Всегда есть одно "но"

Погода шепчет. Так же обычно говорят, верно? Хотя, когда дождь льёт, не переставая, уже третьи сутки, стоит задуматься, что погода уже не шепчет, а прям-таки истошно кричит, оповещая, о своём состоянии. Но многие люди об этом даже не задумываются. Наверное, потому что у них голова забита совершенно другим. Да, и скорее всего, это правильно. Каждый человек думает о своих проблемах. Это вполне можно понять. Так заведено. Так привычно. Правильно. Вот только не всегда то, что мы считаем правильным, таковым является. Мы придумали себе какие-то странные понятия, которым упрямо стараемся следовать. Некоторые даже не задумываются о том, откуда они взялись эти устои и принципы. Они просто следуют им, подобно слепым котятам. Для них это уже привычно. На уровне инстинктов. Но на самом деле, принцип «думай в первую очередь о себе» — навязан нам обществом, но никак не природой. Природа, между прочим, думает не только о себе, но и о нас тоже. Просто мы этого в упор не замечаем. Поэтому иногда природа не выдерживает и начинает плакать. Громко и навзрыд, да так, чтобы её наконец-таки заметили, обратили внимание, подумали о ней. Она очень хочет, чтобы её пожалели, заметили то, как она старается нам угодить, но люди, слыша её плач, лишь оскорбляют погоду, называя «плохой» и «неблагоприятной». Хотя, пожалуй, на моём опыте найдётся человек, который не осуждает природу за её плохое настроение. Наоборот, он хорошо понимает её, чувствует, что ей плохо и проводит с ней, как можно больше времени. Уж его-то у этого человека определённо в избытке. Можно было бы даже сказать, что он может позволить себе потратить его впустую. Хотя, в общем-то по-другому он не умеет его тратить. Вообще, понятие «впустую» — относительно. Для каждого оно имеет своё значение. Для кого-то даже работа может являться пустой тратой времени. А для другого кого-то обычная прогулка по парку может показаться просто потраченным временем. Тем более, во время дождя. Мало того, что время потратишь впустую, так ещё и есть риск заработать простуду или того хуже — воспаление лёгких. Но Бенни это сейчас совершенно не заботит. Ему совершенно плевать, что идёт дождь и дует ледяной ветер. Ему плевать, что его одежда мокнет всё больше с каждой массивной каплей, падающей на плечи. Плевать, что денег почти нет, так что лечить воспаление лёгких он будет просто не в состоянии. Сейчас мало что имеет значение. И Уотс готов часами бродить по улицам, не обращая внимание на дождь, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру с голыми и холодными стенами. Ему не хочется чувствовать этот едкий запах одиночества, тоски и шахмат. Он стал уже даже более чем родным. Он приелся. Присосался. Приклеился клеймом и напрочь отказался уходить. Порой он слишком надоедлив. Слишком навязчив и нетактичен. А ещё он сводит с ума. Так медленно, что сначала ты даже не замечаешь этого, но через время осознаёшь, что он является неотъемлемой частью твоей жизни. Самый ненужной неотъемлемой частью, от которой ты всеми силами пытаешься избавиться. Но самому тебе это никогда не удастся. От этого запаха может избавить только человек. Причём не просто человек, а человек, который является незаменимой частью вашей жизни и которого, по воле случая, вытянули из неё. Да, такой человек у Бенни имеется. А главное, от него пахнет также. Одиночеством. Это, пожалуй, самая яркая составляющая её запаха. Выделяющаяся на фоне других. Но, с другой стороны, не многие могут уловить его. Только те, для кого этот запах стал родным, могут его распознать. Другие же считают, что он — всего лишь последствие сборов впопыхах и безалаберного отношения к себе. Но они чертовски не правы. Они не смотрят вглубь. Не смотрят в душу. Хотя, наверное, это хорошо. Такие люди не заслуживают того, чтобы узнать человека. Они способны лишь осуждать. Идя по улицам, Бенджамин всё больше углубляется в воспоминания и мысленно ругает себя за то, что снова дал им овладеть своим сознанием. Он снова представляет азартный блеск в шоколадных глазах своей вечной соперницы. Вспоминает энтузиазм, с каким она ставила ему мат за матом. Как она ругалась, когда не могла предугадать его действия и, как победно складывала руки под подбородком, показывая, что у Бенни нет не единого шанса победить её и в этой партии. Как пила кофе литрами и заливисто смеялась над странно-заумными шутками, которые никто не понимал, кроме неё самой. Как расчёсывала непослушные рыжие волосы каждое утро, стоя перед зеркалом импровизированной ванны и подпевая очередной песни «Битлз». Она стала самой необычной частью его мира. Ворвалась в его жизнь ураганом и заверещала на своём