Бинго

L'amour est l'enfant de bohême, Il n'a jamais, jamais connu de loi; Si tu ne m'aimes pas, je t'aime; Si je t'aime, prends garde à toi! Любовь — цыганское дитя, не знала никогда она законов; коль ты меня не любишь, так я люблю тебя; а если я люблю тебя, поберегись!

— Корону уже надевал? — На моей памяти нет, — Олег Волков задумчиво пососал колпачок ручки, которой заполнял список, и откинулся в кресле на балконе. Догоравший над Дублином закат отражался в окнах, и увидеть то, что происходило в доме, мужчине не удавалось, но, судя по звукам, двое из четырёх находящихся внутри человек точно получали удовольствие. Себастьян Моран проследил за направлением взгляда Олега и криво усмехнулся. Они с Джимом вернулись в Ирландию, чтобы разобраться с младшим Холмсом, который в компании Ватсона и его дочки совсем размяк, и выкрасть его не составило никакого труда. Мёрдок с долей гордости заметил, что это он поймал знаменитого сыщика, и в глубине души Себастьян надеялся, что Джим этого не услышит, потому что иначе Мориарти лично развесит кишки МакАлистера, а заодно и О'Райли, по штаб-квартире Детей святого Патрика, да ещё и Себастьяна к этому делу припашет. Неприятно. О чём Мёрдок умолчал, так это о том, что помимо Шерлока они поймали ещё и Игоря Грома. Русский смотрел на Себастьяна одним глазом, пока фонарь под другим освещал пару кварталов Дублина без электричества, плевал кровью Джиму под ноги и всячески демонстрировал неприязнь к сложившейся ситуации. Ещё пара минут, и Гром отправился бы лично знакомиться с обитателями Ирландского моря, если бы Себастьян не притормозил босса, сказав, что знает людей, которым очень нужен живой Игорь. Мориарти едва заметно выгнул бровь и пошёл дальше, оставляя Морана наедине с двумя ошалевшими от происходящего гениями сыска и попытками вспомнить, где он записывал номер старого сослуживца. — С животным себя ассоциирует? — подал голос Олег, чуть наклоняясь, когда над его головой пролетела белая статуэтка. Себастьян с тоской узнал в ней «Голову» Модильяни. Шестьдесят миллионов долларов разбились о крохотный Ниссан, чей хозяин возмущённо закричал внизу, — Себ? — А, да, — Моран быстро глянул в сторону окон, пытаясь понять, кинут ли в их сторону что-то ещё из произведений искусства, — сорокой себя называет. — А мой ворон, — Волков покачал головой и вздохнул. Они сидели на балконе уже несколько часов, пока Разумовский и Мориарти решали свои дела и развлекались с детективами, и результаты шуточного предложения Себастьяна сравнить их боссов начинали удивлять даже его, хотя Олегу казалось, что удивляться он давно разучился. Как, впрочем, и Моран. — Тааак, — протянул Себастьян, беря новый листок бумаги и едва ли не высовывая язык от азарта, — беды с башкой? — А то ты не заметил, — хмыкнул Олег. Со стороны квартиры раздалось громкое «Ах ты ж сука!», и Волков уже приподнялся чтобы пойти на помощь, но Себ одними губами сказал «Сами разберутся», и он вернулся в исходное состояние. Прикладываясь к очередной бутылке пива, он подумал, что истерика Серёжи, которая ждёт его после этого, может подождать. — Проблемы в детстве? — Мы выросли в детдоме, — сухо заметил Волков. — Ладно… в детстве убивал? — Сжёг, — вздохнул Олег. На лице Себастьяна появилась акулья улыбка. — Утопил. Они синхронно поставили галочки напротив нового пункта, прислушиваясь к подозрительной тишине, которая вскоре разразилась возмущённым возгласами Джима на ирландском. Моран хмыкнул — если Мориарти вспомнил свои корни, то кому-то точно будет очень плохо. — А я помню, как Серый взбесился, когда Люда не вернулась, — неожиданно сказал Олег, и Себастьян нахмурился, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя, — Дьяченко. Он отправлял её узнать код. — А, — усмехнулся Себ, — так он тоже на это повёлся? — Да, а потом орал целый час, когда узнал, что это всё враньё. Хотел даже отправить меня, чтобы я грохнул Мориарти. — А тот справился и без чужой помощи. Кстати, что насчёт имитации смерти? — Было, — вздохнул Олег. Себастьян задумчиво постучал ручкой по креслу. — Тебя с животным сравнивает? — Волков скривил губы, словно говоря «Ты издеваешься?», и Себ хохотнул, — Волк, значит. Рад знакомству, Тигр. — А тигр-то почему? — Помнишь, как я тигра голыми руками убил? — Олег кивнул, и Моран ухмыльнулся, — ну вот. И Блейка любит. «Тигр, тигр, жгучий страх, ты горишь в ночных лесах…» — Надо будет сказать Серёже, чтобы тоже поискал что-нибудь, — Олег поставил очередную галочку и потёр лицо рукой. Перелёт дался ему нелегко, и голова нещадно ныла, а час Хабанеры, которую Мориарти и Разумовский слушали, нахваливая сопрано Анджелы Георгиу, следовал за получасовым спором из-за философии Кьеркегора и едва ли не дракой из-за последней постановки Гамлета в Алмейде. Сейчас он с удовольствием поспал бы часов двенадцать, но за неимением такого варианта компания старого сослуживца на свежем воздухе поздней дублинской весны казалась идеальным времяпрепровождением. Сигнализация внизу наконец-то стихла, и из-за распахнутых дверей злобное шипение Мориарти, разбавляемое не менее ядовитым смехом Разумовского, стало