Sedative

Ирука осторожно потянулся в спине, расправляя плечи, а потом медленно выдохнул. Притупленная ноющая боль отзывалась где-то за диафрагмой. Ирука привык. Очнувшись в больнице после той безумной ночи, когда Наруто обрел надежду и не стал нукенином, а Ирука потерял единственного друга, он первым делом попытался встать с койки и охнул от пронзившей все его тело боли. Ее очаг был где-то сзади, пульсировал из середины спины, прямо там, куда угодил брошенный заботливой рукой Мизуки огромный сюрикен. Ирука в панике попытался пошевелить ногами и с нескрываемым облегчением выдохнул, когда понял, что чувствует свои нижние конечности. Позже он узнал, что попади Мизуки ниже, то перебил бы ему позвонки, и ходить Ирука после уж точно бы не смог. Он провалялся в больнице еще с неделю, выписался из нее, походил немного на работу, и вернулся обратно, когда уже не смог терпеть боли в спине. Хотя поначалу ему казалось, что все нормально, однако однажды утром ему оказалось трудно сделать даже глубокий вздох без боли в спине. Он не мог нормально наклоняться, двигать руками, ногами, бегать, ходить, сидеть, не говоря уже о тренировках. Его еще раз осмотрели, просветили рентгеном, покивали головой и вынесли вердикт — нарушения межпозвоночных дисков вследствие травмы позвоночника. Было еще много каких-то страшных слов, но Ируке откровенно говоря было не до них. Ему достаточно было осознания того, что его жизнь теперь не будет такой, как раньше. И прежде всего он испугался, что его могут списать, как не годного к военной службе. И его жизнь, как шиноби, закончится. Начавшего тонуть в панике Ируку успокоили, сказав, что никто его ранга лишать не собирается, хотя, конечно, для него теперь есть ограничения, например, выполнение особо сложных миссий и тяжелых физических нагрузок. Однако, если он будет соблюдать лечение, то сможет продолжать служить в ранге чунина как прежде. Штабную должность он сохранит, как и должность учителя Академии. Ирука успокоился — все равно он не так часто выполнял миссии за пределами деревни. Однако ему сказали, что интенсивные тренировки могут усугубить дистрофические процессы разрушения межпозвоночных дисков, поэтому ему стоит тщательнее подбирать себе упражнения и не нагружать свой организм. Ирука вздохнул, но пообещал не гробить себя на тренировочном полигоне, делать лечебную гимнастику и пить лекарства. Жизнь потекла своим чередом. Периодически, конечно, Ирука хватался за спину, — иногда прихватывало так, что он едва мог сползти с кровати за таблетками. Обезболивающее помогало, но не особо. Когда было совсем невыносимо, он ходил ставить уколы — втыкали их ему прямо в спину, вдоль позвоночника, те еще ощущения. И каждый раз ему говорили, что он идиот и что он обязан соблюдать гигиену осанки и количество часов, проведенных за рабочим столом в штабе. Когда пригрозили написать ему страшную бумажку, при наличии которой его запросто могли списать с должности штабного, Ирука клятвенно пообещал не пересиживать с отчетами и домашними работами учеников. Выполнить это оказалось труднее, чем сказать, но Ирука старался и делал над собой усилия, подавляя свой нездоровой трудоголизм, влияющий на его здоровье столь же пагубно, сколь миссии А-S ранга. Одной из причин его рьяного трудоголизма и наличие двух работ было то, что Ируке просто нечем было заняться в свободное время. Может, таким образом он бежал от самого себя. У Ируки не было близких друзей — больше не было, а по вечерам его ждала лишь пустая квартирка и холодный ужин в холодильнике, заранее приготовленный вчерашним днем. В общем, оказалось, что лежать в горизонтальном положении и при этом не спать ужасно скучно, книги Ирука не особо любил читать, а телевизора у него отродясь не было. Сидеть долго было категорически нельзя, да и спина ныла сама по себе. Тогда Ирука ходил гулять — наматывал по деревне пару кругов, бродил по улочкам, захаживал на рынок, а потом — вокруг стен, если дежурили Изумо с Котетсу. Забирался в лес, провожал горящий закат, а после возвращался домой в