Помощь

У Бакуго был сегодня тяжёлый, можно сказать, даже изматывающий день из-за огромного количества домашнего задания, но он всё же решил остаться на улице тренировать и дальше свой новый приём, пока остальные разошлись по комнатам. Мидория звал его отдохнуть, на что Кацуки только и мог в своей манере проорать: "Сдохни, тупой Деку». Для Изуку было привычно, вполне обыденно слышать такие слова. Он уже давно не обижался и не обращал внимания на подобное. Ему уже давно не было больно. Наоборот, такое поведение Каччана даже в какой-то момент начало забавлять. Бакуго пропустил даже ужин, ведь когда все ученики спустились вниз, Мидория не нашёл только его. Он очень волновался за своего друга детства, но также мог понять, почему тот настолько усердно тренируется, не жалея себя. Ведь он точно такой же. Всегда переутомлялся, отчего мог запросто замертво свалиться с ног к концу дня. Он хотел быть лучше всех. Он хочет быть лучше всех. И будет, он не сомневается. Ему нужно трудиться, не покладая рук, чтобы обогнать остальных ребят, которые уже давно со своей причудой на «ты», в отличие от Мидории, который каждый раз ломает себе кости, оставляя всё больше шрамов на своём бедном теле. Изуку не жалеет себя никогда. Сражается до последнего, не важно, насколько ему больно. Он готов отдать свою жизнь, лишь бы спасти людей. И пусть это будет даже один человек. Его долг – защищать людей, помогать им, спасать от злодеев. Этим он и занимается. Потому и совершенствуется с бешеной скоростью, не обращая внимания ни на что. В этом они с Бакуго схожи. Ведь Кацуки не собирается уступать какому-то там «Деку». Никогда. Изуку не мог усидеть на месте. Его голова была забита только мыслями о Каччане, который до сих пор изнурял себя бесконечными тренировками, даже не поев. Было уже достаточно поздно, на улице стемнело – только несколько несчастных фонарей освещали улицу. По слегка дрожащим веткам деревьев он заметил, что поднялся ветер. Сейчас весна, но на улице всё же довольно прохладно, тем более Мидория знал, что Бакуго, как всегда, легко одет и может запросто простудиться да и холод совсем не любит, не переносит. А что если он правда заболеет? Или ему станет плохо от недомогания и он упадёт в обморок? Он же останется так лежать на холодной земле. А если злодеи проберутся в общежитие, как тогда в лагерь, и снова возьмут Бакуго в плен? Или убьют его? Мидория продолжал бубнить себе под нос, словно параноик. Вариантов развития событий становилось всё больше и, не выдержав этого напора, он накинул на себя куртку, побежав на первый этаж, перепрыгивая по несколько ступенек за раз, а после вышел на улицу и направился туда, где последний раз видел Кацуки. Мидория всегда винил себя в том, что похитили Каччана. Он не смог спасти его. Только он мог дотянуться до Бакуго в тот момент и выхватить из лап этих ублюдков, но не успел. Буквально пару секунд и его дорогого человека поглотила тьма прямо у него на глазах. Изуку было настолько плевать на себя, что даже полностью не восстановившись после тяжёлых травм из-за сражения в лагере, побежал первым делом спасать Кацуки. Каччан – самое дорогое в его жизни. Он готов на всё ради него. Он без раздумий сделает абсолютно всё, что угодно, даже если это будет стоить собственной жизни. Плевать. Герой он всё-таки или нет? Лишь бы Бакуго был в безопасности. Это самое главное для него. Безопасность Каччана. Через буквально пару минут он нашёл его, и с ним, что неудивительно, было всё в порядке, правда, движения уже не были такими резкими и точными, как обычно. Руки немного подрагивали от перенапряжения. Стойка не была такой уверенной, как в начале дня. Было слышно тяжёлое дыхание, немного