Всё ещё девственник

В расцвете романтических отношений с Шерлоком Холмсом Джон уяснил несколько вещей. Первое: Шерлок фантастически целуется. Казалось, детектив бросил все навыки дедукции на разработку способов соединить язык Джона напрямую с его членом. Шерлок целует так, словно это его единственная радость в жизни. С идеально выверенным нажимом и легчайшими касаниями, от которых отчаянно стонущий Джон дугой вминается в него. Второе: Шерлок фантастически чувствителен. Стоит языком найти ту впадинку под ухом, как его колени слабеют, а шершавые от кислот пальцы вцепляются в грубую вязку джонова свитера. Шея Шерлока просто напрашивается на поцелуи, а Джон и рад вбирать губами её нежную кожу. Ну и вот – только что безупречно бледная, нетронутая плоть уже испещрена отметинами зубов и засосов. Любимое же открытие Джона состоит в том, что Шерлок поведен на объятиях. Тот самый мужчина, который плевался лозунгом «неравнодушие – не преимущество», сейчас втирается носом в складку между шеей и плечом Джона с путаными словами любви и преданности на языках, Джону неизвестных, но понятных по существу. Шерлок Холмс + Джон Ватсон = любовь. Их имена идут в комплекте, как небо и земля, как рассвет и закат, как соль и перец. Сегодня Джон не ждал ничего сверх их ежевечерних обнимашек на диване – сдвоенным калачиком, под бормотание телевизора, в полнейшем забытьи влажных поцелуйных звуков. Он приподнялся, накрывая Шерлока своим компактным телом, и всласть расцеловывал припухшие карминовые губы с выраженным «луком Купидона». Одна его рука заплутала в шерлоковых волосах, другая влезла между их телами, чтобы плотно сжать обе эрекции. Шерлок был таким текучим, что для этой ласки лубрикант не требовался. Двинув тазом, Джон поглотил встречный всхлип. Голова шла кругом от того, как их чувствительные уздечки потирались меж собой, предсемя смешивалось и плетисто ниспадало на заголённый живот Шерлока. Джон обожал этот вид. Однажды он чуть не полдня доводил Шерлока, любуясь, как густой тягучий сок из его члена кап, кап, капает в шерлоков пуп. Сегодня, впрочем, на такие истязания нет ни терпения, ни времени. Они только что закрыли крупное дело, и зашкаливший адреналин ещё поёт в их венах под раскачивание бёдер. Шерлок стонет, низко и потерянно, одной рукой в гуще упомянутого свитера, другой прижимает джонову задницу, поддерживая ритм, как если бы играл концерт для скрипки. - Боже, – рокочет Джон, роняя голову навстречу влажной чёлке, налипшей на высокий светлый лоб. Их взгляды встречаются. Шерлок закусывает губу. - Да… Да… Ооохх! – только и может выговорить Шерлок. Его тело зажимается, пресс сводит судорогами, и он тяжело кончает, декорируя дорожку от пупа до паха жемчугами семени. При виде того, как пульсирует его член, Джона тоже швыряет за грань. В три грубых толчка Джон со сдавленным стоном пополняет горячую мускусную лужицу на животе Шерлока, так что та стекает с его талии и впитывается в халат детектива, брошенный поверх их кожаного дивана. Джон сидит, раскинув колени над бёдрами Шерлока, ловя его дыхание, и сам переводит дух в звенящей ауре послевкусия. Кожа Шерлока порозовела и блестит от пота, болезненно твёрдые соски в мягких ареолах молят о прикосновении. Джон слаб. Не ему бороться с искушением размазывать эякулят по шерлокову животу, чтоб, как собственник и господин, метить его их общим запахом. Шерлок насмешливо закатывает глаза, но позволяет, потому что ритмичные пассы Джона продлевают его наслаждение от оргазма. Нечасто им доводится так блаженствовать. Порой их парование едва успевает закончиться к появлению клиента, или миссис Хадсон, или – боже сохрани – Майкрофта. Джон использует время сполна. Он наклоняется и внюхивается, целуя горло Шерлока и возвращаясь к челюсти, пока их губы снова не соединяются. - Всё ещё напряжён? – спрашивает Джон, зная, как взвинчен бывает Шерлок после дела. Тот едва пожимает плечами, что означает «да». Шерлок никогда не признаётся, но Джон читает его тело как раскрытую книгу. - Погоди, – он