Отложив поцелуи на потом, Ты позволяешь себе попасть во власть, Даже если знаешь, Насколько мимолетна любовь!
«Неужели, он наконец понял, что можно не бесить меня весь концерт? Поверить не могу…» — гитарное соло завершало песню, что позволяло отдышаться. Сейчас оставалось лишь улыбаться и ждать автограф-сессии, которая… Не успел Чуя вспомнить, какова длительность раздачи подписей, как с его головы пропала шляпа. Разумеется, он тут же нахмурился и повернулся к предполагаемому виновнику, уже открыв рот, чтобы возмутиться, но Дазай, в одной руке которого действительно находился головной убор, свободной обвил талию Накахары и подтянул к себе, заставляя встать на носочки. Закрыв основное действо от фанатов этой самой знаменитой шляпой, он усмехнулся, с задором глядя на человека напротив. Увидев откровенное непонимание в глазах напарника, которое грозило перерасти в ругательства, наглец чуть наклонился и неожиданно осторожно коснулся чужих губ своими. Сердце Чуи замерло в этот момент, а все сторонние шумы доносились словно сквозь огромный слой воды. Рука сама собой потянулась к волосам Дазая, зарываясь и сжимая их, но, вопреки изначальному желанию, не чтобы оттянуть от себя, а наоборот — прижать поближе и углубить поцелуй. Другая ладонь легла Осаму на плечо, заставляя того сильнее наклониться. Их поцелуй был больше похож не на выражение светлых чувств, а на войну. Вдоволь искусав чужие губы, Накахара прошелся по ним языком, словно извиняясь, но тут же пожалел об этом, поскольку в отместку его ущипнули, заставив растерянно ойкнуть, а затем нагло и по-хозяйски проникли в рот, целуя так горячо и страстно, что воздуха в легких отчаянно начинало не хватать — от охвативших его чувств, Чуя просто забыл, что такое дышать. Все прекратилось довольно внезапно — Дазай отстранился, улыбнулся и сделал поклон зрителям, прижимая при этом шляпу к груди. Затем он водрузил ее на голову владельца, подмигнув тому, словно все произошедшее было обыденностью. Кажется, сердце Чуи впервые оказалось будто бы сжатым в тиски именно в этот момент. А во-второй раз это произошло на следующий же день, когда он прочел записку, оставленную на тумбе в его номере.«Ухожу из группы. Мою часть денег за тур можешь оставить себе, в конце-концов, тебе нужно будет на что-то купить новую машину вместо той, которую я сломал. С пожеланием не истерить, Дазай.»
Истерить Чуя и не собирался. Он просто в молчаливой ярости сжал бумажку и кинул в урну, затем пнув ее же. И вновь вспышка. Не стоит отвлекаться на воспоминания, даже если поешь песню, во время которой в твоей жизни произошла самая странная вещь. Кажется, даже спустя месяц, губы все еще саднило, а один лишь взгляд на собственную шляпу вызывал неумолимое раздражение вперемешку с быстро бьющимся сердцем. «Этот ублюдок не стоит того, чтобы из-за него хоть что-то вообще испытывать». — каждый раз убеждал себя Накахара. И каждый раз это помогало лишь на пару минут. Закончив песню, он приземлился в отведенное ему кресло, закинув ногу на ногу. Парень планировал выглядеть настолько расслабленно, насколько позволяет предел человеческих возможностей. Но первый же вопрос ведущего заставил его сжать пальцами подлокотник: — Вы до сих пор не давали никаких комментариев по поводу ухода вашего второго вокалиста, Дазая Осаму. Может, вы хотите сделать это сейчас? Вспышка. — Я думаю, что это был безответственный поступок, вот и все. Он должен был предупредить. — чуть зажмурив чувствительные к свету глаза, постарался максимально нейтральным тоном ответить парень. — Не так, чтобы мы потом в экстренном порядке искали замену на пару уже объявленных концертов. Он разочаровал всех. Нас, фанатов… Вспышка. — Кому вы планируете дать шанс стать вторым вокалистом? Вспышка. -Как сложно было выступать без своего напарника? Вспышка. — Вы сразу же отменили все интервью после его ухода. Это потому что обычно на вопросы вы отвечали вместе? Вспышка. — Говорят, что вас с Дазаем связывало нечто большее, чем простая дружба и принадлежность к одной группе. Правда это, или просто слухи? — Разумеется, слухи! — возмущенно