By the book

Ряды полок были забиты книгами, некоторые горизонтально лежали в щелях шкафов. Сложенные стопки на полу, ненадежные башни на полках и расставленные небольшие столики, предназначенные для демонстрации новых популярных изданий. В результате каждый проход был сужен, и перестановка стеллажа была делом, которое он, в основном, приберег для работы в нерабочее время. Если хотя бы один человек был в магазине, это затрудняло передвижения. Поэтому большую часть дня он проводил за столом, сидя на табурете с книгой в руке. Очки для чтения на носу. Он нуждался в них с подросткового возраста, но отказывался надевать в школе. Пахло старым пергаментом и потертой кожей. Глициния влетает всякий раз, когда открывается дверь. Свежесваренный кофе из чайника за кассой. Металлический оттенок маггловских денег. И пыль тоже. Но Драко скорее нравился полученный аромат. Как его амортенция. Для субботы было спокойно. Шел такой сильный дождь, какого не было уже несколько недель. Успокаивающий саундтрек. Малфой перевернул страницу своей книги сказок. Это была одна из фаворитов Бернарда. Он хранил ее на полке над кассой рядом с выцветшей зернистой фотографией книжного магазина в первый год его существования. Дед Бернарда, Бертрам, стоял у двери, не двигаясь, потому что это была маггловская фотография, вырезанная из газеты. Держа книгу перед лицом, Драко улыбнулся урокам, которые дети-магглы должны были усвоить из этих рассказов. Они не так уж отличались от Барда Бидля, и иллюстрации были неплохими. Хотя рисунок химеры был неточным. Его кофе стал чуть теплым, но блондин не возражал. Кружка со сколами и яркой надписью «Я книжный Дракон, а не червь» никогда не держала тепло. Большинство волшебников использовали заклинания стазиса, чтобы напитки оставались горячими, но Драко на данный момент не был волшебником. Вместо того, чтобы проводить время в пустом поместье, с его безупречной мраморной библиотекой с системой каталогизации и беспыльными белыми полками с позолоченными узорами и расписным потолком, Малфой работал в маггловском букинистическом магазине. Продавал потрепанные книги в мягкой обложке случайным посетителям. Вместо роскошного балдахина семнадцатого века, с французским постельным бельем и матрасом с гусиным пером, он спал на хлипкой двуспальной кровати в комнате над магазином. Под вязаным одеялом и хлопковыми простынями. Вместо обеда из семи блюд, которые любила мать, он готовил посредственные яства на старой плите, которую в некоторые дни даже магия не могла исправить. Было тихо. И это было его. Зазвонил колокольчик, и вошел покупатель. Или прохожий остановился, чтобы спрятаться от дождя. В любом случае, Драко продолжал держать книгу на месте. — Добро пожаловать, — крикнул он поверх страниц, сразу же снова погрузившись в свой рассказ. Кто бы это ни был, должно быть, гость просто улыбнулся и вошел в магазин. Это то, что Драко нравилось в покупателях книжного магазина. Им не нужна была пустая болтовня. До закрытия оставался час, и шансы на появление еще одного покупателя были невелики, поэтому молодой человек откинулся на полку позади себя и поставил ногу на стойку, положив предплечье на колено. На далеком севере апрель все еще был холодным, и на Драко был толстый зеленый джемпер, чтобы не замерзать каждый раз, когда открывается входная дверь. Но та сегодня не открывалась, поэтому его рукава были закатаны, открывая выцветшую татуировку черепа и змеи с частичным покрытием новыми чернилами. Цветы-тезки его матери, рассыпанные по макушке черепа, как корона, лепестки прикрывают глазницы. Змея, извивающаяся изо рта, имела небольшие украшения на своей чешуе, напоминавшие фамильный герб Малфоев и плитки вдоль камина в общей гостиной Слизерина. Вдоль бледной кожи на верхней части его предплечья расположилось созвездие Дракона, в честь которого он был назван, с двойными звездами. Маленькие облака и звездная пыль вокруг. Чтобы заполнить пространство. Драко не ожидал, что ему понравится ощущение иглы на своей коже. Жужжание машинки, которую татуировщик магглов использовал, чтобы пометить его. Но это было совсем не похоже на получение Темной Метки. Заклинания не было. Жгучей боли не было. Никаких клятв верности из его уст. Просто художник, создающий на коже что-то прекрасное. Скрывая уродство прошлого. Но не все. Это было целенаправленно. Драко хотел по-прежнему видеть череп и змею под всем этим. Под красивыми цветами, звездами и тенями. Напоминание о том, что он сделал выбор, от которого уже никогда не отказаться. И он должен видеть это каждый день до конца своей жизни. Иногда покупатели комментировали татуировки. Для них они были просто искусством. Малфой предполагал, что это было неожиданно для человека, похожего на него. Свитер ручной вязки не мог скрыть целую жизнь уроков этикета — он был тем, кого магглы назвали шикарным. И хотя в потрепанном свитере Драко смотрелся странно, он все еще был Малфоем, элегантным и гордым, с такими светлыми волосами, как лунный свет. Некоторые даже спрашивали его, красил ли он волосы и какой салон красоты он бы посоветовал. Чертовски смешно. Бертрам Бутлбрук был магглорожденным шотландским волшебником, любившим книги. Поэтому он открыл «Bertram's Books» и обслуживал маггловскую общину в маленькой прибрежной деревушке Стратхэм на окраинах Гебридских островов. И более восьмидесяти лет его семья поддерживала магазин. Пока его последний родственник Бернард не умер восемь месяцев назад, оставив Драко управлять заведением. Найти здесь волшебство было несложно, если знать, где искать. В тихой бухте было маленькое убежище драконов, в основном для Гебридских Черных, обитавших на островах. Драко мог летать домой в поместье, когда хотел, что случалось редко. С разрешения Министерства он мог получить международный портключ и навестить свою мать в замке во Франции, хотя ему совсем не хотелось связываться с Министерством. В соседнем городе был волшебный паб, и Драко всегда мог одолжить их сову Фиби, чтобы поддерживать связь с матерью. Сначала она писала еженедельно, затем раз в две недели, а теперь только раз в месяц. Но после пяти лет в Bertram's, Драко был доволен. Симпатичные девушки на отдыхе флиртовали с ним через прилавок, пока он не закрывал магазин и не тащил их в квартиру наверху. Затем они уходили с улыбками и рассказывали истории своим подругам, а он мог выпить старую бутылку Огдена. И он мог спокойно читать. — Прошу прощения? Относительно спокойно. Драко перевернул страницу с глухим «Да?». — Извините, я… это единственный экземпляр сборника Голдберга, который у вас есть? Блондин закатил глаза. — Вы можете проверить полку сзади слева, «Мифы и фольклор». Если у меня есть другой, то он будет там. — Да, я смотрела там. У вас нет какой-нибудь системы каталогизации? Или, может быть, бухгалтерская книга, которую вы могли бы проверить? На мгновение ему снова исполнилось четырнадцать, и он словно бы оказался в библиотеке Хогвартса. Слушая, как глупая всезнайка спрашивает мадам Пинс о книгах, пока он пытался учиться. — Нет бухгалтерской книги, милая, извините. Кем бы она ни была, она тяжело вздохнула. Драко ухмыльнулся своей книге, гадая, когда незнакомка снова уйдет, чтобы осмотреть полки. Голос гостьи звучал так, как будто бы это была его ровесница, а с его последнего туристического свидания прошло много времени. Или может быть, она уйдет, и он сможет закрыть магазин на несколько минут раньше. — Просто я надеялась взглянуть на этот сборник, если вы не возражаете. В детстве у меня была копия, но она утеряна. Драко вздохнул и захлопнул книгу, встретившись лицом к лицу с Гермионой Грейнджер, самоуверенной всезнайкой. Прошло как минимум пять — шесть? — лет с тех пор, как он видел ее в последний раз. Годы пошли ей на пользу. Спутанные волосы, которые не давали ей покоя в школе, стали покорнее и короче, некоторые кудри были убраны с лица, а остальные касались ключицы. Длинные темные ресницы обрамляли ее широко раскрытые глаза. Ее полные губы были окрашены бальзамом. — Это космическая шутка, — сказал Драко, бросая книгу на стойку. — Какого черта ты здесь делаешь, Грейнджер? Пришла проверить меня? — Что? Малфой, это ты в маггловском книжном магазине. Во всяком случае, это мне следовало бы спросить, какого черта ты здесь делаешь! О, это было бы весело. Прошло много времени с тех пор, как он с кем-то спорил. И он знал, как ее разозлить. — Это мой книжный магазин. — Он называется «Бертрам», а не «Малфой», — сказала Гермиона. Руки скрещены на груди. Одно бедро слегка выставлено в сторону. — Бертрам умер более шестидесяти лет назад. Она посмотрела на него и поджала губы. — Ну, гид в моем журнале сказал, что магазином руководит его внук Бернард, а не такой, как ты. — Извини, что говорю тебе это, Грейнджер, но Бернард скончался в прошлом году и оставил магазин на мое попечение. Так что да, тут работает такой, как я, — Малфой поправил очки на носу. Черт, очки. Он поспешно снял их и спрятал за кассой. — Думаю, я просто не понимаю. — Это довольно просто. Это магазин по продаже книг. Люди покупают у меня книги. И в шесть часов я запираю эту дверь, — он указал на выход, — и продолжаю свой вечер. Так как до конца рабочего дня осталось четыре минуты, я предлагаю тебе закончить с просмотром книг. Грейнджер вздохнула и прикоснулась пальцами к нижней губе, надавив на нее достаточно сильно, чтобы она чуть сместилась и вернулась на место. — Почему у тебя маггловский книжный магазин? — спросила Гермиона, и