Если не пускать Гинтоки в дверь, он влезет в окно

Если не пускать Гинтоки в дверь, он влезет в окно. Явится посреди ночи, стащит с Такасуги одеяло, «чтобы проснулся», а на справедливые возмущения заткнёт рот поцелуем, вторым, третьим. Слюна со вкусом сахарной ваты и карамели — что может быть тошнотворнее? На самом деле Такасуги совсем не тошнит, он только крепче прижимается к Гинтоки и спать уже почти не хочет. Гинтоки отрывается от его губ и предпринимает слабую попытку ущипнуть его за задницу. Удар локтём по носу обычно остужает его пыл, но не сегодня. Сегодня Гинтоки отвлекает его поцелуем со вкусом карамели и сахарной ваты и лапает его, где хочет, бесцеремонно и нагло. — Ты когда ко мне собираешься, зубы чисти хоть иногда, невозможно же, — говорит Такасуги, раскуривая трубку и тщетно пытаясь перебить вкус. Гинтоки усиленно делает вид, что задыхается от запаха дыма, и переигрывает. — У меня вся зубная паста такая, — ухмыляется Гинтоки. — Нет такой зубной пасты — со вкусом сахара. — И табака со вкусом сахара нет, и я считаю, что это недоработка табачных компаний. Впрочем, не думаю, что ты бы такое курил, зануда. — Дай покурить спокойно. Гинтоки дает ему целую минуту, а потом начинается. — Занудасуги, а Занудасуги. — Чего? — Сегодня ты. — Ну вот еще. Ты заявился в два часа ночи, хотя я тебя не звал и мне еще напрягаться. Гинтоки хитро щурится. — Да ладно тебе, у нас же расписание. Семь дней в неделю ты, а у меня выходной. *** Гинтоки нравится слушать, как Такасуги ворчит: в этом искусстве он достиг совершенства. Сейчас Такасуги редко доставляет ему удовольствие подобного рода, все больше сдержан и изящно-насмешлив. Такасуги может сколько угодно возмущаться, сексу это не помешает. Они усаживаются друг напротив друга, и тут Такасуги напоминает Гинтоки, что в искусстве облома он тоже король: обхватывает их члены рукой и начинает дрочить. Гинтоки, конечно, нормально и так, просто он хотел другого. — Обойдемся дрочкой, потому что что? — Лень заморачиваться, — бросает Такасуги. — Презервативы ты все израсходовал в прошлый раз. — Надо было купить. Ну что же. Придётся брать дело в свои руки. По мнению Гинтоки Такасуги уже готов, так что он отстраняет его руку, садится поближе, кладет ладони ему на плечи, направляет его член куда надо и медленно насаживается. Волнами приходит наслаждение. Приятнее всего в этой ситуации наблюдать, как Такасуги поначалу пытается сдерживаться — это и смешно и трогательно. Сердце Гинтоки полно сладостным чувством, далеким от сахарной ваты. Кажется, в «Джампе» это чувство называется «любовь».