сумерках. Пару раз на одной из таких прогулок он встречал Майто Гая — точнее, тот проносился мимо него зеленым ураганом. Так было, когда Гай был один — всем было известно, как тот серьезно относится к тренировкам, но иногда с ним был Хатаке Какаши. Тогда Ируке удавалось видеть редкую картину — издающего звуки Какаши Шарингана и более менее спокойного Зелёного зверя Конохи. Двое прославленных шиноби обычно неспешно прогуливались, и из диалога, точнее, монолога со стороны Гая, Ирука слышал что-то о силе юности, вечном соперничестве, иногда что-то о прошедших миссиях и последних новостях. Гай с первого же пересечения с Ирукой стал всегда приветливо здороваться с ним. Гай начинал махать ему, как только завидит — с метров ста, наверное. Первое время Ирука испытывал желание куда-то убежать до того, как пересечется с Гаем, но, к сожалению, он был уже не так быстр, а чакры после работы едва хватало на то, чтобы поддерживать себя на ногах, не говоря уже о хенге или о дзюцу мгновенного перемещения. Нет, Гай был хорошим парнем. Ирука никогда не встречал ещё таких людей, кроме, может быть, Наруто, — буквально светящихся изнутри, полных сил и энергии, бурлящей радости и открытости к жизни. Но иногда этого было так много, что буквально душило Ируку, как и крепкие объятия Гая. Тот почему-то решил, что Ирука тоже серьёзно относится к силе юности и испытывает себя на прочность ежедневными тренировками вдоль Конохи, и даже как-то раз предложил ему вместе пробежать двести кругов вокруг деревни, так, для разминочки. Ирука вздрогнул и поспешил объяснить ему, что занимается лечением, но Гай все равно записал его в ряды своих друзей. — Сила Юности излечит тебя, мой друг! — хлопал он его по многострадальной спине, и Ирука с трудом удерживал себя на ногах, испытывая вспыхивающую тупую боль, отдающую в левую руку. Какаши же молчал большую часть времени и только смотрел на Ируку своим единственным видимым глазом. При последующих встречах Какаши вроде как даже улыбался ему, вскидывая руку в жесте приветствия. Поначалу Ируке было неловко рядом с ним, хотя, что странно, рядом с Гаем он не испытывал такого чувства. Однако вскоре Ирука привык к Какаши. Этому поспособствовала скорее та гамма чувств, которая возникает у всех рядом с Майто Гаем — растерянность, шок, принятие, восхищение, терпение. Это молчаливое согласие объединяло, казалось, двух совсем разных людей — чунина с больной спиной и одноглазого джонина в маске. Настолько была сильна сила юности Гая. Пересекался Ирука с этим двумя не так часто. Однако в деревне стояло на удивление мирное время, и миссий было не так много, поэтому в основном шиноби находились в деревне. В компании было не так скучно гулять, и часто они так и шли компанией втроем. Однажды Гай при встрече привычно стиснул Ируку в своих объятиях, восхищаясь его мужеством и силой воли в борьбе с недугом. Ирука привычно поблагодарил его, встречаясь с немного даже сочувствующим взглядом Какаши, стоящего чуть позади Гая. Ирука неловко улыбнулся ему, слегка покачав головой, он был рад Гаю не меньше, чем сам Гай, и уж точно не злился на него. Когда же тот отпустил его, Ирука сделал пару шагов, а потом охнул и стал оседать на землю. Упасть ему не дали, подставив крепкое, теплое плечо. — Какаши-сан, — только и успел выдохнуть Ирука, невольно повиснув на живом костыле. — Ирука-сенсей, давайте я провожу вас домой, кажется, вам нехорошо, — сказал Какаши, поглядывая в сторону Гая, у которого на лице были вселенская скорбь и вина. — Ирука-сенсей! Умоляю, простите меня! Это я виноват! — Гай бухнулся на колени перед Ирукой, который, кряхтя, медленно пытался встать с помощью Какаши. Однако, увидев скрючившегося на земле в приступе раскаяния Зеленого Зверя Конохи, у Ируки опять подкосились ноги и он упал на колени рядом с бормочущим что-то Гаем, пытаясь того успокоить. — Все хорошо, Гай-сан! Прошу, встаньте, пожалуйста, — растерянно просил его Ирука, пытаясь за руку поднять Гая с земли, при этом будучи не в состоянии встать хотя бы самостоятельно. Какаши