Лента Мёбиуса

«Ступая по сумрачным тропам, опасайтесь самых коротких путей. Любой неосторожный шаг заведёт в самую глубокую топь, откуда нет выхода.»

Изречения кодиция Нерона Амандара, капитул Новамаринов, 086.М37

***

      — Руби!       Первой вещью, что услышала юная охотница, придя в сознание, стал крик: громкий, пронзительный, полный отчаяния. В измученном мозгу, всё ещё пребывающем в помутнении, он отпечатался в виде слова из четырёх букв — подозрительно знакомого, но ускользающего от узнавания, как песок промеж пальцев. Песок… да, повсюду был мелкий, чуть рыжеватый песок, покрывший девушку липким мелкодисперсным слоем. Как давно она здесь пролежала? Позади охотницы шелестели волны, приходящие из самых глубин океана. Значит, её выбросило на берег. Кораблекрушение? Или что-то другое?       — Руби!       Снова прозвучал тот же самый крик, словно удаляющееся эхо. Она прислушалась к нему, всё ещё не до конца понимая его значение. Голос, что произнёс его, был явно женским, но кого-то ещё, кроме самой путницы, нигде девушка в округе не видела. И всё же она подсознательно чувствовала, что он принадлежал кому-то очень близкому и дорогому её сердцу. Живому или мёртвому. Смерть… то, что предстало перед глазами охотницы, уж больно напоминало посмертие: густые джунгли с лианами и листьями, переливающимися оттенками розового и оранжевого, и огромное… дерево вдалеке.       Девушка почувствовала, что ей стало холодно — хотя воздух вокруг был по-летнему тёплым, свежим и влажным от морского бриза. Где бы она ни была сейчас, внутреннее чутьё призывало не оставаться на месте. Она всё ещё не могла вспомнить своё имя. Хотя имеет ли здесь значение имя, если её самой нет в живых? Охотница — единственное понятие, отпечатавшееся в мозгу подобно навязчивой идее, — сначала неуверенно, но затем всё смелее шагнула вглубь таинственных джунглей. Хотя она не понимала зачем, но что-то ей подсказывало, что ей следовало изучить здешнюю местность. Может быть, она найдёт отсюда выход.       Однако чем дальше она продвигалась сквозь толщу зарослей, тем больше ощущение неестественности давило на её разум. Девушка проскальзывала между плотными рядами деревьев, но чем дольше и чем дальше она шла в неизвестность, тем всё чаще ей казалось, что она просто шла по кругу. Что ещё более странно, так это изумрудные разряды, стрекотавшие сквозь трещины в коре. Воспоминания так и не приходили к ней, как бы ни пыталась она зацепиться за ускользающие образы. И всё же одно слово не давало ей покоя — «Руби». Оно явно значило что-то очень важное, но вместо ответа в её разуме по-прежнему зияла сосущая пустота.       Усталость быстро взяла своё. Девушка со вздохом прислонилась спиной к дереву, медленно сползая вниз, пока не уселась у самого подножья. Она поджала колени к груди, уперев на них подбородок, и с тоскливой безучастностью смотрела под ноги. По земле тоже струились узкие полоски изумрудного свечения, огибающие её, словно змеи. Охотница чувствовала себя предельно опустошённой; она не могла ни плакать, ни кричать, ни смеяться, ни как-либо иначе выразить свои эмоции, как нормальный человек. А человек ли она теперь?       Девушка услышала шорох перед собой, нехотя подняв голову в сторону шума. Какая-то белая мышь, вцепившись в росток, пыталась выдернуть растение с корнем. Упрямо, раз за разом, животное тянуло на себя его, пока из-под земли не показалась жёлтая верхушка. Мышь, пискнув, продолжила вытаскивать растение, периодически подкапывая у подножья клубенька, и вот её усилия вознаградились — добыча поддалась, и зверёк сумел выдернуть её, упав на спину. Поднявшись, грызун, как следует понюхав клубень — по каким-то непонятным причинам похожий на кусок сыра, — принялся жадно им хрустеть. Охотница вздохнула.       — И как мне понять, кто я сама такая, если я не знаю, где я нахожусь вообще? — озвучила она первую сформировавшуюся мысль в голове.       Мышь, услышав речь человека, прекратила трапезу. Вместо того чтобы в ужасе удрать прочь, животное приподнялось на задние лапы и, склонив голову набок, внимательно принялось изучать незнакомку. Затем случилось невероятное:       — Всё зависит от того, кем ты себя действительно считаешь, Руби Роуз, — произнёс грызун.       Глаза охотницы от удивления расширились, и та ахнула. Однако не потому, что перед ней сейчас обычная мышка заговорила по-человечески, как в сказке — отчего-то этот факт не вызвал отклик в её душе. Девушка, наконец, нашла то, что так долго не могла найти и даже вспомнить об этом — своё имя. Да, её зовут Руби Роуз, и она охотница. Она и её друзья совсем недавно сражались с Синдер в «промежутке» между измерениями, пытаясь эвакуировать жителей Атласа в безопасное место.       — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — ошалело спросила она, продолжая рассматривать мышь.       Казалось, зверёк улыбнулся — совсем по-человечески и заморгал глазками.       — Это же элементарно, уважаемая, об этом говорит твоя душа!       — Душа? Но как?       — Скажем так, это место не совсем реально, — улыбалась мышь. — Это совокупность образов, мыслей и чувств, сформированное под воздействием внешних и внутренних факторов.       Руби захлопала глазами в непонимании, время от времени потирая свои плечи. Грызун покачал головой, потирая передней лапой мордочку.       — Проще говоря, это царство воплощённых фантазий, форму которого определяет твоё подсознание. Эфир, если угодно. Море душ.       Он щёлкнул пальцами. Окружение на глазах у ещё более удивлённой охотницы реальность стала размываться подобно пятнам влажной краски на холсте, преображаясь в новые формы за считанные мгновения. Вот, двоица оказалась посреди деревенской площади, где, стоя на сцене, горлопанил прямоходящий енот, вокруг которого собралась толпа.       Мышь щёлкнула ещё раз — теперь они оказались в причудливой комнате, где коридоры закручивались в спираль под невозможными углами. И так, прежде чем окружающий мир снова стал джунглями, зрительница успела увидеть растянутую над облачной бездной верёвочную лестницу, огромную шахматную доску и множество иных, будоражащих рассудок пейзажей. Девушка дёрнула головой, сбрасывая наплывающее головокружение.       — Значит, я умерла? — поинтересовалась она. — И что-то не похоже, чтобы я фантазировала о тропическом острове с говорящими мышами… Без обид.       — Ну, не совсем. Не забывай, всё, что ты видишь, это лишь отпечаток подсознания, — мышь развела лапы в стороны, затем указав пальцем в её сторону. — Хотя ты и находишься здесь, но сама ты — не здесь. Холод, от которого ты жмёшься сейчас — это реакция тебя нездешней.       Удивительно, значит, это создание знает даже об этом? Теперь Руби поняла, почему в тёплых тропиках ей было так зябко. Значит, где-то она «другая» находилась в другом месте?       — И где же тогда я тогда на самом деле?       — Я не могу сказать, прости, — сочувственно пропищал грызун. — Никто из нас не может увидеть ничего, кроме холода и пустоты. И оно очень древнее…       — Но… как же тогда мне отсюда выбраться?       — О, это просто! — мышь подбежала у самых ног, положив лапку на носок сапога охотницы. — Всё, что ты должна сделать — так это проснуться!       — А как я должна?..       «Руби! Очнись! Очнись, пожалуйста! Не покидай меня!» — снова она слышит голос, но на сей раз она начала узнавать, кому он принадлежал.       — Это же Янг! — встрепенулась юная Роуз, резко вскочив на ноги.       Зверёк отпрянул от девушки, не отрывая своего внимательного взгляда от неё.       Теперь крик, прежде эхом звеневший на грани восприятия, стал звучать чётче и громче. Очертания джунглей менялись на глазах: широкие разноцветные листья вдруг посерели, прежде сочная трава вскоре пожухла, а небо с мягким рыже-розовым оттенком затянули свинцовые облака. Охотница испугалась неожиданных перемен в окружении, в ушах звенел пронзительный ветер, а следом она услышала что-то ещё, похожее на треск электричества, звон металла и последний вздох. Мышь — последний элемент сюрреалистичного окружения — с жалостью наблюдала за тем, как девушку выбрасывало из морока.       «Ох, бедняжка! Зачем тебе туда? Ты не знаешь, что тебя ждёт в этой тьме…»       Её последние слова ускользнули из сознания вместе с прежней сонливостью, и по телу прокатились болезненные судороги. Руби жадно вдохнула ртом воздух, словно вынырнув из воды, и чувство реальности вернулось к ней с грохотом молнии в небесах. Она едва открыла глаза, как ощутила на себе сдавливающие объятья своей сестры и её рваные всхлипы у плеча. А затем ещё две пары рук обняли её со стороны. Это были Блейк и Вайсс, тоже не сдерживавших своих слёз.       — Слава богам, ты жива… — пролепетала блондинка, баюкая хрупкое тело Руби Роуз. Девушка крепко обняла её в ответ; у неё самой в глазах нестерпимо защипало от переизбытка чувств. — Ты перестала дышать, и я…       — Значит… значит, никто не умер? — красноволосая тупо таращилась куда-то за спину, проморгавшись. — Или мы умерли все? Но как? Я же видела, как ты упала в бездну. Все упали, — ещё тише добавила она.       — А так ли это сейчас важно, если мы все снова вместе? — улыбалась Вайсс, и Руби не могла с ней не согласиться. И всё же…       Наконец, разомкнув тесные объятья и вытерев мокрое от слёз лицо, она могла как следует оценить окружающую обстановку, и её она совсем не радовала: вместо пышной растительности кругом глазам предстала совершенно безжизненная серая пустошь. Мрачные небеса слабо сияли оттенком бирюзового и мертвенно-зелёного цвета, а воздух, сухой и пыльный, обдавал леденящими порывами ветра, отчего Роуз то и дело чихала. Куда более примечательным объектом, помимо серых скал, она заприметила высокий обелиск цвета потёртой меди. Структура выбивалась от остального окружения своей симметричностью и монолитностью, совершенно не похожая на объект естественного происхождения. Она пронзала сумрачные небеса, словно воткнутое в землю копьё из металла, чей наконечник вспарывал брюхо неведомого зверя, оставляя зеленоватые следы крови.       — Что это? — поинтересовалась девушка, продолжая рассматривать стелу. Остальные члены команды тоже глянули в сторону строения.       — Мы не знаем, какие-то обелиски, — пожала плечами Блейк. — Мы нашли такие же в других местах по всей пустыне. Кто бы или что бы их ни построило, никаких иных следов цивилизации здесь больше отыскать не удалось. Может быть, они вымерли давным-давно.       