слезает с Шерлока и неуклюже перетаптывается, пока не сбрасывает с щиколоток брюки и бельё. Уже голышом, Джон насмех поигрывает ягодицами и направляется в их спальню, где легко находит то, что нужно, и без промедления стаскивает с Шерлока приспущенные до колен пижамные штаны с домашней хлопковой футболкой, вывернутой до подмышек. - Специально заказывал, – Джон открывает тюбик с кремом, пахнущим лавандой. – Это должно помочь тебе заснуть. Успокаивает нервы, ну и увлажняет заодно. Шерлок нюхает, высокомерно вскинув бровь, а Джон возвращается в исходную позицию. Теперь, когда Шерлок полностью обнажён, бросаются в глаза и подсохшие разводы спермы, и пятнами спадающий румянец возбуждения на его коже. Всё это умиляет Джона так, что он жалеет о нехватке таланта зарисовать этого натраханного ангела. Джон выдавливает крем в ладони, потирает ими, согревая, и лишь после этого приступает к медленному, деликатному массажу груди и живота Шерлока. Аромат лаванды и секса пропитывает воздух. Джон улыбается при звуке выдоха, который означает, что Шерлок начинает отпускать себя, распластываясь по мягкому дивану. Он не спешит, перебирая все техники из курса физиотерапии, чтобы развязать зажимы в идеально прокачанных мышцах Шерлока – pectoralis major, deltoideus, biceps brachii, – и чувствует, как те помалу освобождаются от адреналинового прихода. Он сдвигается назад и увлажняет паховую складку, где редкие волоски бедра начинают грубеть и сгущаться вокруг яичек. Шерлок всё ещё в полуэрекции, ещё течёт после оргазма. Джон со всей бережностью приподнимает его член, вмазывает эти последние капли вместе с кремом, а затем накрывает хозяйство ладонью и легонько тянет кожу книзу, чтобы почесать шерсть на лобке, не причиняя дискомфорта. Шерлок опускает подбородок, так что их становится сразу шесть, и расплывается в мальчишеской улыбке. Трогательный, умягчённый, сладкий. Его и только его – Джона. Никто и никогда не видел Шерлока таким. Ему и признание тяжко далось, когда они решили перейти от дружеских отношений к любовным. Неуверенный, нервозный, Шерлок через силу усадил Джона перед собой и объявил, что имеет желание сексуальной активности, но подкрепляется оно не более чем теоретическими познаниями. Джон разулыбался и тут же скатился с ним на пол для первого совместного оргазма, оставившего Шерлока в липкой сперме, а Джона с двухдневным спазмом в плече. Джон не сомневался, что оно того стоило. Он заканчивает с длинными и стройными ногами Шерлока, до самых странно-обезьяньих пальцев, мягко целует обе выступающие тазовые косточки, и похлопывает его по бедру: - Перевернёшься? Стараясь не заехать Джону по яйцам, Шерлок поворачивается на живот. Крем неприятно липнет к шёлку халата под ним, но ощущение быстро проходит: кожа просыхает от тепла, а руки Джона на ней отвлекают, оставляя мысли только о поглаживающих прикосновениях. Джон молча разминает плечи и шею Шерлока. Шрамы из его вырванных лет зажили до серебристо-белого, но каждый из них вдавливается в ладони Джона, напоминая о тех жертвах, которые Шерлок принёс, чтобы защитить его и всех других, кого любил. О том, что, валяя воскресшего Шерлока по полу французского ресторана, он углубил его раны и отсрочил заживление, Джон узнал много, много позже. Застарелая вина в который раз взмывает изнутри, и Джон склоняется зацеловать губами каждую серебряную линию. Если б он только мог, он залечил бы их одной своей любовью. Шерлок на секунду замирает и тут же расслабляется, оборачивается, встречается глазами с Джоном. Время останавливается и вновь возобновляет ход вместе с массажными движениями. Нет смысла застревать в прошлом, когда впереди целое упоительное будущее. * Поглощённый мыслями о будущем, Джон добирается до места, где спина Шерлока переходит в крутой подъём зада. До сих пор их секс ограничивался минетом и дрочкой, не считая того раза, когда Джон проснулся от шерлоковой эрекции, толкающейся в его ягодицы, отчего Джон кончил в штаны, а Шерлок перепачкал спермой простыню и спину