Под крышей монастыря

      Осада Соловецкого монастыря шла вот уже третий час. — Низко летит, — задумчиво протянул Николай Никонович, выпуская дым из трубки, доставшейся ему ещё от отца, который году так в 1816 принёс её из Парижа. — Видать к дождю, — поддакнул ему Андрей Осипович — бывалый прапорщик, парой недель назад перевёдшейся в монастырь с Кавказа, где провёл последние пятнадцать лет.       Бахнуло очередное ядро. Однако это был явный недолёт — оба мужчины явственно услышали звук всколыхнутой воды. — Знаете, господа, мой кузен, Иван Максимыч, утверждал мне как-то, что британцы терпеливы, как удавы, — третий собеседник — зелёный офицер, поступивший на службу около двух лет назад — усмехнулся. -Но что-то я такого не замечаю. Сколько они простояли, сменяя флаги? Пять часов? Шесть? Право, господа, я ожидал, что нас продержат здесь как минимум до конца сентября! — Типун тебе на язык, Сергей, — последний, четвёртый собеседник осуждающе покачал головой. — Я, значится, англичан хорошо знаю — мой дядя при прошлом царе дипломатом на острова не раз и не два ездил. Не сомневайся, с их упрямством они будут караулить нас хоть до нового столетия. — Верно глаголите, Дмитрий Фёдорович, — Николай Никонович закивал головой. — Англичане — коварные существа. Будь моя воля, я бы этих собак как… — Вольно вам, — Андрей Осипович с укоризной посмотрел на своего нового товарища. — Не стоит использовать подобные выражения при дамах, тем более тех, кто служит Богу. — О, не переживайте на мой счёт, офицеры, — сестра Анна, шедшая в этот момент в западную часть монастыря, весело покачала головой. — Я же весь прошлый месяц вместе с сестрой Лизаветой за заключёнными присматривала, а они, пощади Господь их души, сквернословят так, что у чертей уши в трубочки сворачиваются.       Она лучезарно улыбнулась им, выступая в роли лучика солнца в столь пасмурный день. — Эх, Анна, не будь вы монашкой, взял бы я вас замуж, — Сергей ухмыльнулся ей, лихо закручивая длинный ус на палец. — Эх, Сергей Петрович, встреть я вас года эдак три назад, я бы, может, и не подалась в монашки. А вам, офицеры, лучше уйти отсюда. Тучи скапливаются, а коли начнётся дождь, то так промокнете, что потом до конца сезона пролежите лижнем на койках на втором этаже с воспалёнными лёгкими. — Ваши речи заставляют моё сердце биться чаще и бежать ближе к тёплому огню. Разрешите проводить вас? — Разрешу, Сергей Петрович, но не забывайте, что я Богу отдана. — Постараюсь не забыть.       Прозвучал очередной выстрел, и господа, даже не вздрагивая от громкого шума, скрылись за прочной дубовой дверью. — Ох уж эта молодость, — Николай Никонович покачал головой. — Уж лучше бы шёл к трудникам, те хотя бы не скованны ничем, кроме собственных мер приличия, — Андрей Осипович тяжело вздохнул. — А вот я своей жены уже лет пять не видел, с тех пор как она с дочкой с Кавказа в Петербург вернулась. Ну ничего, вот уйдут эти псы, — он презрительно сплюнул, глядя на начищенный до блеска борт английского корабля, — и вернусь домой.       Дмитрий Фёдорович хотел было поддакнуть и сообщить о том, что у него, без сомнения, уже давно есть внуки, но новый грохот ядра, поцарапавшего стены монастыря, заставил всех их вздрогнуть и с искренним удивлением уставиться на корабли. — Неужто попали? — трубка Николая Никоновича выпала у него изо рта, но, к счастью, не разбилась. — Видать, помог им Господь, — Андрей Оспиович хрипло засмеялся. — Гады, безбожники! Стрелять по святому месту! Да за такое вас сам Сатана в адский котлы головой макать будет, чтоб парики ваши там плавились! Лисоловы проклятые, чтоб вас в водоворот затянуло! — А при чём тут лисоловы? — Дмитрий Фёдорович, ни разу не видевший англичан в глаза, с удивлением посмотрел на брата Матвея. К подобному поведению со стороны священника они все давно привыкли, недаром первый столько лет пробыл полковым священником. — При том, что мундиры у них красные, а в Англии лисоловы как раз схожие носят. — А…       Все они важно покачали головой, усиленно делая вид, что и раньше знали эту информацию. — Ну же, братья, давайте все вместе! — на открытую площадку вбежал архимандрит Александр. Его обычно аккуратное одеяние было скомкано, а шапка постоянно слетала на бок, из-за чего он постоянно, но безрезультатно поправлял её. — Сюды её, сюды! Бог с нами!       Со стороны лестницы послышалось пыхтение и грохот, а через несколько минут четыре труженик, три монаха, один выпущенный под честное слово заключённый и присоединившийся к ним Дмитрий Фёдорович втащили на площадку две старые, доставшиеся монастырю ещё от Петра Великого пушки. — Брат Николай ранее был кузнецом, вот, починил, — пояснил офицерам архимандрит. — Так им, супостатам проклятым, так им, еретикам протестантским, — брат Матвей победно закричал и в последний момент сдержал себя от того, чтобы подбросить в воздух свою шапку. — Давайте, братцы, покажите себя, покажите, чего война с православными стоит, и будем вас с сёстрами потчевать свининой запечённой!       Глаза всех (в том числе и не очень довольного такой акцией архимандрита) заблестели от вожделения. Запечённая свинина обычно хранилась в монастыре до Рождества, чтобы хорошенько отпраздновать священный праздник. Но, если так подумать, защита священного места, а в придачу и своего дома и родины тоже была важным поводом, не так ли? — Верно глаголишь, брат Матвей. А теперь быстро, быстро, стреляйте, пока они не пробили нам крышу. Ну же, Господь с нами, туды эти ядра, туды.       Работа закипела, и вскоре зазвучали первые выстрелы.       И это история о том, как Соловецкий монастырь смог отбить атаку английской эскадры без единой жертвы со своей стороны.