непонятном никому языке, который Бенни пришлось выучить, чтобы хоть как-то взаимодействовать с ней. И всё бы хорошо, да вот только сложно теперь обратно перестраиваться. Сложно убрать из головы её образ и забыть этот странный язык. Сложно каждый раз, заходя в квартиру, чувствовать едкий запах сигарет, которые она постоянно курила. Этот запах также стал неотъемлемой частью квартирки. Он въелся в грязные потёртые стены, упрямо не желая выветриваться. Да, наверное, даже если бы его не было, пустующая квартира всё равно бы всем своим видом напоминала ему о Бет. — Чёрт! — Бенни спотыкается об непонятно откуда взявшийся камень и чуть не падает лицом в серый асфальт. Но каким-то чудом всё же удерживается на ногах. Это немного возвращает его в реальность, будто давая понять, что на сегодня с него уже хватит воспоминаний. Дождь льёт всё сильнее. Сама природа кричит прямым текстом о том, что пора бы уже вернуться домой. И Бенни сдаётся. Сильнее кутается в холодное пальто и поворачивает в сторону своего убежища. Насквозь промокший и измотанный после городского турнира — с которого он, собственно, и шёл — он заваливается в квартиру и, не снимая мокрой одежды, падает на диван. Вокруг хаос. Будто цунами прошёлся. Вещи в перемешку с шахматными фигурами и книгами валяются на полу. В раковине гора грязной посуды. А спальня… Про ту даже говорить не хочется. Хотя, знаете, о каком порядке может идти речь, если в голове всё вверх дном? Что в голове, то и снаружи. Не так ли? Да, и нету смысла наводить порядок. Зачем? Это не имеет совершенно никакого смысла. Никому всё равно нет дела до того, что творится в маленькой квартирке этого странноватого шахматиста. Что уж там говорить о его душе. Бенни, в общем-то плевать на то, что о нем думают другие, но иногда хочется тешить себя надеждой, что кому-то в этом жестоком и беспощадном мире не всё равно. Что кто-то хотя бы изредка думает о нём. Теряется в нём. В воспоминаниях. Также, как теряется он в своих. Но это лишь пустые надежды. Через пару минут бездумного смотрения в стену Уотс всё же заставляет себя встать, скинуть мокрую одежду и надеть что-то более сухое и не липнущее к коже. В квартире холодно, но он упрямо продолжает ходить босиком, потому что… потому что Бет всегда мёрзла, и он отдавал ей свои тапочки, а сам вынужденно ходил босиком. Но теперь её нет. А он всё равно продолжает ходить без тапочек. Вы скажете глупо. А я… а я, пожалуй, с вами соглашусь. Потому что вы правы. С его стороны глупо надеяться, что она вернётся. Глупо думать, что всё будет, как прежде. Она ушла. Оттолкнула его от себя и даже не сказала «Адьос» на прощание. Представляете?! А этот дурак всё надеется, что она вернётся. Не вернётся. Максимум, обыграет его в ещё нескольких партиях, опозорив в глазах миллионов людей, и свалит, помахав на на прощание своей тоненькой ручкой с длинными, изящными пальчиками и, как всегда, не сказав ни слова. Вот так. В этом она вся. Вся Бет Хармон. Бенни самому тяжело от этих мыслей, но он просто не может от них избавиться. Он раз за разом перемещается в воспоминания увязает в них всё глубже и глубже. Вспоминает импровизированную партию в машине по дороге в Нью-Йорк. Вспоминает, как она приехала сюда. Как морщила носик, впервые зайдя в эту квартиру. Как тщетно пыталась поддерживать здесь чистоту и порядок, но потом сама же срывалась и оставляла на полу бычки от сигарет. Такая странная, смешная, взбалмошная, непредсказуемая… но успевшая стать такой родной за недолгое время. Бенни вспоминает, как накручивал на палец прядку её рыжих волос, а она ворчала, что они ужасно путаются, но не сопротивлялась, а лишь продолжала читать вслух очередную стратегию выигрыша в одной из зачитанных до дыр книг. Вот такой тихой и размеренной была их жизнь, пока Бет не уехала, оставив после себя лишь воспоминания, похожие на горстку пепла. А потом ещё и этот звонок, который совершенно выбил Бенни из колеи. И знаете, пожалуй, он рад, что не сорвался тогда и не кинулся следом за ней в Москву. Хотя, поверьте, хотелось безумно. Но с другой стороны… может быть всё было бы иначе? Нет. Всё определённо было бы иначе, но не факт, что это было бы хорошее «иначе». Оно могло бы причинить ещё больше боли, но… всегда есть «но», которое заставляет нас думать о том, что мы что-то сделали неправильно и могло быть и лучше. Именно это коварное «но» сейчас и заставляет Бенни мучить себя воспоминаниями. Именно оно заставляет его взять телефон и набрать её номер… и в то же время именно оно говорит остановиться и не совершать ошибок. Оно заставляет его искать в толпе её силуэт, каждый раз напоминая о том, что она никогда уже не вернётся.