Уволюсь

«Уволюсь, - устало и с раздражением, пока сидят в засаде. – Уволюсь и уйду в монастырь. Женский.» Хару должен был понять, что его жизнь пошла по одному месту задолго до того, как появился Камбэ. Просто обвинять миллиардера было, ну… проще? Да, именно так. Проще. Не себя же винить, право слово. Хару вообще не при делах. Его хата с краю и далее по тексту. А про увольнение он уже давно думал, да. Месяца четыре уже как. А то, что Камбэ работает у них ровно столько же, так это простое совпадение. Хару недовольно морщится, когда рация начинает шуметь, раздаётся голос капитана, говорящий подготовиться к началу захвата, но детективу так откровенно начхать, что противно самому себе. Взгляд напарника ситуацию не спасает вообще. Скорее только усиливает тошноту и желание оскалиться собственному отражению. Или не собственному. Като чувствует взгляд Камбэ каждой частичкой своего лица. Ужасно хочется почесать нос и щёку, но он уже сделал это пару минут назад, а слушать насмешки по поводу «блох» он не хочет. Точнее, он не знает, что сказал бы Дайске, но что-то типа этого точно. Это же Дайске. Сопротивляться желанию становится сложнее, когда слева раздаётся тихое фырканье, и Хару сдаётся, потому что гори оно всё. Он всё-таки чешет щёку и слышит, как его напарник усмехается. Като его с достоинством игнорирует. Только кожу под этим странным взглядом печёт слишком сильно и тянет сглатывать постоянно. Проблема в том, что каждый раз, когда его кадык дёргается, он чувствует как дёргается и взгляд сапфировых глаз. Они сидят так уже два часа и Хару просто хочется уже встряхнуть Камбэ за грудки и заорать, чтобы тот перестал смотреть на него. Но пиджак этого пижона стоит больше, чем сам Хару в принципе, так что Като стоически игнорирует собственные порывы. Като кремень. Като игнорирует эти взгляды и собственные неясные чувства уже четыре месяца. Като справится. Като переживает одну паническую атаку за другой. Когда Дайске открывает рот, чтобы сказать за эти часы хоть что-то, по рации раздаётся спасительное «Начали!». Като буквально вылетает из чужой машины и несётся в сторону банкетного зала. Хару понимает, что нехорошо благодарить наркоторговцев за то, что они спасают его от Разговора, но прощает себе эту маленькую слабость. То, что творится между ними заметил уже каждый в отделе. Хару кажется даже слышал, что они делали ставки на то, когда Камбэ его завалит. И вот это обидно. Хару сам может завалить кого хочешь, и вообще… На этой мысли Хару спотыкается, потому что какого хрена. Заломив одного преступника Хару лениво думает о том, что ему пора в отпуск. Или в отставку. Второе предпочтительнее. Правда лишние мысли приходится выкинуть из головы, когда напарник его пленника налетает со спины. И вот это тоже обидно, потому что Хару не ожидал. Его спину должны были прикрывать, хотя о чём это он. Повезло, что Като успел одеть на преступника наручники, одной проблемой меньше. Его откидывают в стену, и это выбивает весь воздух из лёгких. На то, чтобы собраться времени нет, на него просто налетают и наносят ещё серию ударов. Бронежилет от ударов ног защищает так себе, но всё же лучше, чем ничего. Като успевает сделать подсечку, когда барыга снова заносит ногу, и вот в этот момент Хару очень собой гордится. Приходиться напрячь всё, что напрягается, чтобы удержать эту тушку под собой, пока идёт подмога, потому что этот кабан даже со скованными руками представляет угрозу. Триумф портит то, что откуда-то сбоку раздаются аплодисменты. Хару слега поворачивает голову, слизывает кровь с разбитой губы и всё-таки скалится. Ублюдок Дайске стоит в дверях и с неприкрытым весельем смотрит на то, как он уселся на этого борова. Ну твою ж направо. «Уволюсь, - мрачно сплёвывая кровавую слюну в сторону. – Точно уволюсь, пенёк ты засеря. И валандайся как хочешь. И смотри на кого хочешь.» - Чего тебе? – получается слишком хрипло и устало, но