V for Violett

Интересно было, правда, главная героиня вызывает чёткое чувство отвращения. Мне с первых предложений хотелось её прибить. Надеюсь, она умерла. И это призрак.» Моя подруга, тестировщик текста. Сигнал будильника прошелся по голове, как отбойный молоток. Девушка болезненно поморщилась и открыла глаза. Семь утра. Кажется, Виолетта заснула в пять. Два часа — неплохо. Попытка подняться на ноги не увенчалась успехом, Ви, как мешок, рухнула на пол спиной. Резкая боль в правом боку даже не позволяла думать о подъеме. Сегодняшняя ночь обернулась чем-то посерьезнее, чем недосып. Тянущая боль заставляла лежать на прохладном полу и перебирать воспоминания. «Точно, меня ж огрели битой. Сука, бита это мое оружие. Этот ублюдок с косящим глазом в следующий раз получит так, что мама родная не узнает». Этот ублюдок был обычный парень из другой банды. Он был старше года на три, но ростом особо от Виолетты не отличался. Только силой. Сильные руки и спина парня позволяли даже короткий замах превращать в хороший удар. Это она отметила сразу. Бесило, что, кроме нее, кто-то еще держит в руках биту, хоть и не начиненную в изголовье гвоздями. Смешно, что отличница и первая ученица школы днем, ночью превращалась в кровожадного отморозка. Сегодня ее банда проиграла. Игнил — кто-то вроде друга, хотя Ви сложно было назвать хоть кого-то таковым, возможно, получил сотрясение мозга. В пылу битвы она видела, как парень рухнул от мощного удара в челюсть и не способен был продолжить борьбу. Ей же прилетели удары по спине и заднице. Колени тоже изодрались в кровь. — Виолетта, почему ты еще не внизу? Уже 7:03! Ты опоздаешь. — Сейчас! — истошно крикнула девушка, борясь с желанием сказать что-то еще. Мама, мамочка. Виолетта — ученица старших классов, и мама возлагает огромные надежды на ее будущее. Точнее амбиции. Наоки Вальмонт потрясающая женщина во всех отношениях. Она вышла замуж за полнейшего неудачника, который не высовывал носа из дома, даже на работу, на памяти Ви вообще никогда. Девушка не была уверена, что он хоть когда-то работал. Зато ее мать пахала в больнице медсестрой и родила четверых детей. Но Наоке его обожала. Не было претензий вроде «ты испортил мне всю жизнь» или «ты полное ничтожество». Лили — самая старшая. Ей было уже 30 и она смогла добраться до поста мэра в другом городе. Лили особо никогда не общалась с Виолеттой, хотя бы потому, что, когда Ви достигла возраста 5 лет, сестра уже свалила из родного города в университет. После не посещала Морио даже в праздники. Мару — брат и самый близкий человек, хотя Виолетта последний раз видела его года два назад. Ему 24 и он заместитель генерального директора «Тойоты». Примерно с пяти до десяти лет они были не разлей вода. Однажды Виолетта отбивала брата от мальчишек старше него. Она уже даже не помнила, в чем был конфликт, но будучи семилетней девочка вступилась за брата, впервые взяв в руки тяжелую биту. Ох, и отметелили их, как последних шавок: Мару разбили голову и нос, сломали один зуб и руку, а Ви дубасили битой по спине. Тогда тоже отбили почку, после этого девушка и запомнила эту тянущую боль. Но они были довольны, потому что надавали противникам так же неплохо. Правда и мать им устроила разнос по всем статьям — Мару не мог три недели ходить в школу, что, конечно же, оказалось катастрофой. Кири — ей всего 21 год, но в отличие от остальных она уже всемирно известный архитектор. Наглая, заносчивая, амбициозная, принципиальная — почти все переняла от матери. Не мудрено, ей занимались чуть ли не жестче, чем всеми остальными детьми. На Лили Наоки еще не знала, как вымуштровать ребенка, Мару был мальчиком, его особо не трогали. Кири же попала под полную раздачу с самого рождения. Виолетта всегда чувствовала неприязнь к сестре и боялась ее, та отвечала взаимностью. Ругань за спиной родителей, соперничество во всем. Кири в 16 окончила школу экстерном, тут же поступила в университет — ей понадобилось три года, чтобы получить диплом. Он считался чуть ли не восьмым чудом света. После выпуска Кири Вальмонт быстро стало именем нарицательным. Если бы вы залезли в словарь, то напротив него могли бы прочесть определение «гениальность, мастерство, лучшее из лучших». И вот Виолетта, 16 лет. Она уже сама могла сдать всю школьную программу и даже преподавать некоторым учителям. Но ежедневно слышала от матери, что уроки учит на отвали, занимается ерундой и вообще полная неряха. Это несмотря на то, что в школе не было нареканий, а изучением английского, рисования и пения она занималась, чтобы полностью не отъехать кукухой. Неряха — это фактически антипод ее жизни. В комнате не могло быть ни единой соринки, у всех вещей свое место, вся одежда выстирана и поглажена. Но с матерью она не спорила. От части, потому что не было смысла — слово женщины в этом доме было законом. От части, потому что боялась ее. Поэтому она не стала дожидаться повторения вопроса Наоки и со стиснутыми зубами поднялась на ноги. Главное, чтобы мать не узнала, что у нее есть непонятно откуда появившуюся ранение. Иначе все — секир башка, полный запрет выходить из дома и контроль, даже ночью. Виолетта болезненно спустилась по лестнице, тут же сменив выражение лица на безразличное при виде матери. Она собиралась на суточную смену в больницу, закидывала ключи в сумку, накидывала плащ, хотя на улице еще было тепло. — Еда на столе. У тебя на этой неделе две контрольных. Ты же понимаешь, что обязана сдать на отлично? Это даже был не вопрос, а полувопросительное утверждение. — Да, мам, спасибо. — Помни свою цель, Виолетта. Без образования — ты ноль без хвостика, пятно, ничто. Кири — 21, а она уже выезжала во Францию помогать с проектированием этого чудесного здания. Как его там? — Не знаю. Я помню, мам, я готова, спасибо. — Надеюсь, последнее время ты очень плохо учишься. Виолетта подавила желание закатить глаза. Под «очень плохо учишься» мама всегда имела в виду, что девушка еще не всемирно известный стоматолог, физик-ядерщик или еще кто-то. О том, что дочь собиралась стать психиатром — женщина не знала. Потому что эта информация вначале вызвала бы у нее инфаркт, а потом Наоки вызвала бы инфаркт у Виолетты. Зачем эти сложности. — Милый, я пошла, — проворковала мама, обращаясь к человеку в кухне. — И помни свою цель, — тут же изменив тон на серьезно-решительный, сказала она девушке. Дверь за ней захлопнулась, Ви с облегчением выдохнула. Пора поесть. В кухне сидел отец и читал газету. -Виолетта, доброе утро, — он тепло улыбнулся, приподнимая кружку с кофе. Отец был чисто европейской внешности со светло-русыми волосами и яркими голубыми глазами. Он настолько отличался от всей семьи, что какое-то время Виолетта думала, что он отчим. После определенного возраста девушка стала понимать, что и она серьезно отличается от японцев. У нее тоже были голубые глаза, европейский разрез глаз и телосложение не сказать, что субтильное. К 16 годам грудь вымахала до полного третьего размера, от чего сложно было подобрать нижнее белье и приходилось постоянно перешивать пуговицы на блузке. -Нхе, — пробурчала девушка, рухнув на стул. На столе стояла тарелка с кашей на воде, без сахара и соли. Мать считала, что это самая потрясающая еда, а лишние калории никому не на пользу. Плюс сахар был запрещен Виолетте по каким-то еще соображениям. — Сегодня очень солнечная погода. Правда моя девочка мрачнее дождливой тучки. Что-то случилось, булочка? — Все. В порядке, — сквозь зубы процедила та. Как же ее бесило обращение отца. Он вечно называл ее какими-то уменьшительно-ласкательными прозвищами, словно ей 6, а не 16. И вечно был добрым. — Знаешь, ты скорее всего слышала, в Морио неспокойно как-то. Я предложил Наоке съездить-отдохнуть подальше отсюда на выходных. Ну там — бассейн, активный отдых семьей, велосипеды, может даже палатки. Позвонил Мару и Лили. Никто из них не сможет. Жаль, но они поддержали идею. Кири в городе, сказала, что готова отвлечься от проекта, — Ви скривилась.