Солнце и тень

Шикамару никогда не считала себя кем-то особенным. Просто девушка. Самая обычная девушка. Наруто же была особенной. Она будто светилась. Изнутри светилась. Невероятно добрая, невероятно прекрасная. Подобна солнцу. Она стала их путеводной звездой. Каждого из них. Шикамару же была тенью. Повелительница теней не может быть рядом с солнцем, верно? От Солнца зависит существование тени. Шикамару не будет существовать без Наруто. Но Солнцу тень вовсе не нужна, чтобы жить. Наруто сможет справиться и без неё, но Шикамару этого совсем не хочет. Наруто способна на всё, абсолютно на всё, раз уж смогла простить деревню, которая будто стремилась уничтожить её, стереть в порошок, превратить лишь в воспоминание, туманное и нечëткое, которое развеется в мгновение ока. Она будто не умеет не улыбаться. Без улыбки Наруто будто не бывает, и если эта улыбка начинает исчезать, становится по-настоящему страшно. Шикамару знает, насколько искусственна эта улыбка, пусть люди и не замечают этого. Шикамару видит эту боль в голубых-голубых глазах. Она замечает, как дëргается Узумаки, когда кто-то дотрагивается до неё или просто руку протягивает в её сторону, будто ждёт удара. Шикамару знает, что Наруто боится, ужасно боится, что они снова отвернутся, покинут её, а Наруто не хочет этого, совсем-совсем не хочет, не хочет снова остаться в одиночестве. Поэтому и продолжает улыбаться, натягивать улыбку, даже тогда, когда голубые глаза совершенно гаснут. Она не выдерживает, Шикамару знает это, она еле-еле держится. Стремясь спасти всех, она не может спасти себя. И Шикамару хочет быть рядом, пока она не сможет справиться с этим. Они давно друг друга знают, пусть Наруто и зовёт своим первым другом Саске. Как же это глупо. Шикамару и не хочет быть её другом или подругой. Даже просто наблюдать за ней для Нары достаточно, пусть порой и очень хочется дотронуться до этой солнечной девушки. Хочется обнять её, сказать, что она не одна. Но Наруто продолжает улыбаться, а Шикамару так и не хватает смелости протянуть руку. А время бежит. Всё быстрее и быстрее. Наруто покидает деревню, стремясь догнать Учиху, стать сильнее, чтобы встать с ним наравне, и Шикамару не хватает смелости сказать, что она не нужна ему вовсе больше, а может и не была нужна. Наруто так верит в это, так уверенно говорит и так хочет подарить свет человеку, потерявшему его, что Шикамару просто не может сказать, что Саске этот свет не нужен. Не может… Поэтому просто ждёт. Ждёт, когда Наруто вернётся. Невероятно светлая и невероятно прекрасная. Шикамару ждёт и надеется, что Наруто вернётся со своим горящим взглядом и невероятным теплом, способным согреть любого. Нара, наверное, слишком наивно надеется, что Наруто и сама сможет согреться в этом свете. Шикамару ждёт… И Наруто возвращается. Возвращается, ярко улыбаясь, и практически сразу убегает на помощь в деревню песка. Стремясь спасти Гаару. Такую же человеческую жертву, какой стала когда-то она. Из деревни песка Наруто возвращается совсем ненадолго. Пара дней, и Узумаки просит её помочь вернуть Саске. И Шикамару бы пошла с ней, если бы могла. Пошла бы просто затем, чтобы плюнуть в лицо этому ублюдку, но она не могла. Не от неё зависит. Чëртов экзамен на чунина… Наруто снова уходит, а Шикамару ждёт. Ждёт и боится. Чего? Того, что Наруто вернётся с тем ужасным потухшим взглядом и дрожащими руками? Или того, что Саске вернётся вместе с ней? Ничего из этого она не хотела, но одному из этих вариантов суждено было сбыться, и первый пугал куда больше. И как бы ужасно это ни звучало, но именно этот вариант и воплотился в реальность.

