КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

4       Дома действительно витали вкусные запахи еды. - Я думала, ты шутить, когда говорил про ужин. Думала, уесть их хочешь, чтобы им стыдно стало, - честно призналась Ира, усаживаясь за стол, который, пока она принимала душ и переодевалась, накрыл Гена. - Им, итак, неловко было, когда они узнали, что мы уже все решили еще вчера. А ты молодец, сдержалась, не сорвалась на них, - похвалил ее он, накладывая ей на тарелку салат из морепродуктов. - Между прочим, очень хотелось им сказать, всё что думаю. Только из-за тебя не стала шуметь, - она наколола вилкой дары моря, отправила в рот и зажмурилась от удовольствия, - мммм, как вкусно, сам готовил? - Сомневаешься? - Гена продолжил ухаживать за ней, наполняя бокал белым сухим вином, и выкладывая на ее тарелку порцию запеченной рыбы. - Не думала, что ты - шеф-повар, - призналась Ира.       Она отправила в рот кусочек рыбы: "Кривицкий, да тебе надо было поваром стать. Боже, никогда ни ела ничего более восхитительного". - Ты просто голодная, а рыба обычная, - он поднял бокал с вином, - давай выпьем за нас. - Нет, рыба действительно вкусная. Я не настолько голодна, чтобы есть всё подряд, - усмехнулась Ира, поедая очередной кусок рыбы, - нет, Кривицкий, я хочу выпить за тебя. Ира подняла свой бокал и чокнулась с бокалом Гены. - С какой радости? - удивился он, - чем я заслужил целый тост? - Ты, знаешь, - Ира отпила вино, - если бы не было сейчас тебя, не было и нас.       Она поставил бокал и посмотрела на Гену. Легкая улыбка коснулась его губ, он слегка пригубил вино и тоже отставил свой бокал. - Ген, а тебе можно? - Ира с беспокойством посмотрела на него, - тебе же еще лекарства принимать. - Не волнуйся, я немного, чисто символически, - он откинулся на спинку дивана и признался, - а знаешь, Егорова, я бы сейчас прямо в лоскуты нажрался… - С чего бы это? - спросила она, - ты хотя бы когда-нибудь так напивался? Я тебя ни разу не видела пьяным, даже в молодости. - Да, было пару раз в прошлой жизни, - усмехнулся он, - а сейчас прямо хочется… - И что потом? Опять больничка, капельница или еще хуже, реанимация? - нахмурилась Ирина. - А потом… горячий, неуправляемый секс с тобой, моя дорогая, - Кривицкий расплылся в улыбке. - Ген, ты вообще нормальный? Какие лоскуты, какой секс? Может еще что придумаешь? - она встала из-за стола, даже не поблагодарив его за ужин, - что мне еще от тебя ждать? Руки начнешь распускать, как Алеников? - Ириш, зачем ты так? Я же пошутил, - он тоже вышел из-за стола и последовал за Ирой, - конечно, я не напьюсь…       Он остановил ее перед спальней, развернул к себе и обнял: "Ты злишься или обижаешься? Я не хотел портить вечер", с этими словами он положил ее голову себе на плечо и погладил еще влажные пряди.       Она тихо прошептала: "Спасибо, Кривицкий!" И прижалась к его груди, вдыхая аромат дорогого парфюма. В этот момент она подумала, что последние ее слова были неуместны, ее Гена никогда не причинит ей боль, ее Гена нежный, надежный и заботливый, и ее Гена лучше причинит вред себе, чем позволит кому-то сделать больно ей. - На здоровье, Егорова! - он отстранился от нее, сказав, - отдыхай, пойду со стола уберу и мне еще лекарство надо принять.       Она почувствовала в его голосе сожаление и вдруг до нее дошло, он хотел её весь вечер, даже у нее в кабинете на диване, когда он целовал ее, он хотел ее. Он сделал всё, чтобы она сегодня была только его, а она, не поняв, оттолкнула его, сравнила с ненавистным ей человеком, обидела... - Ген, прости! - Ира вцепилась в его футболку и прижалась к его спине. - Егорова, ты чего? - он повернулся и заглянул ей в глаза, - Ириш, не пугай меня… опять слезы… да, что происходит…       Он не успел договорить, Ира закрыла его рот своими губами, последовал жадный поцелуй. Она шептала: "Прости, прости…" и целовала своего Гену в губы, щеки, глаза, лоб. Пальцы гладили его мягкую, теплую кожу, руки скользили по его шелковистым, вьющимся прядям.       Кривицкий слегка обалдел от ее поцелуев и прикосновений, но постепенно поцелуи Иры, его взволновали. Он действительно весь вечер страстно желал эту женщину, но ее слова о том, что он может распустить руки… господи! что сотворил с ней этот урод, если даже в нем она видит садиста, который может причинить ей боль… - Ириш, милая моя, как ты могла подумать, что я могу причинить тебе боль, - он обхватил лицо Ирины, возвращая ей поцелуи, касаясь ее кожи своими разгоряченными губами, он прошептал, - я так тебя люблю, Егорова, я так тебя хочу. - Геночка, милый, я хочу быть твоей, только твоей, - призналась полушепотом Ира.       Ее дыхание было прерывистым и учащенным. Ее возбуждение нарастало и Гена чувствовал это с каждым своим поцелуем. Она схватила его за футболку и направила Гену в сторону спальни. Пятясь спиной, Кривицкий не отпускал ее из своих крепких рук. Они оказались на кровати, она развязала пояс халата, обнажая свое тело, которое уже почувствовало бархатные руки Геннадия. Он видел, что ссадины и гематомы сошли с ее кожи.        И как сошли кровоподтеки с ее тела, так и ушли страхи и призраки прошлого. Они были готовы к новой счастливой главе в своей жизни. На этой оптимистической ноте оставим наших героев наедине и прикроем двери их спальни.       После всех перипетий, которые произошли за такой короткий срок в их жизнях, они заслужили такое долгожданное, выстраданное счастье.