Принцесса и медведь

Сарай догорал. Треск и шипение, едкая гарь, клубы серого дыма — жуткое зрелище, от которого невозможно отвести взгляд. Сперва селяне пытались заливать огонь водой, но вскоре поняли тщетность своих усердий: прожорливые красные языки отступали со злобным шкворчанием лишь для того, чтобы в следующий момент вспыхнуть с новой силой. Хорошо еще, что сеновал располагался далеко от остальных построек, и пожар не перекинулся на них. Нужно было только гасить летящие во все стороны шальные искры, чем и занимались мужики, в том числе и Бьорн. Женщины, дети и старики выстроились полукругом на почтительном расстоянии, уныло наблюдая, как могучее пламя пожирает остов. Виола стояла поодаль, обхватив руками себя за плечи. Лицо опаляло жаром, но зубы стучали, словно от холода: ее колотила нервная дрожь. Бьорн таскал из колодца ведра воды, а сучка Милдрид бестолково суетилась рядом, путаясь у всех под ногами. «Это она во всем виновата! Она и этот похотливый козел… Ненавижу обоих!» — думала Виола, с опаской поглядывая на толпу мрачных селян. Она заметила, как из дома вышел Рагнар. Всклокоченная борода, рубаха наизнанку: явно только что в спешке вылез из-под одеяла. Удивительно, как его весь этот переполох раньше не разбудил? — Что случилось? — зевая, спросил он. Бьорн вытер лоб рукавом. — Где тебя носит? Мы уж заждались, — пропыхтел он, поднимая над срубом очередное ведро. — Меня? Зачем? — Что, не видишь, изба горит. Туши! Рагнар лениво почесал свое пузо. — Да что-то ссать не хочется, — кисло сообщил он. Виола фыркнула, вспомнив его хвастливые побасенки по дороге в Хейдерон. Вот же два идиота! Взрослые мужики, а ведут себя, как дети малые. Между тем в толпе заквохтали старухи: — Ньорун всемогущий, что ж это деется! — причитала Биргит. — Как же мы теперь без сена-то? — Ироды окаянные! — шамкала беззубая бабка в драном шерстяном платке. — Где это видано, скотину в зиму без жратвы оставить! — У-у-у, клятый поджигатель! Найти лиходея и вздрючить как следует, чтоб неповадно было! — Вздернуть на суку аспида поганого! Виола невольно втянула голову в плечи. Куда бежать? В какую щель забиться, чтобы спастись от гнева разъяренных селян? Она бочком направилась было к воротам, но тут к толпе повернулсь Милдрид. — Я знаю, кто это сделал! Я сама видела! — визгливо выпалила она. — Это… Виола похолодела изнутри и замерла, беспомощно взирая, как обвиняющий перст медленно и неотвратимо движется в ее сторону… — Это я, — внезапно сказал Бьорн. — Я сжег сарай. — Ты? — присутствующие ошарашено вытаращились на него, а Милдрид так и застыла с разинутым ртом. Он пожал плечами. — Ну да. Это моя вина. Руки-крюки, уронил фонарь, вот все и полыхнуло… Да не убивайтесь вы так, я все возмещу. Отсыплю серебра и на сено, и на сарай, еще и сверху добавлю. — Хм… Ну что ж, раз хозяин сказал, значит так тому и быть, — одобрила Биргит, и толпа понемногу начала расходиться. *** Перекусив на скорую руку остатками вчерашней снеди, крестьяне разбрелись по своим крестьянским делам. Рагнар отправился искать кузнеца: у гнедого вчера отвалилась подкова, а Бьорн, заткнув за пояс топор, подошел к сидящей за столом Виоле. — Пойдем прогуляемся, — предложил он. Она вопросительно вскинула на него глаза. — Куда? — В лес. — Зачем? — Она покосилась на блеснувшее лезвие топора. — Хочешь меня убить и закопать? Бьорн усмехнулся. — А что, хорошая мысль. Как представлю, сколько серебра придется отвалить за этот дурацкий сарай… — Нечего было с той девкой любезничать, — сердито буркнула Виола. — Да я что? Я ничего. — Бьорн