кого это вообще волнует. Дайске приподнимает идеальную бровь и коротко усмехается. - Я ведь твой напарник. - Вспомнил-таки, - Хару ворчит. Хочет молчать, но не получается, не с Дайске. Камбэ открывает рот, и Хару успевает мысленно чертыхнуться, но Боженька его всё-таки любит и помнит, потому что вваливается подмога. Скрученных Хару дилеров уводят под белы рученьки. Они готовились к этой операции две недели, но всё произошло так быстро, что становится обидно. Хару как-то часто за этот вечер обижается. В отпуск пора. Или в отставку. Второе предпочтительней. Адреналин медленно выветривается и на смену ему приходит боль. Говнюк бил сильно и не сдерживаясь. Козлина. Спина болит. Живот, грудь, ноги, губы – тоже. Хару морщится и даже не замечает, что Дайске хмурится, когда осматривает его. Като как-то упустил момент, когда преступников увели и они с Камбэ остались вдвоём. Хару снова морщится и старается протиснуться мимо вставшего напарника. Боженька его всё-таки не любит и не помнит, потому что Дайске хватает его за руку и это больно. Хару шипит и сгибается почти пополам. Камбэ от неожиданности отпускает его и шарахается в сторону, смотрит почти испуганно. Като смешно и он слегка дёргает уголком губ, скорее снова скалясь, чем усмехаясь. - Бывай, - устало выдыхает сквозь зубы и идёт на выход. Отчёты можно написать и после выходных, и вообще это не его работа, он тут только в роли ударной силы. В голове блаженная пустота, и Хару очень надеется, что хотя бы сегодня сможет отдохнуть от всего. Прохладный воздух немного бодрит и заставляет почти улыбнуться. Хару медленно бредёт в сторону остановки, лениво думая о том, как лучше добраться до дома: на автобусе долго, метро далеко, может разориться на такси? Он заслужил. И в аптеку надо заскочить, у него дома из лекарств только аспирин и пластырь. Вряд ли это подойдёт тому, что у него расцветает под одеждой. И поесть надо. Хару не помнит точно, когда ел последний раз. Точно не вчера. И не позавчера. Мамочка бы расстроилась. Рука сама тянется к животу в попытке хоть немного облегчить боль. Чёрт, бронежилет же ещё. Всё равно. Потом отдаст. Поток мыслей прерывает визг шин прямо перед ним, заставляя вздрогнуть. - Садись, - раздаётся из кожаного салона. Хару кривит губы и собирается пройти мимо, но. – Садись сам или я выйду и посажу тебя. Сенпай. Като несколько мгновений смотрит на блестящий чёрный бампер, тяжело вздыхает и всё-таки садится в машину. Да твою ж. А так всё хорошо было. В машине тепло, пахнет этими дорогущими сигарами и Дайске. Так сильно пахнет Дайске, что Хару хочется волком выть. И закутаться в этот запах, и чтобы его не трогали. Он не так много хочет. Покой и Дайске под боком, сущий пустяк, ну. Как же он жалок, поглядите-ка. Курам на смех его страдания. Ещё и мажор этот смотрит. Постоянно смотрит, будто под кожу залезть хочет, чтобы посмотреть, что внутри его бедной тушки. Только вот нет там ни фига, кроме стандартного набора органов и пары чешуекрылых в желудке. Мелочь же. - Ты меня позвал, чтобы на месте стоять, или всё-таки домой отвезёшь? - Так не терпится расстаться со мной? – усмешка и ленивое урчание. Поганец. - Ещё бы. Насмотрелся на тебя такого красивого, пора и отдохнуть. - Считаешь меня красивым? - Да пошёл ты. - Куда? - В особняк свой. - Если только ты со мной. - Бегу и спотыкаюсь. - Ну зачем же бежать? Я тебя отвезу. - Стой… Что? Так, я сам дойду, - Хару потянулся к двери, но услышал только щелчок замка. Като несколько секунд смотрел на свою руку, после чего медленно – синяки по всему телу на быстроту рассчитаны не были – повернулся к своему напарнику. – Что. - Мне нравится это выражение лица. Не показывай его никому, кроме меня, - Дайске протянул руку и накрыл ладонью прохладную щёку. Хару смотрит на него огромными глазами, приоткрыв свой розовый рот, и Дайске честно старался его сегодня не трогать. Но тут бы даже святой не устоял. Камбэ быстро наклоняется и касается этих губ своими, не давая напарнику времени на размышления. Доразмышлялся уже, хватит. Хару в его руках как-то размякает и Дайске ведёт. Нельзя так сразу давать карт-бланш. Это выше его сил, у него счёт безлимитный, а не терпение. Камбэ мягко раздвигает податливые губы языком и чувствует, как дрожит тело в его руках. Слишком идеально. - Камбэ… стой, подожди… Кам… - Хару слабо трепыхается и старается увернуться, потому что нет. Это странно. Его слишком сильно ударили и он лежит где-то в отключке. Это больше похоже на правду. Только вот Дайске ждать не хочет и просто ловит эти упрямые губы своими снова. У Като тоже свои планы, поэтому он со злорадством слушает, как шипит Камбэ, когда Хару с силой кусает его за губу. Дайске отшатывается от него и ошарашено смотрит, пока Хару стирает чужую и свою кровь с нижней губы. Щёлкает на значок замка на приборной панели и разворачивается, чтобы выйти из этой чёртовой машины и… … валится назад, потому что проклятый Камбэ дёргает его за одежду на себя. Хару болезненно стонет и стискивает пальцы на ткани бронежилета. - Придурок, - шипит сквозь зубы. - Непослушный котёнок, - урчат над ухом. Прохладные пальцы гладят шею сзади, вторая рука расстёгивает лямки жилета, а над ухом раздаётся тёплое дыхание. Слишком много для бедного сердечка Хару. Он как-то отрешённо смотрит как сильные руки освобождают его от защитной экипировки и ласково гладят сквозь рубашку. Като лишь смог губу закусить и шумно выдохнуть, когда к его виску прижались мягкие губы. Дайске довольно оглядел распластанное тело и ещё раз погладил напряжённый живот. Помог выпутаться из жилета и сесть ровно, после чего снова щёлкнул замком и завёл машину. - П-придурок, - Като несчастно посмотрел в окно и разочаровано поджал губы от того, как неуверенно прозвучал его голос. Да твою ж. - Повторяешься, котёнок, - Камбэ лишь смеётся коротко, когда на него огрызаются и вжимает педаль в пол, слыша вскрик сбоку. А нечего обзываться.

***

Хару умудрился задремать в тепле и под бормотание радио. Его разбудили ласковым поглаживанием по голове. Като сначала потянулся за лаской и даже слегка улыбнулся, но волшебство момента разрушил смешок. Детектив распахнул глаза и шарахнулся назад, тут же скривившись от боли во всём теле. Дайске потянулся за ним следом, но Хару упёрся ему в плечо ладонью, не подпуская к себе. Камбэ опустил взгляд на удерживающею его руку и коротко усмехнулся, после чего лениво посмотрел на замершего напарника. - Выходи, котёнок. - Да какого чёрта ты меня так зовёшь, а? Я старше тебя, Камбэ. - Это не отменяет того факта, что ты котёнок. Мой котёнок. Хару почувствовал как щёки опалило горячим, а рука, которой он пытался держать на расстоянии этого мажора, задрожала. Дайске воспользовался этим, чтобы наклониться ближе, крадя быстрый поцелуй с чувственных губ, отодвинулся на своё место, а после и вовсе вышел из машины. Обошёл вокруг и распахнул дверь с пассажирской стороны. - Почему ты привёз меня сюда? Я домой хочу, - Хару сел прямо и скрестил руки на груди. Дайске умилился бы этой картине, если бы его не волновали раны напарника. - Считай, что ты дома, - Камбэ наклонился ближе и слегка улыбнулся, когда Хару отодвинулся и поджал свои очаровательные губы. - Это твой дом, Камбэ. А я в свой хочу. - Никто не запрещает тебе считать этот дом своим. Даже наоборот, - мягкий голос обволакивал, запах пьянил и вообще Хару просто человек, поэтому он позволил себе лишь немного прикрыть глаза и вздохнуть поглубже. - Слушай сюда, идиот доморощенный, либо ты отвозишь меня домой, либо я добираюсь сам, - Хару повернулся к нависшему над ним Дамокловым мечом Дайске и вздрогнул от того, как близко тот находился. Глаза против воли забегали по чужому лицу: огладили высокий лоб, прошлись по густым бровям, обогнули синие глаза, задержались на изгибе носа и застыли на улыбающихся губах. Очень