Город Владивосток. Школа#2...
20 мая (среда). Время 11:10
Девятый «В» класс сидел на уроке математики и решали двадцать заданий, которые будут в ОГЭ. Учитель математики — Владимир Валентинович, так же как и его коллега Антонио Гамма, тоже любил задавать вопросы ученикам во время лекций. Но, в отличие от физика, он допрашивал более серьёзно и даже за не отвеченный вопрос ставил двойку. На первых занятиях, начиная с пятого класса, он дал о себе знать, за что его невзлюбили ещё сильнее, чем Антонио. Хотя физика всё же как никак уважают за то, что он хотя бы не занижал оценку за не отвеченный вопрос. Почти половину учебного года они только и занимались тренировочными книжками с пятьюдесятью вариантами. А базу они прошли в конце зимы, хотя учебники обратно в библиотеку ещё не сдавали. Первые задания в таких специальных книжках были лёгкими, но с каждым последующим заданием сложность постепенно увеличивалась. Владимир Валентинович желает, чтобы оболтусы, (как он обычно любит школьников так называть), успешно сдали экзамен на отлично и ушли в колледж какой-нибудь. — Ну что, оболтусы? Сдавайте все тетради с решёнными заданиями, — посмотрев на время, математик обратился к Лори. — Староста, собери со всех тетради. — Сейчас. Лори, являясь старостой в классе, встала и прошлась между рядами, собирая с каждого одноклассника тетради. Сдали все, хотя задания выполнили не все. В классе не было Вельвет Гиги, да и она не появится больше. Ей Владимир со вздохом поставил очередную Н-ку. Макимачи принесла к нему все тетради и сортировала в алфавитном порядке. Пока учитель проверял, он успел поставить соответствующие оценки: кому-то пять, кому-то четыре, а кому-то два. Вот сейчас настала очередь для Павла Берковца. — Берковец! — тут неожиданно преподаватель повысил голос, от чего брюнет моментально встал. — Ты почему перепутал синус с косинусом? Единственное задание, которое ты решил неправильно. Ты хоть сам решил? — Да, Владимир Валентинович, — ответил Павел. — С виду способный ученик, потому не сомневаюсь. Но скажи-ка мне: Что такое синус острого угла в прямоугольном треугольнике? — Это отношение противолежащего угла к гипотенузе. — Тогда почему ты нашел не синус, а косинус угла? Сядь! — тот повиновался и сел. — Четыре с минусом. Паши и этой оценки хватало, потому особо не огорчился. Наоборот, вздохнул с облегчением. Математик успел проверить тетради некоторых и открыл следующую тетрадь по алфавиту с буквой Л. И чуть очки не упали от увиденного, потому что округлил глаза. Паша с Лори поняли, чью тетрадь сейчас проверил преподаватель. — ГЕННАДИЙ ЛЕОН! Гена медленно и хмуро поднял голову, после встал с парты. Владимир Валентинович посмотрел на него с ошарашенным лицом. — Это... это что такое, Леон? Множество... ошибок! И... каракули! Дрожащей рукой писал? Это что за безобразие? — ошарашено спросил математик. Он впервые от него такое видит. — Ты выполнил за два урока шесть заданий из двадцати! Так ну-ка скажи: что такое производные? И никто не шепчет ему! Иначе аннулирую его и вас! Вы меня знаете: я не шучу. Гена молчал, смотря потемневшими изумрудными глазами в одну точку. Стоял он в каком-то смысле смирно и не подавал каких-либо звуков и эмоций. Как будто он не услышал того что сказал Владимир Валентинович. Не дождавшись ответа, математик задал ему следующий вопрос. — Что такое дроби? И снова настала гробовая тишина. — Леон? Ты меня слышишь вообще? Ау! — преподаватель даже помахал рукой. Но Леон всё же соизволил что-то сказать. — У меня проблема возникла... — тихо ответил Геннадий. — Это личное... — Свои проблемы ты должен решать после занятий, а во время моих обязан выполнять задание! — предъявив ему, Владимир нервно махнул на него рукой. — Сел на место! Я тебе ставлю два за сегодняшнее занятие! Ничего больше не сказав, Геннадий просто сел на своё место и опять положил голову на парту. Ему сейчас было всё равно на плохую оценку. Единственное, что он хотел, это чтобы его оставили в покое и не приставали с расспросами. Даже в какой-то степени пожалел, что вообще явился в школу — лучше бы остался дома и лежал в своих раздумьях. — Так, идём дальше, — отложив тетрадь Леона, математик взял следующую и проверил. — Лори Макимачи! Встань! А вот Лори сама удивилась, потому выполнила приказ преподавателя. Ей интересно было узнать, что он хочет предъявить. — Эта тетрадь по математике или по изобразительному искусству? Хм? — По математике. — Тогда почему у тебя разными пастами написано? Нет задания ты решила правильно, но… сначала синим, потом чёрным. Что за художество ты тут устроила? — он сделал ей строгое замечание, на что Лори сказала, что у неё паста в ручке закончилась. — За подобное художество в следующий раз я вырву листы к черту и поставлю два. А сейчас я тебя на первый раз прощаю. Четыре. Сядь! Лори молча села на место, хотя посчитала занижение оценки несправедливым. Но спорить с учителем не стала, чтобы не делать хуже самой себе. Молчание защищает от неприятностей. — Так, Ганс Монк, — следующая очередь дошла до шатена. — Сделал семнадцать заданий, кроме трёх последних задач. Ты хоть сам решал? — Хех, естественно, Владимир Валентинович. Я делаю всё сам, — сказав это, Ганс посмотрел на Пашу. — В отличие от некоторых. — Это ты на что намекаешь, изврат? — Павел Берковец, разговорчики! — сделав ему замечание, математик назвал оценку. — Ставлю тебе четыре, Монк. Ганс вздохнул с облегчением, так как преподаватель проверять его расспросами не стал, потому сел на место. Он даже усмехнулся в сторону Берковца, а тот ему показал кулак. Прошло ещё немного времени и настал черед двух Томпсонов. Владимир Валентинович сперва открыл тетрадь Боби, посмотрев и сделав исправления. Чёрноволосая поняла, что там допустила небольшую ошибку. — Барбара Томпсон, ты делить разучилась? Изучай дробные числа. Четыре, — впрочем, эта оценка порадовала хулиганку, потому вздохнула с облегчением. Взяв следующую тетрадь, Владимир проверил и расчесал свободной рукой правый ус. — Пётр Томпсон... та-а-а-к. Я очень сомневаюсь, что ты сам выполнял задания. Так что, пока есть время, бери мел и решай на доске одно задание. Сам. — Сам? — самому Петру эта затея не понравилась. — А ты чего хотел? Чтобы я за тебя решил? Или признай, что ты списывал, или доказывай, что сам выполнял задание. Пётр был не из тех, кто сдается, потому встал с парты и подошёл к доске, взяв мел. Владимир озвучил ему одно задание из двадцати, который надо решить без ошибок. Качку попался пример с уравнением. А если учесть, что интеллектом Пётр не блещет, то решить такое задание ему было очень трудно. — Так, идём дальше... — отложив тетрадь, математик перешёл к следующей.***
Началась большая перемена. Школьники, в том числе и старшеклассники находились в столовой, обедая. Паша и Лори сидели за одним столом и тоже обедали, разговаривая друг с другом. Их красноволосый друг отсутствовал за столом и, наверное, не явится в столовую. Барбара и Пётр сидели за столом у другого угла. Качок, в отличие от спокойной сестры находился в хмуром состоянии — всё-таки математик влепил ему двойку за не сделанное задание. А "враг" Паши сидел за другим столиком у другого угла, слушая музыку и изредка поглядывая на красивеньких девушек. — Что-то Гена мрачный сегодня, — со вздохом проговорил Паша, обсуждая друга. — Я таким его никогда не видел. — Угу... вчера и позавчера он таким мрачным не был, — согласилась с ним Лори. — Знаешь, такое чувство, что после той дискотеки он изменился. Да и вообще много чего за неделю произошло: Вельвет без вести пропала, её обезумевший робот хотел нас убить, Гена подрался с китайцем. Этот же китаец вместе с дружками хотел меня похитить. Ещё этот таинственный Мелик появился из не откуда... Лори отпила чай и отложила стакан в сторону. — Слушай, хочешь, кое-что расскажу? — спросила рыжеволосая. Получив кивок от брюнета, Лори продолжила. — Смотри: когда китаец ранил Гену в живот и там осталась глубокая рана. А теперь подумай, сколько времени нужно, чтобы рана затянулась? Паша приложил руку к подбородку и немного подумал. — Ну, тут смотря какой вид раны. Если ножевое колющее, то недели один-две, не более. — А у Гены рана затянулась за одну ночь! — выдала она. На что Берковец удивился. Павел от её слов удивился. — Как это? — Честно? Я сама не знаю как. И ещё: вспомни, как на дискотеке, робот-единорог ударил Гену в грудь. По идеи у него рёбра должны быть сломаны, потому что удар железного кулака был не хуже биты, — рыжеволосая щёлкнула пальцами. — И после всего этого Гена пропал и появился в школе, как ни в чем не бывало. Разве так бывает? — Может, у Гены стальные рёбра? — это брюнет сказал в шутку, но, заметив серьёзный взгляд подруги, тоже посерьëзнел. — Хотя да, так не бывает. Он вообще, по сути, не должен был встать. Странно. Ребята серьёзно задумались над этим. Раньше они не видели такой регенерации у красноволосого друга. Ведь тот хоть и получал раны, но они заживали как обычно. Другое дело, как он мог вообще встать и ходить после удара по рёбрам. Может, у Гены было что-то вроде бронежилета, который взял часть силы удара на себя. Это может быть более логичнее, чем какая-то мистика. А вот вопрос о высокой регенерации остаётся загадкой. Все стало слишком загадочно.***
Город Владивосток.
