Маленький и хрупкий лютик

      Маленькая страна, больше похожая на какой-то неприметный городок. Её называют Хёртбергом. Крайне неприятное и пропитанное невыносимой болью его жителей место, о котором, вероятно, мало кто вообще когда-либо слышал. Находится где-то на окраине всего мира, поэтому на многих картах даже забывают отметить её.       Большая часть людей, наверное, и не вспомнит о существовании такой страны, однако те, кто хоть единожды в жизни решались прочесть историю сего настоящего ада на Земле или даже посетить его лично, дёргаются от одного только этого слова. Хёртберг… звучит уж очень отталкивающе. Зато название идеально отражает всю суть жизни людей здесь.       Боль – это основная составляющая каждого дня женщин, которым не посчастливилось родиться именно в этом уголке мира. Принижение, насилие, жестокость – вряд ли их можно удивить подобными явлениями, ведь девушки здесь сталкиваются со всем этим ежедневно чуть ли не с первых дней своей жизни. Всё это – сплошная нескончаемая пытка, из которой просто невозможно выбраться.       Серая измятая ткань спускалась вниз, доходя до красноватых, покрытых багровыми синяками колен. Она смотрелась так, словно это был какой-то ненужный мешок, из которого кто-то неумелый решил сделать подобие платья и надеть на хрупкую измученную девушку, со страхом сжимающую края этого скромного одеяния.       Её волосы, такие светлые, как у ангелочка, опускались на плечи, пока их обладательница стеклянным взглядом смотрела в пол, с силой поджав бледные губы. Мать однажды назвала это испуганное создание Агатой, однако кроме неё самой этого никто и не знал, да и не стремился запомнить. Кому нужно знать имя простой и никчёмной девчонки, чья жизнь в этом жестоком мире не стоила и одного цента?       Агата медленно повернула голову вправо и посмотрела в окно, замечая не самый многообещающий пейзаж: небо было таким же серым, как и её жалкое бесформенное платьице, а полуразрушенные многоэтажные дома стояли друг за другом ровными рядами, вечно грозя окончательно рухнуть.       — Он скоро должен вернуться, — тихо прошептала она, но через секунду услышала детский испуганный крик и приглушённый выстрел, а затем быстро поднялась на ноги, неуверенно подходя к прозрачному стеклу.       Девушка оглядела окрестности рядом со своим домом и непонимающе округлила глаза, увидев буквально в десятке метров от подъезда уже побледневшую лежащую на асфальте девочку. Луиза. Она всё ещё помнила её имя, хотя через пару дней о ней все позабудут. Под этим беззащитным ребёнком неторопливо растекалась лужица крови, отчего Агата сделала пару шагов назад и прикрыла рот ладонью.       — Ей же было всего девять, — бормотала она, а по щекам потекли мелкие солёные слезинки. — За что с ней так? Луиза была ещё совсем ребёнком, — блондинка стремительно отвернулась, чтобы не смотреть на то, как бессердечные твари мужского пола легко закидывают бездыханное тельце в какую-то машину и увозят куда подальше отсюда. — Я же всего неделю назад подарила ей новую тряпичную куклу. Бедняжка.       Хоть она и говорила так, однако в голове раз за разом крутилась мысль: «Может быть, так и лучше для неё». И действительно, теперь это безобидное создание не увидит всех истинных ужасов жизни здесь, с коими уже успела столкнуться Агата. Её не выдадут замуж за какого-то морального урода, она не будет вынуждена день за днём поддакивать и ублажать его, просто чтобы жить. Да, вероятно, смерть – не такой уж и ужасный исход в данном случае.       Блондинка вновь через силу повернулась к окну и последний раз проводила взглядом малышку, попытавшись просто смириться с тем фактом, что она больше никогда не увидит это милейшее создание. И если Агате так тяжело принять это, то невозможно представить, что сейчас чувствует мать убитого ребёнка.       