Массаж с хэппи-эндом

Завтра не существует. Пора бы запомнить в том возрасте, когда «немного за сорок» вот-вот перевалит через рубеж, где уже «почти под полтос». В восемь утра в Трискелионе им объявили о безвременной кончине директора Фьюри от рук неизвестного Щ.И.Т.у снайпера, который всю ночь тепло посапывал Броку в шею, и о послезавтрашнем запуске «Озарения». В девять с мелочью все окончательно пошло по пизде. Брок успел дойти до зала, где страйковцы тягали железо. Мысли завихрялись ураганом, надо было продышаться, и лучше всего имитировать нормальность. Чем не вариант: давно не появлялся, соскучился по этим ублюдкам, да и напомнить, как звучит командирский голос, дело не лишнее. Наушник ожил в тот момент, когда Брок обменивался новостями с парнями из Альфы. Судя по тому, как вытянулись их лица, Брок не галлюцинировал: Страйк получил приказ задержать Капитана Америку. Наверное, этого следовало ожидать. Идеалист Роджерс не мог вечно сосуществовать в одной морально-этической плоскости с главой американского филиала Гидры. Это было исключительно вопросом времени — когда он полезет поперек Пирса. Вот только время он выбрал дохуя неудобное! Брок дал себе три секунды на то, чтобы успокоить пульс, и включился в рабочий режим. Задержать — не завалить: поправимо. В идеале Роджерс отдохнет в камере, поскучает, зато хоть некоторое время не будет лезть на рожон. В худшем случае, правда, его отправят в Кресло и уже сегодня вечером у Гидры будет два послушных супера. Мысль о покорном беспамятном Роджерсе и Зимнем Солдате на одном ортопедическом матрасе ударила прямиком в член, Брок встряхнулся, стыдясь себя и точно зная, что не раз и не два будет дрочить на эту картинку. Само собой, в реальности этот вариант его не устраивал. Значит, Роджерс должен сделать ноги. Открыто сказать «нет» Гидре — мгновенная смерть. Или долгая и мучительная, тут уж как повезет. Переметнуться не выйдет. Судя по лицам вокруг, Брок был единственным, кому этот вариант вообще приходил на ум. Он не питал иллюзий: работать с этими головорезами было одно удовольствие именно потому, что они головорезы. Невинных овечек среди двойных агентов не было, а Страйк почти целиком ходил под Гидрой. Ни один из этих ребят не заставит дрогнуть руку Брока, если — или когда — он подменит контрольные чипы на хеликерриерах. Гори они все в аду, и Брок с ними вместе. Единственный, кого было реально жаль, так это Роллинз. Хоть и долбоеб, но свой долбоеб. Родной практически. Однако Роллинз свой выбор сделал, и Брок чертовски им гордился. — Огнестрел не применять, — скомандовал Брок, обмирая от того, что мог не быть здесь сегодня. Пирс мог оставить его присматривать за Солдатом — и кто-то другой руководил бы операцией, которая на Брока свалилась по старшинству. Задержать Капитана Америку даже всем Страйком — та еще задачка. Они достаточно тренировались вместе, чтобы знать, насколько он силен. И не только халковской грубой силой — Брок сам его натаскивал в рукопашке, за пару лет ему поставили технику, он теперь, может, и Солдата бы уделал. Не факт, потому что Солдат оттачивал свое кунг-фу семьдесят лет с антрактами в холодильнике, но все же вполне трезвая оценка. Короче, взять Кэпа можно только транками. Ну или прострелив колени. Транков выдать им не успели, огнестрел Брок вынес за скобки, а значит, оставалось только получить отборных пиздюлей. В драке Роджерс не поскупится, разве что перед Броком может спасовать — трудно бить лицо, в которое еще недавно совал член и собирался делать это снова и снова. Что ж, придется дать ему понять, что все, развод, дележ имущества и Барнса, как-то так. В конце концов, это ведь тоже было вопросом времени. Потому что послезавтра один из них умрет, как бы ни повернулось дело. Геолокация показывала, что цель направляется к лифту. Бойцы подтягивались по всем этажам — Брок скомандовал рассредоточиться, машинально просчитывая варианты, как на любой другой операции. Если Пирс заподозрит саботаж, до чипов Броку не добраться. И до Солдата. Брок зажмурился, досчитал до десяти и выдохнул. Не время жевать сопли. Он вызвал лифт, отдавая короткие указания бойцам. Сердце билось ровно, но зачастило, когда створки разомкнулись. Роджерс стоял у стеклянной стены. Героическая фрисби прикрывала ему спину, из-под ярких, как на мишени, концентрических кругов торчала лучшая задница страны. Черт, человек, который придумал эту форму, этот щит и это расположение креплений щита знал, что делал. Гребаный фетишист. Говард Старк? Кто его знает... — Кэп, — сказал Брок слабым голосом. Боже, эта задница... Он помнил, как она сжималась на члене. Как блестела от слюны бесстыже розовая дырка, натертая, натруженная, раскрытая на пальцах. Как он ладонью размазывал собственную сперму по этим совершенным ягодицам, помечая собой. — Рамлоу, — отозвался Роджерс, и блядский боже, этот голос. Когда он стонал в подушку, стесняясь удовольствия. Стыдясь потери контроля над своим совершенным телом. Как выдохнул перед самым оргазмом: «Брок», — уже проваливаясь в полузабытье, и этот шепот взорвал солнце в глазах