наконец надоел весь этот цирк и он за шкирку поднял обоих шиноби с земли. Он отряхнул Гая и сказал, что только тысяча кругов вокруг деревни могут загладить вину перед Ирукой-сенсеем. Гай встрепенулся, благодарственно обнял Какаши, а затем кинулся было опять обнимать Ируку с извинениями, но Какаши вовремя встал между ними. Гай еще раз пылко извинился и с топотом, от которого в дрожь бросало не только землю, бросился наматывать круги раскаяния. — Вы слишком жестоки с ним, Какаши-сан, — сказал Ирука, смотря на стремительно удаляющуюся зеленую точку и медленно оседающие облака пыли. — Отнюдь, я милосерден. Я дал ему шанс на искупление вины перед вами, и, поверьте, это единственно верный способ для Гай-сана. Впрочем, как ваша спина? Вы что-то совсем неважно себя чувствуете, Ирука-сенсей, — Какаши все еще придерживал его за плечо и обеспокоенно заглядывал ему в глаза. — Все нормально, — неловко улыбнулся Ирука, — просто спину что-то прихватило, вот… Вы не беспокойтесь, я дальше сам, — он отодвинулся от Какаши, но тот так и продолжал придерживать его за плечо. — Давайте я провожу вас до дома на всякий случай, — все же настоял Какаши и перехватил Ируку поудобнее, закидывая его руку к себе на шею, словно тяжело раненого. Так они и потопали по улочкам Конохи, неспеша, пока теплое охристое солнце садилось за горизонт. Ирука чувствовал себя немного неловко главным образом от такой близости Какаши. Он мог даже слышать его запах, а пахло от него спокойствием, дорожной пылью и почему-то собачьей шерстью. Ирука не знал, что Какаши чувствовал себя точно также, но его спасала маска, не выдавая секрет покрасневших под ней щек. Он осторожно придерживал Ируку чуть выше талии, идя с ним шаг в шаг и, казалось, весь обратился в комок отзывчивых нервов, реагирующих на любой вдох и движение Ируки. — Сюда, Какаши-сан, — кивнул Ирука головой. — Общежитие? — немного удивился Какаши. — Да, — снова кивнул Ирука. — Поэтому, боюсь, вас дальше не пропустят, так что я… Однако, Какаши пропустили, дежурный на вахте даже привстал при виде него, провожая выпученным взглядом, а Ирука лишь закатил глаза. Ладно, может быть, хорошо, что Какаши решил проводить его до конца, потому что сил тащиться на четвертый этаж почти не было. Спина ныла и поворачиваться лишний раз, не говоря уже о том, чтобы передвигать ногами, было больно. В глубине души ему хотелось, чтобы Какаши подхватил его на руки и донес так до двери комнаты… На этой мысли Ирука себя оборвал, поражаясь, как она вообще у него в голове возникла. Ирука, наконец, убрал руку с шеи Какаши, полноценно вставая на обе конечности у своей комнаты. Он зашарил по карманам в поисках ключей, продолжая морщиться от боли. Спасительно щелкнул дверной замок, однако Какаши не собирался уходить. — Спасибо, Какаши-сан, дальше я сам, — сказал Ирука, держась за ручку двери. Какаши потоптался. — Ирука-сенсей, я хотел бы вам действительно предложить свою помощь. Я владею медицинскими дзюцу и могу сделать вам лечебный массаж, чтобы нормализовать доступ кислорода к мышцам спины и потоки чакры в акупунктурных точках. При вашем диагнозе это необходимо. — Спасибо, но правда не стоит, — Ирука снова неловко улыбнулся, а его самого чуть ли не в дрожь бросило от одной мысли, что он может буквально быть полуголым рядом с Какаши, который будет касаться его своими руками… Он резко развернулся, чтобы зайти в квартирку, но тут же опять сгорбился от боли в спине. — Ирука-сенсей! — обеспокоенно воскликнул Какаши. — Массаж прекрасно расслабляет мышцы и улучшает кровоток, он поможет ослабить боль. Вы же мучаетесь, разве вы не посещаете сеансы массажа в больнице? Ирука промолчал. Он и так уже три раза обращался в больницу к массажисту, ему проводили терапию, однако он понимал, что каждый такой визит к врачу отмечался в его личном деле. Когда визиты перевалят за определенное количество, возможно, встанет вопрос об его отстранении от службы. Ирука не мог этого допустить. Он делал вид, что все у него хорошо и спина почти не беспокоит, он почти такой же, как