Библиотека чудес

— Смирнов, ты безнадежен, — Валентина Семеновна, учительница русского и литературы устало смотрела на девятиклассника, ковыряющего носком кроссовка паркетную доску возле ее стола. — Выпускной класс, а у тебя двойка в четверти выходит. Ты потом что делать будешь? Поступать? Или до одиннадцатого доучиваться? Имей в виду, поблажек не будет! Со справкой из школы вылетишь! Даже угрожающие нотки, подпущенные в голос на последней фразе, не возымели эффекта. Константин Смирнов, учащийся девятого «А» класса средней общеобразовательной школы, никак не отреагировал на «справку». Подросток молчал, не пытаясь спорить или торговаться. Он понимал, что эта пламенная тирада закончится предложением сделки, и терпеливо ждал, не выдавая своего волнения. Пауза затягивалась и учительница сдалась первой: — Ладно. Я дам тебе последний шанс. Последний! У тебя нет оценки по сочинению по литературному произведению. Сдашь сочинение — поставлю тройку. Константин кивнул, не поднимая головы — боялся спугнуть замаячившую на горизонте удачу. Сочинение — легкотня! Скачать из интернета несколько текстов, надергать из них абзацы, переделать несколько слов -и готово! Можно за один день управиться. Или за два, если станет совсем лень. — Не надейся, что обойдешься списыванием, — учительница хмыкнула, словно прочитала его мысли. — А чтобы полностью исключить возможность сжульничать, ты будешь писать сочинение по произведению не из школьной программы. Смирнов возмущенно вскинулся и наткнулся на ехидную усмешку, игравшую на тонких губах, накрашенных дурацкого вишневого цвета помадой. Он понял, что вся его актерская игра была видна как на ладони, и от этого разозлился еще больше. Он открыл было рот, набирая в грудь воздух, чтобы выпустить его заготовленным «не имеете права!» Но педагог оказался проворнее. — Я дам тебе фору, — заявила она. — У нас в городе есть библиотека, где работает моя родственница. Она может дать тебе любую книгу, по которой точно никогда не писали сочинений. Крупным и красивым учительским почерком она написала на тетрадном листке адрес и протянула его Смирнову. — Оценки я выставляю через неделю. Постарайся сдать сочинение хотя бы не в последний день, иначе работу не приму и проверять не буду. Ты меня понял? Мальчишка понуро кивнул. Новая учительница, которая досталась классу в этом году, неистовствовала, выдвигая нереальные требования и жестоко снижая оценки за малейшие ошибки. Избранные отличники и отличницы ходили с важным видом, выгрызая оценки у строгого педагога, которому присудили кличку «Валентина-зверь». Троечники, вроде Кости, скисли и даже не пробовали вырваться из своего болота. Сам Костя по выражению мамы, «скатился» с твердой четверки на двойку, и ему было бы совершенно наплевать, если бы не разборки дома. За тишину и покой он готов был побороться, поэтому на следующий день он отправился искать библиотеку. Поплутав между домов с совершенно невероятными порядковыми номерами, выданными без какой-либо системы и логики, он набрел на небольшое одноэтажное здание, плотно пристроенное к старой многоэтажке. Он принял было его за часть самого дома, но у зданьица был отдельный вход со старым осыпавшимся от времени, словно обгрызенным бетонным крыльцом, и блестящей табличкой у входа: «Городская библиотека». Ни номера, ни графика работы, хотя на двери болталась табличка с надписью «ОТКРЫТО». Поверив ей, Костя толкнул дверь и вошел внутрь. Запах пыли и старой бумаги, знакомый по школьной библиотеке, здесь был гораздо сильнее. Из неизвестного очень далекого угла бормотало радио — невозможно было разобрать ни диджея, ни передачу. Тишина, подчеркнутая этим замшело-старым звуком, давила и колотилась в ушах в такт сердцебиению. В паре шагов от входа стоял массивный стол со множеством ящичков. Настольная лампа горела ярко, но совершенно бесполезно — библиотекаря не было на месте. Да и вообще создавалось впечатление, что в здании никого, кроме Кости, не было. — Из… Извините… А можно кого-нибудь? — к концу фразы голос прорезался и окреп, и эхо прошлось по старым беленым стенам и вдоль нескончаемых стеллажей с книгами. Где-то вдалеке что-то зашуршало, зашевелилось, и двинулось к посетителю, нагнетая совершенно непонятное волнение. Старая ковровая дорожка, выстеленная бесконечной полосой вдоль стеллажей, смягчила суетливый стук каблучков, к которому при приближении явственно добавился скрип и позвякивание тележки на колесиках. Костя вытянул шею, торопясь поскорее увидеть того, кто пришел на его голос, и столкнулся со знакомым, но совершенно неожиданным в этом месте человеком. — Приве-ет, — озадаченно и от сюрприза вежливо поздоровалась с ним Агата, одноклассница, отличница, любимица зверь-учителя по литературе. — Ты чего здесь делаешь? Костя посмотрел на нее и тележку, с горой набитую книжками. Ему стало понятно, как одноклассница добилась признания и отличных оценок, выполняя немыслимые требования — ей тоже дали адрес этой библиотеки, и она втихую от всего коллектива брала здесь