искренность в ее голосе заставила его искренне ответить. — Я согласился на сделку «шесть-шесть-шесть» при вынесении приговора. Ты, наверное, читала об этом в газетах, потому что я был единственным Пожирателем Смерти, сделавшим это. Шесть месяцев в Азкабане, шесть месяцев жизни в качестве маггла, — он обвел рукой пространство между ними, — и, в заключение, шесть месяцев испытательного срока. Бернард был сквибом и входил в список одобренных спонсоров в то время, когда я был магглом. Мне здесь понравилось, поэтому я остался на испытательный срок. — Это было пять лет назад, — сказала девушка. — Десять очков Гриффиндору, — протянул Драко и вытянул ноги, чтобы встать. Потягиваясь и позволяя пальцами коснуться потолка. — Ты до сих пор не ответила на мой вопрос. — И что это был за вопрос? — Гермиона отвернулась от него и стала поправлять рукав, дергая его со всех сторон. — Почему ты в моем магазине? Дождь продолжался, и улица снаружи была пуста. Они были одни. — Ты спрашиваешь, как будто это обвинение. Разве женщина не может взять отпуск? — Я живу здесь пять лет и могу сказать, что Гебридские острова не самое лучшее место для отдыха. Погода ужасная, например, — блондин кивнул на входную дверь, на мокрую и неприветливую улицу. Пока Грейнджер думала над тем, что сказать, Драко вышел из-за стойки и пошел вдоль проходов, подбирая разбросанные книги и наугад расставляя их по полкам. Ему действительно нужно было разработать систему, но здесь были тысячи книг, и хотя у него было время, у него не хватало на это терпения. — Это был бы не самый лучший мой отпуск, но «Bertram's» указан как одна из скрытых жемчужин книжных магазинов Шотландии. Не так много клиентов, которые перебирают полки, поэтому здесь с большей вероятностью можно найти редкие книги, — Гермиона последовала за ним, пока он проверял магазин, не отставая от его длинных шагов по каждому из четырех узких проходов. — По крайней мере, это то, что было написано в моем журнале. Там также упоминалось, что это один из немногих магазинов, которые торгуют магическими и маггловскими книгами, но я не смогла найти первые. Здесь как в лабиринте. Знаешь, тебе следует подумать о реорганизации. Как здесь вообще что-то можно найти? Она продолжала болтать, и Драко закатил глаза. — Бернард перестал приобретать магические книги почти двадцать пять лет назад, во время первой попытки Темного Лорда устроить войну. Предпочел затаиться. И журнал твой, видимо, не обновлялся как минимум половину этого времени. Сколько лет твоей информации, Грейнджер? Я шокирован тем, что ты не проводила дальнейших исследований. Ты больше не Самая яркая ведьма? Теряешь титул перед новым поколением? Позади него послышался тяжелый вздох, и он улыбнулся про себя, повернувшись к передней части магазина. — Полагаю, моя информация немного устарела, — ворча признала Гермиона. Малфой открыл дверь, схватил колокольчик сверху и поставил его на стойку. На улице было прохладно, и дождь оставил легкий туман над тротуаром. Держа дверь открытой, он сказал: — Спасибо, что заглянула. Боюсь, что мы закрыты. Увидимся через пять лет, Грейнджер. Гермиона моргнула, затем нахмурилась, повернувшись к выпавшему осадку. Взявшись за ремешок своей сумки, она неуверенно вышла на улицу, и Драко закрыл за ней дверь, заперев взмахом руки. Затем он приступил к завершающей работе, начиная с бухгалтерской книги. В начале дня была только одна покупка. Старая поваренная книга, которую Драко иногда использовал, и с которой ему было немного неприятно расставаться. Как только он начал интересоваться, где остановилась Грейнджер и вернется ли она завтра, он взглянул вверх и обнаружил, что девушка приросла к тому месту перед дверью. Ее руки в карманах, и она смотрела на дорогу то в одну сторону, то в другую. В ловушке под навесом глицинии. И Драко понял, что, возможно, ей некуда было идти в Стратхэме. Конечно, она могла добраться до точки трансгрессии. Или пойти в «Ворчун Гриндилоу», чтобы воспользоваться камином. Разве у нее не было портключа? Когда прошла еще минута, а Гермиона все еще не сделала никаких шагов, чтобы уйти, он вздохнул. Блять. Драко распахнул дверь, напугав девушку. — Грейнджер, пошли, — сказал он, прикусив язык, чтобы не сказать что-нибудь грубое. — Думала, ты закрылся, — сказала Гермиона, слегка дрожа, как будто забыла наложить согревающие чары, когда вышла на улицу. На этот раз он позволил ей увидеть, как закатил глаза. — Зайди внутрь до того, как твои волосы будут объявлены новым островом и станут облагаться налогом Содружества. Девушка усмехнулась и вошла внутрь. Драко снова запер дверь и перевернул табличку на «Закрыто». Затем он схватил кружку с прилавка и направился к задней части магазина. — Пошли, — сказал он снова. На полках у задней стены стояли учебники по разным предметам. Некоторые из них были интересными, например, книги по медицине или астрономии. А другие были для Драко довольно странными. Тексты о ремонте автомобилей и о том, как сшить лоскутное одеяло. На третьей полке была довольно большая книга с выцветшим зеленым корешком. «Суккуленты и солнечные часы» были одним из фаворитов Бернарда. Драко вытащил книгу с полки и постучал палочкой по стене за ней. Полка начала двигаться, скользнув за соседний кусок стены, открывая узкую лестницу. Иногда, поднимаясь наверх, Малфой думал, что ступеньки были слишком крутыми. Сегодня он плелся вверх, слыша позади себя более изящные шаги. Поднявшись по лестнице, он отпер дверь и открыл квартиру, затем подошел к своим шкафам за бутылкой вина, оставив гостью в маленькой гостиной. — Бордо, ты не против? — позвал Драко, порхая на крохотной кухне, чтобы взять бокалы и налить вино. Он хотел, чтобы оно немного подышало. Это был не самый лучший урожай винограда, но он все равно заказал его по каталогу. Это было легче, чем отправлять сову, которую он держал для заказа бутылок огневиски или сладостей, не подлежащих замене. — О, м-м-м, конечно. Это хорошо. Из холодильника Драко достал морковь и сельдерей, масло и емкость с бульоном. Из кладовой — лук, чеснок, чечевицу, банку помидоров и немного специй. И пока Грейнджер смотрела на него со сжатыми губами, он начал варить чечевичный суп, который так полюбился ему в холодные дождливые дни. — Просто задай вопрос, Грейнджер, я слышу, как пульсирует твой мозг. Блондин нарезал овощи кубиками и растопил масло в кастрюле на плите. — Никаких домашних эльфов? — спросила Гермиона, и он почти услышал невысказанное обвинение за ее словами. — Во-первых, мне не разрешают приводить их сюда, так как технически это маггловское здание. Во-вторых, они были освобождены после войны, как ты, черт возьми, хорошо знаешь, поскольку помогала отстаивать именно этот законодательный проект. И, в-третьих, в моей двухкомнатной квартире нет места домашним эльфам. Он высыпал овощи в кастрюлю и посолил их, добавив еще несколько специй. — Я не имела в виду… это просто… — девушка замолчала, наконец сняла пальто и повесила его за дверью рядом с курткой Драко. — Ну, ради Годрика, Малфой, можешь просто объяснить мне? В последний раз, когда я видела тебя лично, ты был на противоположной стороне особенно ужасной битвы, а теперь ты готовишь по-маггловски и одеваешься как… ну вот так, и… Он бросил помидоры в кастрюлю и повернулся к ней лицом. — Как я одет? — Да, ладно тебе, в последний раз, когда мы виделись, единственное, что тебя беспокоило, — это дорогие костюмы и мантии. Теперь на тебе то, что похоже на свитер моего дедушки, джинсы и кроссовки! Мне понадобится минута, чтобы понять, что я не нахожусь в какой-то альтернативной реальности по сценарию Сумеречной зоны. Драко посмеялся. Он добавил чечевицу и помешал содержимое кастрюли, прежде чем добавить бульон и закрыть все крышкой, чтобы суп кипел. Поваренная книга назвала это «женитьба ароматов». — Думаю, точка зрения принята. Костюмы — это то, что носят крутые маггловские мужчины, Грейнджер. Я бы выделился так, как не хотел бы, если бы все еще одевался как какой-нибудь инвестиционный банкир. Особенно в таком городе, где полно рыбаков и других подобных людей. Не говоря уже о том, что он находил свитера и джинсы на удивление удобными. Пока готовился суп, они выпили немного вина — совсем немного вина, чтобы расслабиться — и наверстали упущенное за последние пять лет. Как будто они были друзьями раньше. Но это было не так. Фактически, Драко не мог припомнить разговоров с Грейнджер до сегодняшнего дня. Несколько резких оскорблений тут и там. Но они никогда не были партнерами на школьных уроках и, очевидно, не принадлежали к одним и тем же социальным кругам: она была магглорожденной, а он — самодовольным придурком большую часть своей жизни. Но после некоторого времени, ужина и нескольких бокалов вина Драко узнал немного больше о ведьме, которой всегда завидовал, — ее оценкам, ее дружбе и способности вписываться в волшебный мир, несмотря на предрассудки. Или, по крайней мере, он узнал больше о книгах, которые она читала, и книжных магазинах, которые она посетила в этом году. Они замалчивали многие темы. Он узнал, что девушка перед ним была намного красивее, чем он думал. И Драко вспомнил, что вовсе не должен был находить ее привлекательной, что делало ее еще прекраснее. Запретный плод или что-то в этом роде. — А что насчет тебя? Это твой Уолден [1]? — спросила Гермиона, и молодой человек усмехнулся. — Я сам стираю и готовлю, спасибо. Но я не играю в сознательную жизнь или в какую-то трансцендентную фигню, о которой