Посёлок. Дом Леонов... 20 мая (среда). Время 17:20
Прошло несколько часов. В дом со школы вернулись лишь Яна и Соня, а их братец Геннадий в доме не появлялся. И довольно долго, от чего самая младшая сестра забеспокоилась. Впрочем в доме было сварено вчерашнее, потому у них было что поесть. Сейчас младшая находилась на кухне и ела конфеты, а вот средняя... — ...Ещё и мой халат пропал. Да вы издеваетесь! Яна собиралась принять тёплый душ. Буквально с порога она заметила отсутствие своего белого халата, в котором она обычно куталась после принятия ванны или душа. Это, кстати, не первый случай, когда у бирюзоволосой девушки по неясным причинам пропадают вещи. На днях у неё куда-то пропали новая футболка, джинсовые бриджи, летние сланцы и темно розовая олимпийка. Эти вещи, как обычно находились у неё в шкафу в комнате. Она, правда, их не так часто носила, но Яне не очень то нравилось, что кто-то берёт у неё вещи. Причём без спроса. Стиснув зубы, средняя дочь Леонов вышла из ванны и вернулась по лестнице на первый этаж. В это время её младшая сестра Соня стояла на кухне и пила со стакана воду. — Соня, хватит отбирать мои вещи! Ты достала! — Строго ей сказала Яна. Соня от услышанного подняла брови и отложила стакан с недопитой водой. — В смысле отбираю? Я ничего у тебя не брала, — удивлённо ответила младшая. — Где мой халат? И где остальные мои вещи? — Я не знаю. Черноволосая хотела уйти на улицу, так как её по непонятной причине обвиняют, за то чего она не делала. Однако старшая сестрица резко схватила её за руку, не давая покинуть кухню. Соня столкнулась с её холодными и немного злыми изумрудными очами. И такое ощущение было, будто её глаза готовы прожечь насквозь своим холодом. — Я знаю, что это ты. Кто же ещё любит брать мои вещи без спроса, — бирюзоволосая сложила руки на грудь. Самая младшая раньше имела привычку брать Янины вещи, чтобы, так скажем, примерить их. Она возвращала, но всё же средняя сестра ловила её на этом и не раз отчитывала, отвешивая несильные подзатыльники. — Нет, говорю не я! — Соня хотела выхватить свою руку, но хватка Яны была сильнее. — А кто тогда? Мама с Папой не могли взять, потому что это мои вещи, Гена тоже говорит что не брал ничего. Методом исключения остаёшься ты. — Я у тебя давно ничего не брала. Да и я завязала с этой привычкой. — А кто тогда стащил? Кто, если не ты? — Яночка, это не я. Правда! Яна бы и дальше вела строгий разговор с младшей сестрой, да вот только он был прерван внезапным стук в дверь. Сестры отправилась встречать гостя. Времени было пять часов, а родители только в семь часов обычно приезжают. Значит, это Гена вернулся. Соня даже обрадовалась этому, ведь старший братец всегда мог решить какой-либо конфликт между сёстрами. Вообще, Яна и Соня крайне редко друг с другом ссорились. Даже если они поругались, они обязательно помирятся. Иногда их даже мирил сам Геннадий, так как он никогда не одобрял ссоры между родственниками. Красноволосый умел поддерживать и источал ауру дружелюбия, которой так не хватало никому. Однако радость немного подпортилась: на пороге и правда стоял Геннадий. Правда, вхламень готовый. Осунувшееся лицо, налитые свинцом глаза, какие-то невнятные бормотания. — Опять вы-ы-э-э… — недовольно буркнул Гена. Язык его заплетался от выпитого алкоголя. Кто-то мог бы подумать. А откуда у него деньги на выпивку? Обычно он брал с собой менее пятидесяти рублей (плюс используя специальную карточку, чтобы платить кондуктору меньше) чтобы доехать до школы и обратно. Наверное, он сегодня взял все деньги на проезд, чтобы купить алкоголя. Только вопрос, а как он мог купить в магазине, если он не совершеннолетний? Ему бы так просто не продали. Хотя не во всех магазинах действует ограничение по продаже (может быть, в будущем после проверки введут) потому красноволосый без проблем мог купить. И, видимо, все свои деньги на проезд пропил, купив несколько напитков, чтобы опьянеть. Судя по тому, как он шатался из стороны в сторону, нетрудно было догадаться, что напитки Геннадий смешивал, чтобы «унесло» наверняка и капитально. Соня