С горькой иронией Руби отметила, что уж лучше бы она осталась в этом сказочном сне, чем встретила мрачную действительность яви — если это действительно явь.       — Но это явно чьих-то рук дело, таких штук в природе обычно не бывает, ставлю на это свою руку. А? А? — тут же отшутилась Янг, ожидая реакции подруг. Ответом блондинке были их хмурые взгляды, словно те смотрели на идиотку. — Ну да ладно вам, ну смешно же! Ой, да ну вас, вот махну рукой и уйду, — она прыснула в ладонь. — Да, рукой…       — А может, Руби права, и мы действительно умерли? — голос Блейк звучал взволновано. Девушки переглянулись между собой.       — О, это легко проверить, — лукаво улыбнулась Сяо Лонг и, тщательно размяв плечи, левой живой рукой пропечатывает фавну-кошке ощутимую пощёчину. Та зажмурилась, закрыв ладонью пострадавшую щеку, её ушки плотно прижались к голове, а глаза сузились от злости.       — Янг! Мне же больно! — воскликнула она.       — Видишь? Больно! Значит, жива! — с чувством триумфа воскликнула блондинка, уперев руки в бок.       — Что ж, если мы и впрямь живы, — начала Руби, — то где же тогда Жон? Где Пенни? Где все остальные?       Красноволосая с надеждой оглядывала напарниц, но вместо ответа она встретила лишь их погрустневшие лица. Её сердце пропустило удар. Она обхватила себя за бока, изо всех сил борясь с наползающим к горлу удушливым комом. Только огромным усилием воли Руби сумела пересилить себя, всё ещё чувствуя неприятное покалывание в позвоночнике.       — Мы… никого больше не нашли, — произнесла Вайсс, положив ей руку на плечо. Она не стала признаваться, что Пенни, совсем недавно ставшая живым человеком, была мертва, и убита она рукой Жона. — пусть и по её просьбе. — Мы здесь совершенно одни. А может, всё, что мы сейчас видим, это действительно предсмертная иллюзия умирающего мозга…       И следом раздался ещё один звонкий шлепок.       — Какого чёрта?!       — Для профилактики, — пожала плечами Янг. Пострадавшие вперили в неё уничтожающий взгляд, едва сдерживаясь, чтобы не разодрать наглую блондинку на части.       — Как бы то ни было, — протянула Руби, оглядывая пустошь, — здесь оставаться не вариант. Не хотелось бы сгинуть здесь от голода и жажды, на отшибе вселенной.       — Твоя правда, — кивает её сестра, задумчиво потирая подбородок. — Если уж здесь стоят эти монолиты, может, мы отыщем ещё что-нибудь в округе? Оазис, там. А то сдохнуть тут можно от скуки.       Двойная синхронная оплеуха от Вайсс и Блейк отправляет Сяо Лонг в нокаут. Девушки довольно потирают руки, а лидер команды прикладывает ладонь к лицу и качает головой, тяжело вздыхая.       «Ну что за детский сад?» ***       Путешествие по мёртвой долине тянулось нестерпимо долго, но солнце даже и не думало вылезать из-за горизонта. Даже на самом небе, кроме успевших опостылеть пятен зеленоватого свечения, не мерцало ни одной звезды, сколь-нибудь захудалой. Руби совершенно потеряла счёт времени, сколько они брели, не разбирая дороги, но долгожданного оазиса или речушки и близко не видать. Зато повсюду, куда бы они ни шли, встречались те же обелиски подобные тому, что охотница увидела после того, как пришла в сознание. Из той же тусклой меди, той же формы и той же высоты. Желудок красноволосой протестующе заурчал: она проголодалась. Одним богам ведомо, сколько километров пересекли ноги, но ничего съедобного найти не удалось. Никакого кустика, никакой зверушки, никаких прудов — одни сплошные серые пески и скалы.       Девушка невольно вспомнила ту говорящую мышь из её сна, с упоением хрустевшую «сырным» клубнем, сглотнув подступившую слюну. Жаль, что оттуда не удалось утащить пару-тройку таких плодов про запас. Хотя, думается, Блейк бы, в силу своей кошачьей природы, была не прочь заточить и бедную зверушку на обед. Мрачная мысль посетила её голову — а что, если не удастся вообще ничего найти? Руби поморщилась только от самой идеи, что, скорей всего, им придётся пойти на крайний шаг и начать есть друг друга. Ей совсем не хотелось доходить до каннибализма, но что тогда? Тянуть жребий? Ждать, пока кто-нибудь не умрёт первым от истощения?       По дороге она наткнулась на очередной обелиск, так успевший надоесть её глазам. Однако девушка заметила ещё кое-что — на вершине такого монолита на сей раз был высечен рисунок.       — Посмотрите! Наверху! — указала на него она, привлекая внимание подруг.       Узор чем-то напоминал знак солнца: окружность, от которой тянулось пять лучей — два коротких по бокам, ещё два, более длинных, уходящих вниз по диагонали, и самый длинный, вертикальный. Венчала эту окружность короткая верхняя полоса, что соединялась с обращённым концами кверху полукругом. Девушка быстро оббежала обелиск со всех сторон, обнаружив такой символ на поверхности других граней четырёхугольной конструкции. Ничего подобного по пути им ещё не попадалось.       — Итак, — начала Вайсс, не отрывая взгляда от стелы, — если мои предположения верны, учитывая, что это первая такая постройка с рисунком, то скорей всего это какая-то разметка.       — Разметка? Для чего? — не поняла Янг, потирая затылок.       — Древние народы Ремнанта отмечали такими стелами границы своих территорий, которые помимо прочего служили и дорожными ориентирами. Это может быть указателем, что может привести нас к какому-нибудь месту — оазису или даже поселению.       Красноволосая продолжала пялиться в сторону «узорного» обелиска, словно загипнотизированная. Ей вдруг начало казаться, что его вершина начала вибрировать; едва уловимая дрожь в воздухе стала отдавать низким гулом, отчего сводило зубы. Крохотные изумрудные разряды, мерцая миллисекунду, поползли по гладкой поверхности — точно такие же, как в её сне. Гул превратился в ухающее шипение, как если бы устройство вытягивало воздух. Анх — доселе инертный рисунок, вырезанный на металле — вспыхнул. Девушка тряхнула головой, возвращаясь в реальность.       — И откуда тебе это известно?       — Я много училась, в отличие от некоторых, — скрестила наследница руки на груди.       — Бе-бе-бе, заучка, — передразнила Янг, высунув язык и оттянув нижнее веко пальцем, на что Вайсс раздражённо закатила глаза.       — Ребята, — вмешалась Руби, пресекая растущий спор, — Блейк куда-то ушла.       Девушки оглянулись по сторонам, ища глазами затерявшуюся спутницу, вскоре поймав удаляющуюся в неизвестность фигуру фавна-кошки. Они стремглав ринулись следом за ней, выкрикивая её имя, но та будто не слышала ничего и никого вокруг. Но она слышала. Её ушей достигал далёкое, но отчётливо различимое ультразвуковое эхо, мерно пульсирующее в мозгу призывной песней. Там, куда Блейк шла, чуть приоткрыв рот, «зов» становился всё более манящим, занимающим весь рассудок. Где-то в подсознании он внушал ей долгожданное спасение от голодной смерти, умиротворение, гармонию… порядок. Вечный, нерушимый порядок.       — Блейк! — одновременно выкрикнули подруги, и морок слетел с рассудка девушки.       Она часто заморгала, обернувшись в сторону запыхавшихся сокомандниц, только что поняв, что все эти чарующие мысли принадлежали не ей. Она снова перевела взгляд вперёд, глядя в нечто, что преграждало ей дорогу. Нет, все эти мысли принадлежали… этому.       — Ну и куда ты намылилась? — отчитывала ту Вайсс, дёрнув за плечо.       — Ты хоть понимаешь, как мы за тебя волновались? И что на тебя нашло? Ты как зомби шла прямо навстречу… — вдруг Шни обратила внимание на объект, что так увлечённо рассматривала Блейк, и глаза её расширились от удивления, — …этому.       То нечто, что привлекло её внимание — равно как и внимание остальных сокомандниц, — оказалось огромным трапециобразным монолитом, ввысь тянувшимся примерно на метров семь. Куда более важным элементом в конструкции оказалась широкая арка из оникса, чья поверхность сплошь была расписана странными иероглифами, состоящими из симметрично очерченных полос, окружностей, полукругов и треугольников. Рисунки непрерывно тянулись по всей плоскости архивольта, чем-то напоминая электронные платы. На самой вершине перекладины, служившей аналогом замкового камня, красовался всё тот же знакомый девушкам знак «солнца».       Сам проход, уходя на пару метров вглубь, заканчивался сплошной тупиковой преградой из цельного куска медного материала. Пожалуй, это первый элемент бесконечного унылого окружения пустоши, что заметно выбивался на фоне подобных ему строений. Первой установившуюся тишину прервала Янг, придя в себя:       — Что за чёрт?       — Это портал, — на автомате выпалила Вайсс, беспокойно перебирая руками свою косу.       — А что такое портал? — промямлила Руби, чей измученный рассудок помутился от усталости и голода.       — Ты глупая, или что?       — А?       — Портал! — повысила беловолосая голос. — Почти такой же, как тот, что построил Амброзий!       — А такой же ли? — тихим голосом отозвалась Блейк. — Впереди ничего, кроме этой стены. Тупик. И всё же я слышала его… зов.       Янг, изогнув бровь, осмотрела её с головы до пят, на секунду усомнившись в психическом здравии подруги, вскоре сообразив, что в её словах имеется здравое зерно. Может быть, подумала она, эта штука действительно что-то излучает — всё же, у кошек слух куда острее человеческого.       — Раз это может быть порталом, значит, его надо как-то включить? — блондинка вышла вперёд, оценивающе разглядывая строение со всех сторон. — Где-то должен быть рычаг, кнопка, переключатель — что угодно. Но… нет, — разочарованно вздохнула она, вернувшись к порогу прохода. — Сплошной голый камень. Ничегошеньки.       — Тогда, наверное, здесь какой-то другой принцип, — предположила Вайсс, потирая виски. — Какая-нибудь панель ввода с интерактивным интерфейсом. Нажимная плита? Янг, ты, может, пробовала прощупать его на предмет этого механизма?       Кошачье ухо Белладонны дёрнулось, а глаза девушки-фавна сузились. Она снова слышит «эхо». Оно снова взывает к ней, к самому нутру. Её рука медленно тянется к рисунку на правой стороне перекладины.       — Ну… не думаю, что нашла что-то похожее на… Блейк, что ты делаешь? Блейк!       Едва её пальцы касаются иероглифов на архивольте, как внезапная вспышка разгоняет мрак пустыни. Девушки испуганно отшатнулись в сторону, прикрывая глаза рукой. Сияющий белым светом вихрь частиц издал высокое гудящее шипение, поток воздуха вырвался вперёд, обдувая спутниц. Турбулентность утихла через пару секунд, свет померк до комфортного глазам уровня ровного свечения.       