Тайны знойного июня

12 июня 

Солнечные лучи разбивают игру в классики прямо на лице сладко спящего блондина, ловко перескакивая то к всё ещё закрытым глазам, то к губам, заставляя парня вздернуть носом и поёжится. Всё из-за легкого ветерка за окном, что заставляет листья пихты плясать в быстром танце, но и он совсем скоро рассыпется на мелкие частички иллюзии, прямо на глазах. Как и делает обычно. На смену прийдет рядовая жара, от которой спирает грудную клетку, а взгляд совсем пустым становится. Стоит только распахнуть глаза, как взор утопает в буквах и цифрах, в диаграммах и анализах. Все эти сложности возвращают мозг в привычное русло с первых секунд пробуждения, ЮнГи моментально вспоминает на чем остановился и готов уже продолжить, пока вдруг не осознаёт, что вчерашний день давно закончился, а он как завзятый трудоголик уснул прямо за столом, разбирая очередную кипу документов. Блондин потягивается и протяжно зевает, понимая, что уже время для общего собрания. Однако знойное меланхоличное утро сопровождается чем-то ещё. Точнее это выражается в нехватки чего-то. Долгие десять минут, Мин приводит себя в порядок и войдя в общий кабинет, где обычно собираются все сотрудники (от младшего до старшего медицинского персонала), внезапно понимает чем обусловлена нехватка «чего-то». Милая шатенка не просто не зашла поздороваться перед общим сбором (предварительно разбудив парня), она и на собрание не явилась к девяти. — Доброе утро, доктор Мин! — практически в унисон здороваются сотрудники. Все как один в белых халатах и с легким шлейфом недосыпа и лени. — Доброе, — монотонно, чуть хрипя, отвечает доктор, складывая руки в карманах. Взгляд его лишь на миль оглядывает сотрудников и направляется в окно, где мнимое однообразие гор отправляет в воображаемую прогулку среди леса. Среди леса, где царствует обманчивое спокойствие, отсутсвие тяжелого воздуха и что-то манящее. — Что с бабушкой Чхве? ДжиСон, она ведь поступила позавчера вечером, какие результаты анализов. — У неё хроническая сердечная недостаточность, — парень начинает смотреть в историю болезни, изредка поднимая взгляд на блондина, который в свою очередь утопает в виде за окном. — Анемия. Но не волнуйтесь, как только мы перевели её в стационар состояние улучшилось. — Анемия? — взор резко перебегает на Пак ДжиСона, гляделки и дымка волнения в глазах главврача. Слишком тусклая, чтобы придать значение. — Вы не ослышались, однако с ней... — Отправьте бабушку Чхве на повторный анализ крови и принесите мне в кабинет все документы, начиная от истории болезни, результаты анализов, кардиограмму и всё что посчитаете нужным! — блондин ринулся в сторону выхода, юрко обернувшись назад, — Я буду в архиве. — В архиве?.. — опешивший парень глядел то на остальных, то на врача. Следующий брошенный взгляд был уже в сторону пустующего проема, где силуэт, казалось всё ещё остался, однако это лишь мерцающая в разуме иллюзия, которая потонула в сознании. Оставалось лишь переглядываться с остальными, которые точно также ничего не понимали. — А вы заметили каким доктор Юн взъерошенным стал? Раньше такой спокойный и рассудительный был, а работа его совсем потрепала. Жену бы ему хорошую, — женщина не переставала причитать, глядя на те же пейзажи, что Мин изучал буквально минутой ранее. Ю МиСон медсестра преданная своего делу, всегда привносящая необъяснимое спокойствие и холодным разум. Женщина словно излучала тепло, запах сирени и щепотку мудрости, которая без выборочно появляется к сорока годам. — И не говорите, о нем ведь совсем никто не заботиться, — промычала ВонЁн. — Попробовал бы он хоть раз мою стряпню, ходил бы сытый и спокойный. Чон ВонЁн как конфетка с красивым фантиком, оставляющая не слишком сладостное послевкусие. И если «стряпня» притупляла тревогу, то диалог с медсестрой заставлял её разрастаться и вибрировать в районе живота. Именно поэтому многие недолюбливали холенную шатенку, мечтая ограничить себя от её общества. Медперсонал даже воздух делить с ней не всегда желал. Однако МиСон она нравилась, женщина всегда считала, что