Джона. Они видели друг друга голыми, делились интимными прикосновениями, но никогда не доходили до того, чтобы исследовать потаённые местности. Ягодицы Шерлока – само совершенство. Их форма достойна быть увековеченной в музейном мраморе, храниться в палате мер и весов как эталон мужской телесности для всех учёных. Возвратившись в настоящее, Джон обнаруживает, что уже несколько минут как массирует и гладит эту ослепительную задницу, а Шерлок лежит очень, очень тихо. - Всё хорошо? – переспрашивает Джон. Он знает: если бы Шерлоку не нравилось, тот бы мигом спихнул его с дивана. Или врезал. Неподвижность означает только то, что Шерлок пытается обработать новые ощущения. - Да, – отвечает он хрипло. Большими пальцами Джон раздвигает ягодицы Шерлока, с улыбкой глядя на укрытое между ними нетронутое местечко. Шерлок постанывает, подаваясь тазом кверху, пока Джон не убирает руку, чтобы придавить его обратно к дивану. Спешить не стоит. Джон приподнимает полушария и двигает их кругами, наблюдая, как от растяжения сжимается и размыкается узенькое устьице. Джон видел много анусов, по работе и в постели, но ни один другой не вызывал в нём такого головокружительного желания. Джон осторожнейше прослеживает поцелуями позвоночник. Жар возбуждения уже распространился на спину Шерлока, так что цвет его шеи сзади близится к кармину, когда Джон прихватывает её зубами. Шерлок шипит и вновь вздымает бёдра по мере того, как под умелыми руками и губами Джона его кожа покрывается мурашками. Вкус у лавандового крема неважнецкий, но Джон пренебрегает неудобством. Он целует, лижет и покусывает Шерлока вдоль хребта перед тем, как цапнуть за спину повыше талии, в области почек. Испустив кошачий мяв и впившись пальцами в кожаные подушки, тот безнадёжно втрахивается в диван. На его лице вполоборота Джону виден девичий румянец, расцветающий на скулах. Диван слишком узок, но Джон, извиваясь, сползает так низко, что мошонкой укладывается на стопы Шерлока. Отсюда он может медленно покрывать его зад поцелуями с языком, от крестца вглубь расселины и поперёк ягодиц. Шерлок, зажмурясь, запускает руку в собственные волосы и тянет, пересиливая ощущения, когда Джон следует вдоль складок между ягодицами и бёдрами. Похоже, Шерлок здесь особенно чувствителен, поскольку он почти что вскакивает на колени. Джону в третий раз приходится укладывать его обратно с тихим «ш-ш-ш» и просьбой проявить терпение. Джон и не подозревал, что может отвердеть настолько быстро, но факт остаётся фактом. Его тяжёлый член щекочет своды ступней Шерлока всякий раз, как он с горячим выдохом склоняется, чтоб укусить и засосать одну из его плотных, мясистых ягодиц. - Джон! – вскрикивает Шерлок, задыхаясь, и опять пытается подняться на колени, чтобы вновь оказаться притиснутым к дивану. Шерлок так прекрасен и желанен, что Джон не в состоянии дольше ждать. Большими пальцами растягивает раскол меж ягодицами и обнажает искомую дырочку. Приникнув к ней, охватывает по окружности губами. Язык мягко лижет, порхает и жалит, превращая Шерлока в стенающую массу оголтелой похоти. Тот тихо ахает, осознавая только собственную жажду, и издаёт бессвязные мольбы, громче и громче с каждым оборотом языка, описывающего влажные круги по сморщенной кожице ануса. Ноги Шерлока дрожат и пальцы подворачиваются, отчего его подошвы собираются гармошкой, и Джон трётся об них, теряя голову. Он вдавливает свой язык в самую середину мышечного колечка и обводит его по кругу изнутри. - Дай… – Шерлок дёрнулся под Джоном, – дай подняться. Мне нужно подняться. Джон в панике – не далеко ли он успел зайти, не требует ли слишком многого. Но Шерлок просто хочет привстать, головой остаться на диване, а колени широко расставить, раскрывая ягодицы так, что Джону больше не нужно их держать раздвинутыми, и Джон продолжает ласкать и вылизывать крошечное отверстие, окружённое чувствительной кожей. У Шерлока обалденный вкус и запах, от которого Джона пробирает стон; вибрации этого звука разбегаются по всему телу