решительно не с кем, а потом становится как-то не до того. А между тем фильм-то ого-го: комедия, Куроо, Цукишима и блестяще нелепая драма, такая, что слева и справа непременно должны стоять смайлики-искорки. Он так увлекается, что не совсем следит за реакцией Дайшо и, кажется, зря: тот серьёзно хмурится. Ямагучи пьёт любезно принесённую официантом воду — холодная, как в момент изменившаяся атмосфера — и замолкает. Так уж сложилось, что практик Кей обычно не говорит, а показывает. Жестом, выражением лица, прикосновением, но не словами даёт знать, как он относится к происходящему, а Ямагучи всё это считывает на раз-два, не всегда даже думая, что делает. И именно таким образом нахмуренные брови чаще всего значат «так много информации, совсем уже её не воспринимаю. Ты сегодня очень много говоришь, пожалуйста, пока хватит, успокойся». «Наверное, образу крутого парня стоит помахать ручкой,» — уныло думает Ямагучи и разве что не растекается по столу. — И чего замолчал? — с нескрываемым расстройством замечает Дайшо. — Ни за что не поверю, что Куроо с такой ледышкой встречался бы. Он же такой эмоциональный у нас. Однажды вот я ему просто принёс молочка, мол, котёночку полакать, так он на всю столовую ещё минут пять орал, что у него непереносимость, от запаха сейчас голова поедет и вообще я его отравить хочу, потому что оно даже выглядит просроченным. А я даже не знал про эту его непереносимость! Хотя вой был, конечно, замечательным, ему потом ещё от буфетчицы влетело, — он расплывается в нескрываемой улыбке. — Так наш Цукки такой же, — оживляется Ямагучи. — Непереносимости нет, но от одного вида вот этих коробочек типа «Молоко гунгун» у него зубы скрипят прямо. Сокомандника нашего напоминают, видите ли. Вот натурально сидит и скрежещет, а мне каково! Официант наконец приносит им по кружечке какао, и серпантин беседы набирает новый оборот.***
Дайшо непривычно. Ему непривычно без подвоха, без двойного дна, на котором таится змея и ждёт момента, чтобы выпрыгнуть. Шутки над кем-то — его оружие: в волейболе недооценивают силу слов, и это лазейка для Дайшо. Подмечать всё и отпускать комментарии между партиями, чтобы победить. Язвить, чтобы добиться своего. Чтобы почувствовать своё превосходство. Сегодня он смеётся над Куроо, чтобы…а чтобы что? Наверное, чтобы порадовать парня напротив. Кажется, тому нравится. «И себя порадовать», — немедленно одёргивается он, но всё равно возвращается мыслями к тому, что причины его радости сегодня неизменно сводятся сегодня к этому Ямагучи, а тепло в груди разливается не от горячего напитка, а от его воодушевлённой улыбки, от лёгкости и простоты, от их маленькой свободы на двоих, которая поселилась в этом небольшом городке. Какао заканчивается возмутительно быстро, и Дайшо хочется ещё. Ещё — это ещё кружечку, ещё поговорить, ещё раз пошагать по улицам и нырнуть куда-то, откуда не захочется вылезать. Хочется почему-то даже приготовить немного какао самому — криво, пусть даже из пакетика, но чтобы самому и непременно не для себя. Дайшо непривычно и очень хорошо.***
— И запомни, если я ещё раз услышу про тебя от Куроо — я с тобой так церемониться не буду, — заявляет Ямагучи, наклоняясь к Дайшо так, что они чуть не сталкиваются лбами. Получается не очень серьёзно, поэтому Дайшо не пронимает. — Да ты что, я же теперь таки-ие вещи знаю, — Дайшо потирает руки, но тут же прячет их обратно в карманы: без перчаток холодно. — Спасибо Цукки твоему, передавай ему привет! И...хорошо посидели. По тому, как резво Дайшо заскакивает в подошедшую электричку, Ямагучи решает, что он смутился, но тот появляется в окошке едва ли не с оскалом и даже находит в себе дерзость помахать ему ручкой. Ох, чёрт, думает он, оставшись один на платформе. Кажется, его миссия провалилась. Ямагучи улыбается этой мысли. Что ж, теперь они просто обязаны встретиться ещё раз. (20:44) согласен На этот раз Ямагучи даже раздумывает изменять сообщение на пафосное «солидарен» — у него будет ещё много времени, чтобы поговорить по душам с Дайшо, и менторский тон здесь совершенно ни к чему. (20:44) и Куроо привет Вечером, лёжа по детской привычке на коленях у Цукки, Ямагучи вновь и вновь будет выслушивать его рассказы про Куроо. Но на этот раз у него будет заготовлен ответ, и Ямагучи расскажет ему про этого смешного змеёныша — опуская глаза и то, что он рассказывал о самом Цукки.