отозвался Чуя, чувствуя, как от количества вспышек мир начинал больше походить на цветные пятна без определенного контура. Обычно основной фокус был направлен на Дазая, либо на них вместе. На концертах он шел снизу и сверху, и главное было смотреть перед собой. А здесь его одного фоткали чуть ли не вплотную, словно забыв, что есть и другие члены группы. — Тогда что вы скажете об этих фотографиях? Все внимание Накахары перешло на экран, где стали показывать сделанные папарацци снимки. Их давность можно было определить по длине волос вокалиста — чем короче, тем раньше. К примеру, первый был сделан, очевидно, несколько лет назад — тогда их группа только начинала свое существование. На нем Дазай и Чуя что-то весело обсуждали, стоя очень близко друг к другу. Их разница в росте тогда была минимальна, поэтому создавалось ощущение, что еще немного, и они поцелуются. — Я не ожидал, что нас уже в то время фотографировали… — удивленно отозвался Чуя, жмурясь от того, что его реакцию вновь решили заснять. — Если любые два человека, которые находятся очень близко — любовники, тогда у нас не группа, а кинк-пати. — Это лишь начало, дальше все более интересно… На экране одна за другой появлялись фотографии. На некоторых из них Накахара думал, что если бы увидел других двух людей в подобном положении, он бы наверняка тоже посчитал бы их за пару. Но здесь говорить о таком было нельзя — все тут же подхватили бы фанаты. Разумеется, последней шла фотография с последнего концерта в полном составе. Парень честно не знал, что ему на это сказать. Ведь его никто не заставлял ни отвечать на поцелуй, ни потом втайне касаться собственных губ и размышлять, что может быть, он сам не замечал, как попал в капкан романтических чувств к чертову-Осаму-блин-Дазаю. — Этот случай не дает покоя вашим фанатам уже целый месяц. «Да он и мне столько же покоя не дает…» — кисло подумал Чуя, понимая, что вынужден хоть что-то сказать по этому поводу: — Это было не более, чем отыгрыш образа. В конце-концов, песня была про любовь. Да и это всех удивило, рейтинги сильно поднялись. Не больше, чем обычный «хайп». — он с трудом сохранил спокойное выражение лица, которое тут же перешло на удивленное, когда ведущий объявил: — Что ж, мне бы хотелось спросить, что думает об этой ситуации ваш бывший напарник. Сегодня на наше шоу приглашен Осаму Дазай, экс-вокалист группы «Портовая мафия». — визг зала оглушил всех членов группы. Тачихара и Гин переглянулись, словно забыв про свое соперничество ввиду появления Дазая. Рюноске посмотрел на Накахару, оценивая состояние того — хоть и сам Акутагава испытывал двоякие чувства по поводу неожиданного гостя, он осознавал, что основная волна вопросов, внимание папарацци и ведущего будут направлены на рыжеволосого, которого и так закидали неприятными вопросами, лишь изредка отвлекаясь на остальных присутствующих. Судя по тому, как сильно были сжаты в кулаки руки вокалиста, все испытываемые чувства он сдерживал с трудом. Когда на сцене появился виновник всеобщего шока, кажется, парень слегка дернулся, еле усидев на месте вместо того, чтобы врезать пришедшему. — Соскучился, Чу-уя? — протянул Осаму, подходя ближе. Ему указали на пустующее кресло, наличие которого и смутило всю группу, хоть им и сказали, куда садиться. «Если для тебя это слишком стрессовая ситуация, я могу сказать Мори, чтобы он прикрыл все это интервью» — молчавший все это время голос Коё вновь раздался в наушниках, из-за чего Чуя вздрогнул. –«Но лучше потерпи, это сделает огромные рейтинги». — Я думаю, что эта вещичка помешает нам вести конструктивный диалог, как считаешь? –не став садиться, Дазай сразу же подошел к Накахаре и наклонился, убирая прядь рыжих волос за ухо парня и вынимая наушник, тут же пряча его к себе в карман. Это действие сопроводило огромное количество вспышек, от которых Чую закрыл Осаму, словно желая оставить этот момент между ними. — У тебя сердце так сильно стучит, кажется, ты очень рад меня видеть… — томным шепотом и все на то же ухо. Отстранившись, парень направился к своему креслу. Вновь пошли схожие вопросы