Сон о цветах.

Зибен едва дотащил воина до своего скромного жилища, Друсс был очень тяжелый и ворчал что-то нечленораздельное всю дорогу, он был, кажется, мертвецки пьян и где-то в кабаке еще посеял свой легендарный топор, за которым ему придется возвращаться. Поэт скинул свою ношу на деревянный стул, и громко выругался, заметив кровь на одежде друга. Зибен поплескал водой в лицо пьяному, чтобы хоть немного привести его в чувство.  — Ты ранен?  — Кровь не моя, — хрипло выдавил Друсс и закрыл лицо руками, — Все кружиться. -Это-пройдет, — улыбнулся блондин, погладив друга по плечу, ты что в первый раз пьешь?  — Второй. Поэт тяжело вздохнул и начал стягивать с Друсса окровавленную рубаху. Брюнет поморщился, когда ткань задела его рассеченное плечо.  — Ай, все-таки ты ранен старый конь, — раздраженно бросил поэт, получше рассматривая рану, она была небольшая, но глубокая, придется зашивать. Он быстро прошел в смежную комнату, на ходу закатывая рукава своей дорогой шелковой рубашки, и вернулся уже со всем необходимым для зашивания. Друсс не издал ни звука пока Зибен орудовал кривой иглой. Затем осторожно поддерживая его он помог дойти другу до кровати. Друсс тяжело повалился на мягкий матрас и увлек за собой поэта, прижимая к себе.  — Друсс ты мне ребра переломаешь, — выдавил недовольный блондин, тщетно пытаясь разомкнуть стальные клешни объятий. Друсс же зарылся в длинные светлые волосы друга и вдыхал аромат цветов исходивших от него, этот запах напоминал ему о его прошлом, о тех прекрасных днях когда он лежал на цветочных лугах с Ровеной, когда ее еще не забрали у него.  — Ровена… прошептал Друсс. Поэт лежал не шевелясь, он решил дождаться, когда тот уснет и аккуратно улизнуть. Широкая мозолистая рука Друсса скользнула под рубашку Зибена, он стал аккуратно поглаживать нежную кожу поэта, дыхание его при этом участилось. Зибен выругался, он хотел бы прекратить эти совсем не дружеские ласки, но не мог, вторая рука Друсса все еще крепко прижимала его к себе сковывая его руки. Когда пальцы воина коснулись сосков, Зибен вздрогнул, это было очень чувствительное место, пальцы аккуратно сжали его соски, и они затвердели. Зибен нервно выдохнул, и снова вздрогнул, когда рука опустилась ниже и коснулась упругих ягодиц. Друсс нашарил рукой его пояс и без помех, развязал его, спустив одежду и исподнее. Зибен хотел лягнуться, но любопытство пересилило страх, как часто с ним это бывает. Друсс нежно одной рукой он поглаживал его по бедрам, другой ласкал грудь. Зибен удивлялся тому в каком положение оказался, припоминая как его ласкали сотни женщин, но никто и никогда не ласкал его так, как сейчас. Зибен выгнулся и попытался отстраниться, когда влажный палец воина стал водить по анусу, легонько проникая внутрь. Но Друсс вновь крепко прижал его к себе и палец стал входить глубже. Зибен скривился, когда почувствовал легкое жжение в том самом месте, но оно быстро прошло и второй палец скользнул вслед за первым. Зибен подавил стон, когда пальцы внутри него коснулись заветной точки. Он сам теперь учащенно дышал и вскрикнул, когда твердый и влажный член друга, резко вошел в его недостаточно растянутую дырочку. Большие руки Друсса успокаивающе поглаживали его по бедрам, и не давали отстраниться. Он начал медленно двигаться, растягивая блондина. Зибен больше не противился ему, он сам выгнувшись подался навстречу Друссу и тот вошел еще глубже, от этого толчка громкий стон слетел с уст поэта. Зибен жалел, что не видит сейчас лица друга, он любил смотреть на лица женщин во время любви, наблюдать их реакцию, а вот на лица мужчин ему смотреть еще не доводилось. Он только чувствовал его горячее учащенное дыхание позади себя. Друсс начал ускоряться, и вновь крепко прижал Зибена к себе, смахнув светлые пряди он поцеловал его в шею. Поэт уже не сдерживал свои стоны, которые сходили с его уст с каждым резким толчком. Зибен чувствуя, что вот-вот кончит, ухватил свой член тонкими пальцами и сжал, подавшись бедрами назад и задавая еще более быстрый темп. Теплая густая жидкость