отдающее хрипотцой. Изуку подошёл сзади и осторожно положил свою руку на чужое плечо, из-за чего Каччан направил свою ладонь на него. Искры полетели в разные стороны и затем произошёл взрыв, однако не очень сильный. Всё-таки парень достаточно успел выдохнуться за всё то время, что тренировался, так что Мидории ещё повезло. Он отшатнулся назад и принялся громко кашлять, утыкаясь в сгиб локтя. Глаза мгновенно заслезились, закрывая обзор своей пеленой, а дыхание слегка сбилось. – Какого хрена ты тут забыл, чёртов ботан? – с недоумением спросил Бакуго, уже нацепив на своё лицо привычный оскал. – Каччан, ты не пришёл на ужин. И сейчас уже довольно поздно, начало холодать, а ты очень легко одет. И я подумал, что с тобой может что-то случиться или ты можешь заболеть, вот я и пришёл... – Пошёл ты, Деку, – грубо выплюнув эти слова, ответил блондин. – Я не нуждаюсь в помощи, тем более от такого задрота как ты, – фыркнул Кацуки, отворачиваясь от собеседника. Изуку также не планировал уступать, такой же ведь упёртый баран, и снова положил свою руку на плечо парня, однако в этот раз крепко сжимая, не собираясь отпускать. – Каччан, посмотри наверх. – И они оба подняли взгляд вверх, заметив как из-за горизонта стремительно надвинулась тёмная туча и как-то разом заволокла всё небо. – Сейчас начнётся гроза и ты всё равно не сможешь заниматься здесь, – спокойно сказал он. Мидория был настроен серьёзно, поэтому если обычный разговор не поможет, то придётся тащить силой. Неожиданно подул резкий холодный ветер, неприятно обжигающий кожу, заставляя покрыться её мурашками. Ещё мгновение спустя гремит гром и появляется первая яркая молния, разрезая небо на две части. – Тц. – Бакуго дёрнул плечом, сбрасывая руку, и направился в общежитие. Изуку лишь плёлся позади, грустно усмехаясь. Каччан с самого детства не поменялся – стал только сильнее, это бесспорно, но его грубость так никуда и не ушла, сопровождая всюду. Оба зашли внутрь помещения и Бакуго хотел уже направиться наверх в свою комнату, но мягкий голос Мидории заставил его остановиться: – Каччан, ты не ел сегодня вечером и много тренировался. Тебе нужно восстановить силы. – Без тебя прекрасно знаю, придурок, – злобно прошипел Бакуго, поменяв свой маршрут и направившись прямиком на кухню под лёгкую улыбку Изуку. Он открыл холодильник, доставая оттуда приготовленный сегодня рамен. Сел за стол, собираясь начать трапезу, но на него уставилась пара заинтересованных больших зелёных глаз, будто изучая или ожидая чего-то. Мидория облокотился о стену, не отводя взгляда. Ощущение, что он даже моргать перестал, идиот. Чёрт, как же невыносимо раздражало. – Придурок, ты дашь хоть поесть мне в одиночестве? Или так и будешь стоять и дырку сверлить во мне? Я не в хорошем расположении духа, блять, сегодня, и могу уебать тебя, Деку. Не нарывайся. Ни одна мышца на лице Изуку даже не дрогнула, что ещё больше бесило. Парень лишь отпрянул от стены, отодвинул стул, поставив спинку перед собой, и сел за стол напротив Кацуки, всё также внимательно наблюдая за ним. Нет, он в музей какой пришёл, что ли? Какого хрена происходит? – Чёрт с тобой, – устало выдохнул Бакуго и уделил всё своё внимание тарелке с едой. Он абсолютно забыл про приём пищи сегодня – настолько заработался. Кацуки бы и дальше тренировался с удовольствием, если бы не пришёл Деку и не испортил всю атмосферу своим занудством. Просто он не замечает, как быстро течёт время, пока тренируется. Ничего не имеет значения во время тренировок – нужно иметь максимальную концентрацию, на которую только способен. Стало хмуро. На какой-то момент все притихло, но только на миг. Словно спохватившись, задул резкий холодный ветер. Ослепительная молния вспорола небо. И сейчас же, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром. Молнии вспыхивали почти непрерывно одна за другой.  