- Как ты на это смотришь? Виолетта подняла издевательский взгляд на отца, жуя осточертевшую кашу, которая больше походила на картон, разбавленный водой. — У меня куча уроков. — Да, я понимаю, ты скоро перейдешь в выпускной класс. Но это всего на два дня, не больше. Думаю, ты и так лучше всех в школе. И, пирожочек, отдых тебе пойдет только на пользу, — все это отец говорил без какого-либо оттенка злобы на лице и в голосе, немного мечтательно смотря то на дочь, то в окно. — Обещали солнечную теплую погоду. Подышим свежим воздухом, сменим обстановку, может… — Мне пора. Виолетта вымыла тарелку и быстро поднялась в комнату. Отец погрустневшим голосом еще что-то говорил. Низ спины адски тянул. В зеркале Ви обнаружила расплывающееся пятно синяка. Ей определенно нужен был врач, но такое вызывало бы кучу вопросов и быстро дошло бы до матери. Поэтому пришлось просто натянуть школьную форму и отправиться на уроки. — Хорошего дня, солнышко! Повеселись с друзьями. На последних словах Ви со злостью хлопнула дверью. Друзьями. Кому нужны друзья, если вокруг одни недоучки да неудачники? На улице и правда было очень солнечно. Люди лениво потягивались и двигались как сонные мухи. Мимо проехал почтальон, приветливо махнув рукой. Ему было под 50 и у Виолетты было предположение, что он педофил. Все из-за его несуразных усиков над верхней губой да вечно странных штанов-шорт с кучей карманов. И цвет то у них был такой отвратительный, что-то между охрой и блювотно-зеленым. Она наигранно-приветливо махнула ему в ответ, думая, на сколько нужно быть жалким, чтобы к 50 годам добиться только того, чтобы развозить газеты. На перекрестке девушка точно знала, что не пойдет на нулевой урок. Историк, господин Сэнго, был полнейшим болваном. Он совершенно не мог составить структуру повествования, вечно читал с листа с полузакрытыми глазами. Проще было заснуть, чем хоть чему-то научиться. Благо, ему тоже было все равно, кто ходит на лекции. Ви посещала его уроки только на контрольных и сдавала все на отлично. Сейчас ей больше хотелось найти укромный уголок и покурить. Девушка юркнула в проулок между задними дворами домов. Ей на встречу вышло двое школьников, которые, похоже, тоже не спешили на уроки. Она их узнала — мальчишки из банды соперников. Один ночью получил по носу. Теперь под его глазами разливались два внушительных синяка и нос скосился влево. Его друг неустанно гоготал. Девушка не боялась, что ее узнают. Мало, кто в ее собственной банде знал, как она выглядит, тем более в банде соперников. Днем Виолетта заплетала волосы в длинную косу, носила обычную школьную форму с черными чулками (для скрытия ободранных ног от матери) и не имела привычки пользоваться макияжем. Ночью ее доспехом становились фиолетовое боди, кожаная курта, черные изодранные джинсы и маска, раскрашенная флюоресцентной краской с улыбкой от уха до уха. Поэтому мальчишки прошли мимо, даже не посмотрев в ее сторону. Она закурила. Дым ударил в голову, слегка проясняя мысли. Утро переставало быть давящим. Так прошло около часа, Виолетта бесцельно моталась по переулкам между домов, думая о том о сем, напевая какую-то попсовую песню, которая как жвачка вцепилась в ее память. Ей по душе были бас-гитара, ударные, сильный голос, который может перейти в рык. Но этому сложнее прицепиться и бесконечно прокручивать в голове. Бесцельную прогулку Виолетты прервала машина скорой помощи, которая внезапно дала задний ход и раздавила голову мужчине. Виолетта от удивления замерла, ощущая в замедленной съемке, как брызги крови упругими каплями ложились на лицо, школьную форму и ноги. Она заворожено смотрела, как тело перестало дергаться и замерло, а мозги вперемешку с кровью объемной лужей растеклись по асфальту. «Интересно», — только и пронеслось в ее голове, когда к ней подбежал работник скорой. Он очень активно упрашивал ее уйти, задавал вопросы вроде не пострадала ли она, нужна ли ей помощь. Девушка отвела взгляд от трупа и наткнулась на компанию чуть поодаль от него. Некоторые были знакомы. Она точно узнала Коичи и Окуясу. Коичи, потому что его девушка дико доставала на переменах своими бесконечными рассказами о том, какой он потрясающий. Окуясу, потому что он невозможный идиот. Она много раз пробиралась в его дом, чтоб переночевать. Также Ви узнала еще одного, он учился в параллельном классе, но имени не помнила. Парень запомнился лишь из-за забавной прически. Девушка часто гадала, как он умудряется вообще сооружать ее каждый день. Даже была мысль, что возможно это парик или вроде того. Но она ни разу не проверяла этого и не