В закат после дня

— Мы с Вами похожи, Антон Эдуардович, — произнёс тихий, слегка вкрадчивый голос. Бакалавра это не удивило, он понимал, насколько собеседница умна. И в голове свободно крутились какие-то мысли, но должного внимания они не получат. И что стоит того, чтобы зацикливаться на них? Брюнетка засунула руки в карманы джинсовки, смотря свои карими глазами. Солнце ярко освещало пространство вокруг, а жёлтые блики играли в этих глубоких океанах шоколада. «Дьявол…» пронеслось в голове старшего, но он решил промолчать. Тем более, разве стоит что-то говорить той, кто так ловко подбирает нужные слова. Слово — оно как пуля, один выстрел — труп. Один выстрел — мёртв. Она заготавливает их с точностью, подбирает к людям ключи. Мысли — гильзы, которые остаются после разговора с ней. Взгляд — дым от выстрела, который ты пошлёшь в ответ, если сможешь внятно ответить. Девушка обошла его в этой игре, в игре, что задела его больную точку — семья. Глубоко вздохнув, старший косо глянул на школьницу. Та лишь кивнула в ответ, мол, что же Вы молчите? Ему нечего сказать, хотя, он всегда готовит ответы заранее. Не в этот раз. — С чего Вы взяли, Катерина? Да, возможно у нас одни проблемы, но это ничего не доказывает. — Антон Эдуардович, — спокойно начала девушка, посылая предупреждение взглядом. — Вы когда нибудь ощущали что-то по настоящему? — Выстрел, точный и без промаха. Янтароглазый слегка опешил, но собрался с мыслями. Ощущать? Нет, чувствовать. Антону такое незнакомо, как и то, что он в последний месяц нормально не отдыхал. А что такое отдых? Лишь пару часов на сон, да и только. Девушка сбавила шаг, переходя на грациозные движения. Плавные, как жидкая патока, лёгкие и еле заметные. Как будто она не шла, летела по воздуху, разрезала его острым лезвием взгляда. Прямая осанка подчеркивалась одеждой, столь простой, но всё же значимой. Джинсовка, синие джинсы да лакированные весенние ботинки. Шарф на шее, да и только. И сколько в ней ещё сюрпризов? Сколько она сможет проделать дыр в сердце? И каков запас её обоймы? — И, что же Вы имеете ввиду, Катерина? — вкрадчиво спросил Звездочкин, смотря на спутницу. Та послала ему взгляд, словно знала, что он её допрашивает. Но это не его черта — Дипломатора. Он всегда рядом, он всегда с ним. Это эго, которое извечно проситься наружу. Этот монстр, что берёт над ним контроль в минуты «несправедливости к людям». Ещё сбавив шаг, девушка окончательно остановилась. Её гордая осанка сменилась на полусогнутую, уставшую. Как будто мышцы налились свинцом, а по венам течёт раскаленное железо. И ведь она не признается, что насколько замучалась с подготовкой к ЕГЭ, что выделяет себе на сон всего полтора часа. И то, его не хватает, чтобы полноценно выспаться. Кошмары мучают её, лезут в голову, затуманивают разум. Старший наверняка поймёт её: ему тоже снят кошмары. Такие, которые заставляют выходить его на улицу, быть в потоке людей, событий. Он — движение, он — олицетворение справедливости, а справедливость должна быть сильной. Но в тоже время, Антон понимает — это не может продолжаться долго. Всех небесных сил не хватит, чтобы описать его боль и вину. Вину перед тем, кто был с ним рядом. Он даже не попросил бонального «прости». Ни разу не сказал «спасибо». Всё это звучало как клише, которое он продумал наперёд. — Я имею ввиду, что, были ли у Вас настоящие чувства к кому-то? — ещё выстрел, ещё одна дырка в сердце. — И, Вы когда нибудь любили? — Нет. — Коротко ответил бакалавр, смотря куда-то мимо собеседницы. Нет, его завлекло в этот водоворот спора, унесло течением далеко в океан сомнений. Хотя, у него никогда не возникали сомнений. Вся его жизнь — план, хорошо расписанный до мелочей. План, который он выполняет изо дня в день. И, будем честны, он ему надоел. Похоже, Дипломатор берёт над ним вверх. Брюнетка встала перед старшим, заглядывая в его янтарные глаза. «Врёт, нагло врёт!» такая мысль возникла у неё в голове, она не собиралась