книги, чтобы потом выпендриться на уроке! От внезапного логического умозаключения Косте стало очень обидно за себя и коллектив. Выпятив губу, он выдал самым нахальным тоном, за который нередко получал от мамы подзатыльники: — Помидоры купить! Зачем в библиотеку еще ходят?! Агата закатила глаза и цокнула: — Господи… да ты точно мог за помидорами сюда прийти. Случайно. Чего надо? — А ты что, библиотекарь, что ли? — огрызнулся Костя. Агата, которая в школе открывала рот только для ответа на уроке, на поверку оказалась острой на язык и совсем не тихоней. Без школьной формы он не признал бы ее сразу — вот как сейчас. Каблучки, конский хвост вместо косички, и даже, кажется, губы накрашены — его ровесница выглядела по-взрослому красиво и серьезно. -Я помощник, — Агата указала на тележку с книгами, — подрабатываю после уроков. Открытие номер два вогнало Константина в ступор. Он молчал, осмысливая сказанное, и постепенно начинал чувствовать неловкость за свою послешкольную беззаботность. — Мне книга нужна, — выдавил он, — чтобы двойку исправить. — Какая книга? — деловито поинтересовалась Агата, усаживаясь за стол. Ее руки порхали над столешницей, вылавливая по очереди небольшой картонный листок, разграфленный типографским способом, ручку, наклейку-штрихкод. В мгновение ока картонка была заполнена каллиграфическим почерком, наклейка нашла свое место, сканер штрихкода, спрятанный так далеко, что о его существовании нельзя было даже заподозрить, по-магазинному знакомо пискнул, и временный читательский билет скользнул по лакированной поверхности, остановившись точно на краю стола перед Костей. — Да любая, которую мы не проходили, — ответил Костя, аккуратно забирая читательский билет. — Мне для сочинения… — А, — понимающе отозвалась Агата. Косте показалось, что в ее голосе проскользнуло ехидство, и снова надулся — девочка явно чувствовала себя королевой и снисходительно оглядывала его сквозь очки, становясь до дрожи похожей на учительницу литературы. — Слушай, мне некогда сейчас… Я должна партию книг оприходовать, — слово из взрослой жизни она проговорила с особым тоном, — ты же сам справишься? Стеллажи с первого по двадцать пятый — детская литература, дальше — то, что тебе подойдет. Правила библиотеки знаешь? — Знаю, — буркнул Костя, — не шуметь, телефон выключить… — Книгу вернуть на место, — строго закончила Агата. — Номера стеллажей написаны на стойках, иди вдоль по прямой, не ошибешься. Она выскочила из-за стола, круто развернувшись, вцепилась в тележку и, часто стуча каблучками, покатила ее в противоположную стеллажам сторону. Хлопнула тяжелая дверь, и Константин снова остался в тишине и одиночестве, сжимая чуть вспотевшими пальцами исписанную картонку. Ковровая дорожка стелилась по полу прямо, как стрела, подгоняя шаг. Костя очнулся, когда понял, что прошел слишком далеко — цифра на стойке, выведенная затейливыми завитушками чем-то вроде лака для ногтей испугала своей величиной. «1001». Над головой тускло горел не прямоугольный короб с двумя люминесцентными палками внутри, а какая-то тяжелая люстра, похожая на те, что Костя видел в театре. «Видно, ремонт в этой части библиотеки еще не делали», — решил он, пытаясь понять, не показалось ли ему, что в люстре вместо лампочек, похожих на свечи, чуть помаргивают настоящие огоньки. Вернуться назад он не решился, рассудив, что чем дальше стеллаж, тем менее популярные книги на нем стоят. А значит, есть шанс особенно не заморачиваться с прочтением — вряд ли зверь-учительница читала книгу, которую засунули на самые задворки. Костя пригляделся к названиям на корешках, ругая плохое освещение. Впрочем, почти сразу он привык, и буквы, мутным золотом вытисненные на старых переплетах, от времени ставших практически одного цвета, угадывались безошибочно. Только вот названия были странными. «На Андруссийских берегах», «Необыкновенные приключения гарема принца Мирзы в Золотых барханах…» — дальше он читать не стал, смущенно хмыкнув — как-то очень двусмысленно звучала фраза про приключения. Но такого точно не увидишь в школьной библиотеке. В тишине и полумраке искать подходящую книгу было скучно. Костя стал ходить между стеллажей, проводя рукой по стопкам книг, надеясь, что вытащит что-нибудь наугад. С каждым новым рядом полок ему казалось, что стеллажи становятся все выше и выше, а книги — все более темными и ветхими. Ухватив на пробу какой-то томик, он еле удержал его — листы, сшитые и склеенные в один брикет, легко вывалились из обложки. Испугавшись, что ему влепят штраф за порчу книги, он торопливо сунул ее обратно, но не смог воткнуть в плотный ряд, как будто другие книги ее не пускали. — Да что ж такое, — зашипел Константин от досады, опасаясь, что его потуги еще больше испортят книгу, — давай, залезай… Зараза! Книга, как живая, выпрыгнула из руки, упала с громким шлепком и раскрылась. — Да ладно, — он поднял ее с пола и мельком глянул на строчки. Вид букв его удивил — вроде и не азиатские иероглифы, на которые он уже насмотрелся, и не арабская