Теперь они могли рассмотреть возникшую перед ними аномалию — кружащийся водоворот энергии, в сердце которого зияла бездна абсолютной черноты. Взгляды трёх пар глаз вперились в Блейк.       — Ты… ты как это сделала? — выдохнула Вайсс.       — Я не знаю, честное слово, — девушка выглядела испуганной и сбитой с толку. — Мне просто казалось, что это было как само собой разумеющееся. Я… — она сглотнула слюну, — не могу описать это чувство.       — Ну, как бы то ни было, мы выяснили, что портал работает, а значит его создатели, возможно, живы, — заключила Янг, подбоченившись. — Думаю, они не откажут четырём заблудыгам в пище и воде.       — Откуда нам знать, куда на этот раз он приведёт? — прозвучало сомнение в голосе Руби. — Когда Амброзий создавал проход, мы точно знали обратную точку выхода. А здесь? Мы можем угодить в очередную бездну, оказаться глубоко под водой, провалиться в чёрную дыру или, что ещё хуже, застрять между реальностями навсегда!       — А у нас есть выбор, сестрёнка? Или рискнуть, или погибнуть тут, в мёртвой пустыне без грёбаного ничего. Вдруг мы вернёмся домой? Не попробуешь — не узнаешь.       Руби хотела возразить, но слова застряли у неё на языке, когда она обдумала сказанное старшей сестрой. Она права: стоит хотя бы попытаться. Даже если их на обратной стороне встретит милосердно быстрая смерть, то, по меньшей мере, они умрут все вместе, как семья. Или попадут назад на Ремнант. Варианты, что приходили ей в голову, бесконечны.       — Я, наверное, пойду первая, — объявила Сяо Лонг, собираясь с духом, и встала у самого края воронки. — Если что-то найду, то вернусь и расскажу что там. Если нет…       — Стой! — Блейк вдруг ухватила её и Шни за руку. — Мы пойдём все вместе. Я больше не хочу никого терять — ни тебя, ни Руби, ни Вайсс. Никого!       — Она права, — сжала беловолосая её ладонь и протянув свободную лидеру команды. — Никто в одиночку не пойдёт туда, и пусть хоть все огни преисподней поглотят нас.       — Тогда, — приняла та её руку, улыбнувшись, — только вперёд.       И с этими словами, блондинка первая шагнула в неизвестность — и неведомая сила резко потянула опешивших девушек в самое чрево вихря, всех вместе. Они даже не успели закричать — настолько быстро всё произошло. Руби, последняя оказавшаяся внутри, не могла даже описать своё состояние перехода через портал. Казалось, её тело расщепили на атомы и пересобрали заново, а мечущееся сознание растянулось в струну, закрутилось в спираль и унесло далеко в бесконечность. На грани восприятия мелькали образы наложенных друг на друга очертаний космической бездны, словно узрела целые вселенные за пределами реальности. Она ослепла и одновременно видела все цвета, стала колоссальной и ничтожно крохотной.       Умопомрачительное путешествие через пространственный мост закончилось быстрее, чем за секунду — хотя по ощущениям девушка летела сквозь вечность столько, сколько ни одно человеческое слово не способно передать. Её ноги ступили на твёрдую поверхность, и Руби для верности часто проморгалась. Под ней был твёрдый металлический пол, словно выложенный сплошь из обсидиана. Цепочка рук, к счастью, не разорвалась, но и не слилась в мешанину сплавившейся плоти. Она могла дышать нормально, а не захлёбываться водой или задыхаться от жаркого дыма. Словом — все добрались в целости и сохранности.       — Вау, — только и произнесла шокированная Янг. — Просто… вау.       — Вау — не то слово, — кивает её сестра, оглядываясь вокруг.       Всего несколько мгновений потребовалось, чтобы как следует оценить обстановку. Первая мысль, пришедшая в голову девушкам — это коридор. Огромный, просторный коридор, тянувшийся далеко вперёд, со всех сторон окружённый стенами из потемневшей меди. Но, в отличие от встречавшихся в пустоши обелисков, их поверхность не была просто куском голой материи — вся её поверхность исписана такими же иероглифами, что были на архивольте. Своды выложены ровными рядами, словно рёбра колоссального зверя; Блейк не смогла различить ни малейшего шва или стыка, из которого могли быть сложены блоки. Создавалось впечатление, что всю эту структуру вырезали из монолитного куска материи и оттесали с идеальной симметрией. Напрашивалось как минимум два вывода: или зодчие на планете были невероятно изобретательными, или эту структуру создали не смертные руки.       — Жутковатое место, — тихо произнесла Блейк. — Но, думаю, могло быть и хуже.       — Могло быть и лучше, — фыркнула Вайсс. — Это что, какое-то подземелье? Гробница? Здесь вообще есть что-нибудь? Или мы снова будем бродить невесть где, не найдя никого и ничего.       — А у нас есть выбор? — отозвалась Руби, вздохнув. — Вернуться в портал, в пустыню? Или в этот раз нас выбросит в другое место, хуже прежнего?       — А может, во второй раз повезёт, и мы окажемся хотя там, где есть еда и вода?       Едва она озвучила такую мысль, как изумрудное свечение за спиной погасло, оставив позади лишь безжизненную арку с выемкой из обсидиана. Шни одёрнулась, словно от удара током, и подбежала к проходу, её руки отчаянно ощупывали резную поверхность архивольта. Увы, в этот раз объект оказался полностью инертен к любым манипуляциям. Беловолосая девушка от досады рыкнула, стукнув кулаком по металлу — и тут же схватилась за кисть, сморщившись от боли. Янг на это лишь досадливо цокнула.       — Что ж, походу, пути назад нет. Как видите, вариантов осталось у нас не то, чтоб много.       Хотя никто не увидел видимых источников света, в коридоре, вместо кромешной тьмы, царил лёгкий полумрак, подёрнутый лазурной дымкой. Точно такой же, какой были затянуты мёртвые небеса. От столь сухого и холодного воздуха першило в горле. Лишённые возможности покинуть крипту, девушкам ничего не оставалось, кроме как изучить её и идти вперёд.       — Тогда пойдём, — объявила Роуз, не встретив никаких возражений, кроме угрюмого молчаливого кивка.       Сначала осторожные, затем более уверенные шаги отстукивали свой ритм в просторном коридоре. Вопреки любым опасениям, за время весьма долгого путешествия они не обнаружили никаких ловушек. Совершенно. Зато по мере того, как они глубже проходили по просторным залам, по дороге попадались умопомрачительные фрески и барельефы. Янг остановилась у одного из них, обводя глазами огромную стену с высеченными на них рисунками. Левая верхняя секция изображала безликие тощие фигуры, сгорбатившиеся под лучами покрытого шипами диска. Вокруг них были высечены ребристые вытянутые конструкции, запряжённые животными, что перевозили три лежащих внутри фигуры гуманоидов. Правее этой сцены изображались прямоугольные конструкции, позади которых отчётливо виднелись языки пламени и небольшой круг; впереди них виднелись россыпи точек с тонкими вырезами лучей.       — Итак… — подала голос блондинка, потирая подбородок, — Это что-то типа сцен из истории какого-то народа, некая повесть. Вот этот диск, — указала она на символ с лучами, — это, наверное, летающая тарелка, прилетевшая завоевать этих ребят, так?       — Скорее, это больше похоже на солнце, — предположила Вайсс за её спиной. — Смотри, лучи проходят сквозь эти фигуры, словно их пронзают копьём. Думаю, что-то произошло с солнцем, и эти люди умирали от него.       — Значит, эти ребристые штуки что-то вроде труповозок, — кивнула та, — а пирамиды это, очевидно, места захоронения. Но что эти прямоугольники значат?       — Я могу ошибаться, — хмыкнула беловолосая, вглядываясь в рисунок, — но должно быть это космические корабли. Здешние люди пытались переселиться к другим звёздам, видимо из-за их солнца.       — Корабли? — удивилась Руби. — Они смогли полететь в космос? И если они улетели из-за солнца, значит, мы сейчас на их родной планете, и они её просто оставили?       — Кто знает, сестрёнка, — пожимает плечами Янг, гуляя глазами по секциям правее. Теперь она видела созвездия, центром которого была жирная точка, от которой расходилась паутина линий. Каждая из них соприкасалась к точкам поменьше, а от них исходили ещё одни полосы. — Как бы то ни было, они смогли расселиться везде. Возможно, эти ребята когда-то населяли и наш Ремнант?       — Не думаю, мы на их родной планете, — поджала губы Шни. — Судя по первому рисунку, они оставили её, тогда бы никто не нарисовал эту фреску.       По мере того, как девушки рассматривали изображения, перед их воображением живо рисовались обрывочные сцены происходивших событий: марш горбатых и мускулистых воинов против сияющих ящероподобных фигур, противостояния между самими гуманоидами явно намекали на некую межзвёздную войну, в котором «ящеры» повергли «людей», а те в свою очередь устроили междоусобицу. По мере того, как на созвездиях разрывались линии, так рассыпалась космическая империя.       — А это ещё что такое?       Внимание девушек переключилось на высокую тощую фигуру с широкой четырёхглавой короной, перед которым стояла мускулистая человеческая фигура с огромными рогами на голове и лёгкой накидкой. Рядом с ней стояли ещё: наполовину человек — наполовину дракон, объятый огнём мужчина и — самая примечательная — худая фигура в плаще и капюшоне, чей рот был открыт в беззвучном крике, а рука которая сжимала огромную косу. От вида последнего гуманоида у Руби вдруг похолодело изнутри, отчего она отшатнулась назад.       — Это… это что, смерть? — не меньше всех удивилась Сяо Лонг, для верности протерев глаза. — А этот тип — он, наверное, царь? Наверное, он начал молиться своим богам о схождении милости… может быть.       — Или он заключает с ними договор, — мрачно отметила Блейк, тяжело сглотнув. — Рогатый протягивает ему руку и… Посмотрите, там!       Они узрели, как на следующей секции горбатые фигуры, скованные цепями, ползли в сторону огромных башен, с вершин которых срывались завихрения, а на обратной стороне выходили скелетоподобные создания. В отличие от безликих гуманоидов с кругами вместо головы, на плечах покоились вытянутые черепа с плотно сомкнутыми челюстями. Новые сцены открывались перед охотницами, и каждая из них ведала свою новую историю. От разглядывания высеченных иероглифов у Руби вдруг зарябило в глазах, а тяжесть наполняла голову, но она не могла оторваться. Окружающий мир расплывался вокруг неё, и медленно ползущее эхо звенело в ушах. Пятна зелёного, синего и оранжевого мелькали перед взором, тени на фреске вдруг зашевелились, словно сойдя со стены. Она затаила дыхание. Треск молний, дуновение ветра и слабые крики — тысячи глоток кричали одновременно на грани слышимости, но в то же время отчётливые.       