***

Наруто всем видом пыталась показать, что она в порядке, что волноваться нет нужды, но весь её вид говорил о том, что она не справляется. Её чуть ли не трясло, её руки дрожали, и она не могла выдавить из себя даже самую искусственную улыбку. Голубые глаза будто потеряли весь свой свет. Милая, прекрасная солнечная Наруто была белее бумаги. Сакура тоже выглядела не очень, но справлялась куда лучше. — Ей нужно время, — тихо сказала Харуно, когда Шикамару дëрнулась следом за сбежавшей только что Узумаки. Ага. Как же. Время. Время тут не поможет, и Шикамару знала это, но говорить не стала. Её солнце гасло на глазах, и Нара не могла допустить этого. Наруто ничего не была должна Шикамару, и Шикамару не хотела, чтобы Наруто знала, как сильно Нара хотела быть с ней и беспокоилась об этом. Не хватало только того, чтобы Узумаки чувствовала себя виноватой из-за этого. Она и так винит себя во всех бедах мира, не стоит ей волноваться ещё и о том, что чувствует Шикамару. Именно так рассуждала Нара, медленно идя в сторону окраин, бедной и грязной части Конохи, прекрасной деревни скрытого листа, где жила Наруто. Этот дом выглядел просто ужасно, и сердце сжималось, стоило лишь подумать о том, что такая солнечная, добрая Наруто живёт здесь, и никого этого совсем не волнует. Одна разваливавшаяся, крошащаяся ступенька… Вторая… Третья… Больше всего на свете Шикамару боялась того момента, когда дойдёт до двери Наруто, но ещё больше боялась того, что будет, если она сейчас оставит Узумаки в одиночестве. «Ей нужно время», — вновь прозвучали в голове слова Сакура, и Наре безумно захотелось ударить розововолосую, которая была для Наруто столь близкой подругой. Вряд ли Сакуре хватало сил думать о Наруто, вряд ли… Шикамару не хотела винить её, правда не хотела, но понять не могла, как можно было не видеть того, как дрожали руки златовласки и как бледна она была. Как можно было просто увидеть этот взгляд серее неба в пасмурный день и решить оставить её в одиночестве? Её, боявшуюся остаться в одиночестве больше всего на свете. Звонок в дверь. Второй. Третий. Если Наруто думает, что она уйдëт, то очень зря. Ещё пара минут и ещё пара звонков, и Узумаки открывает. Глаза красные, под ними синяки, и неестественная бледность никуда не делась. — Шикамару? — хрипло спрашивает она, старааясь сделать голос ровным и хоть чуточку живым, пытается улыбнуться, но быстро бросает эту затею, вероятно, осознавая, как она сейчас выглядит. Нара вопросительно поднимает бровь, и Наруто кивает, пропуская её в квартиру, видимо просто не в силах прогнать её. Неестественный даже для Узумаки бардак и куча разбитого стекла выдают недавний срыв. Хотя недавний срыв выдаёт и весь внешний вид Наруто. Блондинка просто стоит у неё за спиной, закрыв входную дверь, и пытается унять и сдержать слëзы, когда Шикамару поворачивается к ней. Наре нечего сказать ей, она не может сказать ничего, чтобы успокоить её, и в этом был её главный просчёт великолепного стратега. И Шикамару просто подходит и обнимает её, ловя её и аккуратно опускаясь с ней на пол, когда у Наруто подгибаются колени. Она плачет, цепляясь за желетку чунина Шикамару, тихо что-то шепчет, и пара раз Нара улавливает «Саске» и злится безумно, прижимая к себе Наруто. Разве он стоит её слëз? Разве он их стоит?!