вязь, и вообще ни одно из непонятных письмен, которые ему доводилось видеть на этикетках или обложках, но каждое слово он мог прочесть, хотя смысла совсем не понимал. Едва он решил пробежать по строчкам внимательнее, как в лицо ему ударил ощутимо теплый воздух. Пол под ногами затрясло, и от этой тряски стеллажи за его спиной стали крениться и падать, с грохотом высыпая книги с полок. В воздух поднялась густая пелена пыли. Сначала он подумал, что случилось землетрясение. Потом, вспомнив, что в их краях такого природного явления отродясь не было, решил, что он мог случайно толкнуть стеллаж, который и опрокинул все остальные, и здорово испугался. Он зажмурился и медленно обернулся, боясь увидеть несусветный бардак, которому был причиной. Посчитав про себя до трех, он храбро открыл глаза, и стал оглядываться, не соображая, что видит перед собой. Все стеллажи стояли, как было, и все книги были на своих полках. Только бесконечные ряды, раньше исчезавшие где-то в полумраке дрянного освещения, теперь заливал теплый, золотистый и как будто солнечный свет. Он оглянулся назад с мыслью вернуться и позвать кого-нибудь, но потом вспомнил про Агату и ее ехидный взгляд. «Что я, не мужик, что ли», рассудил Костя и пошел навстречу необычному свету, который горел все ярче, растворяя в своих лучах стеллажи, стены, потолок со странными светильниками и ковровую дорожку под ногами. Узкий коридор превратился в широкий зал с высоченным потолком, к которому, как деревья, тянулись узкие колонны, разделявшие стены на одинаковые части, расписанные картинами от пола до потолка. Необычные росписи стен сначала показались Косте интерактивными панелями — уж больно живыми и натуралистичными были изображения. Забыв и о землетрясении, и о книге, он подошел поближе, чтобы рассмотреть их, и скоро уверился, что это была роспись, до того искусная, что картина казалась огромным окном, через которое были видны невероятные панорамы городов, пустынь и даже звездного неба, такого черного и глубокого, какое с Земли не увидишь. Костя стараниями родителей побывал в галереях и музеях, но то, что он видел сейчас, было гораздо необычнее и интереснее их всех, вместе взятых. Зал простирался еще дальше, чем стеллажи библиотеки — да он уже и думать забыл про библиотеку, бегая вдоль стен, как ошалевший от восторга пятилетка. Картины сменяли друг друга, представляя то вполне узнаваемые пейзажи, то совершенно фантастические и необыкновенные, но до жути похожие на правду. И ни разу не повторялись. Набегавшись и насмотревшись, он решил наконец вернуться обратно, и стал искать картину, которую предусмотрительно запомнил — вид на город, похожий на Венецию, с лодочкой, плывущей по каналу. По дороге он прикидывал, кому бы рассказать, а главное, показать такое чудо — не все его друзья оценят, какое сокровище он нашел. Пожалуй, из всех знакомых одна только задавака Агата могла проникнуться… Прямая стена вдруг сделала поворот, показав галерею, которую Костя сначала не заметил. Может, но проскочил ее, приняв за еще одну настенную роспись. За углом не было так светло, но издалека новый коридор выглядел точно так же, как и основной — высокие колонны с широкими расписанными простенками. Решив быстро осмотреть его, Костя смело свернул и побрел медленно, касаясь стены кончиками пальцев правой руки. Так оказалось еще интереснее — кожу приятно царапала шероховатая поверхность стен, а поверхность почему-то была то теплой, то прохладной. Заинтересовавшись, он проверил еще раз, — на светлых участках стен, где были нарисованы солнечные пейзажи, рука точно ощущала тепло, словно изнутри что-то грело, как настоящее солнце. Рядом нарисованный ручеек оставил ощущение зачерпнутой в горсть воды, хотя ладонь осталась сухой и чистой. Костя с видом знатока покивал, растирая невидимую воду между пальцев — это какой-то новый уровень виртуальной реальности, решил он, наконец-то научились передавать ощущения. Все как настоящее! В этот момент зал с виртуальными картинами показал посетителю очередную свою способность, добавив к изображению и ощущению еще и звук. Пока Костя размышлял, что был слишком тороплив при осмотре зала, и теперь ему надо обязательно потрогать все стены, из-за спины послышалось тихое, но отчетливое «помогите…» Реакцией, как у хоккейного вратаря, Костя заслуженно гордился: сердце заколотилось, адреналин скрутил все мышцы в тугую пружину и разогнул так, что он дернулся всем телом, едва не ударившись головой о стену. Вместо крепкого нецензурного словечка получилось жалобное «мама!». Тяжело дыша, он стал искать того, кто заставил его вести таким неподобающим мужчине образом, и нашел очередную картину, но не с веселенькими цветочками или звездочками, а мрачную скалу на фоне грозового неба. Молния ветвилась среди иссиня-черных туч и с искрами впивалась в скалу, освещая фигуру человека, повисшего на ее краю. Каменная крошка сыпалась из-под его пальцев, а из искаженного от напряжения рта вырвалось то самое «помогите!» Завороженный реалистичностью