Если за спиной мужчины не стоит сильная женщина, этот мужчина слаб. т/с «Великолепный век»
Только открыв глаза, Сигюн сразу же почувствовала неладное. Под ложечкой неприятно сосало, а сердце билось где-то в горле. Что-то было ой как плохо. И пока принцесса не могла понять, что ее так тревожило. Подскочив на кровати, девушка истерично оглядела комнату. Локи нигде не был, хотя он обещал ей остаться рядом, уберечь от кошмаров. Отчего-то казалось, что именно это было ключевой причиной неприятного липкого чувства на дне живота. Но не тут-то было. Острый взгляд Сигюн наткнулся на два кинжала, что так тихо лежали на туалетном столике. Два ножа, один из которых был испачкан в чьей-то крови. От одного этого факта богиню передернуло, а сердце в груди стало бить только сильнее. — Только не это, — оторвав довольно большой кусок от подола ночной сорочки, ванахеймская принцесса завернула окровавленный кинжал, после чего запихнула его под подушку. Действовать было нужно быстро, и как раз кстати тревожность и страх подгоняли Сигюн в этом деле. — Позови Магдалину, срочно! — Хогун даже вздрогнул, когда двери покоев резко открылись, а тон самой принцессы был явно далек от спокойного и миролюбивого. В нем сквозила холодная решимость и приказ венценосной особы. За все время, что ван был знаком с принцессой, такой он видел ее впервые. — Как прикажете, — мужчина, несколько смутившись, было уже направился прямо по коридору, когда дверь за его спиной вновь громко отворилась. — Где сейчас Локи? — на этот раз Хогун повернулся к Сигюн, но вместо привычного ему рассудительного взгляда врезался в ледяную стену из раздражительности. Мужчина даже не сразу нашел правильных слов от того, каким холодным взглядом его окатили. Будто побывал в горном роднике посреди зимы. — Где он?! — льдисто-голубые глаза подернулись инеем, а воздух вокруг вана заметно стал прохладнее. — Его вызвал Всеотец, — несколько стушевался ван, а уже в следующее мгновение наблюдал за тем, как дверь с грохотом захлопнулась. Пожалуй, ему не стоило медлить, нужно было скорее найти Магдалину, иначе, казалось, могло случиться нечто непоправимое.***
— Да куда ты так торопишься? — старушка крутилась вокруг своей подопечной и совершенно не понимала, почему Сигюн все время ее подгоняла. Но точно также Магда не могла не заметить того, как принцесса нервно покусывала кончик большого пальца. — Что-то случилось, дорогая? — несмотря на непонимание, женщина не собиралсь медлить. Если уж юная богиня так нервничала и торопилась, то, видимо, что-то действительно происходило. — Пока не знаю, но мне лучше поторопиться, — только и ответила девушка, когда одеяния и прическа были готовы. Это все заняло непозволительно много времени, однако залетать в тронный зал к Одину в ночной сорочке было бы явно дурным тоном. Хоть Сигюн это и хотелось сделать, если быть честной. Локи бы оценил. Почему-то в этом принцесса вообще не сомневалась. Магдалина не успела и слова вставить, когда ванахеймская принцесса, схватив какой-то сверток из-под подушки, выскочила из комнаты. Даже Хогун не сразу проснулся, а обратил внимание на Сигюн, когда та уже завернула за угол. Ее гнали крайне противоречивые эмоции, которые она никак не могла описать. Здесь был и страх перед неизвестным, и злость на какой-то очередной поступок Локи, и ненависть к самой себе, ведь это именно она не уследила за своим нареченным. И пусть последний пункт был слишком предвзятым. Спрятав клинок в подолах юбки, у Сигюн все-таки получилось добежать до тронного зала, двери которого были приоткрыты. Стражи не было. Одно это наводило на мрачные мысли. Если асов не было здесь, то, скорее всего, они уже стояли внутри. — Я предупреждал тебя, Локи, — отчего-то голос Одина звучал глухо, словно царь Асгарда уже устал от выходок своего названного сына. — Ты убил их, — между тем продолжил Всеотец, пока сама Сигюн замерла у дверей в ожидании. Казалось, она даже дышала через раз, а сердце билось тихо, лишь бы