Брока, послал огонь по венам, точно был криком, лаской, откровением. Черт возьми, это ж надо было так вмазаться! И ведь не пятнадцать — обмирать от того, что он стоит рядом в лифте. Брок украдкой вздохнул. Покосился снова. Собраться. Собрать себя в кучу. Лифт остановился на очередном этаже, впуская новую группу бойцов. Интересно, на котором Роджерс поймет, что все это по его душу? Слишком задумался? Спору нет, ему есть от чего зависнуть, но всему свое время и место. — Мои соболезнования. По поводу директора Фьюри, — сказал Брок первое, что пришло в голову. Ну окей, второе, но говорить «Хочу отсосать тебе прямо сейчас» он в любом случае не собирался, хотя это, несомненно, было эффектней. Роджерс очнулся, наконец огляделся. Скорбная, тревожная морщинка между бровей залегла глубже. Лифт остановился опять, в просторной кабине стало не протолкнуться. Над лысиной Туччи мелькнул затылок Роллинза, пара седых волос в некогда черной как смоль шевелюре. Брок и его верный зам давненько не появлялись в Трискелионе одновременно, только сегодня по случаю всеобщего сбора оставили Солдата тренироваться с его полевой командой. — Пока мы не начали... Кто-нибудь хочет покинуть помещение? — спросил Роджерс тоном, от которого замерз бы в сосульку свежий кофе из Старбакса. В этом был весь Роджерс. Благородный, сука, рыцарь, готовый променять эффект неожиданности на соломинку для утопающего. Если бы абсолютно все присутствующие не были гидровцами, кто-нибудь бы, может, и переметнулся на его сторону. Черт возьми, он Капитан Америка. Его знают все. Знают, какой он. Брок сжал зубы и подал сигнал. Драка была короткой и предсказуемой. Роллинз рванул в атаку, предусмотрительно дал свалить себя с одного удара и свернулся в углу, остальные легли как кегли. Через считанные секунды на ногах остался один Брок. Он не строил иллюзий: свое «на ногах» он честно насосал. Пару раз в гуще событий ему прилетело — очень щадяще, совсем не всерьез, и от этого стало только гаже. Черт, он собирался разбить сердце этому славному парню. Окей, да, и сделать ему лучший подарок за все его условные сто лет жизни — вернуть большую и светлую единственную любовь, его Баки, и сжечь дотла заклятого врага... Но это потом и еще совсем не факт, а пока он встал напротив человека, который ему верил, продолжал верить. — Полегче, здоровяк, — проворчал Брок, и щеки Кэпа залились таким нежным румянцем, что он сразу вспомнил, где и при каких обстоятельствах говорил это ему раньше. Еб твою мать, вот от этого он отказывается. Сам выпускает из рук. Внутри червем зашевелилось тревожное: мог бы. Мог бы уговорить. Убедить сдаться, пообещать помочь, пообещать разобраться во всем. Роджерс готов пойти за ним. Опустить руки. И допустить это нельзя. — Ничего личного, — бросил Брок и от души приложил шокерами. Ну же, Роджерс, не время размякать. Тебе практически выдали короткий вариант письма типа «Дорогой Стив!» Ну, того, где «дело не в тебе, дело во мне». Тебя предали, Роджерс, тебя выебли и бросили, ну давай уже, дерись всерьез, в лифте камеры. Броку и так придется много чего объяснять. Например, почему он устроил захват врукопашную, вместо того чтобы дать очередь по ногам, как только открылись створки лифта. Драться в маленьком помещении, да еще когда пол усеян телами — то еще удовольствие. Но если жизнь тебя ебет — значит, ты ей нравишься. Брок дважды облапал Роджерса за его прекрасную жопу, прежде чем стало ясно, что пора переходить к тяжелой артиллерии. Камеры они уже разъебали, но рассчитывать, что в ноль, явно не стоило. Все, что он мог сказать, должно проходить цензуру хоть по минимальной планке для тупых солдафонов. — И кстати, хайль Гидра, — прохрипел он, когда Роджерс стиснул в захвате. — Что ты сказал?! — Что слышал. А ты думал, в сказку попал? Он много чего хотел сказать, но за монолог кинозлодея ему отрезали бы яйца и расстреляли бы посмертно. В принципе, миссия выполнена: Роджерс знал теперь, против кого воюет. Одно это слово объясняло очень, очень многое. Роджерсу, по крайней мере. Роджерс знал, что Гидре не сдаются ни при каких обстоятельствах. Гнев Капитана Америки был чудовищен. Насколько сильно тот сдерживался, Брок понял, только пробив спиной лампы на чертовом потолке. Во рту разлился медный вкус крови, из глаз посыпались искры. Брок свалился как сноп при первой же возможности и больше не вставал. Если между ними и было «что-то личное», когда он входил в этот лифт, оно закончилось раз и навсегда. Наверное, так будет проще. Гидровец не стоит того, чтобы его оплакивать. Голова кружилась, кажется, он все же отрубался. В какой-то момент Брок видел, как Роджерс раздвигал створки лифта, застрявшего между этажами. В коридорах ждали бойцы Страйка. Потом был оглушительный звон, и бронебойное стекло рассыпалось на кусочки, как пазл. — Через окно сиганул, — с ноткой восхищения пробасил Роллинз из-под Брайтона. — Брок, ты живой там? Пирс в динамиках на весь Трискелион приказал преследовать. Брок поднялся, шатаясь, потер колено. — Сдается мне, Джек, что мы сегодня опять никуда не поедем, — проворчал он.