Сиреневый блик в изумрудном омуте

Чонгук, наверное, самое тихое существо на планете. И его можно понять. С такой особенностью как у Чона нелегко существовать среди критикующего общества. Он постоянно ходит в чёрной широкой толстовке, что висит на острых маленьких плечах, а под ней забинтованное тело без единого голого участка кожи. Вы, наверное, подумали, что Чон — бабочка, но нет. Первый раз особенность проявилась в 14 лет. У Чонгука настроение зашкаливало на отметке «радость». Он обожал все вокруг. Особенно — дождь, бегать под звуки стучащих по асфальту капель или мокрые пряди, что смешно скручиваются в виде сосульки и разлетаются в разные стороны. Попрощавшись с хмурыми облаками, Чонгук промокший до каждой ниточки, уже хлюпал домой, как почувствовал одну единственную каплю, приземлившуюся на тыльную сторону ладони, оставляя маленько сиреневое пятнышко. Чон начал всматриваться в него, пытаясь оттереть, но оно только становилось все больше. Придя домой и подставив ладошку под белый свет настольной лампы, Чонгук расширил глаза и приоткрыл рот от увиденного. Его кожа нежно-сиреневого цвета блестела и переливалась, немного слепя глаза. Зрелище, конечно, потрясающее, но Чонгуку никто не рассказывал, что нужно делать если превращаешься в недосмурфа. Тогда он не на шутку испугался. Сиреневый оттенок исчезал через 15-20 минут, а затем при очередном касании чего-либо о его кожу, возвращался. Первое время его это забавляло, он даже рассказал об этом в школе. Только зря он это сделал, Чонгука стали считать «испорченным», как та девочка из «Чарли и шоколадная фабрика», которая съела жвачку и стала огромной и синей. Тогда то он возненавидел себя и свою особенность, что мешала ему жить каждый божий день. Чон стал заматывать себя с ног до головы, чтобы не превращаться каждый раз при касании о кожу в барби. Чонгук закрылся, стал тихим как маленькая, сиреневая мышка. Без друзей, наедине с собственными мыслями. А семья что? Мама с папой не знаю до сих пор. Слишком хорошо Чон научился скрывать это. Чонгук не особо был в восторге от окончания школы. Дальше — новые люди, снова нужно будет постоянно бегать в туалет и поправлять бинты, думая о том, как бы ему прошмыгнуть через огромную толпу в коридоре. Сегодня его первый день в институте. Чонгук учился на дизайнера. Ему нравилось, да и работать можно было на дому, не выходя на свет. Солнце он кстати тоже ненавидел, потому что если сиреневое пятнышко засветиться при солнечных лучах, Чон станет второй самой большой звездой во вселенной. Зайдя в нужный кабинет, Чонгук садиться на последнюю парту, накинув капюшон на добрую половину лица. Чон довольно хорошо учился, он очень хорошо понимал точные науки. — 15, — Чонгук неуверенно поднимает руку, лениво вытягивая указательный палец в сторону доски. — И снова верно. Чон Чонгук, скажу честно, вы меня удивляете, — чуть приспуская очки с переносицы и устремляя взгляд в дальний угол кабинета, подмечает преподаватель. Чон вдруг чувствует несколько косых взглядов на себе и ему становится жутко некомфортно. — Если сейчас прозвенит звонок, я поверю в бога, — думает он, теребя рукав кофты. — Хорошо, на сегодня закончим, — пока остальные студенты окружили учителя дабы обсудить первый учебный день, Чон бесшумно шагает к двери, плотно прижимая учебники к себе. — Чон Чонгук! Останьтесь, пожалуйста. Вот блять. Ну неужели уже в первый день его ждут неприятности? Чон отходит в сторону, дожидаясь пока все выйдут из кабинета и они останутся наедине. — У меня есть к Вам предложение, — томно начинает мужчина. — Простите, но я не... — перебивает Чон, — Выслушайте же меня для начала. — У меня есть сын и он тот ещё разгильдяй, поверьте. Мы перепробовали множество репетиторов, Вы не представляете насколько мне стыдно звонить и оповещать о том, что моему сыну 20, — преподаватель снимает очки и кладёт на стол, а Чон замечает одиночную слезу, что быстро скатилась по щеке. — Его мать бросила нас и мне пришлось взвалить всё на свои плечи и, видимо, у меня плохо