Ужин

У каждой мелодии свой оттенок... У каждого цвета своя температура... Каждый миг обладает своим, уникальным, неповторимо манящим вкусом... Сегодня я вкушаю колкие мелодии скрипки под аккомпанемент робкой гитары и затихающего эха фортепиано. Сегодня мои пальцы добровольно, преднамеренно касаются еще теплого бархата чужой кожи. Твоей кожи, мой... Стив? Скот? Микаэль? Как неучтиво с моей стороны, но ты же знаешь, насколько я не привык обременять себя необходимостью запоминать мишуру мирских имен. Твоей кожи, мой Оникс. Твоим билетом в мою опочивальню стали два камушка ониксовых глаз. На фоне топленного молока прожилки корицевой горечи, угольные зрачки в жабо из капучиновых иголочек. Оправа прогорклого шоколада. Я споткнулся о твой взгляд. Я буквально упал к твоим ногам. Ты же помнишь, как нелепо я стоял перед тобой на коленях. А я помню тепло твоих пальцев, когда ты помог мне подняться. "С Вами всё в порядке?" - твой голос задел что-то в глубинах моей искореженной души. "Со мной всё будет в порядке, если ты согласишься стать моим ужином," - даже себя я услышал словно со стороны. Ты всё еще думаешь, что я тогда оговорился? Ты так звонко и заразительно смеялся. Мне уже не хватает этого смеха. И будет не хватать. Но... Сейчас твоё тело слишком обессиленно и бесконтрольно. Так приятно видеть, насколько ты можешь быть пресыщен после ночи ласк и утех. Тебе настолько хорошо и сонно, что ты даже не замечаешь, что я сам ни разу еще не кончил. Тебе нравится шелк лент? Тебя не тревожит, что они обездвижили тебя. Ты доверчив и наивен... почти невинен. Незамысловатый бандаж, и юное тело возлежит на жесткой столешнице. Ноги разведены и привязаны к ножкам стола, руки заведены над головой и крепко зафиксированы. И даже сейчас ты непонимающе смотришь на меня ониксом глаз. А я лишь улыбаюсь и дополняю общий антураж надежным кляпом. Где же беспокойство взгляда? Ты всё еще доверяешь мне, ты так быстро привык к нашим играм. Ты перенасыщен удовлетворенностью, но готов безропотно принимать удовольствие. Но сейчас моя очередь... Не обижайся и не думай, что не достоин большего, но я не люблю рисовок и пафоса. Нож и вилка. Прозаично и всё же элегантно. Хороший кляп, твой крик достаточно приглушен. Лезвие легко входит между ребер. Брызг почти нет, но несовершенное тело вмиг начинает сочиться рубиновым вином твоей крови. Издержки. Еще надрез и еще, и вот здесь, и вот так. Заточенные зубцы вилки с аутентичной легкостью погружаются в лоскуточек кожи и подхватывают её. С характерным звуком, пусть и не слышным из-за твоих приглушенных воплей, лоскуток кожи отделяется от жировой прослойки на твоих ребрах. Восхитительный запах пьянит, кружится голова. С тихим звоном вилка падает на пол в лужицу крови. Ты же любишь свечи? Ты сам выбирал их для нашего романтического ужина. Пора подавать главное блюдо. Пламя свечи ласкает оголенные ткани, запах резко смещает спектр. Я заворожено наблюдаю, как запекается кровь, съеживается оголенная плоть. Тихо. Ты знаешь когда отключиться от болевого шока, ты такой хороший, Оникс. Открываю твои глаза, любуюсь их завораживающей красотой. Воск саваном накрывает сетчатку, затекает под веки. Ты слабо вздрагиваешь, но уже слишком поздно просить о последнем танце. Сегодня у меня праздничный ужин. Сегодня я видел восхитительные камушки оникса. Неповторимую многогранность оттенков. А сейчас мой взгляд устремлен на неровный прямоугольник, словно окно в неизведанный мир. Если долго смотреть, то контраст между белой кожей и чернеющими пятнами обугленного мяса начинает меня пугать. Зубы привычно впиваются в твой бок. Смакую полусырое, полу пригоревшее лакомство. Сукровица стекает по подбородку. Пальцы до синяков сжимаются на твоем боке. Извини за эти отметины, но ты такой вкусный, не могу сдерживаться. Сегодня я позволю себе не останавливаться. Ты же не против? Когда же твои легкие присмирели? И я не слышу твой пульс. Ты обиделся? Почему ты молчишь? Прочь... прочь... Пытаюсь стянуть тебя со стола, забывая о шелковых лентах. Почему ты не хочешь слушаться? - Поднимайся! - не узнаю свой голос. Мой ли он? - Вставай же... Когда же нож успел искромсать шелк? Откуда эти порезы на лодыжках и запястьях? Зачем ты так? С глушим шмяк ты достигаешь пола. Несуразно скрюченный, разбрызгав вино на полу. - Значит ты не обиделся? - эта радость в голосе успокаивает меня. Я снова на коленях перед тобой, Оникс. Видишь, я преклоняюсь твоей красоте. Член туго вторгается в напряженные мышцы. Судороги скоро пройдут. Скоро ты станешь снова мягким. Жаль, что запах тоже изменится. Но сейчас я наслаждаюсь теснотой и категоричностью твоего ануса. Он старается не принять меня. И всё же ты впускаешь, слегка надрываешься, и всё же ты не обиделся. Я в тебе. Я могу отдаться резкому сильному ритму своих движений, ощущать тесноту и трение о еще теплые мышцы ануса. Я блаженствую на волнах наслаждения. Сегодня я буду сыт, сегодня я смогу кончить и сегодня ты подарил мне чудесный ужин.