картины, Кося пошел вперед, очутившись вплотную к расписанной стене. Изображение приобрело глубину и четкость, в лицо ударил штормовой ветер, холодный дождь больно хлестнул по щекам. — Дай руку! Вытащи меня! — крикнул человек на краю пропасти, и его слова слились с грохотом грозы. Плохо понимая, что делает, мальчик ринулся на помощь. Неуклюже плюхнувшись на живот, он схватил падающего за руку и что было сил потянул на себя. Дело не двигалось — человек был слишком тяжел, и в какой-то момент Костя испугался, что сделает только хуже, и гибель незнакомца будет на его совести. — Тяни, малой, тяни! — рявкнул на него мужчина, и Костя потянул так, что заныли плечи. Однако рывок дался неожиданно легко. Спасенный сумел лечь на живот и подтянул ноги, рухнув прямо на мальчика. От тяжести спасенного Костя крякнул, подумав, что еще немного, и у него сломаются ребра. — Пойдем-ка отсюда, — едва переведя дух, скомандовал мужчина и легко вскочил на ноги. Он схватил Костю за шиворот и швырнул перед собой, как котенка. Тот, зажмурившись, упал, ожидая встречи с острыми камнями, усеивавшими обрыв, однако не так уж и больно упал на паркетный пол зала. Дождя не было, ветра, шумевшего в ушах, тоже, только тепло и уют необычного библиотечного зала. Спасенный мужчина рухнул на пол рядом с мальчиком и, сделав пару глубоких вдохов, расхохотался. — Ну, спаситель! Ничего себе приключение, а? — Ну да, — нерешительно отозвался Костя, и медленно поднялся. Сразу вставать он не рискнул — до сих пор всего трясло от пережитого ужаса. Мужчина хлопнул его по спине, едва не выбив дыхание: — Молодец! Герой! Даром, что такой хилый… — и снова взахлеб рассмеялся, повалившись на пол и прикрыв лицо ладонями. Ну, может, это стресс, рассудил подросток, глядя на него, а потом чуть не закричал, осознав произошедшее: он каким-то образом оказался внутри нарисованной картины и смог вытащить оттуда живого человека! — Дяденька… А вы кто? Хохотавший мужчина резко замолчал и отнял ладони от лица. Костя внутренне поежился от прямого взгляда черных блестящих глаз, и почему-то счел нужным представиться: — Я Костя. А вас как зовут? — Игаль, — с ударением на «а» и оттяжкой на «ль» произнес незнакомец и встал, возвышаясь над мальчиком. Телосложение у него было богатырское, недаром у Кости все ныло после «спасательной операции». Он даже позавидовал сам себе — этакую тушу смог вытащить! — Как вы оказались… там? — Костя взмахнул рукой, указывая на разрисованный простенок. — Да уж за дело! — снова расхохотался Игаль, потом вновь посерьезнел и добавил, — это была моя казнь. Я должен был вечно висеть на кончиках пальцев на этом обрыве, не имея возможности ни упасть, ни взобраться. — Сурово, — пожалел его Костя, — нам про такое в школе рассказывали. Только там не то ворон прилетал клевать, не то голубь — гадить… И в конце пришел герой и всех спас! Намек на то, что теперь герой — это Костя, Игаль оставил без внимания. Он уже не выглядел, как несчастный мученик, чья жизнь висела на волоске. По-хозяйски оглядевшись, он вышел из коридора в основной зал и деловито оглядел стены. — Скажи, Костя, — обратился он к мальчику, — ты знаешь, что это за место? Ты сам-то как сюда попал? — Это библиотека, — бесхитростно ответил он. — Я тут книгу пришел взять для сочинения, ходил, ходил, вдруг что-то грохнуло и появились эти стены с картинками. — Ага, — кивнул Игаль и огляделся по сторонам. — Ты что-то читал в этой… библиотеке? — Да, была какая-то книжка, — беспечно ответил Костя, — я в нее заглянул, но нифига не понял… Благодушие Игаля исчезло, и внезапная злоба, с которой он зыркнул на Костю, заставила его замолчать. Он запоздало сообразил, что столь изощренной казни Игаль мог подвергнуться действительно «за дело», и он стал спасителем не доброго персонажа из сказки, а совсем наоборот. — Вот что, малой, — Игаль сгреб Костю в охапку и крепко прижал к себе, не давая двигаться, — мне нужна эта книга. Давай мы ее вместе найдем? — А зачем она вам? — с подозрением спросил Костя и дернулся, чтобы вырваться из железного захвата. — Это моя книга, — фальшиво улыбнулся Игаль. — У меня ее украли, а самого запрятали в историю, чтобы я не смог ее вернуть. Это очень важная книга, малой. И она мне очень нужна. — В какую историю? — Костя все же вывернулся и отошел на пару шагов, приглаживая взъерошенные волосы. — Вот эти, как ты сказал, «картинки» — и есть истории, — Игаль раскинул руки и повернулся вокруг себя, — и только избранные могут их видеть и попасть внутрь. — Эт че, я тоже избранный? — с недоверием переспросил Костя. — Тоже мне, суперспособность… Лучше бы уметь летать или быть неубиваемым. — В этих историях ты можешь летать, колдовать или даже стать богом, — ответил Игаль, смерив мальчика презрительным взглядом, — но некоторые могут прихватить свои необычные способности в реальный мир. Он протянул руку вперед, раскрытой ладонью вверх, и над ней заплясал шарик синего пламени. Огонек затанцевал, как мыльный пузырь, на который подули, и превратился в