Звук приближающийся ночи

      Фёдор спокойно сидел за столом на кухне. Он писал очередной конспект, который ему задали в универе. С момента их с Колей признания прошло две недели, это значит не только то что они уже как две недели однополая пара - что кажется самоубийством, если смотреть на то где они живут - но и то что через две недели сессия. И нет, Фёдор не волновался, просто пока он болел из-за той посиделки на балконе две недели назад, он пропустил один из важных материалов, который он сейчас собственно и учит.       С коридора послышался звук открывающейся двери. Кто-то - а именно Николай - зашёл в дом отряхиваясь от снега. На улице метель, а его заставили тащится через неё одному в круглосуточный чтоб купить поесть. - -Дорогая, я дома! - в шутку крикнул Яновский. -Пошёл на хуй, я не девушка - сказал парень вышедший к нему в коридор. -Ладно тебе, пакет забирай - улыбнулся Николай и прошёл в комнату чтоб переодеться и повесить свои вещи сушится.       Ещё немного поворчав Фёдор перетащил пакет с продуктами на кухню и стал разбирать. Содержимое пакета почти не отличалось от того что они всегда покупают. Белый хлеб, молоко, кофе, чай, сосиски, яйца и немного овощей. Смущало лишь одно. Там так же лежало обезболивающие. Парень что притащил это уже стоял в дверях. -Эй, Федь, помнишь я тебе обещал что трахну тебя? - хитро улыбаясь произносит парень. -Да, - недоумевающе отвечает ему брюнет - а что?       В ответ ему лишь показывают ленту презервативов и тюбик клубничной смазки. Широко распахнув глаза, Фёдор понял, зачем Николай купил обезболивающее. -Ты серьёзно? - всё ещё не веря своим глазам спрашивает Достоевский. -Ну вообще-то да. Если не хочешь, то ладно. Ещё успеем - вздохнув произносит парень. Вот он уже готов положить смазку и презервативы обратно в карман как со стороны послышался голос. -Я не против, но.. ты же знаешь что у меня опыта в этом ровно сколько же, сколько желания жить у суицидника? - обеспокоенно спрашивает Фёдор. -Да, именно по этому я готов тебя научить - хитро щурясь произносит блондин и за секунду сократив расстояние между ними, накрывает его губы своими, сливаясь в поцелуе.       Сейчас Фёдор не знает куда деть свои руки. Если раньше они ложились на плечи Николаю, или же вовсе оставались на своём месте, то сейчас из-за волнения и неопытности он не знает что делать. Яновский видя это подхватывает того на руки, заставляя обхватить руками свою шею, потащил в комнату. Этому не нужно было много времени, квартира то однокомнатная.       Аккуратно укладывая возлюбленного на свою постель, туда же он положил и презерватив со смазкой. Видя растерянный вид Фёдора, тот погладил его за ушком. За время их совместного проживания в одной квартире, он узнал о многих эрогенных зонах Фёдора, одной из которых является ухо. Действие сработало эффективно, со стороны нижнего послышался томный вздох, а лицо покрылось более заметным румянцем. Ухмыльнувшись этому, Николай продолжит ласкать Фёдора во всех эрогенных зонах, попутно снимая с того одежду.       Уже через две минуты в пока что не снятых с Фёдора штанах был стояк. Но Яновский всеми силами обходил его, не давая кончить от этого. Его губы целовали шею и плечи Фёдора, выбивая новые вдохи и полу стоны с его стороны. У Гоголя у самого в штанах уже было тесно, но он терпел. Он всё таки сжалился над над Фёдором и снял с того одежду окончательно, освобождая уже вставший член от тюрьмы в виде одежды.       Фёдор в свою очередь на это блаженно вздохнул, но понимая своё состояние сейчас, он уткнулся лицо в подушку. Как стыдно, сейчас он полностью оголённый - если не считать крестика на шее -извивается от ласк под полностью одетым Гоголем. Так не справедливо! -Т-тоже разденься, почем я один полностью раздет? - недовольно шипит ему брюнет, всё ещё утыкаясь в подушку. -Как скажешь, стесняшка - придумал ему новое прозвище Яновский и снял с себя мешающую в этот момент майку, оголяя своё немного накаченное тело.       Именно на такое тело засматривался Фёдор каждый раз, когда тот выходил из душа в одном полотенце на бёдрах. Николай был более сильным и более накаченным в отличии от Фёдора. Если второй болел чуть ли не каждый месяц, то Яновский казалось раз в пять лет. За три года их совместного проживания, он слегал всего два раза, и все эти два раза из-за того что прогулялся под ливнем осенью. Так же он легко мог дать отпор кому-то, в то время как Фёдор с уступал в силе и телосложении своим сверстникам. Да и драки не для него. Как то раз Николай сказал ему что он домашнее растение - из дома почти никогда не выходит, маленький и хрупкий. Фёдор на это тогда лишь закатил глаза. Но сейчас, когда он судорожно хватается за плечи актива и извивается в чужих руках, он мысленно согласился с Николаем.       