Свидание

Ловить друг друга по приказу свыше, уже не просто дело чести, которое выставит их перед другими идиотками и непригодными к профессии. Это теперь некоторое развлечение, которое успокаивает душу. Белая шпионка никогда не простит Черной, что Серая дама смотрит на нее намного благосклоннее, чем на нее. И сколько споров из-за этой Серой Дамы! Стоит ей только появиться, как воли обеих словно отключаются, будто бы какой-то малолетний шалопай нажал ради шутки на рубильник. Так продолжается бесконечно долго. Черная подставляет Белую. Белая подставляет Черную. Приходит Серая Дама и они оказываются обе в незавидном положении. Что-то не так. А скорее всего то, что теперь Белая шпионка ожидает пакостей от Черной не так, как раньше. А с придыханием и тихим трепетом. Хоть десять Серых Дам на обе головы. Ей теперь не так важно, что у Черной что-то получается лучше, чем у нее. У нее есть страх, что у Черной в принципе ничего не получится. Виной ли тому ядохимикаты, в которые ее окунали с головой последние несколько приключений или поломанные конечности, она не знает, но теперь что-то не так, как обычно. Она не знает, что Черная думает примерно о том же самом. Ей надоело подкладывать бомбы в личные вещи Белой, ей надоело выслеживать ее, чтобы вызнавать ее злодейские планы, оставлять в дураках. Нечто сильнее все той ситуации, в которую ее толкнула жизнь, бьется в ней наравне с сердцем в ее груди. Банальный вопрос плещется в голове о том, какое хотя бы имя у той, кто постоянно был препятствием на ее пути. Душу охватывает смущение. У них не принято просто так все бросить и взять поговорить. Все же они враги. Во всяком случае, так говорят лидеры. «Да что мне этот Лидер? Десятки случаев, когда мои действия приводили к катастрофе! Как будто я не найду повода спрятаться и замаскировать все так, словно в очередной раз делаю что-то, чтобы уничтожить врага!» — одновременно решают Черная и Белая. Осталось только малость — понять, как воспримет шаг к сближению тот самый враг, который теперь ощущается и не как враг вовсе. Начать с букетов и открыток обеим кажется глупым решением. Потому они по старой привычке находят друг друга в кафе. Глазки-бусинки практически сразу же натыкаются на сидящую напротив противоположность. Почему-то даже по тем малым жестам, что обе успевают сделать, понимание возникает в разуме — опасности в этот раз ждать не стоит. Они сидят друг напротив друга, но даже идеи о том, что на сидушке стула клей, а под ним какие-нибудь железные крюки, которые в случае сопротивления навредят здоровью, у них нет. Черная всматривается в Белую всего несколько минут, чтобы понять все, что та чувствует. Как они все это время натыкались друг на друга? Как угадывали, что будет больнее? Они даже не соприкасаются руками, чтобы хоть как-то обозначить свое своеобразное примирение. Одновременно их наполняет тихая радость, мешающаяся с нежностью. — Я покажусь тебе странной… — зачем-то говорит Черная. Белая же внимательно слушает, навострив уши. Повсюду жучки, их прекрасно слышно. Кажется, Черная ей намекает на показное шоу. Белая улыбается широко и по привычке прерывает фразу отрывистым: — Я покажусь тебе не менее… Руки в карманах. Одновременно обе швыряют дымовые гранаты, а после, находя в густом тумане руки друг друга, бегут в сторону потайной двери. Здание до этого покоящееся незыблемо, которое столетие, падает, распадаясь на куски. От кафе не остается камня на камне. Обе усмехаются тому, что даже мыслят одинаково. Полночи ради этого свидания пришлось убить на то, чтобы подпилить подпорки. Пусть Лидеры разбирают кто прав кто виноват всю оставшуюся неделю и не забудут прихватить к делу Серую Даму. Вполне диверсия. Ничья в этот раз. У шпионок есть еще несколько секунд друг с другом. Они одновременно разворачиваются друг к другу, сплетая пальцы и смотрят в глаза-бусинки долгие минуты. Они понимают, что придется по старой привычки покупаться и на Даму, и на ловушки друг друга, но теперь все это будет плюшевым, ненастоящим. Старания поубавится. Ни к чему оно. Белая первой делает шаг к окончательному сближению, подскакивает к Черной и припадает к ее губам на секунды. Черная жмурится, но выстаивает от подобного проявления доверия, тянется обнять Белую. В этом безумии обе проводят несколько дорогих минут, которые морозными ночами будут согревать их и говорить о том, что даже невозможное порой случается как самое обычное. — По-другому, — тихо бурчит в глаза Белой Черная. И та завороженно кивает. После этого обе расходятся в разные стороны. Выдают их только напористо стучащие сердца.