В её сознании, вероятно, надолго отпечатался этот образ: лежащая на сером запечатлевшем последние мгновения жизни не одного человека асфальте хрупкая Луиза, по подбородку которой стекает тонкая струйка алой крови. Тонкие девичьи пальцы сжимали какой-то маленький бумажный пакет, а в груди величественно сидела убийственная мелкая пуля, так внезапно забравшая жизнь у той, кто только успела её узнать.       — Нужно попить воды, — едва уловимо бросила блондинка и на ватных ногах поплелась в сторону небольшой кухни.       Она давно привыкла к смертям, потому что регулярно сама становится свидетельницей этих неприятных зрелищ, однако видеть то, как уносят тело знакомого и очень дорогого ей человека, – отдельная разновидность пыток. Наверное, тяжелее этого нет ничего на свете.       Девушка босыми ступнями шла по холодному чёрному паркету и молилась, чтобы время хоть на пару часов остановилось, дабы оттянуть момент встречи с её названым мужем. Агата никогда не любила этого мужчину и точно не сможет это сделать, поэтому без дрожи в голосе и холодного пота на ладонях не сумеет назвать его своим супругом.       Уже второй год своей жизни девушка проводит буквально в рабстве у этого тирана, за которого однажды её выдал собственный отец. Ему нужны были деньги, а дочери – влиятельный муж, чтобы она была хоть немного выше остальных женщин и жила в лучших условиях, однако он точно прогадал в этом плане. Более жестокого человека ещё нужно поискать.       — Пять минут осталось, — шептала Агата и тихо шмыгнула носом, понимая, что с приходом мужа ей уже точно будет не до скорби по милой Луизе. — Было бы здорово, если бы он задержался на работе или пошёл сегодня к другой девушке. Я не хочу снова его видеть. Просто не хочу.       Быстро вытерев предательские слёзы, скапливающиеся в уголках зелёных и таких измотанных жизнью в этом месте глаз, девушка подошла к раковине и привстала на носочки, чтобы с верхней полки достать свой старенький пошарпанный стакан. У неё он был свой собственный, однако уже настолько ужасный, что его даже брать в руки было страшно, ведь, как ей казалось, тот может разбиться от любого дуновения ветерка.       Риель – так звали её мужа – не видел необходимости в том, чтобы тратить лишние деньги на вещи для супруги, именно поэтому Агата жила чуть ли не хуже девушек из семей среднего или малого достатка. В её скромной тумбочке с одеждой было всего одно приличное платье, которое она могла надеть на улицу, пара чёрных длинных юбок, какая-то однотонная блуза, ночная сорочка и пара комплектов нижнего белья. Но Агата не жаловалась. Не положено.       Блондинка вздохнула и слабыми пальцами обхватила ручку графина с водой, плеснув немного холодной жидкости в этот жалкий стаканчик. Она неторопливо поднесла его к губам и сделала пару маленьких глотков, чуть смыкая веки. Эта свежая прохлада стремительно распространялась по всему её организму, отчего становилось немного легче.       Однако всё это продолжалось ровно до того момента, как послышался звук открывающегося замка входной двери. Девушка жадно допила свою воду и быстро протёрла стакан, убирая его обратно на полку, а затем неохотно поплелась в прихожую, чтобы встретить её самого нелюбимого на всей планете человека.       — Здравствуй, — робко бросила она, натянув на лицо доброжелательную улыбку, которую научилась искусно подделывать за всё то время проживания в этой квартире. — Как у тебя прошёл день? На работе всё хорошо? Я приготовила ужин, поэтому можешь…       — Ты можешь заткнуться хоть на секунду? — недовольно буркнул Риель, отчего блондинка в ужасе сжалась и тут же кивнула, слабо прикусывая язык. — Я не буду ужинать, потому что сегодня планирую пойти к третьей. Вернусь завтра вечером, тогда и спросишь всё, раз тебе так неймётся.       «К третьей? Получается, что сегодня я ночую одна? — девушка совершенно не подала виду, однако внутри несказанно радовалась этой замечательной новости. — Жаль, что я не третья, а первая. Хотелось бы мне его видеть всего пару раз в месяц», — она только боязливо кивнула в ответ на произнесённое мужчиной.       — Риель, а могу я… — начала Агата, но тут же оборвала свою фразу, когда заметила на себе максимально раздражённый взгляд карих глаз.       — Не можешь, — сухо бросил он и откинул куда-то в сторону свой портфель с различными деловыми бумагами, который блондинка, словно какая-то надрессированная собачка, подняла и отнесла в гостиную. — Дай угадаю, ты хочешь узнать про эту девчонку? Дочь второй, — она только виновато опустила взгляд в пол. — Джим сказал мне, что она попыталась украсть у него какие-то конфеты. Глупейшее создание.       — Тебе её совсем не жаль? — с искренним и таким невинным непониманием в голосе спросила блондинка, но уже заранее прекрасно знала его ответ. — Она ведь была твоей дочерью, поэтому я думала, что ты…       — Почему я должен жалеть о смерти какой-то глупой девчонки? — Агата только отвернула голову в сторону и незаметно горько усмехнулась, потому что от этого человека другого и не ждала. — Во-первых, не факт, что она была моей дочерью. Во-вторых, даже если и была, то мне абсолютно плевать. Она не смогла бы принести мне никакой пользы и продолжить моё дело.       — Луиза была похожа на тебя внешне, — прошептала блондинка, но тут же поняла, что сейчас ей стоило промолчать.       Риель яростно глянул на дрожащую от ужаса супругу и всего за пару шагов оказался прямо рядом с ней. Он вытянул руку вперёд и грубо схватил Агату за и без того изувеченную шею, грозно смотря ей прямо в глаза, а затем слабо сжал пальцы. Так, чтобы не нанести серьёзных повреждений, но при этом показать девушке своё место. Так, чтобы просто припугнуть. Но так, чтобы из её глаз хлынули горькие слёзы.       — Перестань нести всякий бред, — прошипел мужчина и так же резко отпустил её, отчего Агата упала на пол и сделала пару жадных вдохов, не смея даже взглянуть на него. — Не высовывайся, если хочешь жить. Та девка нарушила это правило, и ты сама видишь, что с ней в итоге стало. Просто сиди дома и продолжай делать то, что делаешь.       — Хорошо, — пробормотала она и устало вытерла слёзы тыльной стороной своей ладони, вновь привычно вставая на ноги, будто только что ничего и не произошло. — Говоришь, ты вернёшься только завтра?       — Вечером, — спокойно ответил Риель и педантично принялся поправлять немного задравшиеся рукава белоснежной рубашки, разворачиваясь обратно в сторону выхода в коридор. — И прими завтра душ перед моим приходом. Не хочу тебя касаться, если не буду уверен в том, что ты абсолютно чиста.       Агата только и могла безвольно кивать, смирившись с этой ужасной участью. Она просто радовалась тому, что сегодняшний вечер пройдёт тихо и спокойно, ведь муж далеко не каждый день предпочитает провести свободное время в компании своих бесчисленных любовниц. Сколько у него их вообще? Пять? Десять? Девушка лично знала одну Мию, которая и была матерью Луизы. Об остальных только слышала из разговоров с Риелем.       — И да, первая, — она с интересом посмотрела на мужчину, услышав его на удивление спокойный тон голоса, и слабо склонила голову вправо. — Я купил тебе новое платье, а то ходишь в каких-от обносках. Оно в том пакете, — брюнет кивнул в сторону небольшого белого пятна в прихожей. — Примерь сегодня. Считай это подарком на прошедшую годовщину свадьбы.       — Спасибо, — её пухлые губы вновь расплылись в поддельной благодарной улыбке, и девушка медленно поплелась за мужем, чтобы проводить его перед уходом. — До встречи, — протянула она, сжимая в руках серую ткань своего платья.       Риель поправил ворот рубашки и даже не соизволил бросить последний взгляд на жаждущую его скорейшего ухода жену, просто громко хлопнув дверью. Он вновь вставил в замочную скважину ключ, пару раз медленно проворачивая тот, опять запирая блондинку в этих ненавистных стенах.       — Неужели, — практически беззвучно проговорила она, боясь того, что мужчина каким-то образом сможет это услышать, а затем прикрыла рот рукой. — Я могу спокойно пойти спать и быть уверенной в том, что он меня не тронет. Две недели никуда не уходил ведь. Это был сущий ад.       