говорил Торо, пока его мать делала ему печенье. Когда она приподняла бровь и изогнула улыбку, Драко добавил: — Не могу остановиться. Чертовски скучно. Грейнджер засмеялась и налила себе еще один бокал. — Что заставило тебя это сделать? — Я же сказал тебе, это было частью сделки «шесть-шесть-шесть»… — Нет, не жизнь здесь, это я понимаю. На самом деле, я имела в виду чтение маггловских книг. Просто… я бы не подумала, что тебе это интересно. — Шесть месяцев без магии, живя в книжном магазине, что еще мне было делать со всем этим временем? Сидеть с моими мыслями? Брось. Драко снова наполнил их бокалы для вина и выпил почти половину своего за один глоток. — Бернард любил давать мне книги, даже в первый день, еще до того, как мы так хорошо узнали друг друга. Он всегда говорил, что мне понравится та или иная. Обычно он был прав. — Кроме трансценденталистов [2]? — Нет, это была рекомендация Женевьевы. По средам она приходила торговать книгами. И всегда носила эти странные серьги в форме чайных чашек, — рассмеялся он собственным воспоминаниям. Ничего не ускользнуло от Грейнджер. — Она приходила по средам? — Вернулась на материк, чтобы ухаживать за своим мужем. Он заболел, и им нужно было быть поближе к больнице для лечения. И это привело к большему количеству вопросов обо всех постоянных клиентах, которых Драко видел за эти годы. — Так ты просто… подружился с ними? — Они приходят сюда, чтобы заглянуть в магазин, разговоры — это только вежливость. Разве тебя не обучили основным манерам? Я думал, что это очевидно. — Они магглы. — Да, хорошо подмечено, Грейнджер. — С каких это пор ты беспокоишься о магглах? Он знал, что под ее вопросом скрывается нечто большее. Драко провел рукой по волосам, позволяя нескольким прядям растрепаться. — С тех пор, как я узнал, что метки на моей руке и клятвы в верности полукровному психу будет недостаточно для защиты моей семьи, и что мне придется выживать каждый день и надеяться, что Шрамоголовый преуспеет в своем избранном квесте. Оказывается, все, что мне потребовалось, это экспозиционная терапия [3]. — Экспозиционная терапия, — повторила девушка. И он позволил вину вырвать честность из его вен. — Это всегда было просто… громко. Слышать все это. Звуки, которыми наслаждались Темный Лорд и такие люди, как моя тетя, и мне никогда не удавалось успокоиться. Со всеми криками и… — он тяжело вздохнул. — Здесь тихо. Магглы молчат. Мне не нужно слышать это так часто. Гермиона потерла предплечье, и он знал, что у нее под рукавом. — Ты видел здесь драконов? — спросила она, и Драко позволил ей сменить тему. Они говорили о небольшом количестве туристов на острове, пока не закончилась вторая бутылка вина и их глаза не стали сонными. — Думаю, уже поздно, — сказала девушка, вставая. — Полагаю, мне следует найти гостиницу или что-то подобное. — Ближайшая гостиница слишком далеко, чтобы идти так поздно ночью, и после всего этого вина ты не сможешь аппарировать, — ответил Драко. По какой-то причине он не хотел говорить ей, что его камин подключен к каминной сети и зачарован, чтобы скрыть его истинные размеры. Горшок с летучим порохом стоял рядом нетронутый. — Оставайся здесь, — добавил он. — Малфой, это мило с твоей стороны, но твоя квартира кажется ужасно маленькой, и я не хочу выгонять тебя или что-то в этом роде, — пробормотала Гермиона, заламывая руки. Это выглядело очаровательно. — Ты чертова ведьма или нет? — сказал Драко и взмахом палочки превратил диван в маленькую кровать. — Лучшая в нашем классе, успешная работа в Министерстве… — На самом деле, я ушла. Он посмотрел на нее и приподнял бровь. — Ушла? Ты? — Я. — Почему ты бросила работу? Ты никогда ничего не бросаешь. — Я бросила пианино, когда мне было девять, — возразила Гермиона. И он усмехнулся желчи в её голосе. — Почему ты бросила работу, Грейнджер? Она схватила сумочку, затем открыла ее и начала вытаскивать из нее вещи. Малфой понял, что на сумку было наложено заклинание незримого расширения, и последнее, что он знал, это не совсем законно. Туше. — Потому что после смерти мамы ходить на работу каждый день казалось бессмысленным. Воздух покинул комнату. Пока она собирала зубную щетку и пасту, Драко сглотнул. — Мне очень жаль, — сказал он. Эти слова он редко произносил вслух, но думал часто. — Как… нет, извини. Это не мое дело. — Это был сердечный приступ. Они реже встречаются у женщин, и признаки другие, поэтому к тому времени, когда мой отец понял, что происходит, было уже слишком поздно. А теперь он вернулся в Австралию. На то, чтобы вернуть их воспоминания, потребовалось почти четыре года, и тогда я провела с ними меньше половины этого времени. Все это время они вздрагивали в моем присутствии. Я не виню отца за то, что он уехал, но это было своего рода катализатором. — Катализатором для чего? — Хммм, для взрыва моей жизни? — она засмеялась, и это было удивительно радостно. — Разве это не катализатор? Уволилась с работы, положила все свои вещи на хранение, переехала из квартиры и начала предсказуемый тур по самопознанию. — Гермиона Грейнджер в своем репертуаре, кто бы мог вообразить, а? Литературный тур по книжным магазинам? — Следуй за своим блаженством или как-то так. Драко ухмыльнулся ее кривому юмору. Было поздно, и он должен был открыть магазин утром. К тому же, если он не доберется до пекарни раньше девяти, вся хорошая выпечка пропадет. — Верно. Ну, туалет здесь. Я пойду первым, убежусь, что упырь не вышел. — У тебя в душе вурдалак? — Просто шучу. Унитаз старый, как сам Мерлин. Лучше, если я проверю, что он работает исправно, прежде чем ты будешь беспокоиться. Блондин захлопнул за собой дверь, мысленно ругая себя за этот глупый обмен колкостями. Шутка? А хорошая ли? Это было настолько же смешно, как если бы Уизли заработал деньги, которых у него не было. Драко позаботился о своих делах и почистил зубы. Убедился, что все его вещи были спрятаны, а зелья, которые он использовал, чтобы избежать кошмаров, были вне поля зрения. Затем он наложил несколько очищающих чар, немного нервничая по поводу своего графика уборки. К тому времени, как он сложил полотенца, его не было немного дольше, чем нужно. На Грейнджер уже была бледно-голубая пижама, которая выглядела мягкой, и Малфой смотрел на ее шею, открывающуюся его взору каждый раз, когда она убирала волосы назад. Ее пижама представляла из себя застегивающийся топ и легкие брюки, облегающие ее босые ноги. — Спасибо, — сказала девушка, и Драко перевел взгляд на ее лицо. — И за ужин, и за то, что позволил мне остаться. — Конечно, — он потянулся к двери своей тесной спальни. — Увидимся. Завтра. Утром. Он закрыл дверь и переоделся для сна, натянув хлопковые брюки. В обычный день он залезал под одеяло и читал книгу, но это был необычный день. Это было чертовски нереально, если бы он был честен, а он был честен перед самим собой только тогда, когда был один. Как бывало в большинстве случаев. Пока Драко рос, от него ожидали многого, и поэтому он сам ожидал многого. Быть лучшим в своем классе, стать капитаном команды по квиддичу, и конечно же, быть популярным. Это было у него в крови. Уехать из Хогвартса с дюжиной предложений о работе и как минимум таким же количеством обручальных соглашений. Ожидалось, что он женится, заделает наследников и будет пить дорогой бренди со своим отцом, в то время как их жены будут планировать светские мероприятия и любую другую чушь, занимавшую время чистокровных ведьм. Например, розарий? Драко не ожидал, что пополнит ряды Пожирателей смерти. Не ожидал, что его отец попадет в тюрьму и потеряет рассудок, поэтому его придется перевести в меньшее учреждение с штатом целителей разума. Где он не знал, что у него есть сын, не говоря уже о сыне, которого он осуждал. Драко не ожидал, что его мать сбежит на континент после всего этого. И он определенно не ожидал, что потратит несколько дней на написание письма с извинениями Гермионе Грейнджер из собственной сырой камеры в Азкабане. Мучаясь с формулировками и дешевыми чернилами, которые ему дали. Жизнь маггла не входила в его планы. Он не ожидал, что ему это понравится. Что он подружится с людьми из Стратхэма. Что полюбит Бернарда с его дикой бородой и яркими жилетами, которые он носил каждый день. Что будет читать маггловскую литературу и готовить себе гребаный суп. И он точно не ожидал, что когда-нибудь снова увидит Гермиону Грейнджер, не говоря уже о том, что будет думать о кремовой коже ее шеи, лежа в постели и положив руку на голый живот. То, как она держала бокал обеими руками. Золотое кольцо в центре ее карих глаз, словно мед, капающий в чашку чая. Блять. Под его кроватью был небольшой деревянный ящик. Драко схватил его и швырнул на одеяло, затем увеличил его. Он отбросил несколько фотографий из своего детства. Эссе по зельеварению, за которое он получил высшую оценку. Его справка о реабилитации от представителя Министерства после того, как он отбыл приговор «шесть-шесть-шесть» и прошел необходимую терапию. Наконец, он нашел то, что искал. Тонкий кусок пергамента, сложенный пополам. Сургучная печать давно рассыпалась, превратившись в слабое бордовое пятно по краю.

Дорогой Малфой, Я признательна тебе за письмо с извинениями, которое ты прислал мне. Знай, что я принимаю твои извинения и надеюсь, что ты продолжишь учиться и расти дальше, чтобы стать лучше того, чего от тебя ожидали. Я знаю, ты способен на это. Искренне твоя, Гермиона Джин Грейнджер «Поступи подобно небу, забудь свое зло; с ним, прости себя».