Шерлока. - Пожалуйста… – повторяет Шерлок, подаваясь задом ближе к Джону в погоне за ощущениями. Джон не заставляет себя ждать. Продолжая выцеловывать, одной рукой он подныривает под его твёрдый, текущий член, а другой баюкает яйца, налитые и тяжёлые, в ладони, большим пальцем вкрадчиво массируя простату снаружи. Шерлок охает так громко, что слышно на всю квартиру. Миссис Хадсон делает телевизор громче, то ли чтоб расслышать передачу, то ли чтобы дать им больше личного пространства. Джону всё равно. Он пирует над задницей Шерлока. В уже расслабленный проход он вталкивает свой язык так глубоко, как только может, раз за разом, имитируя то, что страждет делать своим членом, если когда-нибудь Шерлок даст ему такую возможность. - Джон, пожалуйста… пожалуйста! – лепечет Шерлок и мотает головой в растрёпанных кудрях, по-прежнему вцепившись в них рукой, другой удерживаясь за диванный подлокотник. - Шшш, я здесь, – Джон отнимает губы от ануса Шерлока, только чтобы оставить несколько поцелуев на каждой ягодице, и тут же грубо подкусить одну. – Ты близко? Стонущий Шерлок кивает. Вроде что-то говорит, но рот он вжал в сгиб локтя той руки, которая сжимает волосы. Наверняка ещё и зубами впился в кожу, чтобы сдерживаться. Джон опять кусает его зад, вырвав из горла Шерлока отчаянное «хах!» Джон уже едва помнит себя. Языком он вытрахивает роскошно тесную задницу Шерлока, а рукой подхватывает ритм на его члене. Скользкое предсемя струится по пальцам, стекает на халат Шерлока под ними. Джон хотел бы ощутить его вкус, обсосать пальцы дочиста, но не может лишить Шерлока своего языка там, где он так нужен. Не сейчас, когда тот так близок к финишной черте. Ещё четыре круговых поглаживания промежности, и Шерлок сорвал голос, сотрясаемый оргазмом. Его член задёргался и запульсировал от семени, усугубляя состояние насквозь промокшего халата; те же биения сокращали анус вокруг языка Джона и простату под его умелыми манипуляциями, исторгающими эти залпы. Джон отнял губы от тела Шерлока и воздвигся на ноги по обе стороны от его колен, неловко балансируя на мягком диване. Тяжкими рывками, со зверским воплем, он кончил на всю спину Шерлока и на его трепещущий вход. От силы этого оргазма Джон едва не повалился сверху, но удержался за спинку дивана, выжимая последние капли на выпуклые ягодицы. Стараясь не столкнуть Шерлока, Джон втискивается боком между ним и спинкой. Мебельная кожа холодит его кожу, скользкую от пота, но это всё неважно, потому что Шерлок рядом, почти сомлевший, прижимается забрызганным задом к истекающему члену Джона и утягивает его руку, как подушку, себе под голову. Джон улыбается, целует Шерлока в загривок и второй рукой обнимает через всё ещё подрагивающий живот, выписывая на нём щекотные узоры, чтобы потихоньку возвратить с небес на землю. Несколько минут они лежат, переводя тяжёлое дыхание. Джон ощущает запах пота Шерлока. Сам он, по всему, пахнет не меньше. Вероятно, им бы стоило принять душ перед тем, как улечься в свой обычный последетективный десятичасовый коматоз. - Это было… – начинает Шерлок, – хорошо. Очень. Мне понравилось. Джон сияет, зарываясь носом Шерлоку в затылок: – Хорошо, что тебе нравится. - Мне очень нравится. Было… великолепно. Ощущения… – он, кажется, хотел договорить, но передумал: – Надо повторить. - Однозначно. Когда захочешь, – соглашается Джон. - И в разных местах, – Шерлок улыбается круговороту возможностей. – На кухонном столе? - Если чисто, – строжится Джон. - И в постели, – продолжает Шерлок. - Если мы подложим полотенца. Я не буду спать на мокром, – Джон хихикает, поглаживая Шерлока вокруг пупка. - В лаборатории? – настаивает Шерлок. - Пока не будет Молли, – смеётся Джон. - В Ярде? - В окружении офицеров полиции? Кажется немного рискованным, – Джон чмокает Шерлока в шею. – Псих! - Твой псих, – уточняет Шерлок: Джон так любит это слышать. - Только мой, – мурлычет Джон. - Очевидно! – парочка устраивается дремать. Пятью минутами спустя: - Оо бооже. От твоей спермы у меня всё чешется. Я в душ!