before she fell

«Титан, дай мне это пережить». — Подержи эти бумаги. Да откуда у тебя руки растут? Всё, иди отсюда, сама подержу. Кикимора мимолётно бросает на него злой взгляд, хватает стопку бумаг в цепкие когтистые лапки и показушно отворачивается. Хантер немного пристыженно опускает взгляд в пол и вычерчивает носком грязного ботинка узоры на досках. Невидимые ниточки рисунков складываются в красноречивое «помогите». Мальчик снова пытается влезть в процесс, чтобы не чувствовать себя отбросом, но Кикимора довольно грубо посылает его за пером и чернильницей. «Она совершенно не умеет работать в команде». Белос оказался прав, собственно, как и всегда. Причём не просто прав — он даже преуменьшил этот недостаток. Кики отрицает сам факт существования командной работы. Даже становится интересно, почему Хантера послали на миссию именно вместе с ней. Можно было пойти со Стивом и ребятами, на крайний случай — с Лилит. Это было бы гораздо лучше, чем бегать за Кики, подавая ей бумажки. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Хантер появился в замке, и сегодня — первый день в новой жизни, когда он смог покинуть ненавистный дом. Здесь даже дышится легче. Пахнет недавним дождём. Жидкая грязь на обочинах дорог принимает форму обуви прохожих, самое интересное на улице — облезлая кора деревьев-одногодок. Хантер хочет остаться на свободе подольше, и от этой мысли улыбается, как дурачок. Птиц ловят за хвосты и сажают в клетки, но они улетают при первой возможности, а Хантер сам вернётся домой. Значит, он глупее птицы? — Не зевай, — устало выговаривает Кикимора и берёт у него из рук оцарапанную чернильницу с пером. У неё уже нет сил, чтобы плеваться ядом, и от этого Хантеру становится не по себе. Непривычно видеть её такой — спокойной, немного медлительной. Это делает её похожей на Лилит, когда она сильно устаёт. Может быть, Кики тоже устала? — Нужно ещё составить списки тех, кто умер… в этом году, — тихо оповещает Хантер, стараясь не смотреть в глаза демону. Она выпрямляется за письменным столом, её спина хрустит. Интересно, будет ли в этом списке его семья? — Но у нас есть ещё один день. — Нет, — отрезает Кикимора, с болезненным видом продолжая писать отчёт по статистике лиц, поступивших в этот год в разные ковены. Ей плохо — и морально, и физически. Во-первых, от долгого сидения на месте начала болеть спина. А во-вторых, Белос приставил в помощники своего любимчика, пробуя на ней роль няньки. У Хантера кривые руки, он постоянно роняет вещи и всегда чувствует себя виноватым в её присутствии. Даже тогда, когда ничего не сделал. Это её удручает. — Сходи до часов, мне нужно знать, который час. Мальчик послушно бежит в соседний кабинет, неприлично долго стоит у часов, пытаясь подсчитать, сколько они показывают времени, и наконец возвращается. — Без четверти десять, — гордо оповещает он, довольный тем, что самостоятельно определил время. Кикимора с тухлым видом проверяет отчёты и понимает, что у неё совершенно нет сил для ещё одного захода с умершими. Она сама скоро склеит ласты, если не перекусит. Мальчишка тоже давно не ел; он иногда незаметно жевал нижнюю губу, заглушая голод, чтобы собраться с силами. Что ж, теперь можно немного отдохнуть. — Тащи сюда свою тушку, — вздыхает она, выдвигаясь из-за стола. Хантер тут же срывается к ней, и они выходят на улицу. Мальчик перед полётом немного задерживается на вольном воздухе, стараясь запомнить этот момент надолго. Запах дождя, отцвётший закат и далёкие голоса. Это его жизнь — его детство, ушедшее куда-то далеко, ушедшее не попрощавшись. Кикимора не поймёт его. Она