вкусных губах, как показал опыт. - Есть ещё один вариант, котёнок: ты сейчас выходишь из машины и мы идём в дом. Хочу отметить, что у тебя только этот вариант рабочий, - Дайске естественно заметил ласкающий взгляд и не мог не подарить ответный. Хару закусил губу и против воли опустил взгляд, как-то обречённо вздыхая. - Я домой хочу, - устало выдохнул Хару, запуская руку в свои волосы. - Пойдём со мной, - Дайске протянул раскрытую ладонь. Като какое-то время смотрел на это приглашение, а после робко накрыл своей рукой, тут же чувствуя крепкую хватку в ответ. Камбэ помог ему выбраться из автомобиля, после чего осторожно притянул к себе растерянного детектива. Обхватил одной рукой за талию, а другой наклонил к себе упрямую голову. – Ты сам сделал выбор. Теперь не отпущу. - Камбэ… - Дайске. Теперь зови меня по имени. - Камбэ. Что за чертовщину ты несёшь? – смущённо пробормотало это чудо. - Такой упрямый, - мягко заурчали прямо в губы. – Идём, - Дайске повёл его за собой в дом, крепко держа за руку. В холле их встретила горничная, которой Дайске отдал несколько отрывистых приказов. Хару устало плёлся позади, больше куклу напоминая, чем живого человека. Его привели в просторную комнату с поистине громадной кроватью и оставили там. Хару неуверенно потоптался на месте, оглядываясь по сторонам. Садиться на кровать в такой одежде казалось кощунством, да и в принципе Като ощущал себя здесь инородным предметом. Дайске стоял в дверях, с ласковой насмешкой наблюдая за неуверенным спутником. Тот очаровательно переминался на месте и робко оглядывался по сторонам не смея двинуться куда-то дальше. Миллиардер неслышно подошёл со спины, держа приготовленные вещи в одной руке, и обхватил вздрогнувшего напарника за талию. Хару чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и быстро обернулся к нарушителю спокойствия. Правда чуть не упал в процессе, но его заботливо придержали за поясницу. Хару быстро облизнул губы и покраснел, когда увидел каким взглядом Дайске проводил это действие. - Т-ты чего так подкрадываешься, придурок? – Като тут же прикусил язык, когда потемневший взгляд синих омутов переместился с его губ на глаза. - Ты такой очаровательный, когда пытаешься скрыть смущение, котёнок, - хрипло выдохнул персональный демон искуситель Хару и прижал тощую тушку к себе ближе. Като положил руки на широкие плечи Камбэ и шумно выдохнул. – Ванна или джакузи? - А? – медленно моргнул Хару, а когда красивые губы издали смешок, он окончательно пришёл в себя и шарахнулся от тёплого тела назад. Дайске протянул сменную одежду и прошествовал в сторону неприметной двери. - В твоём состоянии лучше ванна. Меньше шансов, что утонешь. Я наберу тебе. И скрылся за дверью. Говнюк.

***

Хару с наслаждением вытянул ноги, наблюдая, как его бледные конечности скрылись под белой водой. Дайске что-то намешал ему для лучшего расслабления и оставил с этими бутылочками и баночками. Хару кажется, что если смешать их все в одной ёмкости, то получится химическое оружие, но кто его спрашивал. Он вымыл голову чем-то, что хорошо пенилось, потому что на японском языке тут ничего не было. Не очень-то и хотелось. Като прикрыл глаза и откинулся на стену. Хорошо. Даже гематомы не так беспокоят, как раньше. Или он себя в этом убедил. Чёрные кляксы оплели всё тело будто лианы. Красиво и ужасно одновременно. Мужчина поднял руки и зачесал мокрые волосы назад, открывая чистое, чутка порозовевшее лицо. И поэтому не обратил внимание на тихонько скрипнувшую дверь. Зато обратил внимание на прохладную ладонь, которая коснулась его щеки. Тут же подскочил на месте, согнул колени и распахнул глаза. Дайске предусмотрительно придержал его за плечи, чтобы этот неуклюжий не расшиб себе ничего. - Камбэ! Что творишь?! – Хару яростно покраснел и обнял колени. Уткнулся в них лицом и замер, напряженно дыша. – Проваливай отсюда, - приглушенно пробормотал. - Слишком