***
Счастливая семья…отец, мать и дочка: все духи…но четырехлетняя девочка оказалась пироманом с наклонностями к мазохизму. «Маленькая маньячка»…так теперь её называла мама. Женщине не хотелось иметь такую проблемную дочку, и она планировала сбежать от мужа, но нет. Маленькая пироманка узнала о планах матери, и убила её. Съела сердце своей мамаши, но зеркало образумило её…она боится их, не хочет увидеть себя в крови с ножом, в горящем доме…снова…она не хочет пережить это снова. Шрамы, от огня и обвала, а так же страх зеркал образумил девочку. Маленький дух…стал сильнее благодаря съеденному сердцу…худенькая и неприметная девочка, хранящая в себе огромную силу…она не сожалеет о сделанном, но боится стать такой, какой была раньше…***
Адзисай обнимала Цучигомори и улыбалась. Хоть и было больно врать о себе, он все равно рано или поздно, узнает правду. Ночь была спокойной…тихий шелест листьев деревьев, и скрипящие в траве сверчки. Так, молча, куратор и его помощница просидели около десяти минут. Девушка постепенно начала засыпать, но её встормошил голос коллеги — Не спи, замерзнешь, — пробурчал он — Не даешь мне уснуть со своей «заботой»… — Адзисай ударила Цучигомори в плечо — Не дерись — преподаватель легонько стукнул кулаком по плечу девушки Прошло еще какое-то время, и Саягамо действительно уснула. Недовольный, паук встал и взяв помощницу на руки, понес в кабинет, приметив что она действительно слишком легкая. Глаза её, как обычно были прикрыты бело-черной челкой, и незнающий человек, сказал бы что Цучигомори и Адзисай родственники, так как они довольно похожи внешне. Белая основа волос и двуцветная челка закрывающая глаза, это все, чем можно описать девушку.***
Время когда еще идут уроки… Саягамо спокойно читает книжку, а куратор ведет урок. После вчерашнего они почти не разговаривали. Просто не было желания, и все. Вдруг раздался тихий звонок. Адзисай вышла, ей позвонили, это была её тетя. — Азичка, привет, у меня хорошие новости, прости если отвлекла, я быстро — протараторила женщина — Тетя Момоко, ты не вовремя конечно, но я но я послушаю — Я смогла переоформить на тебя наследство! Дом в котором ты жила с отцом до 15-ти лет — Хорошо…думаю завтра сможем встретится, у меня выходной будет — А ты где теперь работаешь? — В академии, помогаю одному учителю, работаем с ним через раз — Неужели, ты ведь никогда не находила общего языка с мужчинами Через пять минут закончился разговор был окончен, Адзисай вошла в класс, и села за свое привычное место. Когда закончился урок, Цучигомори, желающий задать несколько вопросов, спросил: — И куда это ты уходила? — Тетя позвонила, — девушка вздохнула, — она решила вопрос насчет дома отца, так как есть еще и мой сводный брат который старше меня, соответственно, наследство перешло к нему, но он отказался, а тетя будучи моим опекуном начала решать этот вопрос — У тебя еще и брат есть? — Если ты плохо слышишь, повторю, — девушка заговорила громче, — у меня есть старший сводный брат Цучигомори молча встал, поправил волосы и ушел. Девушка тоже вышла, но пошла она к выходу из школы. Незаметно уйдя, она вышла за территорию академии и ушла туда, где должен располагаться дом её отца. Последние годы своей жизни, Тадао жил в этом домике с дочерью. К сожалению, он не выдержал тяжелой ноши, и свел счеты с жизнью, смерть жены разбила его. В какой-то мере, Адзисай виновата в смерти отца…девочка убила мать, и травмировала этим отца. Возможно, сказав бы она о планируемом побеге матери, все было бы хорошо...возможно... Девушка дошла до дома, и достала из куста с завядшими розами ключ...как его только никто не стащил? Отперев дверь и зайдя в дом, Адзисай увидела такой родной для неё коридор...вещи отца, куртки, обувь, все было на месте. Саягамо продвигалась дальше...вот зал, в котором она часто играла с отцом, кухня...её комната...и...комната Тадао. Успокоив себя, девушка зашла в спальню. Злосчастная веревка все ещё болталась, привязанная к деревянной балке под потолком. Неприятные чувства нахлынули сразу же. У девушки закололо сердце и она упав на колени, в истерике начала плакать, и просить у уже мертвого отца прощения. Через время, на голову Адзисай упала шкатулка. Это был подарок отца на её пятнадцатый день рождения...музыкальная шкатулка, а в ней записочка с поздравлением. Сердце разрывалось от боли, слезы с новой силой полились по щекам. И вот, Саягамо уже неторопливо идёт с букетом роз к кладбищу. Оно было далеко, плюс был ливень, который несмотря на свою мощь не останавливал девушку. Она пришла на могилу отца, посмотрела на надгробие и положила рядом букет. — Прости меня, папа — с этими словами Адзисай встала и посмотрев на могилу, ушла Вся мокрая она пришла обратно. Уроки уже заканчивались и слегка взволнованный Цучигомори все терся у входа в школу, дабы встретить свою горе-помощницу. Она пришла, и сразу упала на подбежавшего куратора. Он, без вопросов, сразу потащил её в медпункт, потому что девушку уже серьёзно так лихорадило, было видно по её состоянию что если она не попадёт в руки к врачам, сразу откинет копытца...благо, медсестры были в школе, и Цучигомори мог отдать девушку в надежные руки. Конечно возникли вопросы, но преподаватель не знал ничего от слова совсем, поэтому ничегошеньки не мог сказать.***
Это было утро. Адзисай начала постепенно просыпаться, а когда она очнулась увидела около себя спящего Цучигомори, он сторожил её всю ночь, следил что бы Саягамо не стало хуже и заснул только по утро. Девушка не хотела его будить, как и вставать с кушетки в принципе, поэтому осталась лежать под тёплым одеялом. Со временем становилось очень скучно, Адзисай не знала чем себя занять, и не нашла занятия лучше чем рассматривание пальцев Цучигомори. Руки у него были довольно большие, пальцы довольно длинные и аккуратные. Как и полагает руке, она была тёплой, даже очень. Продолжая рассматривать руку, Саягамо не заметила как куратор проснулся. Он аккуратно убрал свою лапку и посмотрел на Адзисай холодным взглядом. Девушка впала в ступор, но из него её вывел неплохой такой подзатыльник. Холодный взгляд Цучигомори пробирал насквозь. Неприятных ощущений добавляла боль в затылке. — Ты зачем в дождь поперлась куда-то? Сдохнуть захотелось от переохлаждения? — Может и хотелось — девушка отвернулась и вытерла глаза — Дура... — Цучигомори взял со стола платок, и повернул Адзисай лицом к себе, она плакала, скорчив обидчивую мордочку — не ной, тебе слезы не к лицу — сказал преподаватель и платочков вытер все. Все ещё недовольная, Адзисай сидела и обижалась, а полный серьезности преподаватель даже не собирался её успокаивать. Не пойдя бы она тогда в дождь на кладбище, не сидела бы здесь и не обижалась.***
Прошла неделя. Саягамо уже могла вести уроки. Цучигомори же разрабатывал план того, как Адзисай будет отрабатывать дни своей болезни. Это был урок, и внезапно появившийся завуч немного напугал не только учеников, но и учителей. Он объявил о том, что в школе через 2 недели будет бал, в честь праздника. Адзисай немножко прифигела, и как только ушел зауч, Цучигомори выразил ярое недовольство. Похоже, кто-то не любит праздники...