Memories

Порко ненавидел судна. Его вечно укачивало, рвало, оттого он ворчал больше обычного и огрызался, когда ему предлагали таблетки. Совсем не помогают, говорил он. – Может помогут в этот раз, – возразила Пик, но парень только покачал головой. Упрямец. – Мне просто нужно попробовать отвлечься, – вяло бросил он. – Ты просто себя накручиваешь, – сказала девушка, – Это вроде как заложено на психологическом уровне. Ты настраиваешь себя на то, что тебя будет тошнить – и тебя тошнит. – Я не думаю, что это работает именно так. – Вот если бы ты ступил на судно с мыслями «Мне не будет плохо», возможно все было бы отлично. Порко лишь фыркнул. Он лежал на одной из коек. Лицо было бледное, к тому же блестело от пота из-за жары, на которую многие жаловались. Но Пик мало ощущала это. Настоящий зной и духота были, когда она находилась внутри титана: она вдыхала спертый воздух и обжигалась собственным дыханьем. Пик съежилась от воспоминаний. Скоро придется снова оказаться там. – Ты чего? – Порко нахмурился. Оглядел подругу. – Вспомнила, каково внутри титана, – честно ответила она. У нее не было секретов от него. Никогда. Порко только кивнул. Понимал прекрасно. – Как думаешь, сколько по времени займет эта миссия? – спросила Пик. Для Порко это была первая миссия на Парадиз. Для Пик – вторая. И пусть это было почти четыре года назад, она до сих пор вспоминает те дни с содроганием. Тогда она находилась в облике титана рекордное для себя количество времени. Почти три месяца. – Я бы хотел сказать, что есть шанс сделать все по-быстрому, – Порко прикрыл глаза, – Но мы пытаемся достать Прародителя вот уже несколько лет. Это будет непросто. Пик только кивнула. И то верно. Тяжело, почти невыполнимо. Но им четко дали указания: без Прародителя даже не возвращаться. – Мне осталось три года, – внезапно поделилась Пик. Только вчера она осознала, что со дня, когда она получила титана, прошло ровно десять лет, – Хватит нам на задание? Порко ответил не сразу. Он открыл глаза и посмотрел на девушку. Выражение его лица было всегда легко прочесть, он никогда не скрывал настоящих эмоций. На лице удивление. – Три года? – голос прозвучал приглушенно. Пик только кивнула. Она уже давно смирилась с этим. Поэтому невозмутимо продолжила: – Прошлый носитель моего титана, завел ребенка, когда ему осталось три года. Как думаешь, может мне тоже оставить после себя пухляша? – Что? – только и смог выдавить Порко. – Ну, выносить ребенка. Он будет памятью обо мне. После моей смерти, папа останется совсем один, а тут… появится хоть какой-то смысл. – Не могу поверить, что ты говоришь об этом так легко… – А почему это должно быть тяжело? – Пик пожала плечами и устало вздохнула, – Так и знала, что ты не поймешь. Наступила тишина. – Извини, – подал голос Порко, – Просто я даже позабыл про эти… года. – Все хорошо, – девушка смягчилась. Она не умела злиться на него, – Поначалу действительно не замечаешь. Первые пять лет я совсем об этом не думала. – Мне осталось девять. – Целая жизнь,– улыбнулась Пик. Порко молчал. Взгляд направлен в потолок. Видать, действительно никогда не раздумывал об этом. – А ты бы оставил за собой ребенка? – Зачем? – Для родителей, например, – Пик понизила голос, – Они и так потеряли старшего, после тебя им станет еще тяжелее. К тому же, если встретишь девушку, которая тебя очень полюбит… – Плевать, – перебил ее Порко, – Это сделает только хуже. – Ты не знаешь, наверняка. – Я знаю только то, что вряд ли у меня появиться кто-то, кто захочет выносить моего ребенка. – Я бы выносила, – Пик попыталась придать голосу непринужденность, но внутри вся сжалась и задержала дыхание, ожидая реакции парня. На этот раз его выражение лица было сложно прочесть. Порко взял девушку за руку и потянул к себе. Она легла рядом. Прижалась. Руки парня начали поглаживать за волосы, теребить пряди. Тихий голос Порко раздался у самого уха: – Нам не позволят. Пик не ответила. – Ты все еще ценный воин, носитель силы титана, – продолжил Порко шептать, – Они не дадут тебе отсрочку. К тому же, неизвестно, что может с тобой случиться, если ты забеременеешь. Что будет на родах? Это совсем не изучено. Внутри все перевернулось. Он был