Чья-то рука тяжело легла на правое плечо Роуз, и та громко ахнула от испуга, дёрнувшись на месте. Наваждение испарилось — вместо него девушка увидела обеспокоенные лица своих подруг и руку сестры, лежавшую на её плече.       — Янг! Ты меня до смерти напугала!       — С тобой всё нормально? — на Руби смотрело обеспокоенное лицо её сестры. — Ты вся побледнела. Что-то случилось?       — Я, ну… наверное, у меня… может, мне… гхм, — она тряхнула головой. — Ах, неважно. Я в порядке, спасибо тебе. Я просто отвлеклась. Чем там всё закончилось?       — Ну, фреска заканчивается на сцене, где какие-то клыкастые существа нападают на планету, а царь уходит прочь, — заключила Вайсс, напоследок глянув на стену.       — А откуда мы знаем, что именно так всё и происходило? — поинтересовалась Блейк у неё. Она открыла рот, но слова словно застряли у неё в глотке. Её синие глаза метались по сторонам, пока сама пыталась подобрать подходящий ответ.       — Наверное… это, хм, очевидно? Мне просто показалось, что это само собой разумеется.       — Это действительно очевидно, или нам внушили, что это так? — настаивала фавн-кошка, её ушки плотно прижаты к голове, мышцы на её лице напряглись.       — Почему ты так решила, Блейк? — с недопониманием вскинула бровь Янг, скрестив руки на груди.       — Разве вы не замечали ничего странного вокруг? Это не просто какая-то крипта, — она шумно втянула воздух носом, а затем вперила в Руби испытывающий взор. — Руби, тебе не казалось, что стены словно… оживают?       — Ты… ты тоже это видела? — внутри лидера команды словно сжался узел, а серебряные глаза сузились. — Я думала, что мне просто привиделось.       — Я думаю, ты просто утомилась, — Шни осторожно протянула руку к плечу Белладонны, — мы давно ничего не ели, а эти тоннели…       — Я НЕ СОШЛА С УМА! — рявкнула та.       Повисла мёртвая тишина. Три пары глаз испуганно смотрели на девушку-фавна, пока всё её тело буквально дрожало от напряжения. С тяжким вздохом она опустила плечи и виновато потупила взор.       — Простите меня, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло, просто… Я слышу какие-то писки, — голос стал ещё тише. — Они звучат повсюду.       — Народ, посмотрите там, на другой стороне!       За разглядыванием инсталляции сокомандницы — кроме самой Янг — не заметили ещё одного «элемента» интерьера, безучастно лежавшего у стены. Когда они подошли к нему поближе, то с удивлением обнаружили, что это была фигура человека. Если точнее, воина: он сидел, закованный в огромную броню, облокотившись на стену, его голова в шлеме безвольно повисла вниз, раскидав руки в разные стороны. Сам труп в полном боевом снаряжении явно превосходил рослого человека на голову — если учитывать доспехи, похожие на рыцарские. На его нагруднике красовалась потускневшая, но всё ещё отливающая серебром пластина в виде черепа с огромными крыльями. На правом массивном наплечнике виднелся огромный белый знак перевёрнутой «омеги», окружённой рисунком вьющихся пергаментов.       Левый же значительно выделялся своим видом: огромная литера «I» пересекала поверхность точно посередине, внутри которой инкрустирован бронзоватый череп с перекрещенными костями. По оставшейся поверхности были высечены буквы на латинице, словно размещённые вразнобой. Само нахождение этого тела отдавало флёром жути и таиственности.       Вайсс подсела к покойнику на корточки, вглядываясь в суроволикий шлем, чьи линзы отливали слабым бордовым отсветом. Её глаза пробежались по каждому элементу доспеха, сочленению и пластине, под которым, затянутые изорванным резиновым изолятором, сложены кабели. Она встала, попятившись чуть назад. Увиденное зрелище её, несомненно, поразило.       — Это силовой доспех, — заключила она, привлекая внимание подруг. — Кто бы здесь ни лежал, он носил силовую броню.       — Ты в этом уверена? — недоверчиво свела брови Сяо Лонг, вскользь обернувшись к телу. — Это больше похоже на старый антикварный хлам.       — Я видела подобные, в Атласе, — пояснила Шни. — Но те образцы значительно компактней, чем это. Здесь есть аналогичные системы гидроусилителей и линий электропитания, а также иные элементы, похожие на технические компоненты. Эта броня значительно больше всего, что дают простым людям.       Блондинка присвистнула.       — Кому в голову пришло строить целый ходячий танк? Он же не сможет в нём нормально двигаться или видеть.       — Без понятия, но мне кажется, что здесь всё не так просто. Смотри, — Вайсс указала пальцем сверху вниз на тело. — Ни единой крупной царапины или выбоины. Если кто-то здесь и умер, то явно ненасильственной смертью.       — Не думаю, что этому парню нужна была скорость с такой пушкой, — с воодушевлением отозвалась Руби, переключив внимание на огромное прямоугольное оружие с красным корпусом, что лежало слева от покойника. — Вы посмотрите. Семьдесят пятый калибр, телескопический прицел, ЛЦУ, крепёж для подствольного оружия… да такого красавца ставят танки, а этот тип его носит как простую винтовку. Да и весит она наверняка кило тридцать.       — У тебя и так огромная коса-винтовка, забыла? — покосилась на неё Шни, на что красноволосая возмущённо фыркнула:       — Ну да, но она куда легче весит, чем выглядит, да и к тому же я её уже потеряла, — на этих словах она грустно охнула. Она потянулась к оружию, словно завороженная. — Интересно, надеюсь, эта пушка послужит мне так же, как служила Кресент Роуз.       — Не трогай её! Это может быть опасно! Не подбирай неизвестные вещи!       — Да брось, что может случиться не так? — простодушно пожала та плечами, слегка пальцами проведя по поверхности винтовки, как вся её поверхность и поверхность доспеха усопшего начали расплываться. Руби отпрянула назад, а Янг щёлкнула Эмбер Селикой, нацелившись на останки. Они ожидали, что усопший решит поднять винтовку и устроить бойню, гремя сервомоторами брони. Вместо этого их очертания дрожали, будто сделанные из желатина, а мерный гул прокатился по коридору. В следующую секунду тело вместе со своим оружием буквально погружалось внутрь стены и пола. Прошло десять ударов сердец, прежде чем от останков не осталось ни малейшего следа — только инертный слой тусклой меди.       Девушки раскрыли рот в удивлении, не ожидая подобного поворота событий. Они оглянулись вокруг, сверху и снизу, и от чувства опасения, что крипта вокруг них придёт к жизни, прокатилась крупная дрожь по коже.       — Давайте… просто продолжим путь дальше? — предложила беловолосая, шёпотом добавив в адрес Руби «идиотка». Никто не возражал.       Сокомандницы шагали в полной тишине, не решаясь заговорить. Тёмный коридор заканчивался огромной трапециобразной аркой, откуда бил яркий свет. Они осторожно перешагнули порог, очутившись посреди громадной каньоноподобной каверны. Вверх и вниз, с обеих сторон, в бесконечность тянулись громадные своды, выложенные плотными сотовыми структурами. Слева и справа словно разверзлись два разлома, отдававших зелёным свечением; в них, словно в калейдоскопе, преломлялись отражения этих же ячеек, расщеплялись на множество осколков. Между проходами протянулся сверкающий переход из твёрдого света, мерцавший ровным нефритовым свечением. Охотницы неуверенно коснулись ногой моста, затем сделали ещё шажок, другой — пока не убедились, что по нему можно двигаться безопасно. С каждым пройденным метром над мрачной бездной внизу, отражения в «разломах» сместились под невозможными углами, растянувшись вширь и скрутившись в разнонаправленные спирали.       Руби полузакрыла глаза, пытаясь бороться с нахлынувшим головокружением, и схватила Блейк за рукав. Своды противоположной стены словно пульсировали и менялись, и лишь световой мост, соединяющийся с аркой, оставался островком стабильности.       — Мы уже дошли?       — Ещё немного, — подбадривала девушка-фавн, хотя её голос тоже звучал вымученно.       Красноволосая поймала себя на мысли, что могла бы использовать своё Проявление и пронести всю команду на другую сторону за считанные мгновения. Однако она боялась, что в полёте пространство вокруг сместится ещё сильней. К тому же, изнутри девушки росло чувство некой… затуманенности. Энергия души, что ярко пылала в её сердце, теперь постепенно гасла и рассеивалась, заменяя все яркие эмоции растущей «смиренностью». Она рискнула оглянуться на подруг: их лица отражали ту же усталость, но то была не физическая истощённость. Слегка затуманенные глаза смотрели вперёд, оглядывались в стороны, а тела двигались как в полусне. Никто не хотел комментировать причуды окружения, не в силах дать им внятные объяснения. В ушах гудело, а глаза рябили, и всё что сейчас оставалось делать — смотреть только вперёд и не оглядываться в умопомрачительное, вечно меняющееся окружение, бросающее вызов здравому смыслу.       Наконец, нога Роуз коснулась монолитного выступа платформы. Ещё три пары ног сошли на гладкую медную поверхность; девушки почувствовали лёгкий прилив облегчения и комфорта от ощущения твёрдой почвы. Они подняли головы, увидев, как у прохода в арку стояли две скелетоподобные фигуры примерно в два с половиной метра ростом, цвета потёртой бронзы и золота. Янг отметила про себя, что эти статуи внешне очень напоминали тех самых гуманоидов из фрески, но теперь в трёхмерной проекции. Они отличались видом от простого человеческого скелета более крупным, тяжеловесным видом; их рёбра смыкались в широкий сплошной панцирь, под промежутками которых пролегал ещё слой. Длинные, крупные конечности покрыты пластинами и обручами, а ладони сжимали своё огромное оружие: широкие полуторные мечи с узорными полосами, которые прижимались к пластинам длинного щита, похожего на вытянутый шестиугольник с рёберным каркасом внизу. Статуи созданы столь реалистичными, что хватало всего одной команды, прежде чем те сойдут с постаментов.       — Эй, это же тот же знак, что мы видели на обелисках, — сказала Руби, указывая на грудину. В центре тёмно-бордового картуша был вырезана та же пятилучевая звезда с венчающим её полукругом.       — Должно быть, дальше какая-то усыпальница или вход в подземный город, статуи здесь стоят не просто так…       — Мне это всё не нравится, — простонала Блейк, её уши плотно сжались к голове, а плечи поджаты к шее. Её взгляд метался во все стороны, будто она потревожила рой злых шершней. — Всё это место. Оно неправильное.       — Блейк, соберись, — блондинка хотела придать голосу ободряющий тон, но в горле запершило, и слова вырвались почти с кашлем. — Мы должны… идти вперёд, слышишь?       — Мы не должны быть здесь, — продолжила тараторить она, смотря в никуда. — Мы здесь чужие.       Янг похлопала несколько раз по щеке Белладонну. Её взгляд будто остекленел. Она отошла назад, думая, как привести напарницу в чувство.       — Пойдём уже внутрь, — с раздражением потребовала Вайсс, толкая девушку-фавна в спину. Та едва сдвинулась с места. Она повторила попытку пропихнуть её в проход, прежде чем она нехотя не принялась волочить ноги.       — Слушай, не стоит так грубо с ней обращаться, — хотела сказать было Руби, но в ответ получила уничтожающий взгляд синих глаз.       — А что, ты попросишь у неё на коленках, чтобы она пришла в себя? — злобно прошипела Шни, подойдя к ней в упор. — Посмотри на неё! Она то и дело впадает в транс! Слышит какие-то голоса! Она ведёт себя ненормально! Неожиданно для себя, сквозь густую пелену флегматизма, в девушке вспыхнуло пламя негодования. Она схватила её за шиворот и потянула на себя, отчего бело-синяя ткань жалобно затрещала.       — Значит, для тебя она просто тело? Обуза? Да тебе всегда было ПЛЕВАТЬ на всех нас! — она угрожающе ощерилась. — А может, ты хочешь её убить и съесть, да? Как самое слабое звено в пищевой цепочке!       — Ты спятила! Я всех люблю вас, и никогда…       — Лжёшь!       — Тогда выбей из меня правду, суч…       Дальнейший спор прервала сжимающая тяжесть ладоней на плечах споривших между собой Руби и Вайсс, отдавшаяся болью в костях. Теперь внимание переключилось в адрес строгой Сяо Лонг.       — Да очнитесь вы! Это не ваши слова! Это не вы! — пелена спала с глаз девушек, а следом наползло ощущение вины за содеянное и сказанное.       Подумать только: они прошли сквозь невзгоды и разногласия не для того, чтобы порвать друг другу в клочья — в измерении за пределами человеческого понимания. Руби чувствовала ужасную головную боль, отдававшую в глазах. На фоне всех этих сотрясений, некая её часть впервые испытала желание сесть, поджать под себя коленки и зарыдать от отчаяния. Всё это место сводило с ума, было больно даже думать. Красноволосая с трудом подняла глаза на старшую сестру, она искала в ней тот столп уверенности, за которых так хотела зацепиться.       На лице блондинки скривилась вымученная улыбка. Она всеми силами пыталась приободрить свою команду, свою семью. Но то, как дрожали её руки, которые она крепко сжала в кулак, выдавало страх. Девушка сама до жути боялась, не меньше прочих.       — Я не знаю, чья больная фантазия создала это место. Может, это игрушка Амброзия или кого-то ещё, но я собираюсь найти выход отсюда. Домой, — подчеркнула она, махнув рукой в проход за аркой. — Иногда, самый лучший путь наружу — это самый прямой. А теперь пошли.       Руби нашла в себе силы улыбнуться её настрою. Вот она, та самая решительная и крутая сестра из всех, кого она знала. Даже в утомлённых глазах Вайсс и Блейк она видела восхищение. Красноволосая обратилась к Шни, положив ей руку на плечо, но та её сразу же прервала:       — Извинения приняты, — она тепло улыбнулась подруге, — и ты меня прости. Блейк? — она перевела внимание на девушку-фавна. — И ты прими мои извинения за то, что я вела с тобой грубо.       — Забудь об этом, всё хорошо, — ответила та, а затем слегка подняла и дружелюбно пошевелила ушками, прикрыв глаза. — Пойдём уже.       Бесконечный марш продолжился. Белладонна напоследок обеспокоенно оглядела статуи, прежде чем скрыться в пролёте. Волосы на голове едва заметно шевелились из-за незаметной волны статического электричества. Инертная поверхность с каждым мигом едва заметно дрожала, углы между сводами сгущались от растущей темноты, которую не мог разогнать свет. Разряды прокатились по щиколоткам статуй, змеясь по некродермисовым поножам, поясам и широкому позвоночнику. В давно пустых глазницах вспыхнули крохотные искры света. То, что казалось «статуями», слышало и видело от и до — каждую деталь, что делали смертные существа. Арканные устройства чувствовали даже электроэнцефалографические отпечатки.       Стражи шевельнулись, но не сошли с постаментов. Голос в Глубине среагировал на чужаков, и Он ответил, одним единственным сигналом, прошедшим по межузельной команде.       Улыбкой. ***       — Добро пожаловать в Зазеркалье… — блондинка комментировала каждый шаг очередными замечаниями, чтобы заполнить могильную тишину. — Соблюдайте осторожность, не ешьте и не пейте странные эликсиры и пирожки, не общайтесь с говорящими пугалами, железными дровосеками и львами…       — Это другая сказка, — поправила Руби, окидывая взор на череду мерцавших со всех сторон теней их отражений. — Я даже не знаю, где тут верх или низ.       Место, по которому команда пыталась отыскать дорогу, заметно отличалось от могильных коридоров или бездонной пропасти, от которой отделял всего один мост из жёсткого света. Здешний зал словно отвергал само понятие вместимости и объёма, составленный из десятков, сотен огранённых зеркал. Каждая её поверхность выстраивалась под определённым углом, неведомым образом бесконечно отражая и задерживая внутри свет — и в который раз без его явного источника. Девушка вглядывалась в отражения: оно не затенялось при отдалении изображения, преломляясь и рассеиваясь до чёрной бездны. Каждая сотня отражений действовала сама по себе: удаляясь при сближении, идя задом наперёд, вверх ногами, мелькая в огромном удалении и не только. Более того, Руби слышала некую… «музыку». Она невзначай спросила, слышал ли кто-нибудь ещё звучание, на что получила отрицательный ответ. Только Блейк постоянно держала уши зажатыми, кусая губы и царапая себя за ладонь. Возможно, она слышала тот же мотив, но её нежному кошачьему слуху он причинял боль.       Руби же находила эту «песню» успокаивающей. Она звучала переливом сотен крохотных кристалликов, меж которыми резонировало тонкое, переливающееся, звенящее эхо. Юная Роуз невольно ахнула, когда «мелодия» стала набирать силу. В отражениях будто засверкали россыпи звёзд, вокруг которых обращались планеты — десятки, сотни планет. Песня одной из них звучала особенно волшебно, отчего её сердце сжалось от трепета, и слёзы защипали на глазах. Лучи света выстроились изображение некого голубого мира из другой эпохи. Над самой её атмосферой змеились гирлянды полярных сияния, ночная его сторона сплошь покрыта тысячами, миллионами огоньков света, покрывшей планету тонкой паутинкой. Вокруг неё тоже кружила белоснежная луна, но не тот шрамированный огрызок, оставленный богами-близнецами. Она была чистой, идеально ровной, не считая характерных кратеров, словно вытащенная наружу жемчужина. Мелодия вскоре достигла своего крещендо, и Руби беззвучно заплакала от такой красоты, открывшейся ей. Но когда образы опять превратились в тени её отражений, её подруг нигде вокруг уже не было — никого. И тогда леденящий ужас сковал её сердце…       — Ау! Ребята, вы где?!       Голос разносился эхом повсюду, то усиливаясь десятикратно, то затухая до шёпота. Блейк бегло осматривалась по залу, бежала то вперёд, то назад, глазами ища злополучный коридор, в котором она разминулась с подругами. Под её каблуками даже не хрустело стекло. Зато она слышала всё тот же оглушительный писк. Она зарычала от злости, гнев вместе с горечью и обидой заполнял её сердце. Справа от неё показалось почти идентичное отражение — от кончиков ушей до пят. Однако если сама Белладонна по лицу была расстроена, то её доппельгангер, прикрыв глаза, награждал её своей широкой улыбкой.       — РУБИ! ВАЙСС! ЯНГ!       Её крики стали ещё отчаянней, ещё громче.       — ЯНГ!       Отражение открыло веки, явив зелёные как изумруды глаза, покрытые сетками зелёных капилляров.       — ВАЙСС!       Оно обнажило ряд белоснежных зубов, но под дёснами скопилась серовато-медная слизь.       — РУБИ!       — Не кричи, — ответил доппельгангер Блейк её собственным голосом. — Они все здесь. Никто никуда не ушёл.       — Ты кто, Гримм тебя дери?! — выкрикнула она отражению. То ответило лёгким смехом, и он звучал зубодробящим гулом сотен хлопающих крыльев. — Освободи меня немедленно! — и что есть силы, сжав кулак, ударила по поверхности зеркала.       Вместо звона лопнувшего стекла, фаланги её пальцев нашли мягкую, холодную, податливую плоть. Кожа «отражения» мгновенно потемнела, обретя оттенок тусклого медного металла, а потом рассыпалась и размылась. Мелкие точки с зелёными огоньками, размером с ноготь, начала стремительно облепливать девушку-фавна. Она среагировала мгновенно, поменявшись местами с теневым клоном, приземлившись в отдалении от «зеркала». Что-то больно ужалило ей в пятку и в локоть.       Блейк сорвала молнию на своём комбинезоне, обнаружив на себе растущие по телу «раковые опухоли». Она шлёпнула по точкам в попытках раздавить паразитов, но теперь они перебрались на ещё целую ладонь. Девушка ахнула от боли, когда сотни жвал вгрызлись в её тело изнутри, как пятна пробирались через кожу внутрь. Глаза расширились от наполнившего её сердце животного страха, а гул стал оглушительной какофонией электронных писков и ужасного жужжания. Блейк упала на вниз, крутясь по полу и дёргаясь от каждого ужалившего её нервы укуса.       Где-то вдалеке она увидела своих любимых подруг — три далёких пятна, плутавшие во все стороны, удаляясь или сжимаясь в спирали. Она протянула руку в их сторону, в заполненных слезами глазах читалась мольба.       — ПОМОГИТЕ! — пронзительно закричала она, утопая в потоке живых пятен. — ПОМОГИТЕ! ПОМО…       Её ответ утонул в болезненном спазме дыхательных путей, когда микроскопические скарабеи заполняли всё её горло. Блеск сотен переливающихся зеркал скрылся за непроницаемой пеленой, и больше Блейк Белладонна ничего не могла видеть, сказать или услышать, кроме бесконечного гула всепоглощающего роя…       …И стук.       Глухой, вибрирующий стук, от которого содрогались стены. Сквозь калейдоскоп, смыкающийся додекаэдр, отражались яркие оттенки оранжевого и жёлтого цветов вместе с симметричным отблеском алых огоньков. Разъярённая Янг что есть мочи молотила по всему «зазеркалью», из раза в раз слыша жалобные мольбы её сокомандниц. Она выпустила все обоймы каждой рукавицы-дробовика, но снаряды взрывались под совсем другими углами; один из них исчез в никуда, а второй едва ли не подорвался у ног самой Сяо Лонг, сбив на землю. Её охватывала боль и злоба, из глаз брызгали горячие слёзы.       — Я иду! Я иду! Держитесь, ребята! Она с трудом выбила первое зеркало, тут же с криком провалившись вниз в прореху, но вдруг приземлившись перпендикулярно линии разбитой грани. Со всех сторон её окружали собственные тени и отражения — в том числе в уничтоженном зеркале, и следующей жертвой её кулаков оказалась гладкая поверхность справа.       — Ублюдский лабиринт! Ублюдская гробница! Ублюдская Синдер! Ублюдский Амброзий! Ублюдская Салем! Ублюдский Озп…       Её кулак не нашёл поверхности. Она едва успела осознать, как проваливалась в своё собственное отражение, и вихрь огня и бардового огня окружили девушку в головокружительном полёте. Янг не успела даже вскрикнуть или сгруппироваться, когда нашла себя стоящей на четвереньках в огромной луже чего-то ржаво-алого. Она подняла живую руку и придирчиво принюхалась к пятну, отчего брезгливо поморщилась и отвела лицо — смердело сладковатым привкусом железа вперемешку с мертвечиной. Девушка обвела взором новое окружение — в этот раз никаких зеркал. Только бесконечное озеро красной жидкости, освещаемое слабым оранжевым диском вдалеке, а со всех сторон — и даже сверху — только безоглядная бездна черноты.       Она заставила подняться на ноги, хотя ей далось тяжело; слизь тянула вниз, поднимаясь над поверхностью чуть щиколоток. Под сапогами она ощущала не твёрдую поверхность, но густую, плотную тину. Она подняла правую ногу с влажным чавканьем, затем вторую, и так раз за разом блондинка пыталась идти вперёд. Но куда? Она больше не слышала никаких других посторонних звуков, кроме шлепка тины, журчания жидкости под ногами и… сиплого стона.       — И куда меня отправило на сей раз? — полушёпотом спросила Янг в никуда. Её жгучая ярость сменилась непониманием и трепетом.       Она щёлкнула затвором Эмбер Селики на правой руке, убедившись, что в обойму заправлен последний патрон, а затем выпустила снаряд вперёд себя. Огненная стрела метнулась куда-то в бесконечность и исчезла, не оставив после себя ни эха, ни гула детонации. Неожиданно, стон опять дал о себе знать. Он доносился откуда-то впереди, при этом звуча отовсюду.       — Ау? Хэй, тут есть кто-нибудь? Выходи, или я тебе кости сломаю!       Стоны сменились клацающим, надрывным кашлем, за которым последовал всасывающий вдох.       Щёлкнул клапан. Из-под жидкости возникла плоская монолитная плита, приподнявшись в воздухе, отчего Янг заняла боевую стойку. Плита, зависнув в двадцати сантиметрах от бордовой глади, перевернулся в воздухе в вертикальное положение. Полосы «крови» стекали с поверхности, капли тихо стучали, оставляя мелкие разводы. Платформа слегка наклонилась влево, позволив бледному оранжевому свету очертить прибитую к поверхности фигуру.       Янг замерла, широко раскрыв рот. Перед ней, словно распятый, покоился очень худой, истощённый, но очевидно молодой мужчина. Конечности по локти и колени лишены плоти; на месте суставов прикреплены странные плоские колпаки, от которых ветвилось по три крупных кабеля. К паховой зоне крепились пластины, от которых, вдоль линии рёбер до самой грудины тянулись некие стержни. За ними, вместо самих костей, крепился плотный каркас из металла. К вящему ужасу девушки, брюшная полость была полностью обнажена и лишена каких-либо органов. Только крохотные валики, крепившиеся к медным позвонкам, от которых тянулись тонкие усики проводов и кабелей, заполняли пространство. Сяо Лонг нерешительно подняла глаза повыше, на уровень «лица» жертвы вивисекции — и тут же смертельно побледнела.       — Я… Янг… это ты? — слабо спросила жертва, с трудом разлепив распухшие глаза. Голубые глаза, чуть залепленные жидкими блондинистыми волосами.       — Ж… Жон? — её голос предательски дрогнул. — Н-но… К-как это возможно? Т-ты же…       — Я не знаю, — сорвался свист, смешанный с треском электронного модулятора: весь его рот занимала маска, похожая на сомкнутую человеческую челюсть, едва закрытая кожей. — Я… ничего не помню. Мне… больно… — хрипло взмолился он.       Дыхание девушки участилось, всё усилие воли ей понадобилось, чтобы не срыгнуть накатившую к горлу желчь. Существо с трудом подняло обрубки конечностей, словно пыталось ухватиться за воздух, а вместе с ним кабели с щелчком хлыста выскакивали из креплений, разбрызгав бледно-зелёную жидкость; к месту разрыва из ниоткуда потянулось четыре заострённых обломка — столь же длинные, как утраченные предплечья и голени, чьи концы принимали образ кистей и грубых заострённых стоп. От такого зрелища ей было по-человечески больно видеть парня, с которым она с друзьями вместе росла от тошнотика до решительного героя, гордости своего рода. На того, как он когда-то неловко улыбался, потирая затылок; неуклюжего, наивного, но честного и открытого молодого человека. Слёзы жалости заполнили глаза девушки, из дрожащих губ сорвался рваный вздох.       Янг бросилась к Арку, желая как-либо помочь своему другу, но замерла в десяти сантиметрах от него, когда он валко плюхнулся на ноги. Крючья прорезались плеч, спины, ключиц, грудины, наросты покрывались тёмно-бордовой кровью. От самого Жона несло мертвечиной.       — Помоги… мне… — наполовину хрипел, наполовину проскрежетал он. Янг, ахнув, отшатнулась назад. На месте запястий возникли непропорционально огромные, косые когти, блестевшие на оранжевом свету. Верхняя половина блондина жалобно, почти слёзно посмотрел на девушку, пока в его тусклых, подёрнутых бельмом, глазах не вспыхнул кровавый огонёк. Куски кожи на голове сильно закровоточили и спадали на лужу, обнажив металлический череп. Голова упала на правый бок, согнувшись под нечеловеческим углом, металлическая челюсть разомкнула ряд бритвенных пластин. Скальп Жона Арка плюхнулся вниз, оставляя вонючий мазутный след на черепе андроида.       — Помоги мне… насытиться! Сожрать твоё мясо! — чудище заверещало электронным визгом и поплелось в сторону Сяо Лонг.       — Насытиться? Так я тебя сполна накормлю, урод Франкенштэйна! — аугментический кулак пронёсся прежде мыслей, впечатав мощный хук в чудища. Андроид рухнул навзничь, опираясь на локти. Огромная вмятина на теле понемногу выпрямлялась, но девушка не дала шанса ему опомниться, градом нисходящих ударов разнося ревенанта на куски.       Вдруг из омута возникли ещё десятки ржавых кривых лезвий, вслед за которыми поднимались тонкие скелетоподобные конечностями. Янг заняла боевую стойку, пока из кровавого болота медленно всплывали горбатые шипастые туловища. Каждое из них выглядело отвратительней предыдущего; по ржавому корпусу сползали целые шматы бурого и белого жира, вокруг которого переплетены засохшие сухожилия, «ожерелья» из высохших потрохов и слущенной кожи.       Желчь протолкнулась по горлу Янг, едва зловонье гнили ударило в нос. Десятки горбатых машин поднялись из-под топи, вперив немигающие взгляды глазниц в сторону единственного живого человека. Они заверещали в унисон, почувствовав свежее мясо, за которым следовало ржавое клацанье ног. Роботы-зомби подбирались ближе. По самым ближайшим из них она отрабатывала сокрушительными атаками, что срывали головы с тонких железных позвонков, дробили руки и вминали рёберный каркас. И всё равно машин становилось больше — двое вставали на место одного упавшего.       Янг отхаркнула желчь в железную маску одного из них, вытирая рот рукавом; грива её волос пылала ярко на фоне сумрачно-алого бесконечного болота в великой тьме. Косы когтей то и дело касались её плоти, когда Сяо Лонг ещё яростней разносила на куски ржавых машин, не в силах пока процарапать сквозь Ауру. И всё же, их было много. Очень много. Павшие с зубодробительным грохотом соединяли разорванные конечности, вправляли вмятины и прищёлкивали позвонки. Девушка в горячке боя с трудом заметила, что ей стало тяжелей двигаться — её ноги глубже увязали в полувязкую тину. Она не могла отвлекаться ни на секунду. Тяжесть каждого зомби-машины снова и снова наваливались своим весом, когти то и дело смыкались на голенях, предплечьях и талии, утягивали вниз.       — Янг… Янг… — мерзкие клокочущие голоса в унисон проносились со всех сторон, срывались треском и визгом из каждого целого вокодера. — Дай нам мяса… Мы хотим мяса…       — Отвалите! Отвалите от меня, уроды! — рявкнула она, изо всех сил стряхивая наседающую волну.       Она сосредоточила свою мощь в одной точке под собой и ударила с силой артиллерийского снаряда. Десятки андроидов разлетелись в разные стороны, разбрасывая куски металла. Она собиралась сгруппироваться в защитную стойку, но заметила, что её правая рука глубоко погрузилась в топь — да и само озеро крови стало доходить до середины бёдер. Блондинка, стиснув зубы, пыталась вытащить протез из ловушки, но ему хоть бы что! Адреналин горел в крови, однако мозг ещё был в силах понять всю патовость ситуации. Она всего одна, а врагов — десятки, и она ещё глубже увязла.       Янг собралась отцепить крепления протеза, понимая, что лишится солидной доли силы, но сможет выбраться из ловушки. Огромная тяжесть вдруг рухнула ей на спину и судорожно дрыгала конечностями. Сяо Лонг вскрикнула, силясь сбросить балласт со спины, как новые когтистые лапы снова вырвались из топи прямо под ней, уцепившись за лицо, волосы, одежду, и резко потянули вниз, в самую топь.       — СВЕЖЕВАТЕЛЬ ХОЧЕТ МЯСА! — вторил голос из сотен вокодеров.       — НЕТ! ПУСТИТЕ МЕНЯ! Чокнутые болванки, катитесь к своим злое… брлг-брлхг-блхг! — крики растворились в оглушительном звоне кривых когтей пробуждающихся андроидов и глухом бурлении пузырей.       Янг усиленно продолжала барахтаться, даже когда глаза заволокло щипающей бордовой слизью, а нос, рот и трахея заполнялись мерзкой жидкостью. В лёгких ужасно жгло. Верх и вниз потеряли свой смысл в бесконечной пучине. Яркий кокон её Ауры, свечения её огненной души, вскоре померк и лопнул, оставив голую плоть на растерзание хищникам. Девушка даже не успела подумать о своих возлюбленных друзьях, родителях, ненависти к Сэйлем, жгучему желанию никогда не сдаваться или отступать.       Весь мир её заволокли когти и удушающая бордовая бездна…       …И тогда Вайсс с дрожью в сердце осознала, что окружавший её лабиринт и в самом деле был бездонным — в каком-то смысле этого снова. Она чуть не сорвала голос, пытаясь позвать друзей. Тщетно. Из каждого угла доносились слабые отзвуки их голосов. Девушка бежала вперёд, огибая пересечение смежных пространств, что смыкались в зеркальные порталы-трещины. Она мчалась быстро, скользя по ускоряющим глифам, следовала за источником голосов. Кто бы ни построил этот лабиринт, его создатель, должно быть, отличался особой жестокой изобретательностью.       