худой, - Дайске провёл ладонью по бледной спине, чувствуя под ладонью каждую косточку. С неодобрением отметил чёрные цветки синяков, которые расцвели на нежной коже. Неправильно. Такие синяки ему не подходят. Дайске знает, какие и где ему подойдут. – Я займусь твоим питанием. - Просто свали из этой чёртовой ванны и не трогай меня, - Хару сжался ещё сильнее и повёл острым плечом, стараясь сбросить наглую конечность. Дайске усмехнулся. - Не хочу. - Какой же ты придурок, - Хару выпрямился и недовольно посмотрел на своего напарника. Впрочем, тут же пожалел об этом: тот снял с себя пиджак, жилетку и галстук, закатал рукава чёрной рубашки и расстегнул пару пуговиц. Хару тяжело сглотнул, тут же ловя тёмный взгляд на своей шее. Очень сильно хотелось прикрыться, но толку. Дайске наклонился к нему, опираясь одной рукой о бортик ванной, а другой… … а другой самым наглым образом опёрся о его колени. Голые колени. - Дайске, чёрт возьми! – но чёрт не спешил его брать, зато сам Дайске очень даже хотел кое-что взять. Кое-кого. Его рука медленно скользнула между острых коленей и огладила бархатистую кожу бёдер. Хару вцепился в его руку двумя своими и в панике посмотрел на него. Такое лицо Дайске тоже очень нравилось. Он хотел себе всё. Всего Хару. И он получит. – Н-не н-надо. Дайске… - Мне стоило тебя раздеть, чтобы ты назвал меня по имени, котёнок? Буду иметь ввиду, - рука замерла на внутренней стороне бедра, легко поглаживая. Хару мучительно краснел и старался изо всех сил оттащить от себя наглую конечность. Дайске облизнулся, жадно следя за каждым движением и эмоцией сидящего перед ним. - Выйди. П-пожалуйста, - запнулся Хару. Взгляд отвёл, губы кусал. Ну что за прелесть. - Послушный такой, - наклонился Камбэ к его лицу и медленно поцеловал влажные губы. Хару жарко выдохнул и приоткрыл рот, чем тут же воспользовался Дайске, скользнув внутрь языком. Мягко огладил изнутри каждый уголок, прежде чем отстраниться на небольшое расстояние. – Податливый, - мягко журчит. - Дайске, - Хару задыхался. Слишком много всего. Слишком много Дайске. Хорошо. Плохо. Всё сразу. Дышать невозможно. – Не надо. Мы же… Нет. Так нельзя. Ничего хорошего не получится. - Мгм. Я был прав, - Дайске с явной неохотой оторвал свою руку от мягкой кожи и выдернул пробку. Хару испугано и печально наблюдал за его действиями. Камбэ встал и подошёл к двери. Остановился, взял верхнюю вещь из стопки на подставке около двери, - Жду тебя. – И вышел. Хару жалобно застонал и легонько стукнулся головой о стену. И ещё пару раз. После этого выбрался из ванны и обтёрся огромным и самым мягким полотенцем, которое он когда-либо видел. Подошёл к подставке, на которой оставил чистую одежду, и взял единственную вещь, которая на нём лежала. Рубашка. Белая. Очень мягкая и очень большая. Когда Хару нацепил её на себя, то она с лёгкостью скрыла его коленки. Чудесно. Хару скривил губы. Вот паршивец. Видимо то, что он забрал, были штаны. Сволочь. Выходить в таком виде хотелось примерно как на эшафот, но вечно сидеть в этой царской купальне не получилось бы. Пару раз переступив босыми ногами по тёплому полу и глубоко вздохнув, Хару вышел в свою персональную пыточную. Дайске сидел на краю кровати, запрокинув голову. Напряженные линии шеи, выпуклый кадык, ярёмная впадинка, линия ключиц… Хару тяжело сглотнул и быстро облизнулся. Мягко ступил на пушистый ковёр и будто рычаг опустил, который включал его напарника. Камбэ вскинулся, тут же впиваясь взглядом в подсвеченную светом из ванной фигурку. Худющий как палка, даром, что высокий. - Чёртов Камбэ, - раздражённо проворчал Хару, замирая на пороге ванной. – Почему ты… почему эта одежда? И зачем было забирать остальное? Определился бы… - Подойди ко мне. Пожалуйста, - хрипло выдохнул Дайске и протянул обе руки ладонями вверх. И Хару никогда не признает то, с каким облегчением он шагнул чуть ближе. И ещё. Медленно, шаг за шагом, пока