Простил ли он себя? Кто бы мог сказать. Он определенно прекратил ненавидеть себя, как делал в первый месяц в магазине. Больше никаких ночей, утопающих в огневиски, преследуемых зельем сна без сновидений. Он мог бы использовать немного того или другого сейчас, глядя в потрескавшийся потолок. Размышляя о ведьме по ту сторону стены, пока не заснул.

***

Был еще один дождливый день, а значит, в магазине стало еще тише. Или стало бы, если бы Грейнджер не потратила все время на чтение и предложение помощи. Она провела час, исследуя город, и вернулась с обедом для них обоих, правильно предположив, что Драко нравятся чипсы с солью и уксусом и бутерброд с сыром Венслидейл. Она встретила Гордона, семидесятилетнего старика, который всегда просматривал книги, но никогда не покупал. А иногда, когда Малфой смотрел поверх своей книги, она смотрела на него и пыталась найти способ скрыть это. Когда пришло время закрыть магазин, они уже разговаривали, обсуждая триллер, который Драко прочитал три дня назад, а Грейнджер только что закончила. Поэтому он пригласил ее и позволил помочь с ужином. Поговорили о лете во Франции и о зиме, когда он строил иглу с Тео и участвовал в битвах в снежки. Гермиона рассказывала о маггловских пьесах в Вест-Энде и о том, как делала джемми-доджерсы [4] со своей бабушкой. Они смеялись над Златопустом Локонсом и обходили стороной других своих профессоров. Малфой открыл вторую бутылку. Гермиона рассказала ему, что Долгопупс женился и учился у профессора Стебль, занимаясь с ее классами первого и второго курса. И она делилась некоторыми стрессовыми вещами своей (бывшей) работы в Министерстве. — Как будто мой мозг больше не может сосредоточиться. То, в чем я преуспевала, все еще там, но оно скрыто за слоем пленки, которую я не могу понять. — Похоже, ты могла бы использовать сделку «шесть-шесть-шесть». — Ты думаешь, мне следует провести шесть месяцев в Азкабане? Какие преступления я совершила? Имела наглость вырасти из острозубой, густоволосой всезнайки-магглорожденной с тощими руками и раздражающим голосом. Выглядеть вот так. Осмелилась взглянуть на него, когда он был за кассой, на его очки, которые он все время забывал снять, и закусила губу. Требуется минимум месяц. — Мерлин, нет. Твои волосы станут разумными. Там всегда сыро и… — блондин вздрогнул и вытряхнул воспоминания из своих мыслей. Во всем виновато вино. — Но тебе, кажется, нравится рутина. И тишина. И книги. — Ну, это по мне, — сказала она, улыбаясь. — Это милый маленький городок, не так ли? Драко согласился, но не хотел доставлять ей удовольствия, поэтому вместо этого сказал: — Можно использовать кафе-мороженое. Может, лучше карри на вынос. Мерлин знает, может им пригодится книжный магазин получше. Гермиона ярко улыбнулась ему, и он не смог вспомнить, когда в последний раз ему так улыбались. Как будто он того стоил. — Откуда была цитата? — мягко спросил Малфой, протягивая ноги через маленькую комнату. — Какая цитата? Он допил вино и отправил бокал в раковину, прежде чем смог открыть еще одну бутылку. — Из твоего письма. Девушка моргнула. — Мое письмо? Черт возьми, это было много лет назад, боюсь, я не помню, что написала. — Там было: «Поступи подобно небу, забудь свое зло; с ним, прости себя». — О, — она покраснела и пересекла квартиру, чтобы отнести свой стакан к раковине и помыть его вручную. — Это из «Зимней сказки», Уильям Шекспир. Драко вызвал копию всех сочинений, которую хранил у своей постели, и начал листать страницы, пропуская различные закладки и небольшие клочки бумаги, на которых он писал во время чтения. Это был чрезвычайно старый экземпляр с пожелтевшими страницами и мелким шрифтом. Буквы были настолько крошечными, что Драко понял, ему нужны очки, чтобы их прочитать. Оставив книгу открытой на столе, он оставил Грейнджер в квартире и спустился в магазин, чтобы забрать очки из-за прилавка. Когда он вернулся с очками на носу, Гермиона снова покраснела на том месте, где стояла над его книгой. — Ты читал много его пьес? — Не особо, они в алфавитном порядке, так что я только начал с фронта, — глупо сказал Драко. Конечно, он начинал с фронта, так и полагалось читать книгу, написанную на английском языке. Сказал бы еще, что читает слова слева направо. — На самом деле, это довольно странно, — сказала Грейнджер, и он посмотрел на нее. — Большинство полных произведений публикуются в хронологическом порядке, так что ты можешь видеть развитие автора как писателя. Или же они сгруппированы по жанрам. По алфавиту немного сложнее. На самом деле, довольно глупо, что наиболее логичная форма организации письменных слов считается странной для печатных изданий. Она откашлялась и снова посмотрела на открытую страницу. «Зимняя сказка» со списком персонажей в трех тесных колонках. — Твоя тезка? — указал Малфой, и девушка кивнула. — Мой отец прочитал пьесу в школе, и ему понравилось это имя. Моя мать выбрала мое второе имя, Джин, как для американской актрисы, — усмехнулась она, — а я выросла книжным червем. Или я должна сказать «книжный Дракон»? Драко проследил за ее взглядом до своей кофейной кружки. — Да, очень смешно, Грейнджер. Бернард нашел это забавным подарком на мой день рождения в первый год, когда я был здесь. — Это довольно мило. Он впился в нее взглядом. — Ну, в любом случае, та цитата из этой пьесы, — она постучала по странице. — Если честно, это не лучшая его работа. Но я помню, что читала ее, когда получила твое письмо, и мне просто показалось, что я должна передать тебе кое-что. — Почему? — Потому что я знаю, каково это нести бремя, которое только ты можешь снять с себя. Гермиона посмотрела на него с нежностью, которой он не заслужил, и когда он наклонился ближе, она не отодвинулась. Блондин задел ее нижнюю губу своей, и по какому-то действию маггловских богов, или по жестокому повороту судьбы, или по чему-то еще, во что можно верить, сработала сигнализация, прежде чем он смог подойти достаточно близко, чтобы почувствовать ее вкус. Драко мгновенно вскочил и устремился вниз по лестнице с палочкой в руке. Но он знал, что это не грабитель. И когда свет его люмоса осветил входную дверь, он увидел серое пушистое чудовище, лапающее дерево. — Знал, что это будешь ты. Ревнуешь? Пришел все испортить? Он отключил тревогу, надеясь, что кошка убежала в свой дом, через две двери вниз по улице. Магазин был таким, каким он его оставил, поэтому он поплелся обратно наверх. — Все хорошо? — спросила Грейнджер. — Просто кот. Происходит не реже одного раза в неделю. Она потянулась за сумкой. — Верно. Нам, наверное, пора спать, уже довольно поздно. Прежде чем он успел подумать, не хотела ли она спать в его постели, Гермиона снова преобразила диван. Уделяя особое внимание тому, чтобы сделать подушку пушистой и превратить одеяло во что-то более плюшевое. Кто теперь был шикарным? — Тогда, спокойной ночи. Драко удалился в свою спальню. Удар по подушке и ногами по простыням. Слишком горд, чтобы превратить их во что-то более приятное, как он должен был сделать много лет назад.