задавала прямых вопросов. Двоих других она не знала, но они были старше мальчишек. «Только что парню раздавило башку, а они стоят рядышком и спокойно что-то обсуждают». На этой мысли медбрат потащил ее к машине. — Пустите! Что вы себе позволяете? — недовольно сказала Ви. — У вас, возможно, шок. Давайте я позвоню вашим родителям. — Ничего мне не надо. — Но… — Если хочешь помочь, — Виолетта перешла резко на «ты». Она делала это постоянно и вообще обычно не церемонилась, если для этого не было выгоды, — то помажь мне спину чем-нибудь и дай обезболивающее. — Спину? — не понял тот. Виолетта задрала блузка, обнажая синяк. Мужчина непонимающе переводил взгляд с лица девушки на спину и обратно. — Но как? — Какая разница, просто окажи мне первую помощь. Я спешу на занятия. Медбрат ошарашено стал копаться в медикаментах. Ви попыталась разглядеть что-то интересное для себя, но в таких хаотичных движениях увидела только пенициллин да бинты. После медбрат осмотрел ушиб, сказал, что ей необходимо обследование, возможно, что-то серьезное, выдал обезболивающее и еще какие-то таблетки. Хотел уже задержать, чтобы отвезти в больницу, но девушка ловко проскользнула между его рук и кинулась прочь. Теперь день не так сильно будет наполнен болью. Жаль, что вытянуть какой-нибудь интересный препарат случай не выдался. На этих мыслях она снова вернулась к образу трупа и голове, которая треснула как арбуз. Содержимое, словно малиновое варенье, растекалось по асфальту. «Я ведь никогда такого не видела. Что должна чувствовать?». Школьный двор был полон. Виолетта быстрой походной нырнула в парадный вход. Некоторые оборачивались, видимо, заметив кровь на щеках. Несколько девочке старше классом стали перешептываться. Этого, конечно, не хватало — лишнее внимание. Не то, чтобы она его не любила, но ей не нравилось представать в неприглядном виде. И сейчас она считала, что вид совершенно неподобающий для статуса идеального ученика. Она вломилась в туалет, застав двух девушек в странном состоянии. Они резко отстранились друг от друга и неловко стали оправлять одежду. — Плевать, — бросила Ви, подходя к раковине. Девушки пулей выскочили вон. На лице и чулках кровь полностью была смыта. Синяя форма тоже неплохо скрывала пятна. Но кровавый развод на белой блузе на груди просто выводил из себя. Виолетта долго застирывала его, но не смогла свести полностью. Розовый влажный оттенок бесил. Девушка перекинула косу через плечо, чтоб хоть как-то убрать раздражающий фактор, вышла из туалета в попытках вспомнить, чем выводить кровавые пятна с белого. В свои ночные вылазки она одевалась в черное, не считая боди, поэтому крови не было видно. Да и боди на удивление за все время своего существования ни разу не пострадало. Сейчас же происходил кошмарный кошмар. С этими мыслями она вошла в класс и оказалось, что опоздала. Рядом с доской стоял преподаватель — лысеющий на макушке, ссутулившийся в бежевом джемпере и серых строгих штанах господин Окуро. Рядом с ним, широко улыбаясь Виолетте, соседствовал еще один мужчина, высокий, статный иностранец. На лице ярко виднелись только носогубные складки из всех возможных морщин, а зубы были почти белоснежно белые. Одет мужчина был просто: темного цвета пиджак и обычные штаны со стрелками. Загорелое лицо обрамляли тронутые сединой темные волосы. — Виолетта Вальмонт, не ожидал от вас. Что за опоздания? — у Окуро был очень скрипучий голос. Можно было записать его и открыть дверь. Вряд ли хоть кто-то подумал бы, что это не скрип. Учитель сурово смотрел на девушку выцветшими глазами и указал на ее место. Виолетта ошарашено поклонилась и буркнула извинения. Оправдываться она не собиралась. Вот еще — она опаздывает только по большим праздникам. Господин Окуро был предвзят в ее сторону, потому что география — тот предмет, который Ви знала лучше преподавателя. И его это раздражало. Он вечно пытался ее осадить, когда во время лекции вверх поднималась бледная девичья рука и звучали исправления в неточностях или устаревшей информации. Окуро даже несколько раз писал жалобу директору. Но директор был в восторге от семьи Вальмонт (или делал вид). По крайней мере, на соревнованиях Виолетта