не заглушить диалог, доносящийся из залы. — А разве они не заслуживали смерти? — по-прежнему саркастичный Локи даже в такой напряженный момент не мог разделаться со своей маской плута. И пусть принцесса этого не видела, но мужчина стоял лицом к Одину и широко ему улыбался. Хитрая улыбка и блеск ядовито-зеленых глаз. Еще никогда Лафейсон не был так рад своим действиям. И если бы было можно вернуть время вспять, он бы никогда не поступил иначе. Все равно пришел бы к тем поганцам и изничтожил их самым изощренным образом. — Им не было места среди асгардской стражи, — пожал плечами бог коварства. В этот момент Сигюн наконец-то поняла, что вообще приключилось, и отчего-то в груди вспыхнул пожар ненависти, смешанного с животным страхом. Локи убил тех стражей, что пытались изнасиловать ее. И за это ее нареченный стоял перед Всеотцом, будто совершил преступление вселенского масштаба. Сказать, что это злило ванахеймскую принцессу — это ничего не сказать. — Ваше Высочество? — Хогун первым обратил внимание на то, как вместо с вопросом изо рта вырвался клубок пара, а пол под ногами богини стал покрываться инеем. Этого было достаточно, чтобы понять, что девушка была на грани. Воздух вокруг был настолько насыщен магией, что волоски на руках воина вставали дыбом. Было холоднее, чем еще пять минут назад. — А разве их не должны были и так казнить? — Сигюн, влекомая самыми мрачными и темными своими эмоциями, зашла в тронный зал. И плевать она хотела на то, что перед ней сидели царь и царица Асгарда. Плевать хотела на то, что ее никто сюда не приглашал. Сейчас было важно только то, что из-за каких-то глупых правил ее нареченного могли наказать. — Сигюн? — Локи впервые видел девушку настолько рассерженной. И это было еще слабо сказано, ведь воздух вокруг нее буквально клокотал от морозной магии, а глаза, подернутые инеем, смотрели исключительно на Всеотца. Было сложно поверить, что именно эта гордая и явно могущественная богиня, что сейчас была холоднее самых высоких гор в Йотунхейме, была нежна с самим Лафейсоном. Но еще больше не верилось в то, что именно эта Сигюн ночью тряслась от страха, который окутал ее своими покровами. Равнодушная и леденяще решительная ванахеймская принцесса была одновременно завораживающей и пугающей. Локи не мог ей не восхищаться. Казалось, что эта женщина была идеальна для него абсолютно всем. Создана исключительно для него, из-за чего сердце начинало щемить, а желание, что еще пару дней назад только начинало проклевываться из-под слоев недоверия и непонимания, сейчас пробуждалось с новой силой. Это заставляло бога обмана знатно нервничать. — Вы правы, — кивнул Всеотец, сжимая в руке древко Гунгнира. Появление богини мороза отчего-то напомнило ему то, как когда-то давно в тронный зал точно также ворвалась и Скади. Слишком уж они были похожи в своей морозной ярости. — Но казнь — это более ответственное занятие, чем можно себе представить. Вольностей и самосуда не терпят стены асгадской темницы. Если народ прознает, что… — А вы бы не хотели смерти тем, кто навредит, например, Вашей жене? — Сигюн встала за спиной Локи. Она не хотела лезть вперед, не хотела подставляться под прямой взгляд одного-единственного глаза Одина. Но и молчать богиня больше не могла. Хотелось быть сильной в глазах не только Локи, но и для всех, кто сейчас собрался в тронном зале. Сигюн вскинула бровь, когда заметила, как прищурился Всеотец. — Разве не захотели бы разобраться с ними своими руками? — принцесса сложила руки на груди. Ответа она не ждала, ведь понимала, что вела сейчас себя крайне вызывающе. Вопросы скорее были риторическими. Задавались лишь для того, чтобы посмотреть на реакцию самого Одина. — Леди Сигюн, — и она не заставила себя долго ждать, ведь уже мгновение спустя Всеотец поднялся с трона и стал спускаться по ступеням вниз, — за Вас говорит истинность вашей с Локи связи. Она одурманивает и порой закрывает глаза на очевидные вещи, — тяжелый шаг царя. Он все ближе