***

Сон надолго ускользнул от него. Слишком много звуков и шумов. Проснувшись, Малфой почувствовал себя так, словно много часов играл в квиддич. У него болели мышцы, и он совсем не отдохнул. Грейнджер ушла, и ему не следовало удивляться. После того, как он почти поцеловал ее, затем вылетел из комнаты, как будто она его шокировала. Со стоном он повернул ручку душа и сделал воду настолько горячей, насколько это было возможно, чего было недостаточно, чтобы смыть с его кожи все странности последних двух дней. Как и чернила на его руке, которые было нелегко удалить. Натянув брюки, Драко вернулся в гостиную, держа в руке свитер. И вот она сидела за столиком с тарелкой выпечки из пекарни. Две дымящиеся чашки кофе. — Доброе утро, — сказала Гермиона и тут же отпила свой напиток. — Я… я не была уверена, что тебе нравится. Румяна на ее шее созрели, как летние ягоды. Он откусил круассан и сделал глоток кофе, чтобы запить его. — Приветствую, — сказал он, и если он немного изогнулся, натягивая свитер и растрепав волосы, ну, это было не специально. Грейнджер большую часть дня просидела в кресле у окна магазина, делая записи в кожаном дневнике и глядя на серое небо. Иногда она задавала ему вопросы о Бернарде и городе. Драко принес свою прикроватную копию полного собрания сочинений Шекспира к прилавку, затем просмотрел полки «Драмы» в поисках другой версии. У него было несколько сборников, а также дубликаты каждой пьесы. По крайней мере, дюжина экземпляров пьесы «Ромео и Джульетта», которую он еще не прочитал. В толстом темно-синем корешке было то, что он искал. Полное собрание сочинений в хронологическом порядке. Драко отнес сборник к прилавку, и, пока Грейнджер попеременно сидела то в своем кресле у окна, то в кресле в дальнем углу, он переместил все свои заметки и закладки в другую книгу. Когда он закончил, он перенес алфавитную версию на полку, где она должна была лежать нетронутой, как и многие другие тома. Когда пришло время закрыть магазин, Гермиона подметала проход, возвращая упавшие книги на вершину их башен и обратно между остальными корешками. Как будто она делала это каждый день, пока он разбирал бухгалтерскую книгу и запирал дверь магазина. Их пропитанная вином беседа за жареным цыпленком и картофелем утихала и текла. Темы варьировались от безличных до очень личных. — Не Уизли? Глаза Драко были широко раскрыты, и он недоверчиво рассмеялся. — Нет, и он не был в восторге, когда узнал. Но Виктор пригласил меня на один из своих матчей по квиддичу летом перед шестым курсом и… — Твои родители разрешили тебе поехать в другую страну и провести выходные вместе с парнем? Грейнджер покраснела. — Мы были просто друзьями, так что это не… они не… ну, я не планировала это. Это казалось правильно в тот момент, и он был хорош. Просто дружить с Крамом и быть любовниками с Уизелом. Это заставило его спросить: — А вы с Поттером когда-нибудь…? — Мерлин, нет. Нет, никогда. Эта мысль вызывает у меня тошноту. Интенсивная братская динамика, но нет, несмотря на то, что утверждала Рита Скитер, мы никогда не были любовниками. Кто был у тебя? Паркинсон? Блондин снова наполнил свой бокал вином и сделал глоток. — Джентльмен никогда не рассказывает. — О, пожалуйста, не прикидывайся скромником. Не после того, как я поделилась. — Проницательно с твоей стороны, заметила, как Панси кидалась на меня большую часть школьных лет, но она была не первой. — Это означает, что она, возможно, была второй. Или третьей. Или еще какой-нибудь. — Второй, да. Дафна Гринграсс удостоилась чести лишить девственности наследника Малфоев. Пятый курс. Теплица 3. — Разве она не лучшая подруга Панси? Как тебе удалось остаться с головой? — Панси, насколько мне известно, не знает. И никогда не узнает, потому что Дафна по праву боится ее, и я, конечно, не собираюсь ей говорить. Сейчас они замужем. Не друг с другом, — засмеялся он, — хотя это бы меня не удивило. Что противоположно интенсивной братской динамике? Сапфическая любовь [5]? Грейнджер прихлебывала вино из бокала в руках. — Странно видеть, как люди нашего возраста женятся. — Большинство чистокровных обручальных контрактов подписывается сразу после Хогвартса. Это не так уж ненормально. Особенно сейчас. Им было чуть за двадцать. Его собственные родители были женаты уже три года, когда достигли того же возраста, что и он сейчас. И его мать любила напоминать ему об этом. — Гарри и Джинни очень скоро поженятся. Просто небольшая церемония связывания и вечеринка в Норе, доме Уизли. — Тайная свадьба, да? Почему ты рассказываешь об этом мне? Она засмеялась и отправила посуду в раковину взмахом палочки, заставляя их вымыться. — И кому бы ты сказал? Соседскому коту? — О, она думает, что она забавная, — сказал Драко, но не признал, что это так, даже когда она улыбнулась ему в ответ. Разговор зашевелился, и вскоре они поспорили на преображенном диване. Это было самое живое, что Драко чувствовал за последние несколько месяцев. Шум утих, и он снова мог думать. — Он не мог быть магглом. — Он был, почему в это так трудно поверить? — Ты читала биографию Шекспира? Там много недостающих деталей, я не знаю, с чего начать. — Малфой, в его время записи не были такими обширными. И это было сотни лет назад, все потерялось, и… — Есть подробные отчеты обо всех моих предках, восходящих к Вильгельму чертову Завоевателю. У этого человека было слишком много секретов, чтобы быть магглом. — Да, учетные записи сохранились волшебством. Мы многого не знаем о том, как люди жили раньше, а то, что мы знаем, полно предвзятости, — произнесла она, и Драко увидел, как раздраженный румянец залил ей горло. — Подробнее, — сказал он. Гермиона скрутила руки, и он подумал, не было ли это нервной привычкой крутить палочку. — Ну, историю пишет предполагаемый победитель, верно? И как часто ты читаешь о том, как война затронула тех, кто в ней участвовал? Травма — хорошая история, а исцеление — нет. Я полагаю, с обеих сторон есть много такого, о чем мы… мы не слышим. Особенно про молодое поколение. В течении первых нескольких месяцев в Азкабане Драко читал «Ежедневный Пророк», надеясь узнать больше о пост-мире Темного Лорда, и вместо этого его почти ежедневно встречали письмами к редактору обо всех ужасных вещах, которые должны произойти с такими, как он. Когда он начал свои следующие шесть месяцев приговора, он одолжил воскресный выпуск, поскольку именно на него подписался Бернард. На самом деле, во многом то же самое. Шли годы, и для сверстников Драко продолжался нескончаемый парад счастливых концов, новости на первых полосах, в то время как подробности другой стороны были низведены до небольших аннотаций, в которых говорилось о том, что бывший Пожиратель Смерти «сошел с ума» в Азкабане (его отец, в первую очередь) и, наконец, умер. Скатертью дорога. А как же подрастающее поколение? Письма от Панси Драко оставлял без ответа, пока она не вышла замуж и не перестала писать. Тео опустошил свои хранилища и переехал в Америку, едва попрощавшись. Блейз скрылся на семейных виноградниках. А Гойл был так проклят за пределами Дырявого Котла, что у него образовалось постоянное место жительства в Святом Мунго. Травма и исцеление — смехотворное желание для таких, как они. Он задумался, когда Грейнджер прошептала. — Теперь я поняла. — Этот Шекспир был как минимум полукровкой? Она засмеялась хриплым смехом, настолько непохожим на трели, к которым он привык от кокетливых клиенток. — Соглашусь не соглашаться [6]. — Просвети меня, Грейнджер, — пробормотал блондин. — Здесь тихо. Когда она не продолжила, Драко приподнял бровь. — Это оно? Это откровение? — Иногда я хочу уменьшить громкость своей жизни, вот и все. Так много людей думают, что знают меня и знают, на что похожа моя жизнь. Просто становится… громко, — она вздохнула и взмахнула локонами, позволив им упасть с противоположной стороны. — Как ты и сказал на днях. Драко провел день, стараясь не смотреть ей в рот. Пухлые губы и розовый язык, который выскочил, чтобы намочить их. Прямые зубы, которые пробегали по нижней губе, когда она думала. И теперь он не потрудился скрыть это, взглянув на нее.  — Тебе придется сказать мне, чтобы я остановился, — выдохнул он. Их лица сближались, как магниты. Ее длинные ресницы задрожали, и она обняла его за шею, позволяя его волосам скользить между пальцами. Это было долгожданное прикосновение. — Хорошо, — сказала она, закрывая глаза. И Драко сократил последнее расстояние между ними. У нее был вкус вина и запах весеннего дождя и старых книг. Их поцелуи были томными и горячими. Он провел рукой по ее бедру и своим языком дразнил ее. Гермиона царапнула ноготками кожу его головы, и он застонал, склонившись над ней. Она тянула его, пока Малфой не устроился между ее ног, ее грудь прижалась к нему. Ночь поглотила ее слабое хныканье, когда он зажал ее губу между зубами и провел костяшками пальцев по голой коже живота. Он не мог оторваться от ее рта. От тепла ее губ и скольжения языка. От того, как она проглотит его целиком, если он ей позволит. И Драко позволил бы ей. — Подожди, — сказала она, толкая его в плечо. — Мы должны… мы должны остановиться. Он сел, глядя на нее, прижатую к подушкам, с опухшими губами и покосившейся кофтой. Ловя ртом воздух, она выпрямилась. — Я думал, ты хочешь… — Я хотела. Я хочу. Мы просто… должны остановиться, — девушка обошла его, пересекла несколько ступенек в ванную и закрыла за собой дверь. Драко точно знал, почему она хотела остановиться. Он посмотрел сверху вниз на свои руки. Он глубоко вздохнул и взъерошил волосы, затем пошел в свою комнату и закрыл дверь. Внезапно стало слишком громко.