и родственники выбивали всегда первые места. Это престиж, директору было совершенно не резонно что-то предпринимать. Девушка села за парту под легкое хихиканье со стороны. Она точно знала, что около половины класса ее не любили или боялись. Было несколько странных воздыхателей, которых она то и дело отшивала. — Продолжайте, господин Пратчетт. Иностранец прокашлялся. — Как я уже и сказал, недавно закончились мои раскопки в Монголии. Совершенно невероятно потрясающая странна. Какой колорит, какие люди. У них все еще сохранилась традиция кочевничества, а очаги они топят сушеным навозом яков. Бесконечный простор, — на этих словах гость достал длинную коробочку.- Но хватит лирики. Я хотел бы поделиться с вами своей находкой. Рискну предположить, что юным и прытким умам будет интересно взглянуть на древность, которая даже для меня остается загадкой. Он аккуратно вытянул тонкий продолговатый предмет. Виолетта отвлеклась от окна и взглянула. — Это стрела. Очень странная стрела. На ней нет ни одного узора, который мог связать ее с Монголией. Помимо этого она полностью из сплава металла. Виолетта тут же подняла руку. Господин Окуро сморщил лицо, которое стало еще больше походить на изюм. — Да, кажется… Виолла? — Виолетта. Если это стрела, то какой смысл было делать ее полностью из сплава металлов? — Это верный вопрос. Пока что у нас есть только предположение, что она использовалась ни как оружие, а как некий сакральный артефакт. Возможно для ритуалов шаманов… — Разве не разумнее использовать кинжал или нож для этого? Стрела ведь предназначена для преодоления воздушного сопротивления. — И этим вопросом мы тоже задались, — Пратчетт не выказал совершенно никакого раздражения. Наоборот, казалось, что ему доставляет удовольствие любопытство девушки. — Сейчас мы взяли все возможные анализы, пытаемся выяснить точный состав сплава. — Вы все еще этого не сделали? — Виолетта Вальмонт! — встрял учитель. — Все в порядке. Дело в том, что в сплаве мы обнаружили свинец, это еще сильнее ввело в замешательство. И, можно, — он взглянул на Окуро, будто спрашивая разрешения, чтобы ученица подошла. Преподаватель неуверенно кивнул, — прошу. Ви поднялась и направилась к стреле. Без всякого спроса она аккуратно взяла ее в руки и поднесла ближе к глазам. Стрела оказалась тяжелой. Такой очевидно не возможно было просто выстрелить из лука. — Узоры относятся к инкам, — Виолетта перевела взгляд на Пратчетта, который с интересом наблюдал за ней. — Вы либо лжете, что не смогли понять их, либо профан. — Виолетта, это совершенно неподобающее общение. — Все верно, — мужчина даже не обратил внимание на возмущение учителя. В его взгляде проскользнула легкая хищная нотка. Виолетта не подала виду, продолжая смотреть ему прямо в глаза. У нее был дед, который жил в глухих сибирских лесах в деревне всего на пять домов. Для России у него было неполиткорректное имя Адольф, а каждый житель считал его поехавшим. Но он был весьма полезен в плане грубой силы. Наколоть дрова — он первый, поправить забор или покосившийся сруб — только позовите, завалить лося или медведя — тут как тут. С пяти лет девушка каждое лето гостила у него и, по правде, она ненавидела это время. Так вот, дед был неклассический во всех планах. Он считал, что Ви обязана выживать, каждую секунду. И его представления о выживании были своеобразными. Многие слышали, что звери воспринимают прямой взгляд в глаза как жест агрессии и могут кинуться. Для собственной безопасности лучше этого не делать. Дед считал иначе. По его разумению, если ты отводишь взгляд от противника, то достоин смерти и иди на хрен. И, хотя Виолетта терпеть не могла своего деда, уроки настолько врезались в подкорку, что даже в обычных ситуациях она неосознанно к ним прибегала. — Какое именно из моих предположений верно? -Возможно, и второе, — он засмеялся густым приятным басом. — Потому что так быстро определить принадлежность стрелы я не смог. Но, если вы, юная леди, взгляните сюда и сюда, — он указал на два места на острие, — то увидите, что узоры хоть и принадлежат к инкам, но относятся к разным временным периодам. Виолетта присмотрелась и согласно кивнула. — Так в чем тогда проблема