и вспышки, которые теперь были обращены на Дазая. Накахара долго молчал, переживая все произошедшее. Он практически не слушал, что там спрашивали и что отвечал его бывший напарник. Слух зацепился лишь за последний, неожиданно важный для него вопрос: — Так что же это было тогда, на последнем концерте? «Хайп», или искренние чувства? — Конечно же, второе. — Дазай ослепительно улыбнулся, с легкостью позируя на камеру — из всех членов группы он всегда делал это лучше всех и заражал остальных своей уверенностью в себе. — Поверить не могу, что Чуя решил скрыть это от вас. Хотя, его можно понять. Наверное, мой уход заставил его принять все на свой счет. — Я не… — начал было говорить Накахара, но парень его перебил: — У меня в кармане лежит одна вещь. Помимо твоего наушника, в который тебе менеджер шептала всякие непристойности. Хочешь посмотреть? — Чуя бы с радостью ответил, что он не хочет, но это было неправдой. Острое ощущение того, что его пытаются где-то обмануть, причем очень сильно, не покидало его вплоть до момента, когда он нащупал бархатную коробочку в кармане чужого бежевого плаща. Нахмурившись, парень вынул её. По залу прошелся восторженный визг — очевидно, с чем сразу же ассоциировалась подобная вещь. Но Накахара слишком долго знал Дазая, чтобы подумать о подобном, хотя на мгновение его сердце ушло в пятки. «Что и следовало доказать… Я ведь еще подумал, что коробка слишком большая какая-то…» — зал разочаровался, когда Чуя открыл коробочку, ведь там лежали лишь ключи от машины. — От моей машины, кстати говоря. Какого черта, это незаконно! — Тише, тише, понимаю, ты расстроился, но попробуй посмотреть в другом кармане… — Дазай все это время улыбался, и улыбка стала лишь шире, когда Накахара достал вторую коробочку и закатил глаза. — Слушай, твои идиотские приколы мне осточертели уже давным-давно, и я уже надеялся, что теперь их больше не будет, но нет, даже уйдя из группы ты умудряешься продолжать действовать мне на нер… — парень замолчал, увидев перед собой теперь уже не ключи, а настоящее кольцо. Вспышки стали в три, нет, в четыре раза более активными, но это его уже не волновало, поскольку даже не видя из-за них украшение, он прекрасно понимал, что держит в руках. — Что ж, я бы хотел действовать тебе на нервы еще долго. Если, конечно, ты не согласишься совершить со мной двойное самоубийство. — Осаму осторожно вынул ювелирное изделие и, взяв в другую руку ладонь Накахары, оставил на ней легкий поцелуй, а потом надел кольцо на безымянный палец парня. Кажется, Чуя готов был взорваться от переполнявших его эмоций и вопросов, которые он обязательно задаст позже и узнает, что вся эта махинация с уходом из группы была сделана лишь чтобы поднять рейтинги и дать Дазаю возможность обдумать свои собственные чувства. Все было обговорено и с Мори, который обеспечил беспроблемный отказ от всех интервью для Накахары, и с ведущим интервью, который должен был нагнетать обстановку, ведь Осаму хотел сделать предложение так, чтобы даже при огромном желании его напарник ни за что не смог забыть произошедшее. Нельзя сказать, что сам парень не волновался — еще пару секунд после своих слов он думал, что сейчас его побьют, но к счастью, все закончилось почти так же, как началось еще месяц назад. Чуя снял с себя шляпу и закрыл их двоих от папарацци, словно специально сделав это рукой с кольцом. Другой он оперся на спинку кресла Дазая и, ненадолго задумавшись, прильнул к его губам, прикрыв глаза. Теперь поцелуй был больше нежным и трепетным, каким обычно бывает первый поцелуй, но в их случае все изначально пошло наперекосяк, встав на свои места лишь теперь, в совсем нелогичном окончании затянувшегося на месяц представления. Через несколько мгновений Чуя отстранился и чуть нервно усмехнулся, словно до него только дошел смысл всего произошедшего: — Знаешь, ты такой идиот. Мы ведь разведемся через месяц. — Тогда мне придется вновь проворачивать эту схему, а оно тебе надо? Накахаре не надо. Ему хочется лишь поскорее уйти из этого зала. Желательно, без преследования папарацци и этих бесконечных вспышек.