***

Время летит быстро до безумия. Смерть Асумы, обрушивается на Шикамару. Внутри будто пустота. И боль. Страшная боль. На похороны она не приходит. Бродит по деревне в одиночестве, в результате возвращаясь к шогам, в которые она так часто играла с учителем. Те самые шоги. Лучшая тренировка для стратега. И, используя эти шоги, она уничтожит бессмерного Хидана. Внутри назревает истерика. И холодный, ясный ум возвращается лишь после разговора с отцом. После срыва, после часов слёз и криков в полном одиночестве. Она поднимает доску, расставляет фигуры, и строит план. Ино-шика-чо покидают деревню вместе с Какаши Хатаке следующей ночью. И днëм позже Хидан погребëн под завалами. По дороге домой Ино рассказывает восторженно, о восхитительном дзюцу Наруто, и Шикамару немного жалеет, что не видела сама. Узумаки, наверное, сама бы рассказала, если бы могла, но она без сознания. Достигла своего предела, израсходовала столько чакры, что чудо, что вообще жива. Волшебное дзюцу, о котором рассаазывала Ино дробит Наруто кости, и её взгляд гаснет снова, пусть и ненадолго вовсе. Она больше не намерена сдаваться. Солнце Шикамару теперь способно справиться само. Солнцу больше почти не нужна тень. Оно становится чистым и сияющим светом, дарующим вечно ясное небо и разгоняющим любые тучи. Смерть Джирайи. Тренировки на горе Мьëбоку, и Наруто становится санином. Жабьим отшельником. И лягушки впервые не кажутся Шикамару чем-то отвратительным, когда Наруто появляется в самый страшный для Конохи миг. Её Солнце сияет сильнее, чем когда-либо было, и не намерено уступать тьме, где бы ни была эта тьма. Такого первые несколько минут битвы. А потом всё летит к чертям. Пейн берëт вверх. Хината защищает Наруто, и чуть не погибает, а печать Наруто ломается. И Шикамару, кажется, что её сердце остановится прямо сейчас, и она умрёт, но этого не происходит. Наруто сейчас оттесняется демоническим лисом, а нога Шикамару сломана, она сидит здесь, и ждёт, что её сердце вот-вот остановится. Мысли, любые мысли, кроме той, что Солнце, её Солнце, может сейчас исчезнуть, улетучиваются, и ужас накрывает с головой. Она бесполезна. Шикамару Нара, талантливейший стратег скрытого листа, невероятного ума женщина, каких, возможно, история ещё не знала, сидит, дрожа от страха и ждёт, когда остановится её сердце. Подобного мгновения в её жизни ещё не было. Голова кружится, и если бы не улитка Цунаде, она бы уже потеряла сознание, и ещё бы голову об обломки зданий, на которых сидела разбила. Руки трясутся, и она видит это, но совершенно не может упорядочить мысли. Внутри лишь только паника, когда совсем рядом раздаётся известие о том, что «Узумаки Наруто победила Пейна». Узумаки Наруто! Нога всё ещё сломана, паника не желала уступать место ничему другому, но Шикамару осозновала, что значило Узумаки Наруто. И сейчас, больше всего на свете ей хотелось увидеть её. Увидеть её живой, чтобы самой убедиться. Обнять её, просто обнять её, дотронуться. Боже, Шикамару не хотела больше быть тенью, её не устраивало это больше, совсем не устраивало. Ей хотелось бежать следом за Узумаки, но она даже на ноги подняться не могла. Почему именно сейчас? Почему сейчас?!

***

Её Солнце встречают как героиню. Она их спасительница. Сильнейшая. Девушка, победившая Пейна. И никого уже не интересует, что и Пейна Наруто тоже спасла. Что Пейн отдал свою жизнь в обмен на те, что отнял, потому что поверил тоже в Наруто Узумаки. Деревня разрушена, но никто не погиб. Когда огонь, пожирает лес, он не уничтожает его навеки вечные. Лес возродится. И деревня возрождается. Наруто помогает, чем может, улыбается, смеëтся, и глаза её снова горят. Так же ярко, как голубое небо. А потом снова случается Саске. Саске, которого Наруто хочет спасти. И часть из них уходит. Уходит убить его. Убить раньше, чем Наруто поймëт, каким человеком стал её друг. Каждый из них явно считает, что пусть лучше она ненавидит их за то, что они сделают, чем зря погибнет. Наруто — Солнце не только для Шикамару. Она Солнце для всей Конохи теперь, и они все боятся потерять её. Каждый её друг, каждый житель деревни. Все они.