Мидория всё также продолжал наблюдать за Бакуго, который уже доел и мыл тарелку. Он видел, как перекатываются мышцы на широкой спине, пока тот протирал посуду и ставил её на место. Изуку нравился Кацуки с самого детства, считайте это за любовь с первого взгляда. Он был для него примером для подражания, стимулом двигаться вперёд. Никто даже и близко предположить не мог, что Мидория восхищался им больше, чем самим Всемогущим. Он уважал Каччана и всегда хотел обойти. «Ты всегда издевался надо мной, в порыве эмоций даже не задумываясь о своих словах или же действиях. Говорил, как многие бы подумали, непростительные, даже ужасные вещи. Ты всегда был груб со мной и никогда не хвалил меня. Я знаю, что противен тебе. Я знаю, что раздражаю тебя одним своим присутствием. Я понимаю, что никогда не понравлюсь тебе, даже под дулом пистолета. Если только ты не будешь в здравом уме. Хотя ты такой сильный, Каччан. Я всегда уверен в тебе, что бы не происходило. Ты именно тот человек, на которого следует равняться и брать пример. Конечно, характер у тебя, мягко говоря, непростой. Но даже так я никогда не перестану восхищаться тобой» Мысли Мидории всегда занимал один единственный человек. Ему было очень больно от того, что его чувства никогда не будут взаимными, но никто даже не догадывался об этом. Он и не хотел, чтобы кто-то узнал. Тем более Каччан. Только не он. Бакуго прошёл мимо Изуку, не обращая на него ни капли внимания. Каждый раз подобное тупой болью отдавало где-то в груди. Он молча встал и последовал за Каччаном. Они вдвоём зашли в лифт, на что Бакуго вновь взъелся: – Твою мать, ты оставишь меня хоть раз... Не успев закончить фразу, резко выключился свет, лифт останавливается и Кацуки охватывает паника. – Чёрт, мы же живём не высоко, надо было идти по лестнице всё-таки... – сказал Мидория, но замолчал, услышав тяжёлое дыхание рядом. Бакуго попятился назад и упал на пол, схватившись руками за свою голову. Он весь дрожал, казалось, настолько сильно, что все в общежитии смогут почувствовать эту вибрацию. Он крепко зажмурил глаза. На лбу выступил ледяной пот. Кацуки в отрицании, в неверии трясёт головой. Он был весь напряжён – тело стало каменным, как при активации причуды Киришимы. Им словно овладел паралич, было невозможно сдвинуться с места. Он ничего не слышал вокруг себя. Даже своего собственного сбившегося дыхания. Он не понимал, что происходило. На все попытки Деку хоть как-то растормошить его, было ноль реакции. Он не чувствовал даже каких-либо движений со стороны, а тем более касаний. Хочется стать меньше и исчезнуть. Хочется спрятаться от всего подальше. Хочется проснуться от кошмара. Мидория что-то без умолку говорил. Он думал, что так Бакуго будет хоть немного легче, но ничего не помогало. Он не знал, что лучше всего делать в подобной ситуации. Он снова ничего не может сделать. Какой из него герой, если он даже не может помочь своему близкому человеку? Что он вообще может? – Не время для паники. Каччану сейчас гораздо хуже. Чёрт, оставаться здесь точно не стоит. Значит, придётся ломать двери лифта, чтобы выбраться. Надеюсь, Айзава поймёт, в какой ситуации мы были и что мне пришлось это сделать, – бубнил под нос парень, пытаясь успокоить для начала себя. Мидория подошёл к дверям лифта. На секунду остановился, обернувшись, и сказал: – Каччан, я вытащу тебя отсюда, ты только дыши, хорошо? Мидория использовал свою силу «Один за всех», без особого труда раздвигая дверцы лифта с громким скрипом, который раздался на весь этаж, и выглянул