пустое сердце бьется ровно,

камилла осталась одна. вновь и опять. ступням нестерпимо холодно, но она и не думает уходить, впиваясь бледными пальцами до пятнистой белизны костяшек в перила балкона, выискивая что-то в раззявленных окнах дома напротив. пепел с затухшей сигареты уносит северный ветер – такой же сквозняк, ненастный, воющий и прескверный гуляет у неё под рёбрами и в пустынной черепушке. некогда цветущей элладе, медово-пряном раю, а теперь окаменелом кладбище несбывшихся мечт и забытых ожиданий; там же рикошетом носятся глухие свинцовые мысли. отрывки, воспоминания, разговоры и взгляды, касания, моменты, фразы и картинки. голова начинает болеть. камилла устремляет потерянный опостылый взгляд (он похож на лёд, такой же жгуче-хладный и бледно-синюшный) к чёрным небесам (бархат, аконит, смоляные кудри ричарда и кружевные манжеты фрэнсисовых сорочек). там россыпью точек нестройно мигают звёзды (щербинки меж зубов банни, едва заметные веснушки на скулах чарльза, всполохи и погашенный свет в ванной), тепло устроившись у ног бога. камилле нравится думать, что Бог - дедушка с ватной бородой и глазами джулиана - заботится о ней. следит добрым хрустальным взором из-за облаков, целует на ночь ситцем занавески окна у ее кровати, подсовывает горести из большой любви и зажигает по утрам солнце только для неё. и для генри. да, точно, для генри, чтобы в аду было не слишком темно читать, ведь бог заботится о камилле, а та заботится о генри. о его нетленном образке, бестелесном призраке его голоса по ночам и теням в углах, принимающих форму его грозной фигуры. камилла ёжится, обнимая себя за плечи и роняя окурок в бездну до земли (шальной ветер занес его в чужое окно-раззявленный рот), когда в гостиной за её спиной звонит телефон. спешно подходит, шлепая босыми ногами по скрипучему паркету, путается в проводе и наконец, кашляя, бросает потёртое, словно любимая книжка, зачитанная до дыр и заученных абзацев, "алло?". на том конце долго молчат, прежде чем знакомый голос раздаётся полузабытой колыбельной из сахарно-мрачной поры влюбленностей и убийств друзей: "тут слишком темно, попроси Бога зажечь нам солнце".