и раньше… Ирука усмехнулся себе под нос. Как же его достала эта постоянная ноющая боль последние три месяца, кто бы знал. И если уж ему так активно навязывают свою помощь, то… — Ладно, Какаши-сан, если вам не трудно, то я не против. Просто не хотелось бы занимать ваше время. — Все в порядке, мне не сложно, поверьте, — закивал Какаши головой. Ирука вздохнул и вошел в свою комнату. Технически, это было что-то вроде квартиры-студии — она состояла из одной большой комнаты и маленького, размером со шкаф, душа с туалетом. Из мебели здесь были кровать, шкаф, письменный и одновременно кухонный стол и навесные полки. — Будет хорошо, если у вас найдется масло или крем, — сказал Какаши, бегло осматриваясь. Ирука проковылял к душу и, пошурудив, извлек оттуда флакончик с апельсиновым маслом. — Вам идет этот запах, — вдруг ляпнул Какаши, вертя флакончик в руках. Ирука удивленно вскинул брови, посмотрев на него. Повисло молчание. — Раздевайтесь. — А? — Я имею в виду, нужно снять верх и лечь на кровать на живот, — пробормотал Какаши, засуетившись с флаконом в руках. — Да, конечно, — Ирука, краснея, а потом морщась, медленно скинул с себя жилет и, отвернувшись и осторожно двигая руками, снял с себя верхнюю часть униформы. Какаши взглядом зацепился за большой заживший рубец на спине Ируки, что, наверное, и был источником всех его нынешних бед. Потом взгляд проскользил ниже, по перекатывающимся мышцам спины до верхней резинки темных штанов. Ирука, не оглядываясь, осторожно улегся на кровать спиной вверх, убирая хвост волос, чтобы не мешался. Какаши тоже скинул жилет и подошел к Ируке, засучивая свои рукава. Нет, про медицинские дзюцу он не врал. Ну, может быть чуть-чуть. По крайней мере, там не должно быть ничего сложного. Он однажды что-то копировал такое… Какаши приподнял хитайате и открыл шаринган, нащупывая взглядом активные точки на спине Ируки, куда нужно будет нажать. Вылил масла себе на ладони и быстро растер между пальцами. Ирука уже стал ерзать под пристальным взглядом Какаши, начиная жалеть, что согласился, но все его мысли покинули его на ближайшие пятнадцать минут, когда Какаши опустил свои руки на его спину. О, это были божественные пятнадцать минут. У Какаши были крепкие и в то же время нежные руки. Сначала он размял его спину легкими, но уверенными, равномерными движениями, начиная с верхней зоны спины. После его нажим усилился, когда он стал разминать область между лопаток и проводить от нижнего угла лопаток по направлению к шее, с каждым разом все увереннее, как заправский мануальный терапевт. Не успел Ирука очухаться, как проворные руки Какаши переместились на его надплечия, укачивая Ируку своими прикосновениями. Когда Ирука тихо простонал в первый раз, ему хотелось сгореть от стыда. Но Какаши никак не прокомментировал это, а Ирука все также не мог сдержать своих мягких стонов от удовольствия или же приятной боли в отдельных моментах. Казалось, с руками Какаши в него вливалась энергия и лечебная сила, а боль отступала, уступая место блаженной расслабленности и приятном покалыванию. Какаши готов был мять спину Ируке хоть всю ночь, но тот его остановил, пересиливая себя. Ему не стоило злоупотреблять добротой Какаши! — Спасибо большое! — стал горячо благодарить его Ирука, приподнимаясь на ватных руках с постели. — Наверное, вы и вправду гений, как о вас говорят! — Рад помочь, — Какаши, улыбаясь, потирал свою шею, размазывая апельсиновое масло по ткани маски, но ему было не до этого. Он был смущен не меньше, чем Ирука, однако, маска всегда его спасала. Ирука, потянувшись, как кот, оделся, теперь уже более сноровисто, и так как Какаши не хотел оставаться на чай (из-за маски), он сунул ему в руки упаковку вкусного чая с собой. Какаши отпирался, но чай все же взял, с условием, что проведет Ируке и остальные сеансы массажа — пять штук. Ирука, быстро подумав, согласился. Так началось его падение в пучину разврата… Точнее, он бы назвал это точкой невозврата. Все равно одинаково звучит. Он говорил себе — сегодня последний раз и все. Но