цветок, потом, вздрогнув, стал яблоком с синей кожурой. Игаль посмотрел на него, откусил кусок едва ли не в половину плода и подбросил его в воздух. Яблоко подпрыгнуло вверх и исчезло. — Фокусы что надо, — хмыкнул Костя. — Я же не дурак — показывать тебе все, что умею, — отозвался Игаль. — Могу и тебя научить, если захочешь, конечно. Костя пожал плечами, состроив как можно более равнодушную мину, хотя перспектива стать супергероем или волшебником его очень вдохновила. Да даже показывать трюки с летающим яблоком было бы достаточно, чтобы стать звездой в классе. — Посмотрим, — с прищуром прожженного дельца ответил Костя, и заслужил еще один выбивающий воздух из легких одобрительный шлепок по спине. — Ну, показывай, где здесь выход, — повелел Игаль, — я надеюсь, ты запомнил место? — Конечно, запомнил, — фыркнул Костя. Покрутив головой, он определил, с какой стороны пришел и направился туда. Игаль пошел за ним следом, изредка прикасаясь к стенам рукой. От его прикосновений картины начинали оживать и двигаться, а сам Игаль довольно щурился. По дороге Костя стал рассказывать, как он вообще очутился в этой библиотеке. Не то, чтобы Игаль спрашивал, но, оказывается, он умел слушать и отпускал довольно меткие и смешные шутки. — Да, учительница у тебя и вправду зверь, — посмеивался Игаль. — В мое время были такие же, дышать не давали, все им было не так. И девчонки тоже были дуры. Как, говоришь, одноклассницу твою зовут? — Агата, — отозвался Костя. — В честь бабки назвали, значит, — пробормотал Игаль. Костя остановился. — Что? — спросил он растерянно. — Какой бабки? Вы что, ее знаете? Они остановились возле той самой картины с лодкой. Дальше свет, исходящий от стен, тускнел и в игре теней показывались ряды стеллажей и дорожка между ними. — Знаю, — спокойно согласился Игаль. — Я так и думал, что она не покинет это место и будет сторожить на случай, если я смогу вернуться. И потомка своего стала натаскивать себе на замену. Ну ничего, как только книга будет у меня, я с ними разберусь. — А вы знаете, — сказал Костя, едва шевеля онемевшими от волнения губами, — нет никакой книги. И Агаты нет. Я все придумал, чтобы было о чем поболтать. Я пошел. И он побежал что было сил в золотисто-розовый сумеречный туман, прочь от картин и страшного здоровяка. Почему-то он был уверен, что Игаль, кем бы он ни был, не стал бы просто разговаривать с Агатой и ее бабушкой. Да и сам Костя ему не нужен, как свидетель. А он, как дурак, его прямо к выходу привел! Надо быстрее добраться до Агаты и до библиотекаря, чтобы предупредить… В горячке бега он не видел ничего, кроме дорожки под ногами, и не успел остановиться, когда из-за стеллажей, изрядно напугав, ему навстречу вышла Агата. Он столкнулся с ней, сшиб с ног и сам кубарем покатился по полу, ловя ртом воздух. — Смирнов! Ты дебил! — завизжала девушка, потирая ушибленную голову. — Ты что, заблудился? Зачем было так бежать? — Там… мужик один… он тебя убить хочет… и бабушку твою! — булькая пересушенным горлом, ответил Костя. — Надо валить, пока он не догнал! — Какой мужик, ты что несешь? — брезгливо сморщив нос, спросила Агата. — Уснул, что ли? Тебя три часа не было, нам закрываться пора! — Ты про картины на стенах знаешь? — строго спросил Костя. — Которые истории, и в которые можно зайти, как в настоящие? Агата немедленно посерьезнела и, схватив Костю за рукав, утащила его в сторону. Поставив его у стеллажа, она сказала: — А ты откуда про них знаешь? Костя рассказал все — про книгу, про землетрясение и открывшиеся залы, и про странного мужчину, которого он вытащил с обрыва. Агата слушала его и не перебивала, только прикусывала все сильнее губу от волнения. — Теперь давай ты рассказывай, — велел Костя и глянул через книги на полке на проход между стеллажами. Никого. — Ты знаешь, что давным-давно люди говорили на одном языке? — спросила Агата. Дождавшись нерешительного утвердительного кивка, она продолжила, — Так вот, в те времена появились эти залы. Бабушка рассказывала, что они появлялись, когда кто-то придумывал и рассказывал интересную историю. А сами залы находились в Вавилонской башне. Люди строили ее каждый день, чтобы успевать сохранять все, что придумали. Но однажды историй стало так много, что башня не выдержала и рухнула. — По-моему, там было все по-другому, — возразил Костя. — Настоящей истории никто толком не помнит, — ответила Агата. — Но восстановить башню людям так и не удалось. Они перессорились, обвинили друг друга в том, что башня рухнула, и поклялись никогда друг с другом не общаться. Так возникли разные языки. Но некоторые сохранили обломки башни и стали строить из них новые хранилища. Те залы с картинами, которые ты видел, и есть обломки Вавилонской башни. — Так все классно же! — прошептал Костя, вслушиваясь, не скрипнет ли половица под чужими ногами. — Причем тут ты и твоя бабушка? И, до кучи, Валентина-зверь? — Валентина Семеновна родная сестра моей бабушки, — обиделась Агата, — и она вовсе не зверь! Просто хороший учитель, который любит свою