Возвышается где-то гранитная глыба Посреди цепи горной и голой степи. Это место гнило, как тюремная дыба, Лишь вьются там девы мечты о любви. Короля толстые камни годами прячут от солнца, Помутнённый рассудок давно уж света не видел. Сын его, юный Теодред, в последний раз дерётся, А Грима Гнилоуст слёзы девы утром приметил. Он алчно хватает правленья бразды, Самостоятельно верша приговор. Скоро вцепится Грима в другие узды И полетит в ужасе на коне, будто вор. Да, скоро пробудится древняя сила, Сбросит измученный оковы король, Гэндальф явится, чтобы Сарумана убило Предательство ближнего — нужная роль. Но плачет в страхе белокурая дева: Никто не несётся на конях во дворец. Голая степь пустынна — ни древа… Вот вдали пыль заклубилась! И наконец, Вестники-всадники мчатся, Галопом спеша ко дворцу. Приходит пора собираться, Оставить родной дом бойцу. Покинули люди места родовые, С собой взяв лишь страх да оружие, Сгущается мрак, и помыслы злые Жёстко срывают броню равнодушия. Дева уходит с правителем в горы, Северный странник следует с ними. Несколько дней вместе с ним и разговоры Значат больше всей жизни с другими.
***
Гнетущая темень опускает глухие портьеры. Луна тает и исчезает, и с нею надежда. Люди в строю, лица напряженные серы, А внизу отряды орков — море безбрежное. Крепостные стены не скроют от мыслей, Тяжёлые тучи вдавливают безжалостно в них: «Признаться всем: я был неправ — честней, Но как сказать им, что шансов нет никаких?..» Горько подходят к концу сумерки мира сего, Чёрная ночь в немом ожидании замерла у ворот. Может проступят сквозь тьму дня лучи нового, Когда туман, ветром гонимый, уйдёт и спадёт?.. На землю слетает королевское знамя, Безнадёжность и смерть неся за собой. Победу иль погибель в сражение время Раздаст в согласье с холодной судьбой.