доноситься отчётливей. — Я так и не узнал, как ты тогда выбрался из Сирии, — сказал Волков, отпивая из бутылки. Себастьян отвлёкся от изображения мужских половых органов на краешке бумаги, — ну, после того, как твой отряд поехал дальше. — О, брат, — Себастьян ухмыльнулся, — я убил Рэя, меня посадили в тюрьму, а оттуда меня вытащил этот, — он кивнул в сторону комнаты, в которой Джим что-то бормотал на ухо Сергею. Разумовский восторженно закивал, и они с Джимом скрылись в соседней комнате, — а ты? — Серёже понадобилась помощь, вот он меня и нашёл. Хуй знает на самом деле. — Эти хуи точно что-то знают, — оскалился Себ и взял ручку, — преступные гении? — Преступные гении, — вздохнул Олег, делая ещё одну галочку. Список вырисовывался внушительный, — телохранитель? — Угу. Наёмник? — Наёмник. Вся грязная работа на мне. — Знакомо. Убить пытался? — Ты точно издеваешься. — Олег криво улыбнулся. Себастьян пожал плечами, с трудом сдерживая смех. Галочки стояли напротив каждого пункта, но оставалась ещё несколько. — Богатый. — Сам видишь. — Умный? — Угу. А твой вообще профессор. — Ага. Иногда истеричка. — О да. — Любит пафос? — Это у меня спрашивает человек, у которого босс обладатель тапочек от Версаче, Йорика от Гуччи и яблока от Вествуд. — У твоего вообще Боттичелли висела. Не офис, а музей. — Больше не висит. — Трепаться надо меньше, — флегматично пробормотал Себастьян, дописывая новый пункт, — ебётесь? — То, что он меня заебал, считается? — Моран хохотнул, и Олег улыбнулся, кивая, — ебёмся. — Ты сверху? — А кто ещё, он что ли? — Себастьян развёл руками, пока Волков ставил галочки, — повёрнут на своём полицейском? — Консультирующем детективе, — с долей раздражения поправил его Моран. Олег сочувствующе похлопал его по плечу. — Бесит, правда? — Ты даже не представляешь как, — Волков бросил на него осуждающий взгляд, и Моран вздохнул, — а, нет, ты представляешь. Олег кивнул, отбросил ручку и вытянул ноги вперёд. Пока что больше в голову ничего не приходило, но, возможно, только пока. — И после этого они будут говорить, что они единственные в своём роде, — Себастьян потянулся и зевнул, оглядываясь на почти скрывшееся за горизонтом солнце. На этаже стало подозрительно тихо, и опыт подсказывал, что ни к чему хорошему это не приведёт. В комнате раздался грохот, и Себастьян с Олегом синхронно повернулись в сторону источника шума. Шерлок Холмс и Игорь Гром умудрились уронить стулья, к которым были крепко примотаны всеми имевшимися в наличии приспособлениями, и теперь напоминали упавших на спину насекомых. Гром плоховато говорил по-английски, а знание русского у Шерлока было настолько посредственным, что вероятность того, что им удастся скооперироваться и выбраться отсюда, выше нуля подниматься даже не пыталась. — Как думаешь, что они с ними сделают? — спросил Моран, со скукой разглядывая извивающегося Холмса. Олег пожал плечами. — Поиграются и выпустят, наверное, — он опёрся локтями о колени, чтобы получше видеть, как Игорь ломает стул и случайно ударяет Шерлока кулаком, — не будет игрушки, и им станет скучно. — Что правда, то правда, — вздохнул Себастьян, — но от этой его голубой мечты я бы с радостью избавился. — О, мистер Холмс тоже гей? — удивился Олег. — Утверждает, что асексуал, но живёт с мужчиной и воспитывает его дочь, — пожал плечами Моран. — А мой убил любовь всей жизни Грома. — Бывает, — скучающе отметил Моран. Шерлок в комнате попытался ударить Игоря ногой в живот, но промазал. Олег нахмурился, а Себастьян закатил глаза, — бей сильнее, Шерлок, не позорься! — Почему они вообще дерутся? — спросил Олег, вставая и потягиваясь. — Потому что все гении идиоты, — с уверенностью ответил Моран. Олег рассмеялся и протянул ему руку, предлагая встать. Нужно было вернуть всё на свои места, прежде чем вернутся Мориарти и Разумовский. Безнадёжно сломанные стулья девятнадцатого века восстановлению не подлежали, поэтому Себастьян принёс из кладовой два заранее подготовленных и гораздо более привычных ему железных стула и поставил их посреди гостиной, пока Олег крепко держал вырывающихся Холмса и Грома. Привязывать Шерлока выпало Олегу, но как только он открыл рот и начал перечислять Волкову всё то, что он успел о нём узнать, Моран перегнулся через бессознательного Игоря и, буркнув, «Завали уже, заебал», вырубил младшего Холмса. Звук шагов раздался, как только они закончили связывать Игоря и Шерлока и отпихивать обломки стульев в сторону. Учитывая, что здесь жил не Мориарти, а какой-то из давно почивших его усилиями богачей, Волков и Моран могли не волноваться о том, что Джима возмутит разрушение бесценных предметов старины, но реакция все равно могла быть какой угодно. — …мой говорит «Думай, думай, думай!», когда много думает. — А Шерлок пальцы к вискам прижимает. А ещё у него эта дурацкая шляпа с двумя козырьками. — Игорёк кепку носит… и шарф! — И мой тоже! Мориарти и Разумовский замерли в дверях с листками бумаги и ручками в руках, оглядывая открывшуюся перед ними сцену. Моран засмеялся. Волков закрыл лицо рукой. Бинго. P.S. — Подожди, так тебя тоже сначала не было, и тебя выдумали?