заморгал невинными, как у младенца, глазами. — Не виноватый я, она сама приперлась. Виола презрительно фыркнула, поднимаясь со скамьи. Бьорн, конечно, та еще сволочь, но лучше уж пойти с ним — куда он там собрался? — чем торчать среди недружелюбных селян во главе с этой гадиной Милдрид. Выйдя за ворота, они зашагали мимо домов и пастбищ в сторону леса, темнеющего на склоне горы. Несколько минут они шли молча, но когда вступили под сень деревьев, Бьорн не выдержал. Повернувшись к Виоле, он схватил ее за плечи и пристально взглянул ей в лицо. — Ну чего ты взбеленилась, в самом-то деле? Ничего ж не было. Она отшвырнула его руки и с размаху отвесила ему звонкую оплеуху. — Это называется «ничего не было»?! Да если б я не бросила в тебя этот чертов фонарь, ты бы с ней прямо там, да? При мне! На моих глазах?! — она почти сорвалась на крик. — Ну… прости, я дурак. — Бьорн потупился, потирая порозовевшую щеку. — Да если б я знал, что ты смотришь, да я б никогда… Просто подумал, раз уж она сама предлагает, то почему бы по-быстрому не снять напряжение. Виола с болезненным стоном закатила глаза. — Значит, ты и со мной «по-быстрому снял напряжение»? — горько спросила она. — Да какой там, ты меня только раззадорила. — Бьорн криво усмехнулся, но уловив ее яростный взгляд, посерьезнел. — Нет, Виола, с тобой все по другому. Ты же сама видишь, как меня к тебе тянет… — С чего бы это вдруг? Я же для тебя «никто». — О-о-о, Брокковы потроха! Я что, должен каждой деревенской сплетнице всю правду рассказывать, чтобы она растрезвонила по всему селу? — Какую еще правду? — О тебе… о нас… — «О нас»? — ядовито переспросила Виола. — Очень интересно. Я бы тоже послушала твою правду «о нас». С тяжелым вздохом Бьорн привалился к сосне. Несколько секунд он молча пялился на верхушки деревьев, затем взглянул Виоле в глаза и негромко произнес: — А правда, Виола, заключается в том, что ты принадлежишь моему ярлу, и я даже пальцем не имею права тебя коснуться. — Пф! Что-то вчера ты касался меня не только лишь пальцем, — съязвила она. — Да уж. — Бьорн поскреб в затылке. — Вчера все зашло слишком далеко. Еще немного, и я бы тобой овладел… Предал бы Сигизмунда… Виола скривилась. Снова этот проклятый Сигизмунд! — Что-то я не пойму, — сказала она. — Помнишь, по дороге в Хейдерон, когда я убежала в лес, ты потом ко мне приставал… Неужели тогда ты не боялся предать своего ненаглядного ярла? — Боялся… Но… ты ведь тогда в лесу сама предлагала мне… разделась передо мной… Знаешь, все эти ночевки в одной палатке, езда на одной лошади, твоя близость, твой запах… Да у меня чуть яйца не лопнули! Виола фыркнула и несколько мгновений испепеляла Бьорна презрительным взглядом. — Кажется, до меня дошло, — наконец с горькой усмешкой протянула она. — Тебе просто время от времени нужно снимать с кем-то напряжение, чтобы не лопнули яйца. Вчера тебе под руку попалась я, а утром — Милдрид. Только вот незадача — сарай так некстати загорелся, и ничего не вышло. Какая жалость, теперь у тебя лопнут яйца. Бьорн в отчаянии схватился за голову. — О, Ньорун всемогущий, за что мне такое наказание! Женщина, что за бред ты несешь! — Можешь снимать свое напряжение с кем угодно, где угодно и когда угодно, — с холодной яростью процедила Виола. — Гритта, Милдрид, кто там еще?.. Мне плевать! Бьорн с досадой закатил глаза. — Вот и славно, принцесса! Только и ждал твоего разрешения. — Считай, что ты его получил, — прошипела она. — Отлично! — А ко мне больше не прикасайся! Держи свои грязные ручонки при себе! Не желаю иметь с тобой