работу. Охранять осколки башни — их семейное дело. Страшно подумать, сколько веков они берегут их. Прабабушка в войну везла их в эвакуацию под видом кирпичей, и ей даже приходилось класть их в огонь, чтобы согреться. — Агата, это все здорово, конечно, — прервал ее рассказ Костя, — но там бродит какой-то маньяк, который хочет отомстить твоей бабке! Давай выйдем отсюда и вызовем полицию. — Ага, и что мы полиции скажем? Помогите, там человек из картины на стене вылез! — Ну да… Кстати, что такого он сделал, что его заставили падать со скалы? — Не знаю, — озадачилась Агата. — Бабушка у меня добрая, она никого не обижала никогда… — Ага, зато ее сестра просто ангел, — фыркнул Костя, — на что поспорим, что это она виновата? — Какая разница, кто виноват, — рассердилась Агата, — я не хочу, чтобы за мной и моими родственницами кто-то бегал! — И что делать? — Надо его вернуть обратно. — Как?! На этот вопрос у Агаты не нашлось быстрого ответа. Она замолчала, погрузившись в раздумья. Костя продолжал следить за проходом, одновременно пытаясь придумать, что будет делать, если этот Игаль все же появится. — Книга, — сказала Агата. — Что — книга? — Ты сказал, он хотел взять какую-то книгу? — Да. Перед тем, как появилась эта твоя Вавилонская башня, я нашел одну книгу. Прочитал пару строчек, но там все непонятно… От этого сообщения Агата повела себя так же странно, как Игаль: она скривилась от злости и даже втянула воздух сквозь зубы, словно у нее что-то заболело. — Ну почему ты? — застонала она. — Я столько лет готовилась, перечитала книг в тысячу раз больше, чем все в классе, а библиотека дала тебе свой ключ?! — А в чем дело? — обиделся Костя. — Что в этом плохого? Подожди… Та книга — ключ от библиотеки? — Да, она открывает залы с историями и закрывает их, — усталым голосом сообщила Агата. — Книга написана на том самом первом языке людей, из которого произошли все языки мира. За все время существования башни проникнуть в нее удавалось далеко не всем. — Вот-вот, тот мужик тоже про избранных говорил. А ещё — что в историях можно научиться настоящей магии. Агата ничего на это не ответила, лишь загадочно улыбнулась. — Где эта книга? И где твой мужик, мы тут уже полчаса болтаем, а он все не приходит! -А тебе прям надо, чтобы он пришел и придушил тебя? — огрызнулся Костя. — Не знаю я. Может, заблудился, у вас тут катакомбы настоящие. — Пойдем за книгой, — предложила Агата. — Я покажу, что надо прочесть, ты это прочитаешь, библиотека закроется — и все, проблема решена! — Только в кино школьники вроде нас идут спасать мир, — ответил Костя. — Этого мужика твоя бабка упекла? Вот пусть она и разгребает. А я домой пойду, меня родители ждут. — Между прочим, это ты его выпустил! — Между прочим, я не знал, что этого делать нельзя! Хоть бы табличку в своей библиотеке повесили: «руками не трогать!» Подростки какое-то время дулись друг на друга. Костя разрывался между желанием сбежать и больше не вспоминать об этой библиотеке, и черт с ним, с сочинением и с двойкой по предмету, и чувством вины за побег Игаля и грозящие от этого неприятности Агате и ее бабушке. — Давай так, — тихо и спокойно сказала Агата. — Я пойду за книгой, а ты иди обратно, скажи моей бабушке про библиотеку. И иди домой. Мы сами разберемся. — Ага, сейчас! Чтобы я девчонку пустил одну?! А если ты на этого Игаля нарвешься? Он знаешь, какой здоровый! Лучше наоборот — я за книгой, а ты дуй к своей бабке. Давай, не спорь, пока я не передумал, — Костя решительно обхватил Агату за плечи и вытолкал в проход. — И это… побыстрее, ладно? Агата кивнула и совсем по-доброму сказала: — Давай там… поосторожнее, да? В голове у Кости заиграли фанфары от всех супергеройских фильмов сразу. Агата исчезла в сумраке коридора, а он с протяжным вздохом развернулся и бодрым шагом пошел обратно к ряду стеллажей под номером «1001». Свет из зала историй продолжал струиться, играя золотыми и розовыми переливами. Похоже, в мире историй наступал вечер. Костя двигался вдоль рядов, подражая всем виденным раньше персонажам боевиков и игр-стрелялок, но чувствовал себя далеко не так уверенно. Ему постоянно казалось, что Игаль где-то рядом и следит за ним, посмеиваясь в ожидании удобного момента, чтобы напасть. Книга нашлась именно там, где он ее бросил. Костя не рискнул в нее заглянуть, боясь вызвать какой-нибудь апокалипсис ненароком. Надо было что-то придумать, куда-то спрятать, пока не придет бабушка Агаты и не прекратит весь этот кошмар. Книга по-прежнему не желала влезать на полку. Отчаявшись, он засунул ее себе за спину, под ремень, и прикрыл футболкой, воображая, как она чудовищно выпирает из-под тонкой ткани, но ничего лучше придумать не смог. Даже сброшенные на пол книги не освободили туго набитый ряд, и теперь их нужно было хотя бы убрать с дороги. Занявшись наведением порядка, Костя присел на корточки, и вовремя, потому что в коридоре мелькнула знакомая фигура — не Агаты, а Валентины Степановны. Ругнувшись про себя, мальчик решил окликнуть ее, но остановился, услышав