не остался всего один маленький шажок. Дайске не торопил, просто смотрел мягко и протягивал руки. От него веяло такой уверенность, что становилось страшно. Шаг. Всего один шаг. Хару может уйти сейчас, он понимает это с поразительной ясностью. Просто отойти в сторону и Дайске примет это. Отпустит. Они вернуться к тому, что было раньше, будто ничего не было. Хару слегка усмехается, чем заслуживает непонимающий взгляд. Но это мелочи. Като медленно поднимает свои руки, с досадой понимая, что они дрожат - Дайске, козёл, тоже это видит, но имеет совесть промолчать - и осторожно вкладывает их в ждущие ладони. Камбэ улыбается светло и так нежно, что это выбивает воздух. Но не так, как это сделал наркоторговец, а более… приятно, что ли. Камбэ тянет его медленно к себе, хочет усадить на колени, но Хару резко вспоминает в каком он виде, и нет, он этого не сделает. Като дёргается назад. - Я не сяду к тебе на колени, Камбэ. Не в таком виде. Даже. Не. Думай, - шипит рассерженным котом Като, а миллиардер усмехается и просто затаскивает мужчину на себя. Хару брыкается и тут же ойкает от боли, потому что боевые раны никто не отменял. Дайске осторожно гладит ладонью по чужой спине и мягко прижимает вцепившегося в его плечи напарника к себе. - Не так страшно, не правда ли? – ласково выдыхает рядом с чужим ртом. Хару недовольно хмурится, смотрит раздражённо и комкает рубашку на плечах Дайске. Камбэ гладит его поясницу и осторожно начинает задирать белую ткань. Хару в панике хватает его за руки в попытке помешать, на что Дайске только улыбается и применяет запрещённый приём – начинает его целовать. И вот это правда нечестно, потому что Хару хочется наконец-то зарыться пальцами в эту идеальную укладку, притянуть к себе за затылок, но тогда придётся отпустить эти наглые руки, которые продолжат комкать белоснежную ткань на его пояснице. Миллиардер отстраняется от желанного рта и ласково улыбается, глядя на покрасневшее лицо напротив. – Такой отзывчивый. Убери лапки, котёнок. - З-заткнись, Камбэ. И это ты эти должен убрать свои клешни, какого чёрта творишь вообще, - ворчит Хару и смотрит куда угодно, лишь бы не на напарника. Или он окончательно сдастся, и останется только ленточкой себя перевязать и отдать этому демону. Сердечко Хару такое не выдержит. Дайске только смеётся над ним и это тоже слишком. Без своего лоска и надменного выражения лица Дайске выглядит слишком обычным и младше своего возраста, и это бьёт по уплывающему сознанию ещё сильнее. Хару тут старше, мудрее, опыт… Ну тут косяк. Везде, чёрт возьми, косяк. Греховные губы шепчут просьбы, сильные и уверенные руки приятно давят, а взгляд, казалось, прямо под рёбра проникает. - Давай же. Позволь быть ближе. - Камбэ… - К тому же, нужно проверить теорию, - лукавая ухмылка и насмешливый прищур синих омутов. - Что? Какую к дьяволу теорию? - Теорию о том, что ты зовёшь меня по имени, только когда раздет. - Камбэ! –Хару забывается на мгновение и лупит нахала по плечу одной рукой. Дайске тут же пользуется этим и пробирается освободившейся ладонью под рубашку и оглаживает бархатистую чуть влажную кожу. Като дрожит в его руках и вцепляется в широкие плечи, давая полную свободу действий. Камбэ осторожно оглаживает мягкую кожу на пояснице и просто не может поверить, что всё получилось так. Слишком идеально. - Ш-ш-ш-ш, - мягко касается губами пылающей щеки и опускает руки с горячей поясницы на прохладную кожу ягодиц, гладит ласково и широко улыбается, когда Хару ёрзает на его коленях и утыкается лбом в плечо. – Хару. - М? - Хару. - Да что? – Като вскидывает голову и обжигается о любящий взгляд, тушуется и нервно облизывается. И сам подаётся вперёд, осторожно касаясь улыбающихся губ, и наконец-то зарывается пальцами в чёрные вихры. Потрясающе. Дайске стискивает пальцы на бледной коже, Хару неожиданно стонет в поцелуй и замирает испугано. Дайске замирает вместе с ним, а