наружу. Было темно, как и в самом лифте, но всё-таки стало ясно, что они остановились на втором этаже. Бакуго живёт на четвёртом. Не долго думая, Мидория решил отнести Кацуки до своей комнаты. Идти до неё явно ближе, а Каччан нуждается в отдыхе. Он обернулся, посмотрев на своего друга. Кажется, Бакуго отключился. Чёрт. Он осторожно подошёл к нему, слегка потрепав за плечо, и точно убедился, что тот без сознания. Мидория взял его на руки и направился в свою спальню. Он и не думал, что Каччан настолько тяжёлый. Нужно будет обязательно записать это в свою тетрадь... По пути оставалось только молиться Всемогущему, чтобы Кацуки не очнулся, пока он находился в руках Изуку, иначе без колебаний бы убил его за подобные выходки. Хотя, когда он узнает, что произошло, где он находится и как сюда добрался, то парню точно не жить. Но у него не было выбора, верно? Каччан никогда не нуждался ни в чьей помощи, тем более от Деку. Для него это было оскорблением, ведь таким образом его только недооценивают. Недооценивают его силу и возможности. – Прости, Каччан, – тихо сказал Мидория, открывая дверь в свою комнату лёгким толчком ноги. Он положил друга на кровать и потрогал лоб. Горячий. Изуку взял небольшое полотенце и намочил его холодной водой, прикладывая ко лбу Кацуки. Холодный компресс всегда помогает. Он выглядел таким уставшим. И так боялся. Мидория знает, почему он боится. И сердце от этих мыслей сжимается в маленький комочек. Болит и ноет, норовясь вот-вот взорваться. Он слишком сильно любит Каччана. Душа разрывается на части при мыслях о том, что его чувства так и останутся безответными, что он никогда не станет для Бакуго близким человеком и никогда не будет иметь ценность для него. Его рука легла на сердце, он сжал свою футболку и зажмурил глаза. – Видел бы ты сейчас своё лицо, Деку, – с усмешкой на лице и лёгкой хрипотцой в голосе сказал Бакуго, чуть приподнимаясь с кровати и откладывая мокрое полотенце на рядом стоящую тумбочку. Он откашлялся и затем продолжил: – А вообще, что я тут делаю, чёртов задрот? – Бакуго вмиг стал серьёзным, потому, как обычно, свёл свои брови к переносице, хмурясь. Привычное ему выражение – Кацуки вернулся. – Кажется, у тебя началась паническая атака, когда отключили свет, и мы застряли в лифте. Я вытащил нас и... – запнулся Мидория, пытаясь подобрать подходящие слова, но так и не смог этого сделать. – Кхм, принёс тебя к себе... – Он опустил взгляд вниз и нервно потёр затылок, ожидая, как обычно, яростных криков от Бакуго. Но тот, на удивление, молчал, не издавая даже малейшего шороха. – Каччан, скажи... Это началось после того, как Лига злодеев похитила тебя? – Опасно для здоровья было задавать такой вопрос, тем более Каччану. И, с какой-то стороны, глупо. Ответ ведь был очевиден, но всё же хотелось удостовериться. Кацуки молчал. Было плохо видно его выражение лица, ведь в комнате горела одна небольшая лампа в дальнем углу. В слегка приоткрытую форточку подул лёгкий, но холодный ветерок, доводя тело до мурашек. Изуку поёжился на стуле. Когда Мидория присмотрелся к своему другу, то увидел, как слеза скатилась по щеке, которую он мигом стёр тыльной стороной ладони, надеясь, что Деку ничего не заметил. Мидория, не раздумывая, бросился со стула, который после этого с грохотом свалился на пол, прямиком к кровати, сел возле Кацуки и крепко обнял. Бакуго уткнулся носом в его грудь, рукой сжимая футболку так же, как и сам Изуку делал до этого. Мидория обхватил того за шею и за плечо, как можно ближе прижимая к себе. Он чувствовал, как тело под ним каждый раз содрогалось. Слишком больно. Они оба понимали, что не нужно ничего говорить. Никто и не хотел. Мидория знал, что видит