Бойкие кличи Янг, успокаивающие речи Блейк, оптимистичные возгласы Руби — все они будто разносились из противоположных точек одновременно, становились громче. Но всякий раз, когда Шни подходила к источнику, а в отражениях мелькали мельтешащие вразнобой фигуры подруг, она срывалась следом, падала и снова оказывалась в пустом многогранном зале. Отражения сокомандниц словно в насмешку шли в разные стороны, расщепляясь на две или три части, сжимаясь или угасая в лазурных, жёлтых или бордовых облаках.       Вокруг неё безразлично следовали своей дороге ещё с десяток таких же «Вайсс», иногда меняя выражения своих личин. Все они шли по лабиринту, будь то ониксовым тоннелям с иероглифами и статуями, ярким мостовым из живого света, просторным криптам или спиралям, что уходили внутрь себя и одновременно распрямлялись по мере движения. «Снежная Королева» клокотала от распираемых изнутри чувств: отчаяния, тревоги, боли, усталости, голода. Она шла здесь, не смыкая ни на секунду глаз, даже не представляя, как глубоко под землёй, или в каком ином слое мироздания она находится. Каждая мышца в теле дрожала от напряжения, мозг ныл от переизбытка противоречивых эмоций. Её кулаки сжались. Благородное семейство Шни отличались хладнокровием, самоконтролем и расчётливостью, чьё качество унаследовала вторая дочь.       Но на сей раз стена её выдержки рухнула. Вайсс пронзительно и со всей злостью закричала во весь зал — так громко, насколько позволял её певческий голос. Её крик подобен обезумевшему зверю, над которым так долго издевались в клетке. Она впечатала в землю ладонь, вплетая вокруг нее огромный узорный глиф. С усилием воли она призвала верхнюю половину Арма Гигас, окутанную ярчайшим белым светом, возвышаясь над разъярённой девушкой на две головы. С ревущим воплем, полным гнева, она направляет свой Призыв, и бронированная проекция рыцаря широким окружным взмахом огромного меча рассекает ряды кривых зеркал.       Гремящий звон тысячи тысяч мельчайших обломков зависли в воздухе, точно плавающие в патоке. Всё ещё разозлённая, Вайсс ожидала увидеть в промежутках какую-нибудь бездну, переплетение тоннелей или каверну с неимоверно громандым подземным городом. Вместо этого наружу сорвались калейдоскопы всевозможных цветов, в которых линии, образы и фигуры искривлялись под неевклидовой геометрией. Вихри заряженных частиц выли и свистели, расплываясь во всё множество миражей — каждый из них был тенью скрытых высших пространственных измерений, где-то повторяющих убранства лабиринта, а где-то сместившихся в неизвестном направлении. Они находились здесь и не здесь, окончательно собранные или только строящиеся под лучами звезды. Пузыри ударной волны тахионов расплывались в пространстве, свет словно двигался бесконечно быстро и медленней кружащегося осенью кленового листа.       С придыханием девушка рухнула на колени, обессилено уронив руки по линии пояса. Арма Гигас исчез. Трещины в реальности, как в отматываемой назад пластинке, соединили сверкающие осколки воедино, скрепляя каждый их кусочек, грань к грани. Отнюдь, Вайсс не осталась в одиночестве, и не в приятном для её смысле: змеистая тень, ранее абсолютно невидимая, начала обретать физическую форму, молекула за молекулой.       Она устало подняла глаза на существо, похожее на помесь сколопендры, змеи и паука; его плоская треугольная панель, сужавшаяся книзу, смотрела на Шни единственным циклопическим окулярном посередине. Из грудины торчало цилиндроподобная установка с изумрудной сферой на конце, нацелившись точно на измученную девушку. Даже согнувшись в кольца сегментированного хвоста, чудовище всё ещё значительно превосходило в размерах человека. Оно растопырило в стороны шесть сегментированных лап, но так и не совершило броска. Вместо этого, лицевая пластина слегка накренилась на правый бок, а окуляр ритмично замигал.       — Искомый объект достиг минимума боевого потенциала, — монотонным, бесцветным голосом отозвался робот. Вайсс слишком устала и шокирована, чтобы среагировать на подобное.       — Искомый объект не имеет признаков повреждения, — продолжил каноптековый механизм, не сдвинувшись. — Предоставляет торговую ценность для владыки Облиса. Начинаю экстракцию в стазисный ублиет-хранилище.       Она не понимала многих слов, сказанных машиной, но слова «торговая ценность» зацепили её душу острыми крючьями страха. Из последних сил она попыталась встать на шаткие ноги. Бесцветный луч вырвался из брюха механоида, окутав девушку с головой. Пространство и время; любовь и ненависть; страх, злость, горе и веселье; верх и вниз; сегодня, завтра и вчера. Всё ныне перестало быть концепцией — только бесконечный призрачный свет в глазах…       … отчего Руби проморгалась несколько раз, шлёпнула себя по щеке для верности. Да, ей было страшно. Да, она осталась одна. Тем не менее, когда образы тысяч констелляций расселись перед её взором, она нашла то, чего и не надеялась отыскать в бесконечных лабиринтах.       Город. Огромный, подземный город, тянувшийся, куда глаза глядят — хотя просто таким словом данную агломерацию назвать было неверным. Девушка медленно шагала по идеально ровному тёмно-медному полу с красной отделкой, озираясь по сторонам, охватывая взором лишь немногие элементы окружения. То тут, то там возвышались огромные пирамидоподобные конструкции с уложенными вокруг них сотоподобными выступами, напоминающие саркофаги. В высоте, зависнув где-то позади них, безмолвно парили ромбо- и сфероподобные конструкции, покрытые широкими симметричными бороздами. Тянущиеся параллельными рядами сталагматы-обелиски замыкали между собой внутреннюю границу огромного двора. За ними тянулись обрывы, откуда ярко сверкали потоки изумрудного и, иногда, бордового свечения. И всё же, несмотря на обилие источников света, в каверне всё ещё царил плотный сумрак.       Крохотные огоньки зажигались у ног Руби, когда она шла вперёд. Она прижала руку к груди, сжав пальцы до побеления костяшек: она отбилась от своей группы и потеряла друзей. Её беспечность стала виной очередного раздробления команды, но девушка нашла в себе веру, что её напарницы просто шли своими путями до некрополиса. Да, некрополис — первое попавшееся слово, возникшее в её голове, словно само собой разумеющееся. Может, дойдя до центра площади — где бы она ни была — она отыщет правду и, может, даже отыщет дорогу до дома.       По мере того, как Руби следовала всё глубже и глубже, некая далёкая тень мелькала впереди — едва различимая, но похожая на фигуру человека. Она не окликала её, не махала руками и не взаимодействовала с ней; она помнила про миражи в причудливом лабиринте. Юная Роуз сделала глубокий вдох и такой же глубокий выдох, сбрасывая с себя гнетущие мысли. Скорбеть или радоваться она будет позже. Её ноги отбивали чёткий ритм на металлической поверхности, как если она репетировала этот момент по многу раз.       Тень стала чётче, хоть и как прежде не шевелилась. Девушка увидела гуманоидную фигуру — чуть больше её роста, обёрнутую во что-то слегка мешковатое и треугольное. Тонкая полоса за спиной ветвилась позади, касаясь полами земли. Тень, сначала чёрная, стала светлеть, в ней начали проявляться слабые оттенки цвета. Руби прищурилась — она различала сочетания бледно-серого, чёрного, с элементами красных пятен. Затем она смогла увидеть, что фигура носила просторный плащ с капюшоном, костюм, напоминающий корсет с поясом, к которому застёгивалась короткая юбка. Такие же высокие сапоги-ботфорты.       Она не сомневалась, что фигура принадлежала человеку женского пола, но не могла понять, кому именно. Ещё одно отражение? Проекция? Сердце Руби сильней забилось в предвкушении выведать истину. Кем бы или чем бы ни было это создание, охотница уже требовала ответов. Понимало ли существо её родной язык — не имело значение, благо договориться можно даже знаками жестов.       Свечение далёких рвов переключилось на бордовое сияние, ровные лучи поднимались до самых сводов каверны, отражаясь от тёмно-медной поверхности тусклым алым блеском. Существо в плаще и с капюшоном всё ещё прятало лицо, но каким-то образом Руби различила на физиономии бледную тень улыбки.       — Неожиданно увидеть тебя здесь, в этом месте, — прошептало оно почти безголосо, но отчётливо. — Неожиданно, но приятно. Это место не для живых.       — Ты угрожаешь мне? — нашла в себе смелость бросить резкий ответ Роуз, сжав кулаки. — Это твоих рук дело, да? Лишаешь меня друзей, играешься с нашими рассудками. Все эти лабиринты, эта крипта, всё до последнего сантиметра — твои творения?       — Почему ты считаешь, что я — причина? — мягко прошелестела тень, сделав шаг вперёд. Руби подняла перед собой кулаки.       — Потому что кому ещё здесь строить это жуткое место? Чего тебе здесь от меня надо?       — Увидеть тебя снова… спустя столько лет… — у девушки от удивления расширились глаза, а из лёгких вышибло воздух, когда собеседник поднял капюшон, — …мой драгоценный звёздный лучик.       Когда его стало лучше видно, та могла различить женское лицо, покрытое лёгкими морщинами, но сохранившее те же нежные женственные очертания; чуть длинные, доходившие до локтей, пряди тёмных волос отливали рубиновым оттенком. А глаза… Руби крупно задрожала, увидев точно такие же яркие серебряные глаза, как у неё. Нежные, добрые, тёплые. Кулаки разжались, плечи опустились, а жгучие слёзы наполняли собственные очи. Тень окончательно оформилась в человеческую форму, так болезненно знакомую для юной Роуз.       — М… мама…       Девушка рвано всхлипнула, не веря происходящему. Однако тепло, исходящее от фигуры, не было иллюзией. Та широко раскрыла руки, приглашающее улыбнувшись.       — Мама! Мама!       Руби бросилась вперёд навстречу, вжимаясь лицом в тело родного человека, которого она потеряла давным-давно. Она больше не сдерживала эмоций, хрупкими руки обхватив фигуру Саммер Роуз, словно величайшее сокровище, какое только можно найти на свете. Она громко зарыдала, не в силах устоять на ставших ватными ногах. Женщина помогла усесться дочери на колени, нежно гладя её по голове.       — Моя драгоценность… ты так настрадалась. Прости меня, — тихо шепнула она, целуя в макушку. — Прости меня за всё.       Долгие минуты прошли с момента, когда пребывавшая в истерике Руби слезами увлажняла одежду родительницы. И тем не менее, она невероятно счастлива и ряда. Если такова была задумка Амброзия, то, очевидно, это его самый величайший подарок маленькой защитнице человечества. Вот бы Янг была здесь и сейчас, где бы та ни была… Саммер молча гладила тело Руби, баюкая её в своих успокаивающих объятьях.       — Я так давно мечтала увидеть тебя снова… хотя бы раз, — всхлипнула девушка, кое-как поравнявшись взглядами с матерью. Вся склера её серебряных глаз покраснела от слёз.       — Всё в порядке, доченька, теперь мы снова вместе, — ласково улыбнулась старшая Роуз, помогая дочери подняться на ноги.       Руби хотела ещё что-то сказать в подтверждение, но совсем другие мысли заняли её голову.       — Но… мои друзья. Моя команда. Вайсс, Блейк, Янг — я их всех потеряла, и не могу нигде их найти, — с тоской в голосе призналась она. — Я же их лидер.       Саммер снисходительно улыбнулась, чуть наклонив голову в правый бок.       — Мой звёздный лучик стал лидером, да ещё с сестрой. Не бойся, родная, с ними всё будет хорошо. Мы все сейчас под надёжной защитой повелителя могучей и великой династии Некфист, которой правит мудрый и справедливый Облис.       Непонимание отразилось на лице Руби. Её мать обхватила её ладони своими и осторожно сжала своими пальцами.       — Облис? Династия? Некфист? Мама, я не понимаю, о чём ты говоришь! Сэйлем вот-вот завоюет Ремнант! Она разоряет царства, а Гримм истребляют человечество! Два артефакта уже в руках ведьмы!       — Обещаю тебе, по сравнению с могуществом Облиса, фокусы Сэйлем всего лишь детские шалости. Он спасёт Ремнант. Он защитит нас и от жестоких Богов-братьев, и интриг Озпина. Ты веришь мне, родная? — с мольбой спросила Саммер. — Прошу тебя.       Девушка нервно глотнула слюну. Она, само собой, пребывала в замешательстве. Слова её мамы звучали абсурдно и фантастически. Однако невероятно и то, что прямо сейчас она стоит здесь, перед дочерью, во плоти и крови. Мысли о команде, Ремнанте и природе самого лабиринта понемногу оттеснялись на задний план, уступая растущему любопытству. Если этот Облис был тем, кто вернул её маму к жизни, то, значит, нет ничего невозможного.       — Ты всё гадала, кто построил эти лабиринты, верно? Его бесконечные проходы, весь город бессмертных? Ты помнишь фрески на стенах?       Руби кивнула. Саммер продолжила, её лицо стало более серьёзным.       — Народ, построивший это место, никуда не уходил. Ты своими очами видела целую историю многострадального народа, отдавшего всё ради спасения.       Женщина обвела рукой некрополис.       — Когда-то давно существовала цивилизация Некронтир, задолго до человечества. Она достигла таких высот, о каких мы, люди, не смели мечтать. Лишь от одного они не могли спастись, — грустно вздохнула Саммер.       — Болезни, которой наградило их родное солнце, невозможно было избежать. Они спасались среди звёзд, но чем дальше Некронтир летели по космосу, тем сильней разобщение преодолевало их. Страдания гложили их сердца, а Древние Боги, творцы жизни, отказали несчастным в спасении. Те пытались сопротивляться, но их разбили.       Руби закусила губу, обдумывая слова матери. Неожиданно её осенило:       — А могли ли Боги-близнецы быть одними из Древних? Если старое человечество боролось против их тирании так же, как Некронтир выступили в защиту своей судьбы?       — Не исключено, что так, — кивнула она, мягко погладив дочку по щеке. — Они поставили на колени целую цивилизацию, бросив их на верное вымирание. Но катастрофе помешала великая сделка со Звёздными Вестниками, что когда-то тоже противостояли Древним Богам.       — Звёздными… Вестниками? — выгнула Руби бровь, забегав глазами. — Мам, я не совсем понимаю, к чему ты ведёшь? Зачем ты рассказываешь это? Почему бы нам просто не найти остальных и не вернуться вместе домой? Папа тоже очень по тебе скучает.       — Всему своё время, моя любимая доченька, — ещё шире улыбнулась Саммер, положив вторую ладонь на щеку.       Красноволосую охотницу будто прошило насквозь разрядом тока. Её тело окоченело и было парализовано, голова запрокинулась назад; расширившиеся зрачки глаз вспыхнули, а рот широко раскрылся в немом крике. Перед разумом пронеслась целая череда событий — столь масштабных, столь всеобъемлющих, что у юной Роуз перехватило дыхание. Она словно попала в чудовищный вихрь, за которым раздались тысячи и тысячи голосов.       Девушка увидела несколько колоссальных фигур, паривших в космической пустоте — столь огромных, что заслоняли собой сами звёзды. Одна из них, одетая в погребальный саван и с косой, сотканных из абсолютной тьмы, издала столь ужасный вой, что Руби застыла от всеобъемлющего чувства ужаса. Загнанный в угол сознания тренировками и собственными убеждениями страх смерти проявил себя в полной красе, обволакивая душу девушки непреодолимым, удушающим террором. Фигура из огня кружила в вихре протуберанцев жарче любой гиперновой, а плеяда прочих творений и вовсе не поддавалась разумному описанию — словно они были естественной частью мира, но в то же время казались ему чуждыми.       Затем случилась война. Она слышала бесчисленные триллионы плачей и криков, боль и слёзы отдавали в каждом уголке мира, на каждой планете звёздных систем — столь величайших, что ни один ремнантец не в силах объять. Миллиардные машины неумолимых машин топтал под собой фундамент самих миров, трески зелёных молний поражали плоть и сталь. Несчастные падали, охваченные ужасным изумрудным пламенем, прежде чем мгновенно распасться в пыль. Неведомые орудия, удивительные, поражающие воображение и даже восхитительные, но невероятно ужасные рассекали само пространство-время. Волна уничтожения прокатилась по всей Галактике и тянулась ещё дальше, затрагивая не только иные водовороты звёзд, но и сами слои измерений.       Руби снова кричала, но некая сила держала её прямо на ногах. От столь колоссальных знаний ужасно тошнило, колотило в лихорадке и сжимало сердце. Она приложила колоссальные усилия и снова посмотрела на маму, тут же ужаснувшись её облику. Теперь она стояла далеко, столь же испуганная, как её дочь, пытаясь протянуть руку. Пламя внезапно охватило всё её тело, окрасившись бордовым.       — РУБИ! РУБИ! ПОМОГИ МНЕ, РУБИ! МНЕ БОЛЬНО! МНЕ ТАК БОЛЬНО! — надрывала она свой голос.       Её крик стал всё более хриплым, пока кожа обугливалась и сходила обугленными кусками. Волосы выгорели, а глаза вытекали из орбит, пока всепожирающее полымя не охватило несчастную до кости. — МАМА! НЕТ! — ужасная боль снова наполнило сердце Руби, вместе с обжигающими слезами на глазах.       Следом она увидела пылающий Ремнант, в воздухе которого витает едкий пепел. Тела отца и дяди лежали прикованные к каким-то столам, их лица скривились от ужасных страданий, когда тонкие зелёные лучи свежевали их заживо. Армады Гримм поедали остатки людей, пока тёмно-бордовые молнии продолжали хлестать небеса. Руби видела себя со стороны маленькой девочкой, которую зажала огромная урса в своих лапах. Медведеподобная тварь разгрызала в пасти её сестру, расплёскивая брызги крови… и всё исчезло.       Иллюзия Саммер растаяла, но столпы огня из разломов как никогда ярко били ввысь. Юная Роуз сжимала свои бока, разрываемые кашляющими рыданиями охотницы. Сквозь жгучую пелену она заметила ещё одну фигуру, вокруг которой играли вспышки живого света. Рослый андроид висел в воздухе, под которым ветвились два толстых длинных сегментированных хвоста с глазами-сферами на конце. Узкий вытянутый череп вжимался в ребристый панцирь, а правая рука обхватывала узкий посох с широким, черенкообразным навершием с тремя сферами.       Машина кружила над девушкой, изучая её циклопическим глазом, что-то водя левой, раздробленной на «лопасти», рукой вокруг. Рациональная часть сознания Руби Роуз, не охваченная горем и ужасом, понимала, что именно ОНО и есть настоящий владелец крипты. Или, по меньшей мере, могло бы им быть. Вокруг андроида возникли ещё три силуэта, и каждый из них принадлежали её сокомандницам.       Первая, Янг, с головы до ног покрыта кровью и огромными рваными ранами, лишённая одежды; с каждым булькающим вздохом она выплёвывала сгустки бордовой жидкости; застрявшие в теле лезвия-когти царапали её кости, заставляя тело судорожно дёргаться. Вторая, Блейк, почти начисто обглодана до скелета, кроме конечностей, плечевого пояса и таза, а также скальпа на пожелтевшем черепе. В промежутках тела — глазницах, носовых пазухах, между рёбрами, — кишмя кишело микроскопическими скарабеями, полностью забивая пространство и то и дело прыгая по телу. Третья, хоть и не покалеченная, застыла в воздухе в немом крике, сплошь покрытая серо-голубой коркой льда — или какого-то другого непознаваемого вещества.       От прежней команды RWBY остался только её съёжившийся лидер.       — ПОЧЕМУ? — истерично выпалила та, попытавшись сконцентрировать силу своей Ауры для атаки. Но вместо обволакивающего тепла души она чувствовала только колючий, обжигающий холод, изнутри затягивающий пустотой. Её сила вдруг развеялась в никуда. — ПОЧЕМУ ВЫ СДЕЛАЛИ ЭТО С НАМИ? ЗА ЧТО?!       Существо даже не дёрнулось, жестом левой руки заставив двинуться вперёд фигуры подруг Руби.       — Мы — чужаки. Это царство принадлежит фаэрону Облису Поработителю, — отчеканила гудящим стрекотом сотен скарабеев Блейк. — Тысячи пытались войти сюда. Единицы вернулись. Мы здесь только по его прихоти.       — Ему интересно, кто мы такие, — чавкающе вторила Янг, звуки исходили от шлепков её ран по костям и звону обломавшихся клинков. — Ему интересно наше место. Ты узнала слишком многое, — тело со склизким звуком развернулось к Вайсс. — Она станет даром для иллюминора Сераса. Мы должны понять друг друга. Увидеть наши миры.       Руби в приступе непреодолимого ужаса отползла от нависавшего андроида, от которого ещё исходили осязаемые волны чистого кошмара. Она отвернула глаза, не осмеливаясь зажмурить их, чтобы не увидеть остаточное послесвечение жестоких сцен. Она часто, широко дышала, сжимая горло. Она хотела возразить существу. Найти в себе силы подняться и объявить, что ни за что не позволит каким-то чудовищным машинам Некронтир ступить на её землю. Но вместо этого она издала гнусавый писк, боясь коснуться даже тени этого чудища, что подлетало к ней в упор, активируя посох-атавиндикатор.       — Давай вместе поможем просветить наши народы, — вторили одновременно голоса её подруг, приближаясь всё ближе валкими шагами.       И весь мир Руби Роуз превратился в нескончаемый, самый худший кошмар всей её жизни, единственным солнцем для которой стал немигающий изумрудный глаз криптека.       Она больше не могла кричать.