каждый раз хитрые руки Какаши манили к себе и хотелось вновь ощутить их силу и нежность… Подумать только, руки, которые могут смертоносно метать кунаи и сжимать горло врага, касались его, принося только спокойствие и наслаждение. Ирука стал зависим. Он не знал, как это называется — зависимость от массажа, зависимость от рук Какаши или от самого Какаши… Был бы на его месте кто-то другой, было бы Ируке также приятно? Встречались они почти каждый вечер, когда Ирука приходил после работы к себе в квартирку, скидывал сумку и тут же выбегал наружу, зная, что за углом или на где-то на ветке дерева его ждет Какаши, только надо знать, где искать. Какаши же прятался от Гая, применяя все навыки маскировки, натренированные в АНБУ, впрочем, забывая о них напрочь, когда видел Ируку. Тот искал его с умилительно беспокойным видом, который был неподобающим для шиноби. Какаши подкрадывался сзади и иногда трогал за плечо, заговорчески прижимая палец к губам, а потом они бегали вдвоем по крышам от Гая, как нашкодившие генины. Иногда Какаши везло и ему удавалось обвести вокруг пальца своего приятеля, ведь победа означала, что он проведет вечер с Ирукой наедине, пусть даже полчаса. Какаши даже показалось, что он наконец-то действительно почувствовал вкус соперничества, о котором так много говорил ему Гай. Гай на друга не обижался, наоборот, это только больше раззадоривало его. К тому же, видеть плещущуюся юность в глазах и улыбках Какаши и Ируки, который уже не хватался за спину и не оседал на землю, было намного лучше любой победы. Удачно избавляясь от преследования, Ирука с Какаши вваливались к нему в квартирку, и, о ужас, однажды даже забрались через окно четвертого этажа. Они тогда запачкали подоконник и заляпали стекло, но Ируке было все равно. Он творил какие-то безумные вещи, когда рядом был Какаши, словно в нем просыпался ребенок, который изводил нервы учителям и заляпывал краской монументальные лица хокаге, нависавшие над деревней. Каждый раз с волнением Ирука скидывал с себя верх и с готовностью плюхался на кровать спиной кверху, болтая о чем-то, пока Какаши растирал между ладоней апельсиновое масло, которым он пропитался весь насквозь за эти недели, и ничуть не был этому против. После массажа Какаши уходил все также через окно, как бы не просил его Ирука быть осторожным и не пачкать внешнюю стену общежития своими подошвами. Они никогда не договаривались о том, что будет завтра или послезавтра, словно все это было одной большой случайностью. Но каждый вечер неизменно встречались на улице, действуя слаженно и быстро. Однажды Ирука не мог найти Какаши. Он исходил весь двор, оббегал ближайшие улочки, полазил по раскидистым веткам деревьев, шумевших летней листвой, но его так никто и напугал, подкравшись сзади, не взял мягко за плечо, не встретил с приветственно вскинутой рукой. Озадаченный, Ирука спустился вниз, отряхиваясь от осыпавшихся на него листьев. Увидь его кто из учеников сейчас… — Гай-сан! Гай-сан, добрый вечер! Не знаете, где Какаши-сан? — побежал к Зеленому зверю Конохи Ирука, как только завидел его зеленый силуэт. — Мой вечный соперник на миссии вот уже как с раннего утра, — ответил Гай. Ирука заметно расстроился, вдруг вспомнив, что и правда видел Какаши в штабе выдачи миссий на днях. — Не знаете, надолго ли? Гай покачал головой. Ирука поблагодарил его, и неспешно отправился обратно домой. Спина снова тихо заныла, напоминая о себе. Ирука разозлился на нее — сколько можно, в самом деле? Пару дней потерпеть не может… Он был уверен, что Какаши скоро вернется, все же, время действительно стояло мирное. Хоть бы вернулся. Снова потекли рутинные будни и выходные. Дети все также шумели и учились мастерству ниндзя, в штабе все также было пыльно, и гулял Ирука по вечерам теперь один. Он как раз дежурил в тот день, когда к его столу подошел Генма. — Добрый день, Ирука-сенсей! — сверкнул он неизменным сенбоном в зубах и протянул отчет. — Добрый день, Генма-сан, — Ирука вежливо улыбнулся, быстро подняв голову, и опустил ее обратно, взяв