лишь подталкивает Хантера к сырой дороге, потому что сил говорить не осталось. Она пытается призвать своего рукастого дракона, который так сильно не нравится Хантеру, но проходит минута, вторая, а он всё не показывается. — Ну же, давай быстрее, — нетерпеливо бормочет она, пока мальчик тревожно оглядывается по сторонам. В нём на мгновение отзывается паника, но Хантер глушит её и продолжает ждать вместе с Кики. Ничего не происходит. Демон зовёт ещё раз, но дракоша, видимо, забыл об их существовании. Кикимора, наконец, теряет терпение и сжимает когти. Хантер боится представить, что случается, когда она действительно зла. — Похоже, он уже не появится, — неуверенно предполагает мальчик. Демон безнадёжно стонет и плетётся обратно, в регистрацию. Мальчик, страдая от предвкушения прекрасной ночи здесь, идёт следом за ней. — Нам нужен транспорт, — сообщает Кикимора дежурной ведьме, устало потирая переносицу. — Любой. Где его можно достать? — Уже нигде, — пожимает плечами женщина за стойкой и кивает на часы в зале ожидания. — Все лавки и остановки закрываются после десяти. Всё. Хантер понимает, что из-за этого злосчастного дракона они останутся в Летиссе на всю ночь, и от этого неприятно щекочет в животе — то ли от злости, то ли от голода. Кикимора оборачивается назад с обречённым видом. Мало того, что она не попадёт в замок в положенное время, так ещё и ребёнок увяжется с ней. За это Белос её не убьёт, но заставит выполнить ещё одну работу. Наверное, даже более скучную, чем перебирание статистик в пыльном архиве. Они выходят на потемневшую улицу. Фонари не горят; они и не будут — в Летиссе редко включают свет. Здесь всё дышит грязью и мусором. Хантер никогда не смог бы жить в городе. — Куда мы пойдём? — спрашивает он, не ожидая, что Кикимора ответит ему. Может быть, даже скажет что-нибудь, но не факт, что хорошим тоном. — Будем искать ночлег, — мрачно отвечает она. Надо же — даже не съязвила. Видимо, действительно устала. Это немного успокаивает Хантера. — Ты ещё не потерял деньги? Мальчик шарится в потайном кармане плаща и, уже боясь, что потерял, находит в нём мешочек с улитками. Они дружно вздыхают. — За потерю ключа — штраф в десять улиток, — оповещает ведьма, передавая в лапы Кикиморе ржавый ключ от комнаты на втором этаже. Они поднимаются в кромешной тьме, Хантер кончиками пальцев ищет ступени. В их временном жилье пахнет сыростью и деревом. От запаха старого леса мальчик замирает на пороге. Пахнет, как дома. Он успел забыть об этом. Чего уж греха таить — сейчас Хантер не смог бы даже сказать, где находились вещи в старом доме. Память — ужасная штука. Она заставляет почувствовать страх и горечь, когда вокруг спокойно, и засмеяться над древней шуткой в момент скорби. Это странно. Но нужно, как воздух, иначе бы все были похожи на рыбок. Хантер слышал, что у них память длится всего три секунды. Он представляет, как ведьмы идут по городу, натыкаются друг на друга и, неловко улыбаясь, знакомятся. Через несколько секунд снова натыкаются и снова знакомятся. И так всю жизнь. Кикимора немного возится с кроватью, а затем высовывается из-за тумбочки и сообщает Хантеру, что он может валить спать. — А куда ты пойдёшь? — интересуется он, заметив, что сам демон не торопится отойти ко сну. — Не твоё дело, — не удерживается Кики и выходит за дверь. Мальчик прислушивается, сидя под узким проёмом; частые шаги раздаются на лестнице. Она ушла вниз, в таверну. Хантер ещё не хочет спать, но знает, что в противном случае его заставят силой. Эту особу действительно стоит бояться. Он нехотя подходит к кровати, трогает жёсткий