***

Когда он проснулся, ее уже не было, и он не удивился. Для нее лучше быстро и легко уйти, пока солнце не взошло и ему не пришлось столкнуться с этим выражением в ее глазах. Драко не был голоден. В любом случае, кофе был всем, что ему было нужно, поэтому он сварил большой чайник. И уставился на бухгалтерскую книгу, потом на книгу сказок, потом в окно. Пока его глаза не потускнели, и он не смог отключиться от шума в голове. Кричалки, которые он получал в Азкабане почти ежедневно. Его отец, когда Драко видел его в последний раз, быстро говорил о сохранении репутации семьи, пока авроры ходили по поместью. Нужно остановиться. Грохот окон в Большом зале во время финальной битвы. Крики матери на конце палочки его тети. Нужно остановиться. Хрупкий старик, предлагающий ему помощь, когда было уже слишком поздно. Все звуки он научился отпускать. Заглушать их шелестом страниц. Капли из кофеварки. Скрип его стула за прилавком. Покупатель, объявивший себя звонком и приветствием, прежде чем дверь захлопнулась. Окклюменция была той магией, на которую он полагался каждый день. Простые заклинания походили на дыхание. Чтобы очистить разум, требовалось немало усилий, даже несмотря на то, что он был опытным окклюментом. Когда часы пробили девять, Драко отпер дверь и поставил колокольчик на место. Он снова мог довольствоваться тишиной. Но всего через несколько минут она вернулась. Над дверью зазвенел колокольчик. Она входит с шумом и покрасневшим лицом. В ее руках пакет с выпечкой и два больших кофе. — Извини, — выдохнула Гермиона, — я хотела вернуться до того, как ты проснешься, но потом Шарлотта в кафе узнала меня и начала задавать мне все эти вопросы, и мне только сейчас удалось уйти. Блондин моргнул. Почему она все еще здесь? — Шарлотта — сплетница. Я уверен, что ты дала ей много материала. И в следующий раз, когда Драко пойдет в «Бонни Бисквит», он столкнется с инквизицией. — Что ж, она была очень хорошей. Подарила нам лишнюю лепешку. Она… она сказала, что тебе больше всего нравится корица. Грейнджер протянула ему пакет с выпечкой, и он взял его. Булочки с корицей — тонкая манипуляция со стороны Шарлотты. — Что ты все еще здесь делаешь, Грейнджер? Он поставил пакет на стойку и скрестил руки, прислонившись к полкам позади себя. — Я в отпуске, — просто сказала она. — Я имел в виду, почему ты все еще в моем книжном магазине. Думал, ты ушла. После… — Малфой не закончил фразу, просто выпил немного кофе, который она принесла. Кофе уже не был горячим, но он не возражал. Гермиона отвернулась и потянула за рукав. Эта нервная привычка была ему слишком хорошо знакома несколько лет назад. Теперь он, не задумываясь, закатывал рукава. По крайней мере, до прошлой ночи. — Вчера вечером… — Все в порядке, — сказал Драко. Мысль о ее попытках объяснения, бредущих в его голове в течении следующих дней, недель, месяцев, не была чем-то, что он хотел обдумывать постоянно. — Возможно, я был худшим Пожирателем Смерти Темного Лорда, но знаешь, я осознаю себя. Она вздохнула. — Ты должен понять, что дело полностью во мне, а не в тебе. «Мерлин, началось», — подумал он. Это было похоже на расставания, которые он иногда подслушивал в кафе или в пабе. — У тебя здесь жизнь, и ты кажешься… может быть, не счастливым, но довольным. А я ни то, ни другое. Я не могу идти по улице, не сжимая палочку в кармане и не оглядываясь через плечо. Иногда я плачу во сне. Я не… я не хотела обременять тебя всем этим. Может быть, я самонадеянно полагала, что поцелуй приведет к… Забудь. Гермиона выпила свой кофе и поморщилась. Перед тем как заговорить, блондин наложил согревающие чары на напиток, стараясь убедиться, что никто не проходил, прежде чем он сделал это. — Мы взрослые люди и можем делать все, что угодно, пока оба согласны на это, Грейнджер. Я, очевидно, нахожу тебя привлекательной, и я видел, как ты на меня пялишься… — Я не пялюсь! Он закатал рукава свитера, ее взгляд метнулся к его предплечью. — И если ты хочешь уменьшить громкость травмы, хороший секс сделает это. Драко зашагал от стойки с кофе в руке, чтобы достать из стопки книгу. Это не было чем-то, что ему нужно сделать — у него уже была книга, и он с нетерпением ждал, когда он снова погрузится в ее страницы в течение нескольких часов, но он знал, что Гермиона будет следовать за ним, возмущаясь, если он уйдет от нее. — Чтобы ты имеешь в виду под «очевидно»? Это совсем не очевидно! — Я поцеловал тебя в губы, Грейнджер, это должно быть очевидно даже для тебя. И я бы сделал это и накануне, если бы не сработала сигнализация. Ты не можешь быть такой тупой. — Даже для меня? Бестолковой магглорожденной с вьющимися волосами? — Нет, даже для тебя, ведьмы, которая никогда не замечала, что ее сверстники удивляются тому, как она выросла из своего неловкого положения и превратилась в красивого лебедя. Он осмотрел полки в поисках зеленого корешка. Был ли он зеленым? — И если ты собираешься сделать какое-то грандиозное заявление о том, что ты магглорожденная, а меня воспитали так, чтобы считать тебя отбросом, оглянись вокруг и спроси, держусь ли я за что-нибудь из этой гнили. Там, в верхней части полки, была книга, которую он искал. Это был свежий роман о войне между людьми с уникальной системой магии. Думал, что это фантастика и к тому же маггловская, но темы были ему знакомы. Это было одно из любимых произведений Бернарда, и он заставил Драко прочитать его в течении первых нескольких недель. Драко сунул книгу ей в руки. — У меня есть дела. Если ты останешься, это займет тебя. А затем он вернулся к передней части магазина, к своей книге. Ему нужно было написать несколько писем и перевести часть своих средств на свой маггловский счет. И его мать ждала сову. День прошел почти так же, как и несколько последних дней. Обедали они отдельно. Гермиона выскочила из магазина на полчаса, а у него остался суп, холодный и безвкусный. Драко выполнял свой минимальный объем работы в магазине, и Грейнджер время от времени задавала ему вопросы и вовлекала его в беседу. Но в основном, она читала, сгорбившись над романом, как раньше над учебниками. Впитывая каждое слово и делая заметки на ходу. В школе это был длинный свиток пергамента с пером. Теперь она использовала маленький синий блокнот и шариковую ручку. Драко вел свой дневник для чтения, но обнаружил, что тянется к тем клочкам бумаги, которые были ближе всего. Книги, которые он хранил в квартире над магазином, были полны маленьких бумажек. Строки, которые он не хотел забыть, или вопросы, которые он задавал во время чтения, но не хотел останавливаться, чтобы найти ответы. Три покупателя за весь день. Книга по фотографии, сборник загадок и несколько детских книг. Малфой взял несколько брошенных книг под мышку, запер дверь и пошел их складывать. Пихать их туда, куда они подходят, наугад. — Ты закрыл магазин? — мягко спросила Грейнджер. В разделе «Драмы» проход был узким, и хотя они стояли по разные стороны, их ноги соприкасались. — В пятницу вечером не так уж много людей, поэтому можно закрыться на несколько минут раньше, — ответил он, стараясь не смотреть на голую кожу ног, где ее юбка — где она подтянула подол выше. Когда блондин встретился с ее глазами, они были расплавленными. — Сделай это снова. Он посмотрел на ее рот, и она облизнула губы. — Сделать что? — Поцелуй меня еще раз, — сказала она. И ведьма приглушила гребаный свет. Мерлин, Гермиона была смелой, и если она будет продолжать в том же духе, он не сможет сопротивляться. Но Драко и раньше чувствовал укол отказа, и он не собирался проходить через это снова так скоро. — Если ты хочешь заглушить весь шум, Грейнджер, ты должна быть тем, кто… Ее губы прижались к его губам, и он притянул ее тело ближе. Удар по полке позади него в процессе. Все, к чему он прикасался, было мягким — кожа ее бедра, локоны на затылке, ее губы на его. Умелые руки скользят под его джемпером, чтобы провести линии по спине и ребрам. Рука на ее шее прошла путь, чтобы сжать грудь, достаточно маленькую, чтобы поместиться в его руке, круглую и спелую, как яблоко. Она пососала его нижнюю губу и приоткрыла его рот, когда выпустила ее, ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь языком. И легкий стон, который она издала, когда они сплелись языками, перешел прямо на его и без того твердый член. — Прикоснись ко мне, — сказала Гермиона, слова застряли между их губами. Ни один из них не хотел прекращать целоваться. Они достаточно поговорили, подумал Драко, и было что-то опьяняющее в том, чтобы целоваться с Гермионой Грейнджер напротив книжной полки. Из всех мест. Из всех ведьм. И ей хотелось большего. Она тоже хотела попасть в то место, которое искала. Где кошмары стихали. Драко провел рукой по ее бедру, наслаждаясь ощущением ее кожи. Дрожь была сладкой на вкус, и ему хотелось ощутить, как каждый дюйм ее тела откликается на его прикосновения. Кружевные трусики, цветочный узор, который он начертил кончиком пальца. Начиная с бедра и двигаясь к центру. Пока ее ноги не раздвинулись, и он нежно провел пальцем по влажной ткани. Грейнджер ахнула, и он сделал это снова, с большим давлением. Драко поцеловал ее в шею и повторил движение. Когда он удовлетворился ее вздохами, он погрузился в ее трусики. Проскользнув туда, где она была наиболее влажной, обратно к клитору, кружа над ним. — Да, — выдохнула Гермиона, и он отстранился от того места, где целовал ее шею. Оставляя маленькие отметины, которые она потом изо всех сил попытается скрыть. Замедляя движения пальцев, он вспомнил одну мысль — точнее, фантазию о библиотеке. И он хотел это разыграть. Прикоснувшись к ней, Драко встретился с ее горячим взглядом и прошептал, так что его губы скользили по ее губам с каждым слогом: — Ты можешь молчать? Он отстранился, прежде чем Грейнджер смогла его поцеловать. Когда она кивнула, он с нажимом поцеловал ее в губы, и она попыталась притянуть его ближе, чтобы вернуть трение о его руку. Но Драко продолжил свой медленный темп и что-то шептал ей в горло и между элегантных маленьких грудей, о которых он позаботится позже. Или сейчас, подумал он и провел свободной рукой по ее боку, переступая через ребра, чтобы снова обнять ее. Позволяя подушечке большого пальца скользить по твердому соску, а другая рука копировала движение между ее бедер. Гермиона издала слабый тихий звук, и он поднял глаза с того места, где целовал ее живот, поверх хлопка блузки. Глаза закрыты, одна рука держится за полку позади нее, а другая лежит на его плече. Ее губы скривились в попытке не издать ни звука. Драко встал перед ней на колени и повернул руку так, чтобы стянуть с нее трусики, оставив их чуть ниже колен. В конце концов, они упадут до конца. Подвернул ее юбку, ненадолго загипнотизированный открывшимся видом, и заправил подол за пояс. С дороги. Чтобы он мог смотреть. Ее пальцы прижались к его плечу, и он наклонился вперед, позволяя рту продолжить то, что начали его пальцы. Сначала нежные поцелуи, и ее дыхание становится прерывистым. Прикосновение его языка, и она заскулила. Блять, он хотел услышать это снова. Малфой вздохнул и ртом накрыл клитор, на мгновение посасывая, а затем расслабляясь и дразня языком. Во второй