ничего общего! — Договорились. …Виоле хотелось плюхнуться на поваленное бревно, уткнуться лицом в ладони и зареветь, но она, стиснув зубы, уныло плелась следом за Бьорном, без оглядки шагающим по заросшей лесной тропе. Его мощная спина, обтянутая синей туникой, маячила перед глазами, и Виола тщетно пыталась прогнать воспоминания о вчерашней ночи. О том, как ее руки жадно скользили по этим бугрящимся мускулам, как ее ногти впивались в эти твердые плечи, как ее ладони сжимали этот крепкий упругий зад… «Да ну его к черту! — Виола яростно тряхнула головой. — Я не такая дура, как эта Милдрид. Пусть забирает его со всеми потрохами, а мне нужно думать о том, как отсюда сбежать». Между тем Бьорн, кажется, нашел то, что искал. Он срубил пару юных, в три пальца толщиной, сосенок, ободрал их от веток и, взвалив на плечо, повернул назад. «И зачем они ему?» — гадала Виола, но спрашивать не стала. Много чести — разговаривать с этим болваном. Отныне она будет обращаться к нему только в самом крайнем случае. Они вернулись на подворье. Бьорн отправился под навес, где стоял верстак, и принялся обтесывать принесенные из лесу колья. Виола тем временем бесцельно шаталась вокруг, глазея по сторонам. Над пепелищем все еще витал сизый дым, и ветер доносил назойливый запах гари. В другом конце двора в куче навоза копошились пестрые куры. Когда одной из них удавалось найти червяка, то вместо того, чтобы втихую его сожрать — она тут же удирала прочь, но тем самым лишь привлекала к себе внимание. Остальные всем стадом набрасывались на свою товарку и бесцеремонно отбирали ее добычу. Вокруг горделиво расхаживал петух с мясистым гребнем, красным и сочным, как ломтик арбуза. В отличие от своих подопечных, он был щедр и великодушен. Обнаружив съестное, он звонким «пок-пок-пок!» подзывал свой гарем разделить с ним трапезу. Рядом в небольшом загончике лениво пережевывала жвачку пегая коза, а ее подросшие козлята — рыжий и черный — резво скакали вокруг матери, бодая друг друга короткими рожками. В графском замке тоже был скотный двор, но у Виолы, разумеется, не находилось причин его посещать. Она тяжело вздохнула. Суждено ли ей снова попасть домой? Увидеть отца, вернуться к той беззаботной жизни, которую она вела, пока этот чертов хейд не додумался ее похитить… Но даже если и удастся, то прежней она уже никогда не станет. Виола мельком взглянула на обрубок пальца. Раны на теле, раны в душе — пускай они и затянутся, но на их месте навсегда останутся уродливые рубцы. В следующий момент послышался стук копыт, и за воротами показался Рагнар. — Ну как? Подковал? — поинтересовался Бьорн из-под навеса. — Угу, — откликнулся тот, спешиваясь. Он поставил коня в стойло, не расседлывая. Затем достал из колодца ведро воды, отхлебнул из него сам и наполнил поилку для лошадей. — А ты что делаешь? — спросил он у Бьорна. Тот как раз приколачивал друг к другу обтесанные колья, перед этим тщательно вымеряв расстояние между ними при помощи размеченного шнура. — Землемерный циркуль мастерю, — пояснил он. — Старый-то сгорел вместе с сараем. — Гы-гы, — ухмыльнулся Рагнар, бросая на Виолу озорной взгляд. — Знатно вы там с девицей позажигали, что аж сено занялось. Виола показала ему язык. Рагнар в ответ осклабился до ушей. — Долго тебе еще? — поинтересовался он у Бьорна. — Там, кажись, уже все село собралось, чуть не до драки доходит. Поехали скорее, а то пропустим эдакую потеху. Тебе помочь? — Нет, я почти закончил. — Бьорн еще раз замерил шнуром расстояние между ножками циркуля и выпрямился. — Готово. Можем ехать.