матрас, наспех прикрытый дырявой простынёй. Что ж, первые недели в замке он спал просто на матрасе, так что это его не пугает. Зато паук над кроватью заставляет напрячься. Нет, Хантер не трус. Просто пауки слишком страшные. «Он маленький, а я — большой, — говорит он сам себе, отшатываясь от угла с паутиной. — Это он должен меня бояться». Это не помогает. Хантер думает, не попросить ли Кикимору снять паука, но одёргивает себя. Нет. Если даже она согласится, то ему сначала придётся выслушать долгую тираду о том, как он её бесит, а потом — она не станет выпускать паука на улицу, а убьёт его. Последний критерий играет решающую роль, поэтому Хантер решает просто не спать. Доски коридора скрипят под ногами, квадратные полоски света лежат на полу, не освещая остальные поверхности. Он отражается в мутных стёклах, как в зеркале. Пальцы невесомо проходят по крошечным сколам и царапинам. На узком подоконнике — кровь и выбитый зуб. Таверна шумит людьми и ослепляет; Хантер чувствует это в два раза сильней оттого, что только-только вышел из тьмы. Хочется пойти обратно, но внизу есть еда. Может быть, стянет хлеб у какого-нибудь растяпы. Перед тем, как сойти, он высматривает Кики за сырыми перилами. Она сидит за барной стойкой одна, немного сгорбившись, как это обычно делают лесорубы. — …А потом он просто развернулся и ушёл. — Слышали, два отца на улице сцепились? — Где? — Я недавно дом достроил. Скоро переезжаем. Слишком много голосов для такого тесного помещения. На самом деле, места много — просто его не видно за спинами сидящих здесь ведьм. Хантер крадётся и тихо ныряет под серую скатерть. От неё тянет Стивом. — А где Итан? — Он больше не будет ходить. Он забрал из приюта девочку… Вы же не знаете, да? Дебра не может иметь детей. Над столом охнули, недолго посетовали насчёт бесплодной женщины и чокнулись за здоровье маленькой мисс Ластерн. Хантер вздрогнул от стука стекляшек. Какая-то девочка обрела новую семью, где есть хороший папа Итан. И там каждый вечер будут тихо сидеть дома, и там всегда будет еда, потому что в таких местах не может быть голода. Там уютно и всегда тепло. Почему какая-то девочка заслужила семью, а он нет? Чем он хуже? Больше не хочется есть. Хантер, забыв о темноте и пауках, выбирается из-под стола и смотрит наверх. Лестница пуста, никто не помешает пройти до комнаты. — Какого хрена ты здесь? Его перетряхивает, когда он осознаёт, что обратились к нему. И не просто кто-то. Кикимора, сидя за барной стойкой, пялится на него с недобрым прищуром. Самое время бежать. — Стой. Иди-ка сюда. Вляпался? Возможно. Она не станет силой тащить его наверх, она же не дура, но всё равно немного страшно. Хантер подходит ближе и мнёт пальцы в синих пятнах. От Кики тянет… Стивом. — В твоём возрасте я бы даже думать о таком не смела. — Я не ты, — неожиданно дерзко для самого себя отвечает Хантер, после чего в очередной раз смущается. Она уже успела выпить. Пьяные демоны бывают опасней некоторых троллей, особенно, когда их злят. — Я в курсе, — спокойно отвечает Кикимора и глотает ещё немного яблочной крови. Это несвойственное ей спокойствие сбивает Хантера с толку. Тут два варианта — либо она очень устала, либо выпила немного больше, чем он успел увидеть. Но по глазам так не скажешь. — Можешь остаться, если хочешь. Мне всё равно. Что ж, после такого уходить к пауку нет желания. Мальчишка, изо всех сил пытаясь не свалиться на пол, залезает на высокий стул рядом с Кики. Отсюда видно больше, чем он мог разглядеть со своей высоты. Хантер завороженно смотрит на ведьм позади себя, его уши пытаются различить каждое слово, которое