голос Игаля: — Тина! Пришла посмотреть на меня? — Как только я узнала, что библиотека снова открыта, я поспешила к тебе, — голос зверь-учительницы был наполнен нежностью. — Столько лет прошло… — Сорок лет, дорогая моя. Годы тебя не пощадили. Так и не случилось завести семью? Я вижу, твоя сестра и тут тебя обошла. Впрочем, тебе не привыкать, да, Тина? — Ты жесток, — голос Валентины Семеновны задрожал, — ты же знаешь… — Оставь рассказывать выдуманные истории мне, Тина, — жестко оборвал ее Игаль. — Мне нужна ключ-книга. Достань ее мне, как в прошлый раз, и я возьму тебя с собой туда, где ты снова станешь молодой и прекрасной. Закончим начатое, и никто нам не помешает… Костя смотрел на всю эту сцену из-за стеллажа и не знал, что ему делать дальше. Ну не станет же он драться с бугаем и престарелой учительницей за эту книжку! Пораздумав, он понял, что убежать и спрятать книгу как можно дальше от библиотеки сейчас самое разумное. Прикинув, что сейчас эти двое заняты друг другом, Костя решил потихоньку отступать. Но только он ступил на ковровую дорожку, она вдруг пошла волнами, встала на дыбы, как дикий конь, и сбросила мальчика с себя прямо под ноги Игалю. Костя упал, больно ударившись головой об пол, от встряски книга выскочила из-под одежды и, довольно ухмыльнувшись, Игаль подобрал ее. — Здравствуй, Смирнов, — тем же тоном, которым она приветствовала учеников в классе, сказала учительница. — Сказать по правде, я не особо надеялась, что у тебя получится открыть библиотеку. — Валентина Семеновна, не слушайте его! — крикнул Костя, все еще валяясь на полу, — он хочет убить Агату и вашу сестру! Игаль недовольно цокнул языком. — Это в наши планы не входило, — напряженно сказала Валентина Семеновна. — Зачем тебе их убивать? Какой смысл в этой дикарской низости, если ты сможешь стать кем пожелаешь? — Видишь ли, Тина, — ухмыльнулся Игаль, — даже богом быть мне когда-нибудь наскучит. Но в минуту тоски меня будет греть мысль о том, что никто не сможет мне помешать. Так что выбирай прямо сейчас — я или твоя семья. Подумай, чтобы снова не совершить ошибку. — Вот именно, подумай! От грозного голоса сестры Тины весь зал содрогнулся. Стеллажи раздвигала неведомая сила, освобождая дорогу красивой зрелой женщине, очень похожей на учительницу. Следом за ней семенила Агата, как ее уменьшенная копия. — Как ты вошла в библиотеку, Тина? — строго спросила она. — Надо быть на месте, Агата, — недовольно отозвалась Тина, — нельзя оставлять свой пост на неразумных детей. Агата-младшая покраснела и спряталась за спину бабушки. Игаль буйно расхохотался. — За сорок лет вы ничуть не изменились, сестрички! Тина, хоть ты и старше, а все еще отчитываешься перед Агатой? Может, хватит это терпеть? Игаль подошел к Косте, поднял его на ноги и хлопнул по плечу: — Ну что, малой, как тебе это семейство? не хочешь махнуть вместе со мной в какую-нибудь историю? Там у тебя будет все, что пожелаешь, как у главного героя. Но взамен — почитай кое-что из этой книжки. — Почему вы сами не прочитаете, — Костя оттолкнул протянутую ему книгу и в растерянности посмотрел на Агату-старшую. Та нахмурилась и покачала головой, призывая не соглашаться. — Видишь ли, у этой библиотеки есть одно дурацкое правило, — обманчиво дружелюбно ответил Игаль, — до тех пор, пока тот, кто открыл книгу-ключ, не прочитает ее последнюю страницу, никто другой не сможет ею воспользоваться. Так что дерзай, друг мой! — А что будет, когда я прочитаю? — спросил Костя, все еще не принимая книгу из рук Игаля. — Сам увидишь, — подмигнул тот и насильно сунул книгу, и Косте не оставалось ничего другого, кроме как взять ее. — Последняя страница, — напомнил Игаль. — Тина, ты со мной? Валентина Семеновна, покачав головой, отступила назад, к своей сестре. — Снова делаешь глупость, — весело сообщил Игаль, — но мне уже все равно. «Почему они стоят?», — лихорадочно думал Костя, дрожащими руками перелистывая книгу, — «неужели они не могут победить его, как в прошлый раз?» На последней странице, поперек строчек заковыристого шрифта, красной учительской пастой было написано: «Читай это!!!» и ниже четверостишие из мешанины знакомых русских букв. Костя поднял глаза и заметил, что Валентина Семеновна еле кивнула. Костя старательно зачитал написанные слова, которые клокотали во рту, как лава в жерле вулкана. С последним произнесенным словом буквы на странице выцвели, оставив ее девственно чистой. В растерянности Костя пролистнул томик — все непонятные письмена бесследно исчезли, словно никто ничего и никогда не писал в этой книге. Из глубин библиотеки донесся тяжелый стон. Картины на стенах потемнели и стали лопаться одна за другой, словно их изнутри выбивал огромный кулак. Поднялся сильный ветер, подхвативший осыпавшуюся краску. Вихрь смолол ее в мелкую пыль и понес по залу, иссекая пол и колонны в щепку. Свет в зале погас. — Ты что натворил, щенок! — в ярости Игаль налетел на Костю, но тот в последний момент успел увернуться и бросился в сторону, прямо под