прав. Пик сглотнула и спросила: – Если бы мы не были воинами, ты бы завел со мной семью? Порко на мгновение замер, а потом произнес: – Думаю, да. Сердце радостно забилось и Пик прикрыла глаза, пытаясь насладиться этим моментом. Запомнить этот миг. Пронеслась мысль бросить все, наплевать на задание, сбежать с Порко прочь от Парадиза и Марлии. Но их будут преследовать. У них не получится… Пик уткнулась ему в плечо. – Я разрушу всю романтику, – выдохнул Порко. Он попытался встать, – Но меня сейчас вырвет. Пик отстранилась. – Выпей таблетки. – Нет. Девушка закатила глаза. – Обещай тогда, что, когда мы поплывем обратно, попробуешь психологическое убеждение. – Боже, не начинай,– простонал он, – Мне и так плохо. – Покко… – Ладно, – кивнул он, смягчившись. Но Порко так и не поборол морскую болезнь. Он не дожил. Пик снова на корабле. Снова на пути в Парадиз, только вот уже не ради Прародителя. Совсем не для этого. Война ведь позади уже как три года. К сегодняшнему дню она должна была быть уже съедена другим воином Марлии, который унаследовал бы ее силу титана. Но титанов больше нет, а у Пик появилось будущее. Жаль в нем так и не оказалось Порко. Пик вздрогнула от резкого шороха. Было ранее утро. Она всегда выходила к носу корабля, чтобы встретить рассвет, поэтому никого здесь не ждала. Из палубы вышел мужской силуэт. – Жан? – Пик удивилась. Тот обычно дрых до полудня. – Доброе утро, – ответил он. Подошел ближе и встал рядом, – Что делаем? – Ничего особенного, – сказала она, оглядывая парня. Выглядел он как-то иначе, но Пик не могла понять, что именно бросалось в глаза, – А ты? Жан пожал плечами и облокотился о перила. Он был высоким. Выше ее чуть ли не на полторы головы, поэтому он чуть наклонился, прежде чем ответить: – Захотелось встать пораньше. – Просто так? – Просто так. Пик хмыкнула. Она сомневалась в этом. Мгновение спустя она охнула, осознав, что таки поменялось в Жане: – Ты уложил волосы! Жан смутился. – Да. И что? Пик замерла. Так же волосы укладывал и Порко. Зализывал пряди назад, выливая на голову пол банки и благоухал потом весь день гелем. Прихорашивался перед каждым зеркалом, которое попадалось на пути и ворчал, если Пик случайно, но чаще всего специально, запускала пальцы и взъерошивала липкую шевелюру. – Вышло не очень, да? – буркнул Жан и запустил пятерню, – Мне казалось, наоборот. – Просто ты напомнил мне… близкого человека, – Пик опустила взгляд, – Он постоянно укладывал волосы таким образом. – А-ах, – Жан вдруг посерьезнел, – Извини. – Почему ты извиняешься? – удивленно спросила Пик. Она обернулась на него. Присущая ему самоуверенность напрочь спала, перед ней стоял самый обычный парень. Смущенный. Будто провинившийся подросток. – Я потеребил старые раны, – сказал Жан. – Ты ведь не знал. Он пожал плечами. На несколько минут воцарилось молчание, но совсем не неловкое. Напротив. – Получилось неплохо, – наконец подала голос Пик. – Правда? – Жан покраснел. Пригладил волосы. – Ради кого стараешься? – усмешка тронула губы девушки. Поначалу он растерялся. Пик и не думала, что парень может быть таким неловким и взволнованным, но вот он предстал перед ней в новом амплуа. И таким Жан казался ей настоящим. – Не уж что для школьниц Парадиза? – продолжила Пик, – Сойдешь с парома весь такой в костюме с укладкой и повалишь всех девчонок на колени. – Хватит, – глухо бросил Жан, – Это я не для них уложил. Он оглянул Пик, смутился еще больше и отвернулся. И девушка вдруг сама покраснела, прочитав в его быстром взгляде намек, правду, почему тот вдруг проснулся таким ранним днем, уложил волосы и пришел. Пик неуверенно шагнула, вставая ближе к парню и легонько взяла его за руку. Мягко улыбнулась, уже без всякой насмешки и издевки. Сказала: – Я пошутила. Мне правда нравится. Жан кивнул. Улыбнулся и сжал ее руку в ответ. И девушка вдруг почувствовала того, что не чувствовала последние три года. Спокойствие. Рядом с ним было мирно. На душе ничего не бушевало, воспоминания не резали сердце, хотелось просто шутить над Жаном и смотреть, как тот смущается. Пик опустила голову на его плечо. Смотрела вперед на рассвет, чувствуя на себе взгляд светло-карих глаз и неимоверную безмятежность.