выкрикивает толпа. От этого шума болит голова, словно туда набили кучу мягкой, пушистой ваты. Хочется спать. На столешнице перед ним стоит стакан с яблочной кровью. Кикимора не следит за ним; ей, похоже, действительно по барабану. Её взгляд устремлён куда-то в тёмное окно, и Хантер не может понять, что она там ищет. В стекле отражается только она и столы рядом. Мальчик, набравшись смелости, кончиком пальца двигает к себе стакан и, резко наклонившись, делает глоток. Ему это не нравится так сильно, что Хантер невольно жмурится и еле сдерживается, чтобы не выплюнуть всё к чёртовой матери. Но он героически терпит и, немного подержав жгучую жидкость на языке, глотает через боль. Голосовые связки накрывает огнём. Кикимора неожиданно оборачивается и с безразличным лицом наблюдает за Хантером. Тот делает самый непричастный вид и сдерживает слёзы, проступившие от боли в горле. — Я подаю тебе слишком плохой пример, да? — резко спрашивает она. Так резко, что мальчик давится словами. Это кажется ему по крайней мере грубым, и мальчик просто мотает головой в ответ. — Тогда почему, скажи мне, ты вдруг одолжил у меня стакан? Хантер замирает, осознавая собственную глупость. Она всё видела. В отражении окна. — Извини, — еле слышно лопочет он, чувствуя, как сильно горят уши. Хочется сбежать наверх и спать хоть с десятью пауками, но вдали от неё. — Я хотел узнать... — Любопытство однажды сведёт тебя в могилу, — жестоко обрезает она. Хантер замолкает. Дальше оба молчат, стараясь не смотреть друг на друга. Мальчик кожей чувствует, как сильно он её достал, но не может уйти. Здесь не страшно из-за людей вокруг. Наверху же он будет один. Кикимора подпирает голову лапой. Интересно, мешаются ли ей когти? Хантер незаметно пытается повторить её позу и представить, что его ногти длиннее и острее. Делает вывод, что даже если ей и неудобно, Кики уже всё равно. Ей хочется обратно. Она давно не была вдали от замка и, тем более, не проводила за его пределами целую ночь. — Пойдём наверх, — предлагает Хантер, сонливо оборачиваясь на уходящих ведьм. Наверное, сейчас они пойдут домой, к своей семье. Там их дожидаются верные жёны, может быть, даже плачут на кухне с одиноко горящей свечой. Перед ними, на белоснежной скатерти стола, покоится остывший ужин. Их весёлые супруги только сейчас решили пойти домой. Кикимора не отвечает. Она отдаёт бармену несколько улиток и молча идёт на второй этаж. Хантер еле поспевает за ней. Интересно, Лилит и Стив заметили, что он не вернулся? Скорее всего, нет. Стив сейчас должен возвращаться со своей смены, а Рыжая наверняка уже запирает библиотеку и идёт спать. В замке нет пауков над кроватью… Зато здесь закрываются ставни. Они входят в комнату молча. Хантер, не глядя на Кики, сразу валится в постель. Кикимора отталкивает свой матрас в дальний угол и тоже падает. Больше не хочется ничего делать, только бессмысленно вдуплять в потолок и прислушиваться к чужому дыханию. Мальчик замечает напряжение демона и старается дышать тише. — Что ты скажешь завтра, если Белос спросит? Хантер вздрагивает. Смысл вопроса медленно доходит до его мозга, а когда он всё же осознаёт сказанное, его лицо кривится. — Скажу, что… Что твой дракон не прилетел. По-честному. Мы же не плохие. Кикимора иронично усмехается на последних словах. — «Не плохие»… — она даже не оборачивается к нему. Горькая правда рвётся наружу. — Тебе ли это говорить? Ты же собираешься стать приспешником императора, слышала, даже метишь на место Золотого Стража. Думаешь, они все хорошие? Она вдруг усмехается, судорожно вдыхая побольше воздуха. — Я видела последнего