получилось, — Чону уже самому плакать хочется от столь подавленного взрослого человека, но у него у самого состояние не лучше, с чего бы ему помогать? — Я подумал, что может быть ему нужен ровесник или что-то типа того, чтобы найти общий язык и наконец взяться за голову. Я так больше не могу, Чон Чонгук, прошу вас, всего одно занятие, — мужчина делает шаг в сторону Чона и осторожно касается предплечья. — Это конец, — думает он и в панике соглашается, чувствуя как кожу начинает немного покалывать. Он вылетает из кабинета и несётся в туалет. — Чёрт, — разматывая бинт на руке, шипит Чон, — бинты уже не помогают. Его догадки подтвердились. Этого он боялся больше всего. Теперь, Чонгук полностью обезоружен перед внешним миром. Чонгука будят не утренние лучики солнышка, щекочущие личико, а ебаная мелодия телефона, которая, он готов поклясться, трезвонит уже 4 раз. Сейчас, между прочим, даже не утро, а 6 вечера. Он и не заметил, как пришёл домой и уснул. — Ало, — чуть охрипшим от сна голосом, начинает Гук. — Здравствуйте, Чон Чонгук. — Преподаватель?! — Парню бьют в голову воспоминания вчерашнего дня, — Ах, дело в том, что я был не в том состоянии и... — Мой сын снова пришёл домой разукрашенный, будто с войны, — нервный смешок, — Вы сможете придти к 7? Я правда очень надеюсь, Чон Чонгук, Вы моя последняя надежда. Отлично, Чону и слова сказать не дают, но он знает эту безысходность, знает как больно осознавать, что ты без понятия что будет дальше. Только у него не было надежды, поэтому Гук решает дать её кому-то. Не злодей же всё-таки. — Эм… Хорошо, я буду в 7, но для начала, можно мне ваш адрес? — Чон встаёт с кровати, ероша волосы на голове и направляется в ванную. Что ж, одно занятие можно и посидеть, только придется хорошенько запаковать себя. — Машина подъедет за вами через пол часа, спасибо, Чон Чонгук. Гук живет один уже год в квартире своей бабушки. Та из-за невозможности ухаживать за собой переехала в дом престарелых. Он открывает подъездную дверь, впуская свежий запах с улицы. Томно вздохнув, Гук садится в уже подъехавшую машину. — Если я останусь живым, то поверю в бога, — ладно, это коронная фраза Чона. Зато всегда помогает. Наверное. — Чон Чонгук! Я так рад вас видеть! Проходите, пожалуйста, — в приподнятом настроении заводит преподаватель, — я действительно думал, что вы не приедете. — Тэ уже наверху, — резко переводит тему мужчина, нервно поправляя очки. — Если понадоблюсь, крич.то есть зовите. Пиздец что сказать. Чон поднимается по лестнице и по указаниям преподавателя стучится в первую дверь слева. — Входите, — басисто проговорили с той стороны и Гук приоткрыл дверь, не решаясь войти. — Ну входи, чего застыл. Посильнее затянув капюшон на голове и ещё раз проверив все бинты (он даже перчатки с маской надел), Чон делает ещё шаг внутрь комнаты. Знаете, он думал, будет хуже. Гуку открылась уютная комната в темно-синих тонах. На большой кровати, явно не на одного человека, лежал Техён. Гук ждал, что тот хотя бы поздоровается, но Тэ лишь уткнулся в телефон, быстро что-то печатая. Затем откидывает телефон и устремляет взгляд на маленького мальчика в своей комнате. — Я похож на зомби? Зачем ты все это напялил на себя? — Оценивающее произнёс парень, вставая с кровати, — Я даже лица твоего не вижу, — Тэ делает шаг в сторону Чона и чуть наклоняется. И что это он себе позволяет? Какое дело ему до того, как выглядит Гук? Ещё и подходит так близко, будто знает его всю жизнь. — Т-так нуж-жно, — Чонгук судорожно опустил голову и метнулся в сторону стола. — Ох, я ещё и страшный, — рассуждает Тэ, — слушай, мы оба понимаем, что мне все равно чему ты там собираешь меня учить. Гук вообще-то никогда смелым не был, но сейчас этот парень так раздражал его, что он не выдержал. — Как тебе не стыдно? — в следующую секунду, Чон чувствует на себе взгляд чёрных глаз, что так и готовы сожрать вместе с потрохами. Ладно, больше он не будет геройствовать и вообще зачем пришёл сюда? Сидел бы сейчас дома, да попивал чаек с бергамотом и радовался