девушка должна быть именно такой, как ВонЁн. Должна ходить с широко расправленными плечами, слегка надменной улыбкой и длинными волосами. Должна хорошо готовить и быть милой с парнями. А что говорят за спиной дело десятое, слухи это что-то абстрактное, их похоронят на следующий же день, сплетни загниют в мокрой почве, а недоброжелатели разбегутся по углам. Shiki — Eau de Vie Под увлечённые светские беседы никто не обращает внимание на хлопок двери, за которой испаряется патологоанатом. В его усмешке что-то двоякое прочиталось, что будет поджидать в темном переулке и с размаху ударит по голове, а затем эту же голову и забинтует. Лишь ДжиСон подметил оскал врача, мигом испарившемся во мраке длинного коридора, который под его натиском превращался в настоящий лабиринт. Следовать за этим мужчиной не хотелось, ведь тот наверняка засядет в своём рукотворном полумраке, отказавшись от солнечных лучей. Мужчина видимо предвидел, что воздух постепенно начинает сгущаться, потому решил поскорее сбежать. И хоть с гор, прижимавшихся к деревни, дул лёгкий ветерок, неся запах елей и голоса цикад, пространство словно противилось и не желало впускать освежающий воздух. Солнце всё настойчивей заглядывало в окно от него уже никуда не денешься. А в архиве напротив царствовала мрачная обстановка из-за запертых жалюзи, но проворные лучики и там находили щель, хаотично отбрасывая свой свет и также хаотично исчезая. — Дай мне историю болезни Им ЧэВон. — На кой черт? — мужчина работающий в архиве ёжится, — Она ведь уже год как мертва, — взвинченный блондин нахмурился, не оставляя выбора строгим взглядом, — Понял, понял, сейчас принесу. Глаза ЮнГи на миг опустели, а затем налились живым интересом. Взор бегал по страницам, изучая диагнозы и мед карточку умершей женщины. Анемия... Повышения уровня ретикулоцитов... Усиленое кроветворение из-за недостатка эритроцитов, но кровотечений нет... Серозный билирубин в норме... Гемолиза нет... Однако женщина всё равно внезапно умерла. Мин до сих пор вспоминал тот холодок по телу, прошедшийся от вести Дженни, что был звонок из дома Им. Кажется звонил муж, сообщивший, что женщина перестала дышать. Внутри тогда что-то рухнуло, в грудной клетке кипела лава, вытекающая из глаз. Она не могла так внезапно уйти, но Мин так и не нашёл ни единого объяснения, сколько бы не бродил в пучине терминов и своих домыслов. И история повторяется. — Внезапная смерть после улучшения, — губы задрожали, вспоминая утренние слова фельдшера. — Вы это о чем? — Черта с два! — главврач бежит куда глаза глядят, стараясь выхватить взглядом хоть кого-то. Но все словно растаяли, как клубничное мороженное, исчезли и затихли, как мелодии цикад. — ДжиСон! Сделайте Чхве переливание крови, это срочно, — наконец в пустующем коридоре нарисовался силуэт молодого фельдшера, который старался удержать документы, разлетавшиеся в разные стороны от открытого окна в конце коридора. Один листок всё же стремительно стал отдаляться от Пака. End Eau de Vie Брюнет кивает и меняет направление. А через несколько судорожных вопросов главврача проходит вечность. Легкая улыбка пациентки, эфемерные вспышки воспоминаний и быстро бьющееся сердце. Стоило убедиться, что бабушка не выглядит болезненно, как ЮнГи быстро исчезает и перемещается в беседку, где в тени можно спрятаться, можно сбежать и хоть ненадолго избавиться от липнувшего к коже наваждения. Можно избавиться от ворона, разносившего страх по всем частям тела и разума. Можно расслабиться и выдохнуть. — Прости, но мне придётся прервать твой завтрак, — озвучивает Сокджин, уставившись на сигарету в губах и чашку с тёплым-тёплым чаем, от которого так и веет жарой. Чувство будто весь зной от одной только кружки, как вирусом разносится и поражает всех в округе. — Да пожалуйста, — Мин выдыхает ядовитый дым и понимая, что возвращает прежнее самообладание выжидающе смотрит на коллегу. — Сумасшедшее утречко, не находишь? — Издеваешься? — переводит взгляд на горный хребет и делает глоток утопического эликсира, он не переставал создавать крошечные капельки пота, а блондин всё