смотрела на это с округлившимися янтарными глазами, в то время как Яна не изменилась в лице: как смотрела невозмутимо — так и продолжила смотреть. Разве что шаг назад сделала. И так же скрестила на грудь руки, наблюдая за нелепыми попытками Гены снять свои кроссовки. — А где… бр… эти-и-и-и… каких-то… ф-ф-ф… — На работе, — отчеканила Яна, подумав, что он имел ввиду родителей. — Г-Гена...? Ч-Что с тобой? — осторожно спросила Соня. — А-а-а… — замямлил парень, проигнорировав вопрос младшей сестрёнки. — На работе-е… Он неуверенно шагнул вперёд — и рухнул пластом у ног Яны. На этом их диалог и закончился. Яна и Соня так и стояли в немом состоянии. Впервые в своей жизни видели, чтобы их старший брат пришёл домой неизвестно откуда, очень пьяным. От этого они даже позабыли о конфликте, который был минутами ранее. Опустившись на колени, Яна положила ладонь к лбу Гены, а то вдруг он ещё подхватит белую горячку. Сам парень резко захрапел. Это говорило о том, что он уснул крепким сном. По крайней мере, это лучше, чем стоять и слушать, как бывает у алкоголиков, пьяные бредни. — Он спит? Глупый, конечно, и очевидный вопрос задала Сонька. Яна посмотрела на сестрёнку и тяжело вздохнула. — Да, — менее раздражённо ответила Яна. — Я дотащу его до комнаты, а ты избавься от бутылки. Хорошо? Средняя взвалила на своё плечо пьяного брата и, стиснув зубы, потащила в комнату. — Хорошо. Соня кивнула ей, подобрала с пола допитые бутылки и пошла на улицу избавляться от них. А тем временем Налария лежала в Гениной комнате, смотря в потолок. Она так пролежала полдня, но один раз вставала, чтобы немного перекусить, а потом опять лечь на кровать. Однако кремовая львица резко посерьёзнела, когда услышала у двери ворчание. — ...Соня, достань у него из кармана ключ. Акорн сразу поняла, что дверь будут открывать и сюда войдут сестры её друга землянина. Встав с кровати, девушка быстро огляделась, где можно спрятаться и не найдя нужного укрытия, решила спрятаться под кроватью. Из-за резких движений Налария зашипела, но тут же закрыла рот рукой, чтобы не выдавать лишних звуков. По разговору она поняла что Гена сейчас пьяный, что сильно удивило её, хотя она знала из-за чего. — Вот так! — Яна уложила парня на кровать и положила его ноги на кровать. — Мда. Гена, конечно, умеет удивлять. Интересно, в честь какого праздника он напился? — Может плохую оценку получил? Соня даже взяла портфель брата и вытащила дневник, чтобы посмотреть. Яна тоже глянула и увидела двойку по математики. Но она засомневалась, что Гена из-за этого напился. Даже если он получил бы двойку, он бы с большим пофигизмом сказал: «Пф-ф-ф! Подумаешь двойка». — Дико сомневаюсь, — отложив портфель с дневником на диван, бирюзоволосая сложила руки на грудь и посмотрела на сестру. — Соня. О том, что тут случилось, родителям ни гу-гу! — А если спросят. — Скажем, что Гена очень устал и ушёл спать, — тяжело вздохнув, Яна встала возле выхода из комнаты. — Ладно, пусть он поспит. Пошли. Соня грустно посмотрела на старшего храпящего брата и тоже покинула комнату, закрыв дверь, чтобы его не беспокоили. Когда в комнате больше не было посторонних, Налария медленно и кое-как выбралась из под кровати. Да, под низом ей было не сладко, ведь когда парня уложили на кровать, матрас немного сдавил львицу, от чего ей пришлось терпеть. И это хорошо, что девушки не стали долго задерживаться в комнате. Даже хорошо, что пандоранка надёжно спрятала артефакты, чтобы те валялись на видном месте. Так же, как и пропавшие Янины вещи. Акорн устремила свой сочувственный небесный взгляд на Леона. Она, конечно, ожидала, что такое может произойти, но не думала, что так быстро. И сегодня поговорить с ним по душам не получится, если учитывать, сколько литров выпил красноволосый. Завтра уж точно нужно выводить парня из меланхолии, пока он окончательно не впал глубокую депрессию. Блондинка молча взяла с дивана ещё одно одеяло и укрыла им парня. — Если так пойдёт и дальше, то его фиг вытащишь из этого состояния, — сочувственно сказала Налария.***
«Конец Восемнадцатого Эпизода»