раз, когда он это сделал, она схватила его за волосы, но недостаточно сильно. Так что он протащился сквозь нее и нырнул внутрь, упираясь носом в клитор, в то время как Гермиона прижималась бедрами к его лицу. Полка за ее спиной задрожала, но книги были так плотно упакованы, что почти не двигались. Когда он отстранился, чтобы отдышаться, позволяя своим выдохам охладить ее, дыхание девушки стало тяжелым. Драко скользнул пальцем в ее тепло и вытащил его, добавил второй и покачал ими, в то время как она сделала три резких последовательных вдоха. И когда он пососал ее клитор, она снова заскулила и крепче сжала его голову, сильно царапая кожу. Одной рукой сжимая ее попку, а другой двигаясь в ней, Малфой думал о том, что ему нужно немного ослабить собственное нарастающее напряжение. Хотелось бы, чтобы у него была еще одна рука, которой он мог бы обхватить себя. Потому что он не отпустит ее, пока она не кончит. Каждый легкий звук, который издавала Гермиона, подстегивал его. Он рисовал своим языком руны преданности, огня и страсти. По крайней мере, он думал, что эти формы означают именно это. После школы он не особо изучал руны. Почему он думал о школе, когда его язык был внутри нее? Драко снова сосредоточился, согнув пальцы и прижавшись языком к ней. Движение вверх и вниз, восьмерками и с разным давлением. Приглушенный звук над ним. Он замедлился, но продолжал двигаться, наблюдая за ней. Грейнджер прижала согнутую руку ко рту, ее глаза были закрыты, голова откинута назад к полкам. А потом он почувствовал, как дрожат ее стенки, и естественная смазка обильно потекла на его руку, пока она содрогалась в оргазме. Он вытащил палочку из заднего кармана и очистил руку и ее бедра, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается. Чары для чистки зубов. Маленькие кусочки магии, которые он не мог использовать с маггловскими девушками, казались Драко простой вежливостью. Гермиона опустила руку, улыбнулась ему и зачесала его волосы назад. — Посмотри на себя, — сказала она, смеясь. И он позволил своему взгляду блуждать по ней, от трусиков на ее лодыжках до дрожащих бедер, и дальше к груди, которая приподнималась при каждом глубоком вздохе. — Прямо сейчас я немного занят, — произнес Малфой, прижимаясь своим телом к ней, скользнув своим бедром между ее. Ощущая тепло ее тела на своей ноге. Между ленивыми поцелуями она прижимала его к себе, пальцы танцевали под его свитером и поясом брюк. Везде, где она могла коснуться кожи. — Можно? — спросила она, положив руку ему на бедро. Сначала он подумал, что она просит разрешение прикоснуться к его члену, что было восторженным «да». Но Гермиона хотела одолжить его палочку. Драко никогда добровольно не позволил бы кому-то использовать ее, но все равно кивнул. Девушка применила противозачаточные чары и вернула палочку в карман. — Извини, если это было самонадеянно, но это показалось разумным… Он поймал ее слова поцелуем, затаив дыхание, протягивая между ними руку, чтобы расстегнуть свои брюки. Затем он прошелся поцелуями по ее челюсти, посасывая местечко под ухом. Провел языком по горлу, а затем повернул ее лицом к книжной полке, прокладывая дорожку поцелуев по плечу. Локоны щекотали его лицо. Драко взял ее руки и сжал их, прежде чем положить на полку, достаточно высоко, чтобы она поняла, чего он хотел. Он массировал ее идеальные маленькие сиськи, перекатывая соски между пальцами, в то время как Гермиона прижималась к нему изгибом своей задницы. Прижавшись к ней, Малфой разгладил ее юбку по бокам, пока не смог приподнять ее, собирая ткань на талии и придерживая одной рукой. Поглаживая ее другой и ухмыляясь ей в плечо из-за того, какая она влажная. — Все хорошо? — спросил он, не торопясь поработать с ней. Стон с ее губ был ободряющим, затем она протянула руку позади себя, касаясь передней части брюк, которые он собирался сейчас стянуть. Но Драко был потрясен звуками — ее тяжелым дыханием, скрипом полки под ее руками, его собственным сердцебиением в ушах. Наконец, он стянул штаны и вытащил член из боксеров, слегка проведя по нему рукой, и пристроился у ее входа. Он снова спросил: — Все хорошо? — Да, пожалуйста, — выдохнула Грейнджер и отодвинула бедра назад. И он смотрел, как член погружался внутрь нее, пока каждый дюйм не был встречен сладким жаром. Сначала он задал медленный ритм, восхищаясь узостью и тем, как их тела, казалось, сливались вместе. Шлепок ее бедер о его. Книга, со стуком упавшая с соседней полки. Быстрее и сильнее, одна рука сжимала ее грудь, а другая крепко сжимала бедро. Ему больше не нужно было прижимать ее к себе — Гермиона с нетерпением встречала его толчки. Выгибалась, прижимаясь грудью к его руке и приподнимая попку. Угол обзора был потрясающим, как и ее слова. Маленькие обрывки слов вылетали из ее рта. Драко наклонился к ней, чтобы поцеловать в шею и услышать их. Похвала и вздохи, и больше, и да, и о, о, о. Она протянула руку к его лицу, изгибаясь, чтобы поцеловать его. Бедра сталкивались быстрее, пока ее стенки не сжались вокруг него, притягивая его все ближе и глубже. Драко отпустил ее грудь, решив запомнить ее размер и форму позже, возможно, своим ртом, и потянулся вниз, чтобы погладить ее клитор. Вырисовывая круги, пока он врезался в нее. Давая ей немного трения, в котором она нуждалась. Грейнджер закричала, но резкий звук быстро стих, когда она прикусила губу и сморщила нос. Его пальцы впились в ее бедра, когда он кончил, уткнувшись носом ей под ухо и обдавая горячим дыханием шею. Они оба пытались восстановить дыхание, пока ритм их вдохов и выдохов не стал нежной волной после шторма. Он вытащил член из нее и поправил свою одежду, наложил очищающие чары и помог ей снова надеть трусики, разглаживая кружевную ленту на бедрах. — Теперь почему ты смеешься? — спросил Малфой, тщетно пытаясь вернуть свои волосы в его любимую небрежно взъерошенную прическу. — Я смеюсь над собой, — сказала Гермиона, ее щеки порозовели, а ноги все еще дрожали. Он взял ее за локти и нежно провел руками по ее предплечьям, переплетая их пальцы. — Значит, ты думаешь, что ты смешная? — Вообще-то, думаю, что я подхожу под клише. Драко приподнял бровь и ухмыльнулся ей. — Соблазнение парня в книжном магазине из твоего списка дел? Поэтому ты надела эту кокетливую юбку? — Технически, в моем списке был секс в библиотеке у полок, — она улыбнулась и сжала его костяшки. — Как думаешь, это считается? — Частичный зачет, — сказал он и поцеловал ее улыбку. — Ты голоден? — спросила Грейнджер, и он снова ухмыльнулся. — Я имела в виду ужин! Когда она ударила его по руке, Драко засмеялся. — Пойдем, я приготовлю, — сказал он, таща ее наверх. Он подумал, что, может быть, так будет каждый день. Тихое утро с кофе и круассанами. Тихие дни с книгами и почти без покупателей. Тихие вечера и секс напротив книжных шкафов. И еще раз, потом, после ужина. И больше никакого шума, скользящего в мыслях, как большая змея по обеденному столу. Шум заменится тихими звуками и вздохами. Они вместе смеялись, ели пасту и пили вино, и Гермиона целовала его в промежутках. Она говорила о своем отце и о том, как она боялась навещать его из-за вины. То же самое Драко признал и в отношении своей матери. Он спросил, знает ли она какие-нибудь маггловские карточные игры и может ли она научить его. Когда она выиграла очередной раунд, он стащил ее с дивана и унес в свою спальню, украв ее рациональное «Я играла всю свою жизнь, ты не можешь ожидать, что у тебя получится с первого раза», из ее уст. Ей нравилось побеждать, и ей нравилось быть главной. Всегда самая умная в комнате. И Драко позволил ей все это, когда она оседлала его бедра. Он позволял ей брать все, что она хотела, когда она парила над ним, а он убирал кудрявые локоны с лица и сжимал ее грудь. Прыгала на нем до тех пор, пока не потеряла ритм, и он взял верх, перевернув ее так, что она упала спиной на матрас. Это не было тихо — в этом Драко ошибался. Но и не было громко, не так, как звучали ужасы войны. Это было похоже на то, как кто-то играет на пианино в другой комнате во время грозы. Успокаивает и очаровывает. Звук, который нужен, когда ищешь покой. И хотя Драко был вполне доволен, живя сам по себе, ему нравился ее вид в его постели. С ореолом кудрей и пятками, прижимающимися к нему с молчаливой просьбой о более глубоких и сильных толчках. Когда он кончил, застонав ей в шею, он подумал, что ему также нравится, как она звучит. Тихие вздохи, нуждающиеся стоны и гребаное хныканье. И ее смех, хриплый и беззаботный. То, как ее голос падал почти на октаву, когда она обсуждала свои теории, и повышался, когда она читала то, чем хотела с ним поделиться. Ему нравились не только ее вид и звук в постели. Это была она в его книжном магазине, в его квартире и в его жизни. Может быть. Он скатился с нее, и Гермиона уткнулась носом в его бок. Она тихонько мычала и царапала ногтями его грудь. И ему это слишком нравилось. Это заставило все остальное затихнуть, и он погрузился в глубокий сон. На следующее утро он оставил Грейнджер спать в его постели. Он пошел в пекарню и купил для нее утренние круассаны и дополнительную порцию шоколада. Заварил двойную чашку кофе. Щелкнул вывеской, чтобы открыть магазин, и поставил звонок на дверь. В первый час посетителей не было, и Драко самодовольно гадал, не утомил ли он свою ведьму так, что она заснула на несколько часов позже, чем в последние несколько дней. Не его — что угодно. Он все еще был доволен этим. Сказочная книга взывала к нему, и он прочитал несколько историй, потягивая свой бесконечный кофе. Наконец появилась Грейнджер, и он поздоровался с ней из-за своей книги. Надеясь на непринужденный вид. — Доброе утро, — сказал он, — хотя уже поздно, чтобы считать это утром. Мне заказать обед?  — Если ты чего-то хочешь для себя, тогда закажи. Но… Малфой посмотрел на нее, ожидая пока она закончит мысль, но она прикусила губу. Пальто, сумка через плечо. — О, — он не хотел говорить это вслух. Сказать это вслух означало объявить о своем разочаровании. — Малфой, мне нужно идти, — сказала Гермиона. Сместила вес, как будто хочет остаться. Он хотел, чтобы она осталась.  — Верно. Что ж, ты не первая моя связь на одну ночь. Хотя, я полагаю, что ты связь на четыре ночи, если посчитать ночи в моей гостиной. Не уверен, учитывая сложившиеся обстоятельства. Она резко выдохнула. — Это не то. Мой портключ… Пожалуйста, не делай так… — Я ничего не делаю. Путешествуй аккуратно. Если ты когда-нибудь окажешься поблизости… — блондин замолчал и открыл книгу. — На отдаленном побережье шотландского острова, где почти нет волшебства? На это раз ему не хотелось с ней спорить. Флирт только усугубит ситуацию, а он и так чувствовал себя достаточно жалким. — Как бы то ни было, Грейнджер. Если ты когда-нибудь решишь, что тебе нужна тишина… Я бы тебе не отказал. Драко не смотрел на нее, просто смотрел на строки на странице. Они были размыты. Наверное, потому что на нем не было очков. У него болели глаза не потому, что он так старался не смотреть на нее. В конце концов, Гермиона пробормотала что-то неразборчивое на прощание, и колокольчик над дверью сообщил о ее уходе. Драко тяжело вздохнул и потянулся за очками.