после с тихим рыком подхватывает под задницу, заставляя обвить длинными ногами, и осторожно укладывает на мягкие простыни. Като все эти действия пропускает мимо себя, потому что старается провалиться сквозь землю от смущения. Да твою ж направо. Точно уволиться, чтобы никогда больше не смотреть в глаза напарнику. - Хару, посмотри на меня. - Нет. И вообще исчезни, - детектив слабо барахтается под придавившем его телом и старается свести колени вместе. Только вот один наглый мажор ему очень мешает. Ещё и смеётся. Поганец. - Тогда чувствуй, котёнок, - и просто впивается в белоснежную шею кусачими поцелуями. Хару стонет громко и тут же зажимает себе рот ладонью, но Дайске это вообще не устраивает, именно поэтому он сцепляет чужие руки над светлой головой и наклоняется к задёргавшемуся старшему. – Я хочу всё слышать. Не сдерживайся. - Дайске, - просяще шепчет Хару и дёргает руками. – Пусти. - Я бы отпустил, но ты ведь снова начнёшь закрываться, - с наигранным сожалением произносит его персональный демон и начинает расстёгивать перламутровые пуговицы, обнажая сильное, но худощавое тело. – Я точно займусь твоим питанием, мне смотреть на тебя больно. - Ну так не смотри, придурок. - Тогда ты будешь чувствовать себя одиноко, - и разводит полы рубашки в стороны. Паршивец. Хару ему это припомнит. Хару жалобно хнычет, когда длинные пальцы касаются его возбуждения в первой ласке. - Может, тоже разденешься уже, идиот? – тяжело дышит старший и откидывает голову на подушку. Дайске молча – что очень радует Хару – повинуется, стягивает с себя рубашку, открывая жадному взору детектива сильное тело. Освободившиеся руки сами тянуться погладить горячую кожу. Камбэ мягко наблюдает за ним, подставляясь под прохладные прикосновения, сам осторожно гладит чёрные синяки на поджавшемся животе. Медленно выпутывается из чёрных брюк, снова нависает над распростёртым напарником и целует-целует-целует. Хару задыхается от обилия прикосновений, цепляется за покатые плечи, чувствуя ответную сильную хватку на бёдрах, перебирает чёрные прядки и тонет в обожании, что плескается на дне синих глаз. Тянет руку вниз, помогая ласкать оба их возбуждения, Дайске в ответ целует его жарко, кусает мягкие губы и впитывает в себя каждое мгновение. Спускается ниже, ласкает синяки словно в извинении, и возвращается обратно к припухшим губам. Като стонет тихо, слышит как низко рычит Камбэ и чувствует, как на их сцеплённые руки выплёскивается горячее семя. Дайске осторожно опускается сверху, стараясь несильно давить на его раны, но Хару плевать, именно поэтому он кладёт руки на широкую спину и прижимает своего… любовника? Не важно. Просто прижимает Дайске к себе, неуклюже гладит по горячей коже и молчит. Какого чёрта они сделали. - Ты слишком много думаешь, котёнок. - Не называй меня так, - лёгкий шлепок по лопатке. - Но я хочу, - смешок в ответ и мягкий поцелуй в основание шеи. - Катись ты, Ка… - Назовёшь меня по фамилии ещё раз, и обычным петтингом я сегодня не ограничусь, - лениво прозвучала угроза. Хару только фыркнул в ответ, кусая за мочку уха этого наглеца. Дайске удивлённо выдыхает и слегка приподнимается, чтобы посмотреть на партнёра. Тот слегка заторможено глядит в ответ и выглядит непозволительно шикарно в его кровати. – Хочу запереть тебя здесь. Чтобы никто больше не видел, насколько ты прекрасен. Хару от такого заявления распахивает глаза и с какой-то детской беспомощностью смотрит на Дайске, словно одновременно боясь и надеясь, что ему послышалось. - Кам… Дайске, не неси чепухи, - и тут же отворачивает голову в сторону, будто это его не касается. Камбэ мягко обводит пальцами красное ухо, горящую скулу и нежно цепляет пальцами острый подбородок, поворачивает любовника к себе и легко целует. Хару закрывает глаза, поддаётся навстречу и думает, что с увольнением можно немного подождать. Буквально пару месяцев. А вот отпуск взять уже завтра.