Твои обьятия

После битвы за Трост прошло не мало времени, но никто так и не забыл о потерях, которые потерпело королевство, особено потери среди молодых кадетов, яркой краской в памяти Жана впечатался тот самый момент. Момент, когда он осознал, что одной из жертв был Марко. Сам же Жан долгое время не мог смириться с потерей дорогого ему человека, Жан так и он смог отпустить его. Но именно смерть Ботта дала стимул Кирштейну вступить в разведкорпус. И в ночь, когда Жан по какой то причине не может уснуть, он закрывает глаза и вспоминает образ Марко. Он вспоминает того человека, ради которого проходит весь это путь, иногда же Жан заходит слишком далеко давая себе ложные надежды, а потом его посещают ужасные мысли и картинки плывут перед глазами, он часто размышлял о том, что было бы, будь Марко рядом, если бы Жан тогда был там, с ним, смог бы он хоть что-то сделать или стоял как столб, как трус и смотрел на титана пожирающего заживо его друга? Каждый раз эти мысли приводят Жана в страх, каждый раз когда он думает о Марко, он так и не смог отпустить его. И вот веки тяжёлеют, постепенно закрываются глаза, тело расслабилось и кажется парень погрузился в мир грёз. Минута… Затем три, глаза щиплет от ярких лучей солнца, которые так и хотят коснуться лица юноши, Кирштейн окончательно открывает глаза и видит перед собой голубое небо и слепящее солнце, такое зрелище само по себе заставляет снова закрыть глаза. Слишком ярко, так можно ослепнуть, трава такая мягкая, будто лежишь на куриных пёрышка, такая вот ассоциация была у Жана с мягкой травкой. А этот запах…запах лета? Стоп, что, ведь Жан точно помнит, что сейчас февраль месяц, холодный февраль, какое ещё лето слишком рано ведь. Тогда Жан приподнимается и решает взглянуть на обстановку вокруг. Перед его глазами постала красивая картина из ярко жёлтых цветов, если это можно было так назвать, ведь Жан оказался в поле, в поле где росли подсолнухи, такие яркие и красивые, смотря на них у Жана в голове лишь один образ, образ Марко. Ну вот, кажется ещё чуть чуть и он окончательно слетит с катушек, что же с ним происходит, он везде видит подтекст, везде видит Марко. Может парень уже давно поехал кукухой но не хотел признавать этого? — Чёрт бы меня побрал, Кирштейн, совсем уже что ли, — прошипел словно змея которая была готова вот вот напасть на жертву, только Кирштейн не собирался нападать ни на кого, разве что на самого себя из-за злости и обиды на самого себя, что управляла им в последнее время. Легкое прикосновение к плечу и Жан вздрагивает. Тишина и кажется её не собираются нарушать, лишь слышно тихий зов ветра, который так и шептал что-то нехорошее. К горлу Жана подобрала неприятный ком, но парень не успел сказать что-то из того, что так и хотело быть сказанным. Прикосновение… Рука, она куда-то пропала, пропала также неожиданно как и появилась. Жан прикрыл веки сделав глубокий вздох. Лёгкий ветер забрался под рубашку, лёгкий холодок пробежался по груди юноши, в сердце что-то кольнуло. Что бы это могло значить, Жан не понимал. Открыв глаза, он понял, что это не просто ветер, это Марко пытается достучаться до его сознания, такое уже было пару раз, вот снова он явится в сон Жана и будет просить чтобы тот отпустил его уже наконец, но Кирштейн как бы не пытался, он не мог. Сейчас они побудут какое-то время вместе и Марко снова исчезнет, это самая худшая мука для Кирштейна, он не знает, что было бы хуже, что бы в этот момент его ел какой-то титан недоросток или же вот так каждый раз видеть счастливое лицо друга, а потом понимать, что рано или поздно он эту улыбку потеряет. — Здравствуй, Жан, — он стоит, держится, он не хочется поддаваться эмоциям и смотрит в сторону до боли знакомого и прекрасного голоса. Он не хотел видеть его, но не хотел отпускать. Подойдя ближе, Марко поднёс свою ладонь к лицу Жана, но парень перехватывает холодную ладонь друга держа её в своей большой руке, Марко лишь улыбается своей лучезарной улыбкой, той улыбкой, которую полюбил в нём Жан с первого дня их знакомства , но каждый раз он боится что-то сказать, он боиться повернутся к другу, боиться… — Жан… — начинает разговор Марко, а Жан лишь сильнее сжимает ладонь друга. Он не хочет слышать его слов ибо уже знает чем закончится фильм. Жан молчит, ему так хочется начать разговор, но он не может себе этого позволить — Эй, Жан, — снова в сердце Жана кольнуло, сложно