подходил к паре. — А что плохого в истинности? — парировала принцесса Ванахейма. Она еще ни на мгновение не отвела взгляда от Одина, вопреки тому, что сейчас ей было действительно не по себе. Разговаривать в таком тоне с царем Асгарда было непозволительно. — На меня напали Ваши стражи, попытались использовать в своих омерзительных целях, их заключили в темницу и приговорили к казни. Так в чем проблема, если казнь свершилась раньше? — Как я говорил ранее, их смерть ничего не меняет, — согласился Локи. Сейчас бог коварства чувствовал себя куда более сильным, чем когда-либо еще. И все это было благодаря его нареченной. Она была той, кто встала на его сторону, кто и сейчас стояла рядом с ним рука об руку и продолжала говорить то, что думала прямо в лицо Всеотца. И ведь она даже не знала, как именно Локи расправился со стражами. И все равно была верна своим суждениям. Самым забавным было то, что Лафейсон прекрасно видел, что Сигюн было боязно. То, как она напрягала челюсть каждый раз, когда говорил Один, как сжимались ее кулаки. Девушку била мелкая дрожь, которую она так старательно пыталась скрыть от лишних глаз. — Это лишь бесполезная трата времени. Они заслужили все то, что я с ними сделал, — незаметно для Одина, но заметно для Сигюн Локи сделал полшага в ее сторону, окончательно скрывая от жесткого взгляда асгардского царя. Где-то в отдалении, сидя на своем троне, улыбнулась и Фригг. Асинья, которая все это время внимательно следила за своим сыном и его нареченной, не могла упустить из виду того, как Сигюн безоговорочно защищала Локи, а сам принц сохранял дистанцию между своей нареченной и Всеотцом. В царе бог коварства явно видел угрозу, от которой уберегал богиню мороза. И вся эта картина заставляла ее довольно усмехаться. — Ты не можешь наказать его за то, что он слишком похож на тебя, — подавив очередную улыбку, сказала царица и поднялась со своего места. Было нужно успокоить своего мужа, пока он не учудил чего опрометчивого. Сигюн показалось, что Всеотец даже вздохнул тяжело и устало после слов своей нареченной. — Такой же целеустремленный и жаждущий защитить тех, кто ему дорог, — Фригг оказалась возле своего мужа и что-то шепнула тому на ухо. Что-то, что могли понять только они вдвоем. В зале повисла гнетущая тишина, которая сопровождалась только тяжелым взглядом Одина. Он то и дело смотрел то на сына, то на его нареченную. И в какой-то момент и впрямь увидел в Локи самого себя. Излишне амбициозный, временами слишком безрассудный. И когда-то, когда сам Всеотец еще был молод, он и впрямь мог и убить кого, если этот кто-то сотворил бы что-то с Фригг. — Ступайте, — ас даже не посмотрел на одну из самых проблемных, как считал он сам, пар за всю историю Девяти миров. Они были самоуверены, считали, что знают все и понимают всех, слишком уперты, а ко всему прочему еще и магия была у них в крови. Один лишь махнул рукой и направился к одной из боковых дверей. Мужчина явно не был настроен еще хоть на секунду оставаться в тронном зале. — С глаз моих. — Что? — чуть ли не хором произнесли Локи и Сигюн. Неожиданная смена настроения асгардского царя была им непонятна и заставляла искать подвох. Это же не могло закончиться так просто, да? — Идите, пока он не передумал, — шепнула Фригг и махнула рукой, будто бы подгоняла. Если бы не то, что ей нужно было сопровождать Одина, она бы точно вытолкала сына и Сигюн из тронного зала. Вместо этого лишь улыбнулась паре и подмигнула. — И постарайтесь больше никого не убить. — И это все? — довольно усмехнулся Локи, когда они вместе с ванахеймской принцессой покинули залу. В коридоре было тихо, и даже Хогуна не было нигде рядом. Богиня не удивилась бы, если бы узнала, что это именно Фригг отпустила его по своим делам. Впрочем, это устраивало Сигюн, ведь весь этот надзор только действовал на нервы. — Ты моя Фортуна, — улыбкой мужчины можно было бы освещать весь Асгард, да и на Ванахейм бы еще хватило. Он выглядел чертовски довольным. Что