Песня последней встречи

Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала — их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: «Со мною умри! Я обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой». Я ответила: «Милый, милый — И я тоже. Умру с тобой!» Это песня последней встречи. Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно-желтым огнем.

      Кто такой этот Санкт-Петербург? Кто он, этот казавшийся с первого взгляда тонким, не до конца окрепшим, даже слабым юнцом, Александр Романов, не готовый взять на свои плечи управление такого великого и большого государства, как Российская Империя? Любимец его великого покровителя, ничего не представляющий из себя, немного заносчивый, высокомерный мальчишка. Городам казалось, что он не заслужил занять место первопрестольной столицы, место, которое Михаил доставал потом и кровью, не доверяя никому, кроме себя, и засыпая с ножом под подушкой. Врагам Миши Саша казался отличным поводом кинуть острую шпильку в спор, а приятелям Москвы Александр был просто неприятен, даже если не ещё больше… Но никто никогда даже не задумывался, чего по-настоящему хочет и что чувствует Сашенька Романов, так нагло отнявший лакомый кусочек не только у Москвы.       «Не понравилось, что тебя Питер заменил?» — ухмыляется Москва, пока Архангельск тихо вздыхает рядом.       «…А что же сделал ты, Санкт-Петербург, чтобы править завоёванными мною землями? Просто появился на свет.» — тихо и зло цедит сквозь зубы Москва, вскидывая одну бровь в оттенке злой иронии или над собой, или над Сашей. Питер пробивает током. «Но я… Михаил Юрье.. » «Ну что ты, Сашенька, ты никогда ни в чем не бываешь виноват. Не виноват ты и в том, что подпортил жизнь половине городов, просто появившись на свет» — уже снова собравшись и совладав с эмоциями, будто кот мурлычет Миша, слегка усмехаясь и проходя дальше, обходя Питер. А что же Питер? Ему больно. Также, как и Москве, ничуть не меньше и не больше. Это боль разрывает душу, и тянет сердце вниз. Юноша закрывает глаза и пытается вздохнуть или выдохнуть, не поддавшись этой тьме. Романов хочет прогнать дурные мысли, как мошки жужащие у него в мыслях и притягивающие неимоверную головную боль. Вот и он сам спрашивает у себя, нужна ли России такая чужая, не похожая, не родная столица. Но Саша не такой слабый и заносчивый, как думают некоторые города, он быстро стирает с щеки одинокую слезу, и как будто надев дежурную улыбку на хмурое, серьёзное лицо, нет, не на лицо, на маску, которую он боится снимать даже при широко любимом Святогоре Рюриковиче, ведь Петербург, светлая он душа, не хочет, чтобы Новгород волновался или переживал. Вот уже Саша встречает гостей, словно лебёдушка, скользя через танцующие пары, берёт бокал шампанского, и легко склоняя голову назад, ведёт рукой навстречу чужой руке какого-то города. И всем кажется, что всё как обычно и ничего особенного, но в душе у новоиспеченной столицы рушатся стены, каждый день отваливаясь по камешку, ведь он влюблен, а его любовь его ненавидит. Так странно… В моем доме завяли все цветы. То ли из-за отсутствия тебя, То ли воды. То ли они решили, что здесь абсолютно бесполезно расти. Собрали все пожитки радости и ушли. Я, обезумев, бросаюсь за каждым прохожим, Чьи волосы цвета ржи, А тонкие запястья лишь слегка на твои похожи, Через пару дней из трещин в потолке составляю твои черты. Я искал тебя В каждой чертовой комнате дома Где ты…