***

В течение часа все вернулось к его тихой маленькой норме. Вернулись все распорядки, которые сохраняли его разум ясным. Генри пришел в четверг, чтобы проверить биографии, уехал с новой книгой и взял одну из мятных конфет с блюдца у кассы. Воскресным утром Драко делал покупки в магазине, снова наливал кофе и планировал, какой рецепт попробовать из одной из кулинарных книг в стопках. Гарри Поттер женился в следующую субботу, объявив об этом в воскресном выпуске Пророка простым заявлением и фотографией счастливой пары, улыбающейся в саду. В понедельник вечером кот включил сигнализацию. Шли недели, он держал ящик под кроватью. Перед сном он прочел произведения Уильяма Шекспира. Грейнджер была права. «Зимняя сказка» была не из лучших для барда. Драко чувствовал некую связь между собой и Гамлетом и все время представлял себе кудрявую ведьму в роли Джульетты для бледного Ромео. Смешной. Жалкий. Он хотел, чтобы сейчас было лето и чтобы маггловские девушки на каникулах могли его отвлечь. Драко попытался снова погрузиться в тишину, но в глубине сознания доносился слабый шепот. Всегда, когда он меньше всего этого ожидал. В душе, массируя кожу головы. За прилавком, когда раздавался звонок над дверью. И в проходах между книжными шкафами. Всегда в проходах. Он теперь полностью избегал полки «Драмы». Расцвела весна и приближалось лето, а глициния придавала магазину определенный уровень очарования. Люди останавливались, чтобы сфотографировать его: потрескавшуюся белую краску и синюю дверь в обрамлении цветов. Единственное окно, как таковое, почти не пропускающее света, с книжными башнями по всему подоконнику. Малфой сделал глоток холодного кофе из своей кружки со сколами и уткнулся носом в книгу. Зазвенел колокольчик, и он пробормотал приветствие, перелистывая страницу. До закрытия оставалось десять минут, и он надеялся, что после того, как Дугал уйдет, другие клиенты не войдут. Теперь Драко придется встать, найти этого нового человека и сказать ему, что он должен закончить дела и убираться из магазина. Так лучше. — Прошу прощения? Это был голос из его мечтаний, но Драко отрицал бы это, если бы его спросили. Сердце бешено забилось, и это смущало. — Да? — Я надеюсь, что вы поможете мне найти копию «Сказок фей», издание Голдберга. Когда я была здесь в последний раз, его читал кто-то другой. Она подвинула книгу через прилавок, пока он не смог прочитать название. Это был роман, который он подарил ей за несколько недель до этого. Нахалка взяла его с собой. А теперь дюжина клочков бумаги торчала под разными углами между страницами. — Кто-то еще читал это? — сказал блондин из-за своей книги. — Наверное, продал, милая. Если и можно было услышать улыбку, то ее улыбка была громкой. — Может быть, вы могли бы подсказать мне, где это может быть? Когда Драко, наконец, опустил книгу, он изобразил ухмылку на лице. — Вам нужна полка «Мифы и фольклор», — произнес он, выходя из-за стойки. Рядом с ней был чемодан. — У меня был портключ, который я не могла отменить, а потом была свадьба Гарри. На следующей неделе я была в гостях у отца и должна была написать, я знаю это, но если мы сможем просто поговорить… — Думаю, у меня есть то, что вы ищите, — сказал он, прерывая ее объяснения. Гермиона вернулась, а все остальное было шумом. Он не нуждался в шуме. Драко запер магазин и повернул вывеску, затем прошел через проход к задней части магазина, свернув налево к шкафу. Там, на средней полке, горизонтально лежала книга сказок. Он вытащил ее и протянул девушке. Прижав книгу к груди, она откинулась на полку, оценивая его взглядом. — Вы уверены, что я могу взять вашу единственную копию? Положив одну руку на полку над ней, он запер ее в клетку. — Ну, это книжный магазин. Приходится отпускать некоторые вещи, когда им нужно, — он повернулся к ней лицом. — Но иногда они возвращаются. Грейнджер слегка наклонила голову. — Возвращаются, — выдавила она перед тем, как он поцеловал ее. Прижал ее к полке, когда она обхватила его шею. — Я была по соседству, — сказала она ему в рот. — Правда? — Да, — прошептала девушка, и он проложил дорожку поцелуев по ее челюсти, чтобы прикусить ухо, а потом провести языком по раковине. — Я подумала, не нанимаешь ли ты сотрудников. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь помог тебе разложить книги на полках. Здесь какой-то беспорядок. Драко отстранился ровно настолько, чтобы пробормотать: — Я могу переговорить с владельцем, но ничего не обещаю, Грейнджер. Тебе придется делать все по инструкции, как и всем остальным. И пока он улыбался ей, Гермиона толкнула его к полке «Биографии», и по магазину пронесся грохот книг. — Это ужасно. Мне всегда нравилось нарушать правила, — она переплела их пальцы и глубоко поцеловала его, пока другая его рука не обняла ее за талию, а его язык не скользнул по ее. Минуты, а может, и часы. — И у меня это хорошо получается, знаешь ли. Она слишком хороша в этом, — подумал он. — Осторожно, Грейнджер. Ты же не хочешь, чтобы тебя поймали. Настала ее очередь улыбнуться. — В этом суть нарушения правил. Ты должен сначала прочитать книгу, если хочешь, чтобы это сошло тебе с рук. И если кто и читал книгу, так это она. ****** Примечания: [1] «Уолден, или Жизнь в лесу» — главная книга американского поэта и мыслителя Генри Дэвида Торо. автор, проникнувшись трансценденталистскими идеями Эмерсона, решил поставить эксперимент по изоляции от общества и сосредоточении на самом себе и своих нуждах. Он поселился на окраине Конкорда (штат Массачусетс) в построенной им самим хижине на берегу Уолденского пруда. Всё необходимое для жизни он обеспечивал самостоятельно, проводя большую часть времени за огородничеством, рыбалкой, чтением классиков, плаванием и греблей. При этом он не прятался от людей и регулярно общался с жителями Конкорда, включая самого владельца пруда — Эмерсона. Своим экспериментом Торо стремился дать понять современникам с их культом материального преуспевания, что хорошо и счастливо жить можно и вне общества, удовлетворяя все естественные потребности собственным трудом. Промышленной революции и зарождающемуся обществу потребления он противопоставил свободу от материальных забот, уединение, самодостаточность, созерцательность и близость к природе. [2] Трансцендентализм — философско-литературное течение, сформированное в XIX веке в США представителями радикальной интеллигенции бостонского «Трансцендентального клуба». Основные идеи трансцендентализма: социальное равенство «равных перед Богом» людей, духовное самоусовершенствование, близость к природе, очищающей человека от «вульгарно-материальных» интересов. [3] Экспози́ция, экспозицио́нная терапи́я — техника в поведенческой психотерапии, применяемая для лечения тревожных расстройств. Суть техники заключается в экспозиции пациента к источнику тревоги или её контексту, в отсутствие прямой опасности. Это помогает пациенту преодолеть тревогу или стресс. Исследования продемонстрировали эффективность техники в лечении таких расстройств, как генерализованное тревожное расстройство, социофобия, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство и специфические фобии. [4] Джемми Доджерс — популярный британский бисквит, сделанный из песочного теста с начинкой из джема со вкусом малины или клубники. [5] Сапфическая любовь — влечение женщин к представительницам своего пола. [6] «Согласен не соглашаться» или «соглашаться не соглашаться» — это фраза на английском языке, относящаяся к разрешению конфликта (обычно дебатов или ссор), при котором все стороны терпят, но не принимают противоположную позицию (позиции). Обычно это происходит, когда все стороны признают, что дальнейший конфликт был бы ненужным, неэффективным или нежелательным по иным причинам. Они также могут оставаться в дружеских отношениях, продолжая при этом не соглашаться по нерешенным вопросам.