надвигающуюся на них ураганную воронку. От вихря спрятаться было негде, и через мгновение мальчика подняло в воздух и начало кружить, угрожая размозжить о стены. Яростно рыкнув, Игаль сам бросился в воронку, пытаясь нагнать Костю. Вслед за ним туда прыгнула Агата-младшая. Стон нарастал. Изо всех углов и коридоров тянулись потоки воздуха, питавшие ураган, который все набирал силу. Пыль и щепки внутри вихря летели сплошным наждаком. Костя чувствовал, как его кожу обдирает до мяса, видел, что Игаль был стерт ураганом в порошок. Он слышал крик Агаты, которая бросилась к нему на помощь, но во тьме и пыли не смог ее разглядеть. Центром его ощущений была книга, которую он изо всех сил прижимал к груди, не позволяя ветру вырвать ее из рук. Боль от содранной кожи и свист в ушах стали невыносимыми. — Хватит! Хва-а-а-тит! — закричал Костя, и, кажется, расплакался от бессилия. Ветер стал стихать. Сила, держащая его тело в воздухе, ослабла, и на излете его швырнуло, как куклу, об пол. Сначала он долго лежал, не желая открывать глаз, пока его не встряхнули довольно бесцеремонно, и голосом Агаты-младшей велели перестать валяться. — Да что ж вы меня, как грушу боксерскую, мутузите! — возмутился Костя и открыл глаза. Перед ним на коленях стояла живая и невредимая Агата и смотрела на него горящими от радости глазами. Костя со стоном сел, не выпуская из рук книгу, и осмотрел себя, вяло удивляясь тому, что нам нем тоже нет ни царапины. — Здесь все понарошку, что ли? То землетрясение, то ураган… — Нет, ураган был настоящий, — сказала Агата и помогла ему подняться. — Ты видел, что стало с Игалем? — Ага, — буркнул Костя, оглядываясь. — Был — и нету… Суровая у тебя двоюродная бабушка. Это ведь она мне заклинание написала. Попробуй теперь скажи, что она не зверь… Агата несильно пихнула его в бок. — Куда нас занесло? — спросила она. — Я думала, нам конец придет в этом урагане. — Ну да, и я так думал. Зачем ты за мной побежала? — поинтересовался Костя. — Какая разница, — возмутилась Агата, покраснев. — Давай подумаем, как нам обратно вернуться. Костя вздохнул и с тоской осмотрелся. От шикарных реалистичных росписей на стенах ураган ни оставил даже воспоминаний. В какую сторону двигаться? — Мы будем вечность ходить по этим галереям, — сказала Агата вместо него. — Надо хоть куда-то идти, — возразил Костя, — может, твоя бабушка и Валентина Семеновна нас уже ищут. — Книга могла нас вынести в неизвестный угол башни. Мы можем сто лет ходить кругами друг за другом и ни разу не встретиться. Книга… Подожди, я придумала! — Чего? — Костя ревниво прижал книгу к себе. Нет уж, слишком дорого она ему далась. — Помнишь, я рассказывала тебе, как появилась эта библиотека? Это обломок башни, в которой хранились придуманные людьми истории. Понимаешь, придуманные! — Агата почти кричала в азарте от своей идеи. — Нам нужно придумать историю, чтобы появилась картина, и через нее мы сможем выйти в другой зал! — Подожди, я не понял, — остановил ее Костя. — Как мы окажемся в другом зале? — Будем придумывать истории с продолжением. Точнее, я буду придумывать, а ты будешь читать и открывать проходы заново. Понял? — Да понял я, — поморщился Костя. — Ну, давай, что ли. Только это… без ужасов, хорошо? Что-нибудь хорошее. Чтоб пальмы там, бананы, кокосы… Агата согласно кивнула. Костя открыл книгу. Агата провела пальцем по странице, шевеля губами, и на белом листе стали появляться слова. Агата Семеновна подобрала несколько книг, сброшенных с полок ураганом, и сложила их в аккуратную стопку. Валентина Семеновна сидела на полу и, не моргая, смотрела в чистую, ошкуренную до кирпича, стену. — Ты простишь меня? — спросила она глухо. — Я не знала, как все исправить. Я думала, что Игаль одумался за столько лет. Когда Агата сказала мне, что он угрожает вам убийством… — Брось, — Агата-старшая нежно провела ладонью по голове сестры. — Ты все сделала правильно. Хорошо, что Агата сначала встретилась с тобой. Только ты могла придумать трюк с заклинанием на последней странице. Откуда ты про это узнала? — Я много читала, — криво усмехнулась Тина. — Ты хорошо учила детей, — сказала Агата-старшая, — я уверена, они во всем разберутся, как мы с тобой, и мы скоро их увидим. …На стене между двух высоких и узких, как стволы деревьев, колонн, стало расплываться цветное пятно, становившееся все более пестрым. Глянцевой зеленью расцвели джунгли, сочной листвой загородившие все пространство картинки. Оформившись, зелень покачнулась и задрожала. — Ты когда-нибудь раньше ездил на слоне? — со смесью восторга и паники спросила Агата, цепляясь за плечи Кости. Ее пятая точка так и норовила съехать куда-то вниз и в сторону с неудобной и постоянно шевелящейся спины слона. Костя хватался руками за складки на шее животного и весело кричал: — Нет, никогда! — Зачем тогда ты уговорил меня придумать это?! — Потому что это круто! Слон, ошалевший от бега с двумя назойливыми седоками, проломился сквозь густые заросли и выскочил на гладкий паркетный пол, навстречу Агате и Тине.