жизни своей. — Что ты сказал, Туки? — В легком ахуе спрашивает парень. Не успевает Гук достать тетрадку с ручкой, как те летят на пол, а сам он впечатывается в стенку, больно ударяясь головой о бетон. — Покажи своё личико, красавица, раз смелый такой, — Тэ тянется рукой к уху, чтобы стянуть маску, но Гук успевает закрыть рот рукой, не давая ей слететь с лица. — Не нужно, пожалуйста, прекрати, — Чон чувствует, как щека начинает покалывать и вот сейчас он готов повалиться сквозь землю. — Ты ничего не знаешь, — с горечью, протягивая каждое слово, чтобы Гук пропитался каждой буквой, проговорил Техён. Последний отпускает Чона и тот валиться на пол, всё ещё держа маску в руке. Раз гореть, так уж гореть сгорая, верно? — Твой отец любить тебя, он хочет лучшего для тебя, Техён. — Заткнись, щенок. — Почему ты такой? У тебя совсем чувств нет? — Гук действительно злиться на Тэ, хоть и знаком с ним пару минут. — Да убери ты эту маску к чёртовой матери! — Техён хватает парня за грудки, поднимая на ноги, и выхватывает маску из рук. Тот стоит с беззащитным лицом и фиолетовым пятном на всю щёку. Дальше Гук помнит только как несётся по лестнице, чуть ли не падая на все ещё ватных ногах. Как все тело чешется, что хочется кожу с себя содрать. А взгляд таксиста… Это что-то с чем-то. Чон обещает себе навсегда забыть о помощи другим людям. Ему бы сначала со своей проблемой разобраться. И Техёна тоже забыть хочется. Техён помнит тот дождливый день, будто вчерашний. Как все тело содрогалось к конвульсиях, что дышать тяжело. Ноги уже онемели от ходьбы босиком-у Техёна сердце внутри пустое. И как это так получилось, что родная мать отказалась от него? Тэ бежал за ней, но так и не смог догнать. Она ушла, чтобы никогда не вернуться. Техён шёл в неизвестном ему направлении, никогда не бывал в этой части города. — Ой, простите, — маленький мальчик чуть не сбив с ног парня, быстро поднял голову и поклонился. — Смотреть под ноги не учили? — строго проговорил Тэ, даже не удосужившись взглянуть на мальца. Мальчик лишь смотрел некоторое время, затем сделал несколько маленьких шажков, заключая парня в крепкие объятия. — Я думаю, вам плохо сейчас, не грустите, — Тэ и слова сказать не успел как тот унёсся сломя голову, параллельно с этим напевая какую-то песню, кружась в воздухе, словно жизнь прекрасна. Тэхён склоняет голову, смотря в сторону мальчика. Что-то заставляет задуматься, хочется также радоваться мелочам. Тэхён искал этого мальчика тогда. Он спас ему жизнь. Спас от греха, что так хотелось совершить тогда. «вечером, после визита Чонгука» — Это невозможно, Тэ, — от усталости у преподавателя язык заплетается, совершенно не хочется говорить сейчас. — Папа, я узнал его, это точно он! Он спас меня тогда! Почему ты не веришь мне? — Эмоции-так давно Тэ не чувствовал их. После того рокового дня, он пообещал себе забыть, что значит «жить». — Перекати эти детские разговоры! Возьмись за голову уже! — Но папа… — Разговор окончен, Тэ. Я уже сыт по горло твоими рассказами. Чонгук сидит на последнем паре, его мозг настолько вымотался за пару месяцев, что двух выходных не хватало для восстановления организма. Звонок. Чон в немного приподнятом настроении быстро перебирает ногами к выходу. — Стоять, — Гук чувствует грубую хватку на предплечье. — Тэхён? — Тот самый, Туки, — Тэ ухмыльнулся, встав слишком близко для Чонгука и чуть склонился голову к лицу парня. — Слушай, ты можешь забыть о том, что увидел? Я не хочу, чтобы об этом узнали… — Узнали о чём? — Техён закатывает рукав своей кофты, с трепетом поднося пальчик Чона к своей руке. Последний наблюдает, приоткрыв ротик. — Т-ты...? — Такой же. На месте касания появляется изумрудное пятнышко. А дальше. Дальше губы Тэ впечатываются в маленькие Гука. Чон не отвечает некоторое время, затем сам поддаётся вперёд, целуя с новой силой. Сиреневый с изумрудным слились воедино, переливаясь в лучах солнца. Их кожа сияет как никогда и сердце заполняется новым веществом, называемым любовью. Тэ нашёл своего сиреневого.