***
Это продолжалось около двух месяцев. Оклоцер все время ловил на себе странные взгляды, но ничего не предпринимал. Старался не обращать внимания, думал, что Китьюшу надоест. Но казалось молчанием лишь раззадоривает любопытство мужчины. Они ни разу не разговаривали, хватало взглядом. Долгих и мимолетных, пристальных и вскользь. Но каждый из них запоминался надолго, откладываясь на подкорку сознания, в копилку того, что не можешь забыть, но и вспоминать страшно. Оклоцер все больше чувствовал нарастающее раздражение. Что этот парень вообще о себе возомнил? Появился непонятно откуда, а теперь ходит и точно что-то замышляет. Но у него не было никаких реальных доказательств, поэтому он ждал. Ждал, когда Китьюш оступится и покажет свою истинную натуру. Правда, в жизни все всегда идет немного не так, как мы планировали.***
Обычный вечер после работы. Оклоцер вышел из здания, устало разминая затекшие плечи. Домой идти не хотелось, там все равно никого не было. Или наоборот были, целая троица, но и в таком случае находиться в собственном жилище не особо привлекало. Слишком шумно. Он свернул в ближайший парк. Здесь было почти безлюдно. Редкие прохожие с питомцами, молодые родители с сонными детьми, что наслаждались потоками относительно чистого воздуха. Пожилые пары, не спеша гуляющие вдоль россыпи тусклых фонарей. Умиротворение. Он знал где здесь наиболее безлюдный уголок. Свернуть дважды налево, и пройти по скрытой под отросшей травой тропинке вглубь лесной части парка. Да, вандализм, но никто не узнает. Присев на любимую скамейку, Оклоцер откинулся на деревянные бруски, прикрывая глаза. Здесь можно было расслабиться. Никакого рабочего шума, десятков голосов и постоянно грызущего начальства. Его разум постепенно остывал, а тело наполнялось дополнительным потоком энергии. Внезапно скамейка сбоку затрещала. Он не хотел открывать глаза. Подумаешь, такой же желающий скрыться от суеты Очага. Ничего необычного. Он бы так и продолжил сидеть, прикрыв веки, если бы не почувствовал это снова. Жгучее ощущение пронзительного взгляда на коже. Точнее, на своем лице. Черт. Не было смысла бежать, если Китьюш что-то задумал, он в любом случае окажется быстрее. Они одни, в эту часть парка даже стражники не заходят. Безвыходная ситуация с очень печальным возможным исходом. Оклоцер вздохнул. — Что тебе нужно? Он не открыл глаз, но буквально кожей чувствовал довольную ухмылку и все тот же странный взгляд. Немного неуютно, но сейчас выбирать не из чего. — Разговор? Пришла очередь Оклоцера усмехаться. Они ни разу не говорили, так с чего бы сейчас начинать? Никакого желания или сил нет, к чему этот цирк? Почему сразу не перейти к сути? — Не хочется. Снова тишина. Листья над головой шелестели от легкого ночного ветра. Оклоцер глубоко вдохнул, чувствуя не спертый воздух помещения, а запах свежей листвы и слега влажной почвы. Похоже, недавно был полив. Скамейка рядом снова скрипнула. На этот раз от того, что веса на ней больше не оказалось. Мысленно мужчина довольно улыбнулся. Наконец кто-то посчитался с его нежеланием говорить. Однако через секунду слух уловил короткий стук о деревянную поверхность и размеренные, удаляющиеся шаги. Что это было? Когда Китьюш удалился, Оклоцер открыл глаза. Он был все еще жив, здоров и в относительно здравом уме, особенно учитывая, что троих подростков не было на горизонте вот уже двадцать четыре часа подряд. Короткий взгляд на часы — без пятнадцати одиннадцать. Пора домой. И уже поднявшись на ноги, взгляд зацепился за небольшую коробку, лежащую на скамейке. Брови удивленно поползли вверх. Он знал что это. Поле, похожее на шахматное, но без расцветки, вместо фигур — камни двух цветов. Го. Он хотел поиграть? Или думал, что таким образом они смогут... смогут что? Пообщаться? Оклоцер улыбнулся своим мыслям. Он все еще не доверял Китьюшу. Не понимал его мотивов, логики поступков, но одно понял точно — если он так хочет сыграть, что ж, это он может устроить. В конце концов правила ему знакомы. А в эту игру могут играть двое.