протянутые ему бумаги. Отчеты Генма сдавал почти однообразные, не шедевриальные, конечно, но терпимые. Однако Ирука на этот раз попросил добавить еще два-три предложения, чтобы был достаточный объем. Генма вздохнул, но уселся на стул и взял кисточку. — Ирука-сенсей, а как ваша спина? — спросил вдруг он, попутно чиркая в отчете. — Все нормально, Генма-сан. — Правда? Давно вас не было у Ао-чан на приеме в кабинете массажа, — Генма улыбнулся, перекинув сенбон на другую сторону. Ируке стало немного некомфортно от того, что Ао-чан, ниндзя-медик, у которой он наблюдался, обсуждала его с кем-то. Генма вывел последний иероглиф и закрутил кисть в точке, после чего снова протянул ему бумаги. — Со мной все хорошо, — повторил Ирука снова, вглядываясь в то, что начиркал Генма в отчете. — Мы все беспокоимся о вас, Ирука-сенсей… В таком случае, если вы не посещаете массаж у Ао-чан, я могу предложить свои услуги. Как вы знаете, я владею медицинскими дзюцу и… Дальше Ирука не особо вслушивался в то, что расписывал Генма. Владеет он медицинскими дзюцу… От кого-то Ирука слышал точно такую же фразу, и ему во второй раз стало некомфортно в присутствии спец-джонина. Что-то ему слишком часто услуги массажа предлагают. — Знаете, Генма-сан, лучше перепишите ваш отчет дома, пожалуйста, — сказал Ирука, возвращая бумаги обратно. — А как насчет предложения? — Генма не выглядел раздраженным от того факта, что у него не приняли отчет. — Спасибо за беспокойство, но я вынужден отказаться. — Я мог бы быть вам полезнее, чем Какаши-сан. Конечно, вот оно что. — Вы будете намного полезнее мне и всей деревне, если перепишите свой отчет и сдадите мне его завтра, — ответил Ирука, помахав бумагами перед носом Генмы. — Всего доброго. Спец-джонин забрал отвергнутый отчет, теперь-то уже выглядя немного раздраженным, и ушел. Ирука переглянулся с остальными штабными, не понявшими, что вообще произошло, и пожал плечами. Впереди еще было много работы. — Слушай, Ирука, если Генма будет приставать, то лучше скажи своему парню, — сказал как бы между прочим к концу смены Изумо. Когда Ирука изумленно вытаращился на него, Котетсу пихнул Изумо в бок. — Ты чего, я же сам ему на днях миссию выдал, — напомнил он. — Точно… — Эй, какой парень? Вы о чем? — вмешался Ирука. — Копирующий, — ответили ему хором. Приехали. Вот так у него парень появился, а он даже не знает об этом. — Знаешь, в общежитии стены почти все равно, что седзи — одно название, — выразительно постучал по столешнице Котетсу на возражения Ируки. — Все слышно, — подтвердил Изумо. Ирука густо покраснел, вскакивая, и, кажется, разучился говорить. — Это не то, что вы подумали! Это был массаж и только! У меня спина! А Какаши! Он! Массаж! Изумо с Котетсу переглянулись, пожимая плечами. — Массаж так массаж. — Правда! Какаши-сан мне сам предложил, и, надо признать, это у него неплохо выходит, — пробормотал Ирука. — А прогулки вдвоем это тоже просто массаж? — спросил Изумо. — Нам вообще влетело потом за то, что вы с Копирующим за стены сбежали, — фыркнул Котетсу. — Носитесь по деревне, как влюбленные генины, ками-сама. — Это от Гая, — Ирука покраснел еще глубже. — Так, а подождите, это получается, что все общежитие думает, что я… что мы… — Вся деревня, — отрезал Котетсу. Ирука впервые сбежал из штаба через окно. Из-за этого экстрима спина опять разнылась, и лежа в кровати ночью Ирука вздыхал, прятал лицо в подушку и снова вздыхал. Чертов Какаши, чертова спина, подери их всех биджу… Какаши вернулся спустя три дня, вечером, пропахший дорогой и пылью, и направился к себе домой. Миссия была скучная, даже чидори махать не пришлось. Он устало подумал о том, что не успеет сегодня заглянуть к Ируке, но потом подумал, почему бы и нет. Хотя бы просто увидеться, а там, глядишь, и на массаж сил хватит! Он рысцой потрусил к общежитию и вскарабкался по лестнице на четвертый этаж. Никто глаза на него тут уже не выпучивал, ну и хорошо. Потянуло знакомым апельсиновым ароматом, и дверь распахнулась еще до того, как он постучал в нее. — Привет! — Какаши