пьёт. — Помнишь что произошло год назад? Не находишь совпадения с такими внезапными смертями слегка странными. — патологоанатом вздыхает. — Все они уже в возрасте, организм протестует и утомляется. А в знойную погоду старикам особенно тяжело, вот здоровье хромать и начинает. Таким образом ведь только старики умирают? — блондин не реагирует, словно перед Джином лишь пустая оболочка, что не может ни слышать, ни видеть. Она лишь думает и анализирует. — Нет! Помнишь случай трёхлетней давности? Помнишь, что случилось со старшеклассником? — Это когда паренёк умер у себя в постели? Ты же сам тогда назвал это простым истощением. Родители сообщили, что тот перестал есть и вообще как-либо контактировать с остальными. Они подумали, что это подростковый бунт, а потом обнаружили обездвиженного сына, сердце которого не билось уже сутки. Да уж, жутковато. — Ким сморщился, вспоминая все подробности. — Но при новых обстоятельствах быть может здесь что-то не то. Я должен проверить его историю болезни. — Ну дерзай. — Я должен остановить это, чего бы мне это не стоило. *** Изнемогающее знойное утро заставляло забывать о вчерашнем дожде, он словно иллюзия, похожая на идеального убийцу, скрывающего все улики своего появления. Как идеальный невидимка или загадка. Но мысли это не цепляло, даже напротив, погода вовсе не волновала поникшего школьника. Машина с кондиционером помогала забыться. Прохладный воздух остужал и, казалось, пространство полностью наполнилось водой, словно аквариум. В легкие заливалась проточная вода и мелкая рыбёшка, а за окном нечеткие пейзажи, что плавились и растекались от жары, но и это не имело никакого значения. В голове лишь вчерашний день и странная девчонка, чьи речи и педантичный тон остался на подкорке. Она никак не желала покидать Чона, и вот вроде расстались те вчера, а чувство будто она и не исчезала среди густо засаженных деревьев. Брюнетка слишком странная, будто срисована с картин, списана с главных героинь книг, вот только книги не о людях. Книги о богинях, об ангелах или о других существах, которые лишь частично напоминали человеческий образ. И что же на самом деле волшебнее ночь или день? Луна или солнце? Пение птиц или хрипение цикад? Чёрт, Гук начал растворяться в странных мыслях, уплывая от реальности. Розэ вызывала любопытство, Розэ вызывала страх, но Розэ смогла очаровать и заставить думать о ней ежесекундно. И то ли её странные мысли о сравнениях, то ли необычная внешность с бледной кожей и контрастными смолисто-чёрными волосами. — Эй, это не ЧанЁль? — ТэХён останавливает машину, опуская стекло. — ЧанЁль-щи! — синхронно с клаксоном выкрикивает школьник, высунувшись из окна, активно размахивая одной рукой. И сколько в нем энергии? Брюнет по ту сторону улыбается, а Чон жмурится от подступившего зноя, что шустро пробрался сквозь открытое окно. — Разве у тебя уже есть права? — Нет, потому Дженни учит меня. — ТэХён лыбится и довольно переводит взгляд на медсестру. — Да, не хочешь присоединиться? Садись возле ЧонГука. — брюнет переводит взгляд на отстранённого школьника, что совсем не от мира сего. Он померк и продолжал растворяться в воспоминаниях. Он словно стал свечой, таяющей под зноем, с которой стекает обжигающий парафин, что с каждой секундой лишь убивает изнутри. А стоит подступить кондиционеру, как зной в воду обращается. Школьник превращается в рыбку в тесном аквариуме, которую вот-вот съест и поглотит что-то необъятное, но он и глазом не поведёт. — У вас тут прохладно, — шатен не глядя отодвигается на противоположный край, забирая сумку на колени. Он так ни разу и не взглянул на одноклассника, выбирая нечёткие пейзажи за стеклом. Он сейчас занят погружением в фотоплёнку, где все ещё хранится образ девушки. Он лишь отдаленно слышит разговоры о подготовке к фестивалю, но всё словно где-то там далеко и его не касается. — Жаль я вчера не успела заглянуть, столько работы накопилось за последние дни. Что? Вдруг голоса стали отчетливей, а реальность осязаемей. По венам разлилась тревожность, словно медсестра нарочно воткнула шприц с адреналином