@yoonji_twt: я точно видела её выходящей из клуба ТОГО самого клуба @yoonji_twt: боже, что мне делать? что, если… @yoonji_twt: да неееее @yoonji_twt: боже, юнджи, успокойся, чилл, это не может быть правдой @yoonji_twt: это НЕ МОЖЕТ быть совпадением, так ведь? @yoonji_twt: что, если об этом узнает джуми? @yoonji_twt: я не имею права вмешиваться в ее семью, да же?
***
— Значит, твоя мама бизнес-вумэн или типа того? Юнджи старалась выглядеть невозмутимо, не крутить между пальцами ручку — тупая привычка выдавала её с потрохами, а босс всегда говорил, что прикончит её, если на задании она профакапится и сделает что-то не так из-за таких непосредственных привычек, которые она проконтролировать, блять, не может от слова совсем. «У стен есть глаза, даже если ты находишься дома. Помни об этом». И Юнджи помнила: каждое чертово утро, просыпаясь в холодном поту под механический рёв будильника, а потом мысленно повторяла строчки из молитвы, которые так часто шептала одними губами мама. Юнджи скучала по ней: каждую ночь, когда отправляла сухое «до завтра, хороших снов, я позвоню на выходных, пожалуйста, не забудь поднять трубку». — Да, у неё бизнес или "типа того", — поддакивает Джуми, уже не замечая за собой перехваченные от Юнджи фразы, улыбается своей кривой улыбкой и придвигает на парте поближе к подруге остывший в контейнере суп. — А что? Юнджи молчит, а перед глазами — чёрное коктейльное платье, такого же цвета нейлоновые колготки и подчеркнутые алым губы, вот только той ночью на лице госпожи Чон не было привычной улыбки. «Мама? Она всегда улыбается, даже когда я её расстраиваю. Знаешь, иногда мне кажется, для каждой ситуации у неё есть своя "определенная" улыбка. Например, когда отец снова что-то забывает во время командировок, мама вздыхает, смешно морщит нос, а потом улыбается. Эта "я-придушу-тебя-дома" улыбка для нас самая устрашающая». Если раньше Юнджи не понимала, как одной улыбкой можно заставить человека застыть на месте и мрачно отрефлексировать свою жизнь, теперь понимала на все сто. И, господи, как же она жалела, что той ночью её вызвал на встречу босс. Тогда она бы не узнала, что бизнес госпожи Чон, о котором та горделиво рассказывала с мечтательной усмешкой на губах, когда Джуми пригласила её к себе домой, — умелое прикрытие для чего-то, от чего у неё вечерами холодеют пальцы, а плечи нервно дергаются, когда телефон пищит новым уведомлением.***
«Сегодня в 20:30 на прежнем месте. Хвост. Оденься поприличнее». Юнджи вздрагивает, чувствуя, как спазмом сводит плечи. Если босс написал "хвост", это значит только одно: надо снова гладить к "выходу" своё бордовое платье, измазать лицо всей имеющейся в шкафчике косметикой и натирать лаком высоченную платформу. — Может быть, вечером встретимся у меня? Мама оставила мне деньги на ужин, её сегодня не будет, — как бы между прочим бросает Джуми, пихает задумавшуюся подругу плечом и пытается поймать чужой взгляд под взлохмаченной челкой. — Юнджи-я? Опять ты зависла. — А? Да… — Юнджи поправляет лямки впивающегося в плечи рюкзака, порывисто прячет телефон обратно в карман пиджака и пинает попавшийся под кроссовки камушек. — Нет, прости, сегодня точно не получится. Джуми на секунду грустно поджимает губы: она ведь надеялась, что сегодня они посмотрят вместе трансляцию концерта, поиграют в дженгу и стащат из отцовских запасов женьшеневый соджу. С тех пор, как Юнджи устроилась на подработку в колл-центр, они стали реже видеться: та всегда пропадала вечерами, стала коротко отвечать на смс-ки и почему-то закрыла от неё свой профиль в твиттере. — Жаль, а у меня были такие планы. Ладно, придется одной есть две коробки пиццы, — между тем продолжает Джуми, косясь на подругу, слепо надеясь, что пицца сможет как-то повлиять на ее окончательное решение. — С салями и беконом. Ах, даже не знаю, справлюсь ли я, она такая сытная! — Даже не смей! — Юнджи в шутку тянется к её шее, будто пытаясь задушить, и впервые за день искренне улыбается: — Нет, правда, всё в порядке. Поешь за меня. Только не увлекайся соджу: завтра, вообще-то, нам к первому уроку. — Замолчи-и-и! — И не подумаю! Они дурачатся, пихаясь локтями и перепрыгивая через лужи на переходе. Юнджи даже в какой-то момент забывает, что сегодня вечером ей предстоит снова играть "глупую старшеклассницу", хлопать глазами перед пожирающими её одними взглядами грузными мужиками и говорить непривычно-писклявым голосом. Рядом с Джуми она забывала, что ночами надевает на лицо ненавистную маску, играет по суровым правилам взрослых и приходит с рассветом в общагу совершенно измученной, ненавидящей себя каждой клеточкой тела. Джуми была той, кто мог заставить её нелепо смеяться над лентой в тиктоке, выстроить доверительные отношения с одноклассниками и просто чувствовать себя обычной_не_глупой_старшеклассницей. — Джуми-я, автобус! — дернув подругу под локоть на себя, Юнджи смахивает со лба выбившуюся челку. Они крепко обнимаются на прощание. Джуми не хочет выпускать её руку из своей, крутится на месте, пытаясь поймать чужой взгляд, а потом по привычке щиплет подругу за щеку. — Ой, хорош дуть губы, — хохочет Джуми, а потом заговорщически играет бровями, наклоняясь поближе к Юнджи, как будто их могли подслушать: — Если передумаешь — я жду тебя после смены, окей? На самом деле, у меня есть для тебя сюрприз в честь нашего дня. Ты сейчас можешь сделать вид, что не забыла, но я-то знаю. — Всё я помню, эй! — Юнджи крепко сжимает кулаки, а потом моментом одергивает себя, встряхивая спрятанными под длинными рукавами пиджака кистями. — Тринадцатое! Не надо выставлять меня ничего не помнящей идиоткой, ладно? — Ладно-ладно, я шучу, не кипятись, чайничек, — Джуми почти по-матерински воркует, скрывая смешок за ладонью, и продолжает уже шепотом: — Я жду тебя. Ну или… позвони мне после смены, хорошо? — Хорошо, давай, водитель не будет ждать тебя вечность, — подгоняет ее Юнджи, наощупь переключая телефон с беззвучного на обычный режим, и запоздало машет сорвавшемуся с места автобусу. Телефон опасливо вибрирует в кармане, а Юнджи уже заранее проклинает тот день, когда ввязалась в историю из-за своего нерадивого младшего брата. «За тобой заедет машина. Будь готова к 20:00».