нельзя было сказать о Сигюн. Девушка чувствовала себя неожиданно слабой и болезненной, будто адреналин, что все это время позволял ей двигаться, затихал, оголяя голые нервы. Простуда, как оказалось сейчас, еще никуда не делась, а просто ютилась под кожей все это время. — Впредь не забывай свои игрушки, а то напугаешь еще Магдалину, а она уже в возрасте, — младшая принцесса протянула своему нареченному сверток с окровавленным кинжалом и попыталась улыбнуться. Только вот мир перед глазами стал кружиться, а пальцы ослабли настолько, что Сигюн смогла услышать глухой звон упавшего на мраморный пол ножа. — Какого Суртура ты вылезла из постели, если все еще чувствуешь себя плохо?! — чуть ли не прорычал Локи, подхватывая нареченную под руку. Его большая прохладная ладонь легла на лоб богини. Он был горячим. События в тронном зале тут же вылетели из головы бога коварства. Локи мог сейчас концентрироваться исключительно на плачевном состоянии Сигюн, а девушке явно было трудно даже дышать. Ее бил озноб, который до этого сам мужчина списывал на страх перед Всеотцом. — Зато тебя не прикуют к скале, — попыталась пошутить богиня и только сильнее вцепилась в плечи нареченного. В эту самую секунду только его присутствие заставляло ванахеймскую принцессу оставаться в сознании. — Постарайся больше не впутываться в подозрительные авантюры. — Ничего не могу обещать, — хмыкнул Локи. — Но сначала нам нужно доставить тебя в покои. Магда будет в ярости, что тебе стало хуже, — несмотря на это все, Лафейсон улыбался. Улыбался из-за того, что среди всех миров было не так много людей, которые были готовы в ущерб себе помочь ему, отчего бог обмана только сильнее хотел лелеять и купать в заботе свою нареченную. Она приняла его таким, какой он есть. — Не больше, чем обычно, — в ответ усмехнулась девушка и сильнее прижалась к мужской груди. Под ее щекой гулко билось сердце Локи. Оно убаюкивало и успокаивало так, как ничто в этом мире. — Ты заставил меня понервничать. — Что ж, раз так, то мы квиты, — мужчина нес девушку на руках уже во второй раз. И в очередной раз он ловил себя на мысли, что хотел бы это делать не только, когда Сигюн заболевала. — Если бы мне кто-то сказал, что моя нареченная может доставлять больше проблем, чем я сам, я бы отправил этого шутника в Муспельхейм искать одуванчики. — Эй! — Сигюн несильно стукнула Локи по плечу, чем вызвала только его легкий смех. — Ведешь себя как засранец, — девушка со своего ракурса видела четкую линию челюсти бога коварства, длинную шею, на которой пульсировала венка. И, пожалуй, это было лучшей картиной, которую девушка была готова разглядывать часами. — Поверь, Сигюн, ты сразу поймешь, если я буду вести себя как засранец, — плутовская полу улыбочка заиграла на тонких губах Лафейсона. — А сейчас я сама невинность, — но что-то хитрющий взгляд ядовито-зеленых глаз шел вразрез со сказанными словами. — Неужели не веришь? — А я должна верить богу обмана? — Сигюн откровенно издевалась над Локи, шутила над ним, и все это ей доставляло колоссальное удовольствие тем более тогда, когда этот самый бог коварства нес ее на руках. Девушка чувствовала себя нужной, а защита со стороны Лафейсона чувствовалась для принцессы словно доспехи. Прочные. Надежные. И так хорошо ей подходящие. — Как насчет верить своему нареченному? — Такое меня вполне устраивает, — принцесса Ванахейма тяжело вздохнула, окончательно убаюканная тихой поступью Локи, его мерным биением сердца и спокойным тоном голоса. — Ты вообще-то обещал остаться со мной прошлой ночью, а вместо этого убил двух асов, — уже в полудреме несколько обиженно сказала богиня. Ее глаза уже не открывались, и с трудом получалось бороться со сном. — И вот как верить тебе после такого предательства? — А если я скажу, что больше так не буду? — грудь под щекой Сигюн завибрировала от глубокого смеха бога коварства. Ей нравился этот звук, как жаль, что он был не таким частым гостем в их разговорах. — Ловлю на слове.