Девушка опустилась на корточки, чтобы заглянуть в небольшой пакет, в котором и ютилось её новое, так называемое, платье. Слабо верилось, что этот кусок ткани будет немного похожим на то, что ей в детстве дарила мать, однако это в разы лучше, чем ничего. Будучи ребёнком, Агата всегда носила хоть и далеко не самые дорогие, зато такие красивые и родные вещи, которые ей бережно шила любимая мама.       — Жаль, что её так рано не стало, — она с грустной улыбкой посмотрела на какое-то каштанового цвета платье, вспоминая один из моментов своего детства.       Светловолосая маленькая девочка сидела на каком-то небольшом потрёпанном диванчике и листала в руках найденную на самой дальней полке в шкафу книгу. Она с интересом рассматривала страницы, на которых практически не было никакого текста, только какие-то незнакомые ей рисунки и редкие слова.       — Агата! — крикнула только вбежавшая в комнату ещё совсем молодая девушка, которая строго посмотрела на свою пятилетнюю дочь. — Где ты это нашла? Скорее верни книгу на место, потому что если папа узнает, что ты трогала это без разрешения, то может влететь нам обоим. Ты ведь не хочешь, чтобы мамочка плакала, правда?       — Не хочу! — пролепетала она и невинными большими глазами посмотрела на мать, неохотно протягивая вещицу ей в руки. — Мамочка, а что там нарисовано? Я не видела этого в других книжках. Я вообще раньше не видела рисунки в книжках. Её кто-то испортил? Папа никогда не разрешал мне рисовать в них, хотя я…       — Тише, милая, — улыбаясь, ласково произнесла женщина, убирая красный переплёт на его место. — Эту книгу твой папа купил во время рабочей командировки. Это атлас, а то, что ты назвала рисунками, – карта мира. Видишь, какой он на самом деле огромный? — в глазах маленькой Агаты блеснули искры искреннего счастья. — Жаль, что нам с тобой не суждено выехать за пределы этой страны.       — Я обязательно смогу это сделать и возьму тебя с собой, — гордо произнесла девочка, подскакивая с дивана, и быстро расправила длинную чёрную юбку. — Я люблю тебя, мама!       — И я тебя, Агата, — она опустилась на корточки и раскинула покрытые всё новыми и новыми синяками руки в стороны, приглашая дочь в свои тёплые объятия.       «Какой же я была наивной, — думала девушка, доставая обновку из пакета, и направилась в свою маленькую комнатушку, в которой ей и приходится ютиться изо дня в день. — Невозможно выбраться отсюда, если ты родилась женщиной. Даже мужчины не могут этого сделать, что уж говорить обо мне».       Она встала напротив крупного зеркала, по всей длине которого растягивалась заметная трещина, и приложила платье к худому скрытому за мешковатой одеждой телу. Блондинка радостно улыбнулась, когда заметила симпатичную расклешённую от талии юбку и длинные свободные рукава, вспоминая различных принцесс из сказок, о коих ей часто рассказывала мама перед сном.       Правда, у этих принцесс весь гардероб был забит шикарными платьями, и они могли хоть каждый день надевать что-то новое, а Агате приходится месяцами носить одно и то же старьё, которое вообще не меняется. В этот раз ей хотя бы досталась одежда, что совсем немного, но подчёркивает её тонкую талию, что не могло не радовать.       Она торопливо скинула с себя ненавистную серую ткань и всего на мгновенье глянула на отражение в зеркале, отчего улыбка девушки тут же сошла на нет. На ключице и шее виднелись неприятные засосы и красноватые следы от пальцев Риеля, которые были оставлены всего пару минут назад. Живот был практически полностью покрыт различными ужасающими гематомами, а на изувеченные ноги было даже страшно смотреть.       А ведь раньше она была настоящей красавицей, за которой в других странах бегали бы все парни из окружения, но точно не здесь. Здесь от её красоты осталось одно только название и блёклые воспоминания из прошлого, однако желания думать об этом сейчас не было.       — Немного больно, — прошипела Агата, потуже затягивая поясок на своей талии, отчего синяки начинали неприятно ныть. — Но терпимо. Оно хотя бы не настолько бесформенное, как старое.       Девушка услышала звон часов из соседней комнаты, который обычно означал время ужина, но сегодня она наконец-то осталась одна, поэтому может без зазрения совести наплевать на этот сигнал и пойти… спать?       Наверное, сейчас Агата вряд ли сможет придумать какой-то иной вариант проведения вечера, а сон – вещь очень дорогая, потому что последний раз нормально высыпалась она как раз-таки две недели назад, когда муж так же оставил её в полном одиночестве.       Агата мило улыбнулась той бедной исхудавшей девушке, что смотрела на неё из зеркала, и, даже не сняв новое платье, довольно поплелась в сторону своей одиноко стоящей где-то в уголке комнаты кровати. Она не любила этот жёсткий матрас и не любила это глупое бельё с какими-то незабудками, но зато лишь здесь несчастная супруга могла побыть одна.       Только развязав пояс и повесив его на спинку деревянного стула, блондинка так и легла на чуть смятую простынь, переворачиваясь на бок и морщась от ноющей боли. Она немного сжала подол платьица и медленно сомкнула веки, надеясь как можно скорее погрузиться в сон. Часы показывали всего восемь часов вечера, однако это не мешало ей чувствовать себя настолько уставшей и измотанной.

***

      Казалось бы, всего спустя мгновение она вновь внезапно открывает глаза, но видит почему-то не свою крохотную комнатку, а какое-то ранее незнакомое бескрайнее поле. Это сон? Неужели ей впервые за долгое время что-то снится? Последний раз такое случалось, когда Агате было лет пятнадцать.       Она удивлённо оглянулась по сторонам и радостно улыбнулась, словно вновь стала той маленькой наивной девочкой, какой и была раньше. Последние года четыре блондинка каждую ночь перед глазами видит только чёрный экран и ничего больше, поэтому даже такое незначительное событие не могло её не радовать.       — Как тут красиво, — пробормотала Агата, оглядев какие-то незнакомые ей цветы, которые окружали девушку со всех сторон. — У нас никогда не было так ярко. В Хёртберге вообще обычно всё серое; даже цветы какие-то блёклые.       Девушка сделала несколько небольших шажков вперёд и опустилась на корточки, кончиками пальцев коснувшись мелких лепестков. Она внезапно вспомнила, как читала про некие лютики, которые никогда в жизни ещё не видела, но давно мечтала. Такие маленькие, хрупкие и светлые – чем-то похожи на неё.       — А там что? — блондинка поднялась обратно на ноги, при этом сорвав жёлтый цветок и бережно запустив его в свои волосы. — Какой-то дом? — Агата неосознанно поплелась в сторону этого небольшого, но такого красивого и уютного строения. Почему-то ей хотелось, чтобы именно это место было её настоящим домом.       Она ещё раз оглянулась и не заметила ничего, помимо этого поля красивых лютиков и маленького здания, в котором горел слабый свет. Пожав плечами, девушка неуверенно вытянула руку вперёд и схватилась за аккуратную дверную ручку. К её удивлению, этот дом не был заперт на ключ, и она смогла спокойно пройти внутрь.       Первым же делом взгляд девушки упёрся в маленький потрёпанный диванчик, который будто бы кто-то вырвал из её же воспоминаний, ведь именно на нём Агата раньше любила читать книжки, шить себе немного кривых, но всё равно до жути любимых кукол и слушать различные рассказы матери обо всём на свете.       Потом она уже посмотрела на сидящего там незнакомого ей мужчину. Его выражение лица казалось таким добрым и дружелюбным, что он по какой-то непонятной причине сразу же внушал доверие. Агата заглянула в ясно-голубые глаза незнакомца и вопросительно изогнула бровь, когда тот довольно произнёс:       — О, так сегодня я к тебе попал. Здравствуй, красавица, меня зовут Александр.