Николай быстро подхватывая Достоевского на руки и переворачивая на живот, он оглаживает внутреннюю сторону бедра Фёдора. На это он слышит шипение и хрип. Да, Достоевский на то и Достоевский - голос не повышает даже при сексе. Будь он опытнее и с девушкой в постели, то той счастливице обязательно понравилось бы это. Но сейчас он снизу и с парнем, и этот парень заставит его кричать.       Яновский берёт в руки тюбик смазки и выдавливает на пальцы даже больше, чем требуется. Он хочет сделать всё максимально безболезненно. Подставляя покрытые смазкой пальцы к анальному проходу и чувствуя как тот напрягается. -Расслабься, дорогой, иначе будет больно - ласково прошептал Николай добавляя первый палец. -Ах.. что.. за тупые прозвища? - еле дыша прошипел Фёдор. Почувствовав как на спину давит чужая рука, он прогнулся и улёгся на кровать грудью. Поза очень смущающая, но он рад, ведь теперь его лицо не видно. -Я тебя успокоить пытаюсь, вообще-то. Щас как двину куда-то не туда, ты на меня орать будешь, что мол тебе больно - двигая пальцем внутри говорит Николай - а знаешь.. ты всё таки такой узкий и горячий~       От такого заявления у Достоевского покраснели уши. Да и не только уши, если быть честным. Он весь покраснел, ведь такие слова слышать не привычно. Пока он задумался, Николай уже добавил второй палец и раздвигал их в манере ножниц. Достоевский на это лишь больше шипит и неосознанно выгибается. В какой-то момент Николай натыкается на комочек нерв внутри Достоевского. Того будто током прошибло. Он вздрогнул всем тело и даже тихо простонал в руку. -Нашёл - победно лыбясь произносит Яновский.       Ещё пару минут растягивая брюнета, Коля вытащил из него пальцы с характерным хлюпом. Беря в руку один из квадратиков презерватива, он решил выпендриться и открыть зубами. После неудачной попытки он всё таки открыл его рукой под тихий смех нижнего. -Прекрати ржать, а то щас грубо возьму твою тушу - зло процедил ему Яновский. -Вы только посмотрите на него. Вставляй давай, у меня ноги затекать начинают - ровно проговорил Достоевский, хотя его член уже давно требующий ласки, так и не был увиден. -Как скажешь, дорогАЯ - с ударением на окончание последнего слова говорит Николай, за что получает ногой по колену.       Надевая на свой - не малых размеров кстати - член презерватив и размазывая по нему смазку, он поглядывал на лицо Достоевского. По нему было видно что брюнету немного страшно от осознания того, что сейчас будет. Он подложил себе подушку, дабы заглушать крики. Дом всё таки старый, стены тонкие. По башке им надают за то что ебутся два парня и лекцию о боге и т.д прочитают.       Дом пятиэтажный, живут они на третьем, так что их могут услышать не только соседи сбоку, но и снизу и сверху, а это нежелательно. Большая часть их соседей либо старики и старухи, либо мамочки с детьми что вечно жалуются на что-то. Знают они одного мужика со второго этажа. Ему лет сорок, а звать его Иван Федотович. Хороший, чинит подъезд им если что, здоровается, поддерживает, да советы даёт. Хороший мужик, только гомофоб, вот в чём проблема.       Подставляя член к проходу Достоевского, Николай легко толкается в него и входит на половину из-за чего выбивает у нижнего то ли стон, то ли крик приглушённый. Прогибая спину чуть ли не до хруста, Дуся чувствует второй толчок и как входят уже во всю длину. Дыхание сбилось, а руки судорожно хватаются за подушки и изголовье кровати. Давай привыкнуть к размеру Николай еле сдерживается, чтоб не сорваться. Ему нравилось видеть смущённое и покрасневшее лицо Достоевского, нравились его стоны и он хотел уже быстрее выебать его, но он ждёт. Ждёт чтоб доставить и ему и себе удовольствие. Смазки достаточно, так что больно быть не должно.       Получая через пару минут одобрительное "Давай", он начал медленно толкаться в тело своего любимого. Слыша в ответ стоны уже не перемешанные с болью, он стал двигаться увереннее и быстрее, выбивая всё новые и новые стоны. Нашёл простату он весьма быстро и стал биться исключительно в неё. Фёдор старался сдерживаться, но всё было тщетно и он просто отдался чувству возбуждения. Сильная рука легла на его возбуждённый член и стала надрачивать, а это могло значить что Николай вот вот кончит.       Изливаясь руку активу, Фёдор и не заметил как простонал весьма громко, так что его вполне можно было услышать за стенкой. Николай кончая и выходя из Фёдора откидывает презерватив в мусорку у стола и ложится рядом с брюнетом. Тот в свою очередь пытается отдышатся прижимаясь к сильному телу напротив. -Кто первый в душ? - будто бы ничего не произошло спрашивает Николай. -Ты меня сам в ванну потащишь, сомневаюсь что смогу пройтись в таком состоянии - стыдливо шипит в ответ Достоевский. -Как скажешь - лучезарно улыбаясь говорит Николай, поднимаясь с кровати и беря за одно тело своего любимого.       У них будет ещё много таких ночей и им обязательно постучат по голове за это соседи, но им от души поебать. Их совместные ночи только начинаются.