отказываться. Тем более, что может пойти не так? В обойме есть ещё патроны, но рано или поздно, и им придёт конец. Положив руку на плечо Звездочкина, Райот машинально провела ладонью по нему. Тонкие пальцы скользили по весеннему коричневому пальто, по красному шарфу, по бледной коже на шее. «Что она себе позваляет?!» возмутился было Дипломатор, но Антон ловко подавил его. «Пусть делает что хочет, это не несёт никакого вреда» точно, чётко, без запинки. — Антон Эдуардович, зачем Вы мне врёте? — строго спросила младшая, смотря в глаза бакалавра. Жёлтые блики плясали в карих глазах, они были похожи на дьявольские огни. Завораживает, притягивает и пугает одновременно. Одназначно, она не из тех, кто легко сдаётся. Она привыкла идти напролом, несмотря ни на что. Антон чуть наклонился голову набок, навстречу холодным тонким пальцам. Они забрались под шарф, аккуратно проводили по бледной коже. Вроде бы приятно, но в тоже время, как-то необычно. А делал ли так Олежа? Брюнет даже этого не помнит, да и вообще, помнит ли он что-то светлое? Помнит ли он, что связывало его с этим парнем? «Нет.» дрожащий голосом отвечает он себе, и ведь, прав. Не помнит или забыл. Забыл или забросил далеко в чертоги разума. Всё это, очень подходит ему. — Я не вру, а ставлю Вас перед фактом, Катерина. — Врёте! — сердито произнесла девушка, убрав руку от шеи старшего. Глаза метали дьявольские огни, ещё чуть-чуть, парк загорится ярким пламенем. Она — смерть, она — манипулятор. Ловкий, умный, знающий свои желания. В обойме всегда найдётся пуля, которая пролетит насквозь, а после выстрела, соберёт все гильзы. Она не оставит шанса, не оставит мыслей, чтобы обдумать ситуацию. Но оставит взгляд, который заставит задуматься о многом. — Вы так сильно убеждены в том, что я вру? — тихим тоном спросил старший, глядя в глаза дьявола. Брюнетка выдохнула сквозь зубы, злость, смешанная с обидой, нарастала. Тут точно будет пожар, он всё вызжет на своём пути. И первый кто будет — Антон. Именно попадёт под раздачу, он станет той спичкой, которая и устроит эту вакханалию. — Вы же не сможете распознать ложь. — О, теперь и Вы, Антон Эдуардович, тешите себя этой надеждой! — зло ответила школьница, делая её один выстрел. В точку, прямо в сердце. Бакалавр оглядел девушку с ног до головы, анализируя данную ситуацию. Она умна, очень. Если хочешь её победить, отбрось свои клише. Выпусти того, кого держишь взаперти до нужного момента. Но Звездочкин не станет так делать, понимает — навредит ей и себе. На языке вертится столько слов, сколько не написано ни в одной книге. Он готов стрелять в ответ, но знает — промахнется. Выстрел — сложная вещь, к нему нужен подход. Это надо прицелиться, рассчитать точное расстояние, выбрать удобный момент, а потом уже, стрелять. — Я не тешу себя тем, что гложет обычных людей. Поймите меня правильно, но мы с Вами разные. — Разные, а больные воспоминания одни и те же. — холодно произнесла девушка, контрольный выстрел. Промахнулась, во взгляде старшего она уловила огоньки гордости, не преступности. «Хорошего ты мне противника послал, Боженька!» подумала кареглазая, готовя ещё одну пулю. Патроны кончаются, значит, кончится и их разговор. Солнце стало скрываться за горизонтом, небо стало алым от ярких лучей. Люди бежали по домам, хотя, бетонные коробки с окнами, нельзя назвать домом. Конечно, если тебя в нём не ждут. Брюнета никто не ждёт дома, лишь пустота, да и только. А так, там всегда был он — Олежа. — Скоро солнце садят, не пора ли по домам? — спокойно спросил Антон, глядя на наручные часы. «Полдевятого.» подытожил про себя Звездочкин, смотря на спутницу. Та ответила взглядом — выстрельным дымом, засовывая руки в карманы. — Вы правы, пора домой. До свидания, Антон. — До свидания, Катерина. Девушка ушла вперёд, растворяясь в последних лучах заката. А встретятся ли они вновь? Никто не знает, но на душе Звездочкина остался приятный осадок. Он нашёл соперника, равного по силе и уму…