***

Те, кто ушли возвращаются. И Наруто возвращается с ними. Её глаза не гаснут. И она не выглядит так, как выглядела в прошлый раз, вовсе нет. В глазах решимость. Могло показаться, что эта решимость ей свойственна, но что-то явно было не так. Наруто говорит, что убьёт Саске. Убьëт сама. И уже это звучит неправильно. А потом Сакура тихо говорит Шикамару, когда та спрашивает о том, что именно произошло, о словах Наруто, сказанных Саске напоследок. «В следующий раз, когда мы сразимся, мы оба погибнем». И это злит. Злит до ужаса. Шикамару плохо помнит, как кинулась и нашла Наруто где-то в лесу в одиночестве. Она очнулась, когда кричала на Узумаки о том, какая та идиотка. — Я знаю, Шикамару, — тихо говорит блондинка, улыбаясь, а в глазах будто плещется грусть. Шикамару теряется. Совершенно теряется. А Наруто берёт её за руку и повторяет: — Я знаю. — Что знаешь? — голос предательски дрожит, хотя минут назад Нара кричала на Узумаки, и никакой дрожи не было. — Какая я идиотка, — так же тихо говорит Наруто. Так непривычно тихо для неё, столь громкой и разговорчивой в обычное время. — Я не хочу драться с ним, убивать его не хочу, понимаешь? И сама умирать тоже не хочу, Шикамару, — бормочет она быстро-быстро и так же тихо, но Шикамару слышит каждое слово. — Просто если я снова буду драться с ним, мне кажется, что именно это и произойдёт, я чувствую это. Прости меня, пожалуйста, прости, я знаю, что я идиотка, Шика… — За что ты извиняешься? — теперь Нара не была даже уверена в том, что Наруто слышит её. Она сама себя почти не слышала. — Это я накричала на тебя… Наруто удивлëнно посмотрела на неё. И Шикамару совсем не понимала её удивления. — Я не хотела, чтобы ты волновалась, — пояснила Узумаки, теперь уже не глядя на повелительницу теней, но всё ещё держа её за руку. — Если бы ты не знала, не испугалась бы за меня заранее. Ты всегда волнуешься за меня Шикамару, даже слишком, хоть и не заслуживаю я этого. Совсем не заслуживаю… — Шикамару больше не разбирала её слова, хотя Наруто продолжала говорить. Она говорила что-то тихо-тихо, ускоряясь с каждым словом, пока наконец не остановилась и не спросила медленнее и громче: — Почему ты всегда рядом, Шика? Нара не хочет отвечать. Совсем не хочет. Но отвечает. Тише, чем был задан вопрос, зажмурившись, будто боясь увидеть реакцию на лице Наруто: — Я люблю тебя. Она чувствует, как Наруто, вздрогнув, отпускает её руку, и чувствует, как дрожит сама, и текут слёзы у неё по щекам. Наруто не любит её так, как любит её она. Наруто не может любить её. Её Солнце не сможет быть с ней. Солнце не может быть с тенью, просто не может. — Прости… — всхлипывая, шепчет Нара, — прости, я просто… Не знаю, что на меня нашло, прости, я… Я… Я правда, понимаю, что ты…я понимаю… Шикамару хочется убежать, просто убежать, но она даже пошевелиться не может. Просто не может. И она стоит, опустив голову, не способная разглядеть даже траву под ногами, и извиняется, даже не зная здесь ли Наруто. Шикамару даже саму себя почти не слышит, в голове каша, не видит никого и ничего вокруг себя. Поэтому может быть вздрагивает, когда Наруто обнимает её. Нет, нет, она не должна волноваться о ней, не должна, ни в коем случае! Наруто не должна переживать ещё и о том, что чувствует Шикамару. Шикамару вообще не должна была говорить этого. Почему она сказала это? Она же решила, что не скажет, что бы ни случилось, не скажет. Так почему сказала? Почему она не могла сказать что-то вроде «потому что я твоя подруга»? Почему?! — Шикамару, — тихо зовёт Наруто, легко поглаживая её по спине. — Ты слышишь меня, Шика…? Шикамару слышит, но ответить ничего не может, просто всхипывает в её объятиях, прижимаясь к ней. Ещё недавно совсем, кажется, это она Шикамару обнимала Наруто после той дурацкой миссии златовласки, связанной с неизменным и столь отвратительным Наре Саске, из-за которого у Наруто одни проблемы. — Шика? Хей, я знаю, что ты слушаешь, ты всегда слушаешь, слушаешь абсолютно всё, что я говорю, — тихо говорит Наруто, и Шикамару кажется, будто она слышит улыбку в её голосе, будто Узумаки, девочка-вихрь, девочка-водоворот, улыбается, но она просто поверить в это не может. — Шика, просто послушай сейчас. Послушай, и поверь мне. Ты слушаешь? Я хочу, чтобы ты знала, чтобы дальше не случилось, я тоже буду рядом. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я это говорила, но я скажу: я буду с тобой, Шика. Буду, слышишь? Шикамару ничего не говорит, хотя слёзы уже не текут ручьëм, и она лишь слегка всхипывает, всё ещё не в силах сказать что-то. — Ты хочешь сказать, что я не должна, — Нара слышит улыбку в голосе девушки всё чётче, — и я знаю это, знаю, что не должна, но… — Наруто, будто собирается с мыслями, замирая на мгновение. — Но я хочу быть с тобой. Я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты поверила в это. Ты сможешь поверить мне, Шика? Сможешь…? Шикамару кивает, прижимаясь к Наруто, всё ещё дрожа. Она видит деревья вокруг них, зелëную-зелëную траву и небо. Небо цвета глаз Наруто. Сияющее и безоблачное. Слышит, как ветер тихо шуршит листвой, и чувствует, как Наруто почти невесомо касается губами её щеки.