* * *
Двалин грохочет, как камнепад в горах. При каждом новом раскате его гнева Кили поджимает губы и пригибает голову. Он сидит на кровати в комнате Фили, и его взгляд говорит, что он ни за что не выйдет отсюда, даже если сам Махал позовет. Фили очень ему сочувствует. Зазубрина на топоре Двалина — это очень серьезно, за такое могут на всю ночь усадить чистить и затачивать все, что в доме найдется: топоры, ножи, секирки — гном без оружия не гном. Да и уши Двалин так надергает, что как раз до утра будут гореть. Кили об этом знает, Фили — тоже. — Ладно — говорит он со вздохом, — сиди уж. — И выходит из комнаты. Когда Фили заканчивает полировать первый топор из лежащей на столе кучи, в кухню вползает Кили. Молча берет тряпку и садится напротив. Уши у него тоже красные и большие. — Не мог промолчать? — сердится Фили. — Не мог, — соглашается Кили и фыркает.* * *
— Опять она здесь! — в ужасе шипит Кили. Глаза у него круглые от ужаса. Фили смеется. — Ты ей нравишься. — Да знаю я! — Кили жмется за стволом рябины, слишком тонким, чтобы скрыть его раздавшиеся плечи. — Она хочет, чтобы я всю ярмарку с ней был! Представляешь? Весь день! И чтоб бусы ей купил, и эля принес, и приз отдал за победу в состязании лучников! — Ты же еще не победил, — подначивает Фили. Кили только хмыкает. У него нет сомнений в исходе состязания. — Я ее отвлеку, — говорит Фили. — Мне несложно. — Она тебе нравится? — вскидывается Кили. Фили смотрит недоуменно. — Нет, конечно. — Тогда ладно, — улыбается Кили. Но стоит Фили с железногорской гномкой отойти на десяток шагов, как Кили догоняет их, извиняется, отводит гномку в сторону и что-то говорит ей. Что-то такое, от чего та пожимает плечами и гордо удаляется. — Что ты ей сказал? — с любопытством спрашивает Фили. — Неважно. — Кили немного смущен и оттого выглядит заносчивым. — Сказал, что мне есть кому отдать мой приз. После состязаний он находит Фили в толпе и радостно бросается к нему. — Держи, братишка, — говорит он, вручая Кили небольшой красивый нож с изумрудом в эфесе. И опять смущается, до багрового румянца. И Фили тоже вдруг смущается и забывает его поблагодарить. Он вспоминает об этом поздно вечером и идет сказать спасибо. Кили не спит. Ворот его рубахи распахнут, и Фили невольно смотрит на брата, будто бы не на брата… Кили мнется, отводит глаза и вдруг тянет его за руку, опрокидывая на себя… Под утро Фили уже не сомневается, что никакие гномки им никогда не будут нужны.* * *
Орков так много, что Фили теряет счет — им и времени. Кажется, что в его жизни и не было ничего, кроме взмахов меча, тяжелых ударов и крови, в которой скользят ноги. Но было и кое-что еще — об этом он вспоминает, когда крупный орк с бешеными глазами отбрасывает Двалина в сторону и рвется к Торину. На его пути единственная преграда — Кили. Но Фили успевает вовремя. Орку все равно, чья шея подвернулась под его меч, но Фили — нет. Он надеется, что дал Кили шанс выжить. Он уже не видит, как тот бросается наперерез орку, как вонзает кинжал в прорезь шлема — и падает, получив удар в спину, отстав от брата совсем ненамного. Они не знают, что ждет их в чертогах Махала, но Фили знает, что всегда будет на шаг впереди брата, чтобы встретить грудью любую угрозу. А Кили… Кили не отстанет.* * *
— Гиннар! — строго говорит мать. — Это ты разлил похлебку? Гиннар опускает голову, утыкается взглядом в злосчастную лужу и молчит. А старшего, Финна, будто толкает что-то: братишка выглядит таким несчастным, того и гляди заплачет, уже и губы дрожат… Финну кажется, что он не раз видел это, и он точно знает, как должен поступить. Финн храбро соскакивает со стула, слишком высокого для него, и задирает голову, чтобы смотреть в лицо матери: — Это я.