Дождь

На улицах Парижа было слишком пасмурно и дождливо. Запах кофе из маленьких кофеен перемежался с запахом озона и табака. Она была слишком солнечна для сегодняшнего дня, а он — чересчур пасмурным даже для дождливой погоды. Остин сидел в недорогой кофейне, где работала она. Солнечная девушка. Парень сидел и наблюдал за Матильдой. Он знал о ней все и ничего. Она любила слушать музыку и в кофейне всегда играла приятная музыка. Здравствуй, дорогой, -она улыбнулась одному из постоянных покупателей, — тебе как обычно? — Ее выпечка всегда была востребована и разлеталась буквально через час после открытия. Она любила это. Остин знал. Подслушал как-то ее разговор с одной из прекрасных и почтенных дам Парижа. Матильда брала у неё интервью для небольшой газеты, где девушка подрабатывала помимо своей кофейни. Он знал о ней все и ничего одновременно. Мальчик купил у неё 3 слойки с персиком и побежал к маме. Наплыв покупателей стих. Матильда посмотрела в сторону Остина. Этот короткий взгляд шоколадных глаз. Тепло разлилось по телу парня, будто это были не просто глаза, а коньяк, прогревающий внутренности. Когда он увидел ее впервые, то сердце его испытало то, чего не чувствовало никогда. Оно затрепетало. И он, серьезный и перспективный учёный, стал вести себя буквально как мальчишка! Тайком следил за ней, не желая быть узнанным. Он даже завёл себе ненавистные ему социальные сети, только чтоб видеть ее улыбку. Мальчишеские чувства, которые он упустил в нужном возрасте, воспылали. Теперь он пил только ее кофе. И ел сладкое, которое не особо-то и нравилось ему. Но ее булочки всегда были нежными, как ее кожа. Сладкими, как ее голос. И красивыми, как Матильда. Привет, Вы будете что-нибудь ещё? — Матильда подошла к нему. Сердце совершало акробатические этюды внутри. Голос, как сладкий лавандовый сироп, разлился по ранам его сердца, немного залечивая их. Нет, спасибо. я просто посижу тут. — Его голос был низким, осипшим. Слова шли трудно из прожжённой джином гортани. Хорошо. — она улыбнулась и ушла в подсобку. Она заметила его ещё когда он просто кинул взгляд на вывеску ее кофеенки. Высокий, худой. лицо его было с острыми чертами, легкая щетина, взъерошенные волосы. Он приглянулся ей сразу. Но она даже не знала его имени. Матильде показалось, что это просто пятиминутная слабость и случайность. Но когда он начал ежедневно заходить в кофейню, ей перестало казаться, что это случайность. Его глубокие глаза, полные боли и шрам на брови. Только ради этого она открывала кофейню. Две работы, она одна и далеко не местная. Матильда сбежала из своей страны прямо перед свадьбой и уже 3 года жила в Париже. Она сменила имя, фамилию. она перечеркнула свою старую жизнь полностью, поддерживая контакт только с сестрой. Близилось время закрытия, а Остин никак не хотел уходить. Из маленьких колонок заиграли Depeche Mode. Девушке показалось, что все ушли и она сделала погромче, выйдя из подсобки с метлой. Она начала подпевать, а Остин не мог перестать любоваться ею. Такая прекрасная. Она выглядела истощенной, но это придавало ей французского шика. Когда девушка заметила Остина, то чуть не упала от испуга и неожиданности. извините, я думала, что все посетители уже ушли. мы закрываемся, к сожалению. — ее щеки зарделись при взгляде на него. прости…те… я не хотел напугать. и уходить не хотел… — он винил себя за свои слова. У него было столько девушек. Стольких он унизил, оскорбил. Они были простым развлечением., но Матильда… Она была абсолютно не похожей на остальных. Ей хотелось довериться, вручить свою жизнь ей. — Разрешите пригласить Вас на танец? Всего один и я уйду. — Она отставила метлу и подошла к нему, протягивая руку. Девушка будто молча вручалась ему. Остин вызывал у Матильды легкое щекотание в низу живота и какой-то страх. Он выглядел немного злым. И немного уставшим. Глаза его отражали боль прошлого. Но сейчас были лишь они вдвоём и музыка. Из колонок раздавался прекрасный голос солиста Panic! at the Disco. Остин заметил, что от неё пахнет лавандой вперемешку с сигаретами. Этот запах казался ему максимально близким, родным. Ему было спокойно. вся боль улетучилась с прикосновением ее маленьких нежных рук к его большим и грубым. Он уткнулся носом в ее волосы. Они сильнее пахли сигаретами. Хотя для Остина она пахла домом. Всегда. Несмотря на запах сигарет. Несмотря на дюжину татуировок. Для него она была домом. для него, который сбежал из него в 15, она стала самым близким человеком, пусть они даже не знали друг друга. Ты пахнешь домом. — сказал Остин. Зачем? Он и сам не знал. Она покраснела и всхлипнула. Он заметил слёзы на ее глазах. — Почему ты плачешь? — Он убра слезинку с ее щеки. Она промолчала. Потом сказала что-то на неизвестном ему языке. Это был и не французский, и не английский, и даже не немецкий. Матильда мягко оттолкнула его и ушла в подсобку. Он напомнил ей ее жениха. Остин больше не заходил в кофейню. А она смотрела на дверь, ожидая его. Его сердце вырвали, а на ее сердце образовался очередной рубец. Однажды, через несколько месяцев, он увидел ее в толпе. В одной руке она держала лаванду, в другой — сигарету. Матильда стояла на углу рядом с кофейней. Взгляд ее был не живой — стеклянный. глаза их встретились. Она увидела его. Он стоял. Весь заросший, волосы ещё больше растрепались, не было легкой щетины, была уже чёрная борода. Она шагнула ему навстречу. Сквозь толпу они подошли друг другу. Взгляды сказали все за себя. И слов им не надо было. Он просто пошёл за ней. Ведь там, где была она, был его дом.