определения? — В том, что стрела найдена в месте, где ее не могло быть — захоронение появилось в Монголии намного раньше, чем эти символы. И то, как эти народы вообще могли пересечься. Виолетта еще раз внимательно рассмотрела стрелу, после чего с легкой улыбкой вернула ее в коробке. Ей понравилось, что Пратчетт не оказался идиотом с завышенным чсв. Судя по его взгляду, ему тоже понравилось, что удалось удивить девушку. — Присаживайтесь на место, — процедил господин Окуро, прерывая долгий взгляд между Ви и Пратчеттом. Девушка села за парту и уже с большим интересом слушала гостя. В спину ей прилетело несколько смешков и типичное «заучка». Пратчетт распрощался с классом за 20 минут до конца урока, пригласив всех в местный музей. Оказалось, он остановился в Морио и привез еще несколько предметов из своих путешествий, о которых был готов рассказать каждому чуть ли ни ночью. Виолетта поставила еще один мысленный плюс. Господин Окуро продолжил лекцию и интерес снова упал до единицы. В его рассказе не было ничего познавательного и выстроен он был как обычное чтение пресной книги. Когда учитель отвернулся, в голову Ви прилетела бумажка. Она зло обернулась и встретилась со взглядом одноклассника. Он входил в банду соперников, но про ее статус не знал. — Выеживаться — это попытка показать свою значимость, да, Вальмонт? — парень издевательски улыбался. — У меня нет необходимость доказывать, что в моих штанах хоть что-то присутствует, — с наигранно-вежливой улыбкой ответила та. Парень скривился. Непонятно, задело его или нет, только друг рядом чуть не взгоготнул, а девушка сзади мальчишек осуждающе закачала головой. — Виолетта, о чем я пытаюсь сейчас рассказать на уроке? — прервал перестрелку взглядами учитель. Ви лениво повернула голову в его сторону. Слишком душное утро. — Господин Окуро, думаю, Виолетта еще не до конца отошла от ночных гулянок с морем вина. Даже застирать одежду толком не успела. Возможно, даже сменить, — парень самодовольно откинулся на спинку стула. — По крайней мере, в отличие от твоей мамаши, я пью дорогое вино и в постель с кем попало не ложусь. Иначе у меня уже бы появилось чудо, подобное тебе. Девушка выпалила слова на автомате, даже не успев составить предложение мягче или остановиться. После сказанного дышать стало тяжелее, класс замер, ожидая продолжения. Виолетта слегка испугано глянула на учителя. У того брови поднялись чуть ли не до линии роста волос, глаза расширились и в них отчетливо читалось, что он пытается полностью понять смысл сказанного. Потом было что-то вроде скрипучей сирены, где учитель с усилием подбирал слова, чтобы не пересечь границу этики. Из всего Виолетта поняла, что после уроков драит бассейн, а ее оппонент — раздевалки. И по ее подсчетам на уборку раздевалок уйдет около двух часов, а на бассейн около четырех. Она и не ожидала, что провокатора накажут суровее, чем законно защищавшуюся Ви. Но, хоть лицо парня и выражало некое подобие удовлетворения, после ее слов на девушку он ни разу не взглянул и постоянно сглатывал тяжелый ком. «Прямо в десяточку,» — довольно хмыкала девушка. Виолетта направилась в раздевалку, чтобы сменить школьную форму на спортивную и приступить к мытью бассейна. Около раздевалок ее остановил мистер Пратчетт. — Виолетта, как славно, что ты здесь. — Да не очень, меня наказали и мне некогда, — Ви уже была готова пройти мимо, но мужчина поймал ее за руку. — Прости, — он тут же разжал ладонь. — Ты восхитила своими знаниями. Кажется, никто в классе особо не заинтересовался моими исследованиями. А ты слушала и могла чем-то поделиться, — он закопошился в кармане. — Вот, — в руках оказалась визитка, обычная, белая, только имя, фамилия и номер телефона. — Арчибальд Пратчетт, недели две буду здесь. С удовольствием проведу экскурсию. Ну, не буду тебя задерживать. На прощание он подмигнул и отправился к выходу. Виолетта непонимающе взглянула на визитку, потом вслед удаляющемуся мужчине. «Подкатывал или показалось?» — пронеслось в голове. Бассейн не то, чтобы был огромный, просто высокий. Рост Виолетты не превышал 160 сантиметров, поэтому приходилось таскать стремянку, чтобы не свешиваться с бортика. Она слышала