разлилась внутри Зибена, это было новое и непривычное для него чувство. Друсс тяжело дышал, но продолжал прижимать к себе поэта. Зибен открыл глаза, его тело все еще пульсировало от пережитого оргазма, на полу перед кроватью бледнело небольшое белесое пятно, это хорошо, что долетело до пола, — подумал про себя поэт, — меньше возни со стиркой. Затем его накрыло теплым одеялом, и он не помнил, как провалился в сон. Когда он вновь открыл глаза, заря в окнах едва бледнела. Зибен скинул с себя одеяло и встал, Друсс продолжал крепко спать. Зибен прекрасно помнил все произошедшее ночью, скинув с себя пропотевшую рубашку он подошел к зеркалу и осмотрел себя, на шее красовался лиловый засос, и кожу саднило от раздражения, понятное дело, этот дуралей ведь все время терся своей щетиной об его нежную кожу. После утренней ванны Зибен чувствовал себя лучше, просушивая длинные волосы, он подумал, что его тело должно было бы болеть в определенных местах после всего пережитого ночью, но боли не было. Скрип кровати отвлек его от размышлений, он вышел в большую комнату и увидел Друсса сидящего на кровати. Он понял его молчаливую просьбу и взяв со стола кувшин с водой подал другу. Друсс в два глотка осушил кувшин и протянул обратно блондину.  — Хорошо ли спалось?  — Нормально, — буркнул он в ответ и смерив его угрюмым взглядом, спросил. — А ты чего голый расхаживаешь?  — Я только из ванной, — улыбнулся поэт, — тебе туда тоже сходить не мешало бы. Пока Друсс принимал ванну, Зибен сидел за столом скромно обставленной гостиной, уже облаченный в новую красивую рубашку и штаны. Покручивая в руках прядь своих светлых волос, он усиленно думал о том, как начать разговор с Друссом о произошедшем ночью. Великий мастер слова, просто не находил слов что б задать вопросы и сделать это так чтобы не вызвать гнева или непонимания. В дверях появилась высокая фигура воина. Он тоже переоделся, но с мокрых волос еще капала вода. На губах Друсса играла едва заметная улыбка.  — Ты, кажется, спрашивал меня про сон? Он налил себе в кружку воды и сел напротив Зибена.  — Да, а тебе что-то снилось? Уж больно лицо у тебя довольное.  — Мне снилась моя Ровена. Затем лицо Друсса вновь стало таким-же суровым, как и почти всегда- и я найду ее. Обязательно найду. Зибен наклонился к Друссу. — Расскажешь мне подробнее про этот свой…сон? Поэт уловил на лице воина смущение.  — О таких вещах не разговаривают. — твердо ответил Друсс, и допив воду из кружки, вышел из дома. Зибен вздохнул, и начал собирать вещи в дорогу, обходя комнаты, он мысленно прощался с этим местом, затем какой-то предмет привлек его внимание к полу у кровати. Пошарив рукой, он вытащил из-под кровати, открытую баночку с целебным маслом, почти пустую. В ее составе был лорассий который успокаивает мышечную боль. Вот и ответ почему он не чувствовал боли ни ночью, ни утром. Зибен улыбнулся, вот с этого он и начнет разговор в другой раз.  — А можно это демоническое оружие будет за пределами моего дома? — проворчал поэт, видя на пороге друга с ненавистным топором в руке. Друсс ничего не ответив прислонил Снагу к стене у входа. Он молча помог Зибену уложить последние вещи в походные сумки.  — Твоя вчерашняя девка, была очень страстной, Друсс жестом показал засос на шее поэта.  — Ты что правда не помнишь? Или прикидываешься? Зибен был раздражен, хоть и понимал, что Друсс слишком прямолинейный человек и, если он говорит, что не помнит, значит так и есть.  — Что я должен помнить? — Друсс сложил руки на груди и уперся взглядом льдистых глаз в поэта.  — Ночью… начал Зибен, — эту отметину оставил ты, он провел пальцами по лиловой отметине на шее.  — Что-то не припомню что бы мне был интересен кто-то вроде тебя. — усмехнулся Друсс.  — Именно кто-то вроде меня и был тебе интересен этой ночью.  — Довольно с меня подобной ереси, ты явно не в себе Зибен, друг мой. Закинув все котомки на плечо, и захватив топор Друсс вышел из дома. Зибен постояв немного в растерянности тоже вышел вслед за ним. Из города они выезжали молча, каждый думая о своем.