такого Бакуго первый и последний раз в своей жизни, а дальше всё снова будет как раньше. Кацуки попросит забыть об этом и начнёт угрожать, если он хоть одной грёбанной душе заикнётся про то, что сегодня произошло. Но пока есть возможность, он наслаждался этим моментом. Моментом близости. Запоминал тепло человека, которого любил всей душой. Вдыхал полной грудью его запах. Он был прекрасен. Словно идеально выточенная статуя. Даже если мы не можем быть вместе, в конце концов, я рад, что ты являешься частью моей жизни. Бакуго замер, поднимая свой полный недоумения взгляд вверх. – Что за хрень ты сейчас ляпнул, чёртов Деку? Изуку распахнул глаза и удивлённо уставился на Кацуки. – Я... эм... разве сказал что-то вслух? – Невинно улыбнулся Мидория, закрыв глаза, за что получил не хилый подзатыльник. – Деку, – прорычал Бакуго, – ты же знаешь, что меня лучше не выводить, да? Мидория не успел ничего сказать, как к его губам прильнул разгорячённый Кацуки. Он не сразу понял, что произошло, но после того, как Бакуго слегка укусил его за губу, будто очнулся. И без сомнений ответил на поцелуй, кладя свои руки ему на щёки, углубляя его и заставляя быть ближе – хотя они были настолько близко друг к другу, что казалось, невозможно ещё больше сократить это расстояние. Изуку забыл о том, что до этого дрожал от холода, сейчас он весь горел – ведь на душе было как никогда тепло. Его сердце билось, словно сумасшедшее, отбивая какой-то сумасшедший ритм. Он так долго грезил этим моментом. Даже и мечтать не мог, что Бакуго когда-нибудь сам потянется к нему. Но это произошло. Чёрт. Мечты имеют свойство сбываться. В этот момент Деку чувствовал себя счастливее всех на свете. Бакуго навалился сверху Мидории, продолжая настойчиво целовать и нагло исследовать его тело руками. – Ты не представляешь, как долго я ждал этого, – сказал Кацуки, тяжёло дыша. Он пристально смотрел в широко раскрытые от удивления глаза Мидории, которые постепенно начали заполняться слезами. Он расплылся в глупой улыбке, притягивая Бакуго на себя и обнимая, как можно крепче, будто боясь, что тот мог исчезнуть в любой момент, и это всё оказалось бы очередным прекрасным сном. – Представляю, – тихо сказал Изуку ему на ухо, закрывая глаза. Он почувствовал, как сильные руки властно обвили тело. – Я люблю тебя, чёртов задрот. И не отпущу, понял? Тебе теперь не отделаться от меня. И только попробуй, я убью тебя, – прорычал последнее предложение Бакуго на ухо Мидории, отчего у того пошли мурашки по всему телу. – Качча-а-ан, – сладко протянул Мидория. – Я тоже люблю тебя. И всегда любил. И буду ещё долгое время надоедать тебе, – посмеялся Изуку. – Скажи это ещё раз. – Что именно? – Назови меня снова «Каччан», – прошептал Кацуки в шею Мидории, обжигая кожу своим горячим дыханием. У Изуку прошёл очередной табун мурашек. Кажется, в таком состоянии он будет очень часто с Бакуго. Но он и не жалуется. – К-Каччан, – запнулся Мидория, нервно сглотнув. – Хренов Деку, ты даже этого сделать не можешь, – посмеялся Бакуго, утыкаясь носом в шею Мидории, медленно и нежно проводя рукой по его мягким кудрявым волосам, и одновременно целуя в мочку уха. Бакуго никогда не смеётся и такое поведение крайне удивляет, но в то же время неимоверно радует Изуку. Касания очень нежные и осторожные, что не похоже на Кацуки. Он обращался с парнем так, словно тот какая-то старинная фарфоровая кукла, которую легко можно разбить, сделав одно лишнее движение. Они наконец рассказали друг другу то, что долгое время стояло комом в горле. Бакуго поцеловал его в лоб и они оба уснули в объятиях друг друга, зная, что теперь всё изменится. Один день полностью изменил их жизнь, это ли неудивительно?