как парень, с которым она сцепилась утром, копошился в раздевалке и, кажется, иногда выглядывал из нее. У Ви было смутное чувство, что в определенный момент он захочет ее просто спихнуть в бассейн с трех метровой высоты, потому не рисковала. Лучше потратить чуть больше времени и сил, нежели оказаться в больнице с сотрясением. Она приложила его жестко, настолько, что до конца уроков ее избегал весь класс. И, кажется, пошли какие-то слухи про парня. Но, собственно, так ему и надо. Его средний балл 3,38, в будущем максимум он дорастет до старшего менеджера в какой-нибудь сети продуктовых. Виолетта самодовольно улыбалась, представляя, как лет через пять он будет складывать ее продукты в пакет. На дне бассейна лежал клочок бумаги. Виолетта недовольно его подняла. Мусорного пакета она с собой не взяла, поэтому придется ходить с бумажкой, пока она не решит вылезти наружу. Судя по чернилам, это была записка. Вначале Виолетта решила, что ей вообще неинтересно, что в ней, но спустя пять минут захотела прочесть. Корявый почерк гласил «В 21:00 у музея, будет интересно». «Пратчетт привлек внимание шпаны, понятно», — подумала девушка. Наверное, хотят пролезть внутрь и украсть что-то. Думают, что археолог клад там держит. Смешно, но полиция их вычислит в первом же ломбарде. «Даже интересно посмотреть, как они будут улепетывать. Может, заснять». Девушка потерла ушиб на спине. Действие обезболивающих заканчивалось. Еще неприятней стало, когда послышался хлопок закрывающейся двери. Она осталась одна. Солнце уже окрасило небо в золотой на западе, лучи мертвенно пробивались сквозь кроны деревьев, создавая густые тени в бассейне. Виолетта терпеть не могла оставаться одна в таких местах с таким освещением. Она знала, что охранник не уйдет никуда, но всякие страшные истории не выходили из головы. Тем более она обожала фильмы ужасов, но боялась призраков. Фантазия уже рисовала, что в тишине бассейна прямо за ее спиной материализуется нечто напоминающее школьницу со спутанными черными волосами, бледными тонкими руками, украшенные венозной сеточкой, и голос произносит «Тебе не сбежать». «Ви, это полный бред. Нет никаких призраков. Было бы клево, но нет», — и стараясь переключиться на мотив утренней попсовой песни, она с еще большим усилием стала тереть плитку. Когда девушка закончила с бассейном, на улице собрался густой сумрак. На горизонте блекли последние лучи. Виолетта вначале было пошла домой, устало потирая спину, но решила, что не хочет вечер проводить с отцом и его беспробудной радостью. Она взглянула на истерзанную записку с потекшими чернилами и сменила маршрут к музею. Около ворот Ви услышала переговоры. Их трое, они весьма довольны своей затей. Девушка притаилась перед аркой и аккуратно выглянула. Да, все верно, трое. Один из них — тот парень, с которым сцепилась утром. Даже имя вспомнить не могла. Он не казался расстроенным, хоть в разговоре его друзья и отпустили несколько шуточек о случившемся. — Есть подозрения, что ты в нее втюрился, — толкнул того в бок друг — высокий, но щуплый на вид. — Вот еще, — отрезал парень. — Слишком много о ней говоришь. Ви-о-лет-та, — протянул третий и захрюкал в ладонь. — Идиот. Не понимаю, где Пэрти и его хваленые отмычки. — Нет у него никаких отмычек. Он пытался выглядеть круче, вот и наврал. Не придет. — Тогда разобьем окно и пролезем так. — Ты что? Все руки об осколки порежем. — Так подложи пиджак, идиот. Виолетта нащупала электрошокер в кармане. Так, на всякий случай. Вдруг и вправду втюрился и захочет отомстить за утро. И после резко вышла из угла. — И что стадо ослов забыло около музея? Клуб альтернативно-одаренных в другой стороне и работает только по пятницам. Мальчишки замерли и напряглись. — Ох, тьфу, ну и напугала, — выдохнул один из них. — Погодь, так это ж твоя эта… — Заткнись, — резко рыкнул одноклассник. — Это она что ли Пэрт? Или ты просто решил сходить на свидание, но одному стало страшно? — Ты всегда был слаб к девушкам в чулках. — Завали. Свое… — Боже правый, идиоты, — Виолетта обреченны выдохнула. Она серьезно думала, что будет что-то интересное, а не три школьника, разыгрывающих сцену из паршивых девчачьих манг. -Ты с