сказать это что-то приятное или до сметри ужасное чувство… А Ботт улыбался будто так и нужно было, — посмотри на меня, Жан «Что же это, ещё одно издевательство со стороны судьбы, может это моё подсознание играет со мной? Почему? Почему так больно?» Марко попытался высвободить свою ладонь из объятий руки друга, он сделал это медленно, не резко, словно боялся спугнуть, для него это что-то значило? Жан почувствовал холод, снова подул ветер, но он был не холодным, а тёплым и приятным, связан ли он с присутствием Марко? Жан то знает, что в последнее время силы природы не особо то и поощряют парнишку, каждый раз ветер сносил его с ног, пробираясь сквозь одежду, доставляя дискомфорт. Через мгновение перед лицом Жана появляется образ Марко, его личико обсыпано поцелуями солнца стоит прямо перед ним. Это точно сон? Может Жан умер, а Марко встречает его, они отправятся в свой рай и снова будут вместе как в старые добрые дни. Но нет, это лишь сон, да…по-другому быть и не может.Улыбка Марко сходит с его лица и Жан впервые видит как его брови сомкнулись. «Он злится или хмурится?», — думает про себя Жан, всё ещё не в силах что либо сказать. Марко всё так же внимательно изучает лицо друга — Жан, скажи мне, что тебя гложет. Я хочу поговорить об этом, — Марко делает шаг вперёд, ещё один и они стоят почти соприкоснувшись лбами. Марко всё так же внимательно изучает лицо Жана после чего Жан чувствует холодные ладони на своих щеках, а затем теплоё дыхание у его шеи, — пожалуйста, Жан Кирштейн сглатывает весь тот ком, что подступил к его горлу всё это время, он снова вздыхает. Теплый вздох обжигает кожу Марко от чего тот немного смущается, но Жан этого не видит — Марко, я… Прости, — Жан со всех сил притягивает тело друга и берёт охапкой в свои обьяти, — Прости, прости… Марко, я должен был быть рядом должен был… Почему? Почему ты тогда оказался так далеко от меня, мы же всегда вместе были, Марко, — Жан наконец-то выпустил свои эмоции наружу, он смог сделать это, с каждым словом… С каждой сказаной ему буквой он притягивал Марко ещё ближе к себе, настолько близко, насколько это было возможно.Он не хотел его отпускать, он не желал этого, сейчас он не мог упустить шанса побыть с ним пусть это и просто сон, но Жан хочет стоять здесь и сейчас, в объятиях дорогого человека. Он не намерен так просто отпустить его. Марко обнимает Жана в ответ уткнувшись в его плечо, казалось, что это успокаивало — Не стоит Жан, ты не мог знать наверняка, что это случится именно в тот момент, никто не мог этого предугадать, пожалуйста, не вини себя в этом, — он совсем рядом, его дыхание такое тёплое, мысли о том, что он рядом успокаивают. Марко чуть отстраняется от Жана, но Кирштейн этого не хочет — Марко, пожалуйста, ничего не говори и не смей никуда уходить, я тебя прошу, — Жан лишь сильнее прижал Ботта к себе. Марко не сопротивлялся, он прижался к другу они простояли в обнимку долгое время, если здесь вообще оно есть, но им было комфортно вместе, они были друг у друга. Жану уже было всё равно на то что сон это или же бред собственного разума. Марко был таким тёплым, в принципе для Кирштайна это не удивительно, даже после своей смерти он дарит Жану то тепло что и раньше, пусть и через сны, но не на долгий срок это действительно действовало. Но так дальше продолжаться не могло — Жан, знаешь, — ну вот, тишину разрушил Марко, ну что же этот кадет не может помолчать, — я жалею только об одном, что не смог сделать этого, когда был при жизни, — после этих слов, Марко снова отстранился от друга, но… Друга ли? Эти глубокие карие глаза, они смотрели в душу, были такими наивными. Секунда… Две. Лёгкое касание губ, Жан чувствует тёплые губы на своих, губы вкуса мёда и шоколада, эти тёплые губы они принадлежат черноволосому пареньку, самому близкому человеку Жана. Но Кирштейн не мог не ответить, не оттолкнуть друга… Друга ли? Тёплые губы вмиг стали холоднее, Марко начал отстраняться, а Жан стоял и всё так же смотрел на эти глаза шоколадного цвета — Пусть я и не сделал этого раньше, но теперь я то знаю, ты отпустишь меня. Увидимся по ту сторону стен, прощай, Жан, — большие с детской наивностью глаза в последний раз посмотрели в удивлённого парнишку Веки напряглись… губы разомкнулись — Марко…? , — имя дорогого человека, единственное, что слетело с губ юноши перед тем как одинокая слеза проделала влажную дорожку на правой щеке