из них. Угадай, где он теперь? Хантер не знает, стоит ли ему начать злиться, хотя понимает, что Кикимора перешла все границы. Он сжимает руки в кулаки, соскакивает с места и широкими шагами подходит к ней. Изображать злость, когда ты в отчаянии, оказывается гораздо сложнее, чем он себе представлял. — Давай, скажи это, — устало вздыхает она, неожиданно посмотрев на него в упор. От этого с Хантера резко сходит пелена бессильной злости, будто его окатили холодной водой. Он чувствует, как на его глазах проступила жгучая влага, и хочет провалиться сквозь землю. — Скажи, что твой дядюшка хороший и добрый, и вообще святой. Ведь дети всему верят. Она отворачивается и утыкается в стену. Хантер отходит, чувствуя, что если не выйдет отсюда, то разрыдается, как ребёнок. Он снова видит тихий вечер и Белоса перед собой. Видит, как незаметно появляется монстр, рыча прямо над сколотым ухом. Воспоминания словно оживают, он снова дрожит под кроватью, и никто не может помочь. Ещё никогда с ним такое не случалось, — настолько яркое и болезненное. — Почему ты такая злая? — тихо выдыхает он. — Потому что так будет лучше, чем жить в неведении, — отвечает Кикимора. Хантер просто молча смотрит на неё, даже не зная, стоит ли начать спорить или нет. Но безумно, безумно хочется кинуться на демона, выбить мысли из её головы, потому что это легче, чем драться словами. Тихий скрип двери, свет в окнах, разговоры внизу. Коридор мучительно стонет старыми досками под ногами — он говорит с ним. Хантер кривится от боли и бежит дальше. Теперь не узнать просто так, была ли права Кики.

***

— Да, я всегда знал, что она больная на голову. Иначе не стала бы напиваться, пока под боком есть ребёнок. — Она не пыталась… — Замолчите вы оба! Я пытаюсь работать. Лилит ещё раз гневно зыркает на каждого, отдельно заостряясь на Стиве и намекая, что ему пора идти, а затем резко отворачивается к бумагам. — Она не сделала ни единой ошибки, — немного разочарованно бормочет она для самой себя. Стив, похоже, воспринимает это по-своему. — Ты не звучишь радостно, — едко смеётся он, ложась на скамью и запрокидывая руки за голову. Лилит уже потряхивает. — Или ты хотела, чтобы был повод пожаловаться Белосу и попросить уволить Кики? — Она бы никогда так не сделала, — уверенно говорит Хантер, понизив громкость голоса. Клаторн наконец успокаивается за своим столом, без лишних движений проверяя отчёт. Хантер мнётся на месте, словно хочет что-то сказать, но не решается. Стив замечает это и молча выгибает правую бровь. — Знаешь… Она сказала, что видела последнего Стража. Что с ним стало? Скрип пера по бумаге неожиданно замолкает. Стив приподнимается на локтях, а Лилит напрягает слух. — Что ещё она сказала? — Что Белос вовсе не святой, как и его приспешники, — почти шёпотом выдавливает Хантер и отводит взгляд. Клаторн сжимает испорченное перо до побеления пальцев, но её лицо остаётся невозмутимым. Мальчик чувствует, что в голове Лилит сейчас происходит нечто страшное. — Врёт она, — коротко бросает ведьма и для уверенности возвращается к документам. — Ты же знаешь, без императора на Островах творился бы полный бардак. Разве может такая личность быть плохой? Стив безразлично смотрит на женщину, ждёт, когда она скажет что-нибудь ещё. Но Лилит решительно молчит. Парень ободряюще треплет задумавшегося Хантера по отросшим волосам, поднимается со скамьи и уходит за пивом. Наступает короткий вечер, мальчик смотрит в окно, но больше не ищет обломков вдалеке. Чёрт возьми, Кикимора не права. Лилит не плохая, Стив хороший, и дядя замечательный. Значит, она действительно соврала.