опять вскинул ладонь в дурацком жесте, устало улыбаясь под маской. Вместо ответа его затащили внутрь, точно в логово какого-то биджу. Ирука, не зная, откуда у него взялась такая прыть, что он дергал старшего по званию за униформу, переступал с ноги на ногу, не решаясь посмотреть ему в глаза. — Какаши, — нервничая, обратился он к нему без привычного «-сан». Звучало хорошо. — Между нами только массаж? Не готовый к таким вопросам Какаши оторопело моргнул, смотря на Ируку, держащего его за грудки жилета. После пары секунд молчания и игры в гляделки Ирука ослабил хватку, отводя взгляд, словно для себя что-то решил. Какаши мысленно шлепнул себя по лицу, и его руки сами потянулись к Ируке, разворачивая его к себе. — Ирука! Ирука, постой, — он стянул с себя маску, наконец, полноценно дыша впервые за все время. Непривычная нагота ввела в ступор Ируку, который никогда еще не видел остальные три четверти лица Какаши. — Массаж и все, что угодно! Между нами… Все, что пожелаешь и скажешь, — выдохнул Какаши. — Ты мне нравишься, — пробормотал Ирука, все еще таращась на его лицо. — Хотя я думал сначала, что мне нравятся твои руки… Но потом все же решил, что ты. Весь. — Спасибо, что верил в меня, — пошутил Какаши, и Ирука впервые увидел его улыбку. — Не такой я и страшный, правда? — Я авансом так и подумал, что ты красивый. Какаши фыркнул, а потом осторожно обхватил лицо Ируки ладонями. — А ты мне тоже очень нравишься, — пробормотал он и поцеловал его. Отдышавшись после поначалу целомудренного, но потом быстро перешедшего в глубокий, поцелуя, Ирука рьяно потянул Какаши к кровати, стаскивая по пути с него жилет. — Массаж? — запоздало спросил его Какаши, не пытаясь даже вырваться из его рук. — Пока ты делал мне массаж все эти недели, всё общежитие думало совсем о другом. И я хочу, чтобы, по крайней мере, эти слухи были оправданными! Какаши с ним не спорил. Сил думать уже не осталось, а те мысли, что были в голове, радостно вышибло осознание того, что его чувства взаимны и нарастающее возбуждение, охватывающее все его тело. Так было приятно касаться друг друга, что еще вчера казалось запретным и невозможным. Ирука уже был без верха, с распущенными волосами, покрывавшие каштановым каскадом его плечи. Решив, что хуже уже не будет, он стянул хитай с Какаши, но тот предусмотрительно держал левый глаз закрытым. Ирука нежно провел пальцами по старому шраму на глазу, прижимаясь ближе, пока Какаши пытался взять себя в руки и не лежать бревном, уложив ладони на пятой точке Ируки. Он подхватил его и перевернул на спину, оказываясь сверху, прижимаясь приоткрытым ртом к его шее, опускаясь ниже, оставляя поцелуи и ведя руками по его бокам, к бедрам, Ирука одобряюще тихо простонал и прогнулся в спине к нему навстречу… — Ай! И застыл полудугой, намертво вцепившись в плечи Какаши. — Так, — Какаши решительно встал и перевернул вяло сопротивляющегося Ируку на живот. — Тут болит? А тут? Ирука ойкал и кивал, пока Какаши гладил его по спине и тыкал в точки чакры. После пары ударов пальцами Ируке стало легче, и он уже привстал, чтобы продолжить задуманное, как Какаши опустил его обратно на кровать и замотал в одеяло, несмотря на сопротивление, так, чтобы осталась одна растрепанная голова. — Отпусти меня, — сердито запыхтел Ирука, ерзая в коконе. — Я тебя не держу. — Ты обездвижил меня! Какаши вскинул руки в знак примирения. — Продолжим как-нибудь потом, а сейчас предлагаю просто поспать, — сказал он, зевая и устраиваясь рядом с возящимся Ирукой на кровати. — А то скрючишься в процессе и всем больно будет… Ирука представил то, о чем говорил Какаши, и, не выдержав, рассмеялся, чувствуя, как ходит его грудная клетка под слоями одеяла, и каждый вдох отдавал тупой болью в спину. — Зачем я тебе такой больной, кха, кха… — пытался отдышаться он, пока Какаши удобно устраивался у него на плече, обняв руками и ногами. — Я тоже немного больной, — пробормотал Какаши ему в шею, чувствуя, как дрема охватывает его. — Я буду лечить твою боль, а ты мою и так уже излечил. Спи, Ирука.