хера ли приперлась? — парень слегка двинулся в ее сторону, но больше пяти шагов не осмелился сделать. Ви не сдвинулась с места. — Думала, будет забавно. Нашла записочку в бассейне, — она показала листок. — Похоже, как и в любой рекламной листовке, мне подсунули мусор. — Серьезно, устроила цирк утром и стоишь тут спокойно? — Цирк? Я? — девушка искренне удивилась и сделала несколько шагов вперед. — Я тебя вообще не трогала. Бросил в меня огрызком тетрадки, решил, что можешь говорить гадости, а после, когда получил сдачу, еще и претензии выставляешь. Я, между прочем, на два часа дольше тебя несла наказание, хотя мои действия были самообороной. — А может это потому что тебя все терпеть не могут? Наглая выскочка, которая вечно запихивает в других свое мнение. — А может, это все потому что у меня есть мнение? — Та-ак, — встрял его щуплый друг. — Давайте не будем устраивать сцену, голубки. Я кстати Донни. — Я, кстати, ухожу, — бросила Виолетта и уже повернулась к ним спиной, как где-то со стороны музея раздался звон стекла. Девушка резко обернулась в сторону звука. С окна второго этажа, матерясь и раскидывая осколки, вылезал человек. Все замерли, наблюдая за сценой. Когда человек коснулся ногами земли, Ви нагнулась и подняла первый попавшийся камень. Вор (а это очевидно был вор, потому что на плече у него был водружен несуразный самодельный мешок то ли из пледа, то ли из плотной скатерти, в который напихали вещи) развернулся к ребятам и тоже замер. — Ааа, не трожьте! — взвизгнул один из мальчишек. За ним стояла еще одна фигура, прижимая нож к горлу. Парня крупно трясло. — Только пикните. Виолетта с одноклассником перекинулись взглядами. Это получилось слишком синхронно, но вовремя. Вор с мешком бросился в их сторону, очевидно, желая выбежать через арку на улицу, Ви же ловким движением засадила камнем ему прямо между глаз. Он выронил мешок, и вещи посыпались на землю. В это же время одноклассник резко рванул к человеку с ножом и сбил того с ног. В темноте справа послышалась шаги, и пару мгновений спустя в потасовку ворвался еще один подельник. На его лице была повязана бандана, и он навалился на одноклассника. Виолетта вроде бы и хотела помочь, не из чувства альтруизма, а из чувства самозащиты, но вовремя заметила, как человек, что тащил вещи, схватил что-то, блеснувшее в темноте, и кинулся на нее. Девушка рванула прочь, за арку, на повороте чуть ли не упав. Вор гнался за ней очень быстро. Она попыталась сосредоточиться на дыхании, чтобы иметь возможность бежать, как можно дольше, но тут ее со всей силы дернуло за косу. — Что, сука, думала убежишь? — злобный шепот раздался прям у ее уха, когда рука сомкнулась в волосах на затылке. — Сейчас глянем, на сколько каменное у тебя сердце. С этими словами рука резко опустилась к ее груди. Виолетта вздрогнула, вначале даже не поняв, что именно произошло. А потом увидела как блузка быстро начинает окрашиваться в синий цвет. Нет, это просто сумерки, цвет был совершенно не синий, и тупая боль была тому подтверждением. Густой кашель подступил к горлу, из-за него невозможно было дышать, и тут же жидкость с железным привкусом заполнила рот. «Нет, нет, нет,» — только и повторялось в голове, пока девушка пыталась схватиться за электрошокер. Казалось, прошла вечность прежде, чем пальцы сомкнулись на пластмассовой коробочке. В глазах все плыло, ноги превращались в вату и медленно исчезали. Она из последних усилий вогнала устройство ему в руку и нажала на кнопку. Нападавшего мелко затрясло, по девушке тоже пробежал разряд тока. На мгновение мир рассыпался, но снова собрался в ночную улицу, которая плясала с каждым толчком сердца все больше и больше. Виолетта рванула вперед, вор рухнул, оставляя торчать металлический предмет в ее груди. Сзади послышались шаги и, кажется, голос одноклассника. Девушка неосознанно брела вперед, одной рукой оставляя длинный кровавый след на стене, а второй пытаясь вырвать… Что? Что сейчас проткнуло ее кожу, ребра, сердце? «Это конец? Какая же у меня была паршивая жизнь,» — с этими мыслями металл удалось вырвать из груди, а Виолетта рухнула ничком в наполняющуюся лужу собственной крови под крики ужаса мальчишек.