прямиком в глотку. На секунду дыхательные пути перекрыло, в них запуталась фотоплёнка со вчерашними воспоминаниями и ободряющим голосом Дженни. — Не волнуйся, ты ничего не пропустила. Быть может у симпатичной шатенки память отшибло. Быть может это Гук сходил с ума, но он совершенно точно уверен, что видел её вчера. Она совершенно точно была у храма и разговаривала с парнишкой. Даже ингалятор найти помогла! Среда неслась необычайно быстро, соревнуясь на трассе с высокоскоростным двигателем. Странная фраза медсестры, НаЁн, что не переставала атаковать тревожными приступами. Мысли распирали и не желали отпускать. ТэХён после обеда слинял с физкультуры, обещая вернутся к английскому. А ЧонГук сидел в классе и просто разглядывал виды, ожидая когда же день подойдёт к концу. *** Нежно персиковые оттенки разлились по небу, создавая мнимый закат, в то время как на дворе самый разгар зноя. В это время всё умирало, цикады переставали выдавливать хриплый голос окончательно, птицы прятались среди лестной чащи, другие живые существа исчезали прочь. Казалось в деревушке остались лишь усопшие на кладбищах, что всех и истребили. ТэХён быстрым шагом отдалялся от школы, идя вдоль бескрайних полей. Удалось даже услышать шум воды, исходившей из местного родника, и хоть находился он не слишком близко, беззвучие открывало новые удивительные детали. Облака последовали примеру всему живому и просто испарились, отчего солнце без зазрения совести палило прям в затылок. Так и до солнечного удара недалеко. Наконец школьник прячется под крыльцом, что создавало приятную тень. Лёгкий стук и перед глазами улыбка, которой так и хотелось улыбнуться ответ. Он скучал за одноклассницей, хоть видел её не так и давно, но довольно непривычно, когда в школе её заменяет кто-то другой. — ТэХён? Сейчас разве не урок? — Физкультура, тоже мне урок, — русоволосый протиснулся в дверной проём и обомлел от прохлады. — Ай, как же у тебя хорошо. — не успела красноволосая отреагировать, как парень рванул вверх по ступеням, прямиков в комнату юницы. — Знаешь, Джи, без тебя скука смертная, — ложится на кровать звездой, занимая собой всё пространство. И не только физически кстати, стоило ТэХёну появится, как места всегда будто переставало хватать, он слишком много говорил и любил активничать, часто улыбался и любил касаться своих друзей, то за нос ущипнёт, то в бок ударит. А ДжиСу эту привычку от друга и переняла. — Эй! Вставай давай! — Ким взяла друга за ухо и тот инстинктивно отдалился, — Как там ЧонГук? — улыбка с лица мигом спала. Они оба понимали, что не говорят желанием обсуждать это. — Отстранённый он, Джи. Знаешь, я его совсем понять не могу, он умалчивает и не договаривает, делит какие-то секреты с НаЁн. Точнее не так. Она словно за нос его водит своими шуточками, а он от них скоро с ума сойдёт. — О чем это ты? — Оказывается она вчера сказала что ты мертва, а сегодня делает вид, что такого и не было. — Мы с ней повздорили как-то, может всё ещё обижается, — красноволосая направила взгляд в окно, что прямо у кровати. — Хотя я тоже заметила, что Им в последнее время сама не своя. Её будто подменили, а настоящую одноклассницу держат где-то в заложниках. — Что за чушь ты несёшь? — Тэ легонько ударил подругу в плечо. Она моментально рассмеялась. — Да шучу я. В комнате, куда падал блестящий свет, что освещал комиксы разбросанные по комнате и школьную форму, висящую на двери, было так спокойной и безмятежно. Школьники были похожи на брата и сестру, что как попугаи неразлучники, проводящие свои дни лишь друг с другом. Но где есть свет, там и тень. Где улыбки, там и бесчисленное количество тревожности, запрятанной в незамысловатых вопросах. — Ты не чувствуешь себя как-то не так, от того что мы словно врём ЧонГуку, — лицо девушки стало серьёзным. — Ведём себя словно ничего не произошло, но знаем всё наверняка. — Ты же знаешь, Джи, так станет только хуже. Мы ведь понимаем почему это случилось с Лисой... — Думаешь он повторит её судьбу? — Как бы ни так. У меня чувство он уже идёт по тропинке, что она протаптывала все эти два месяца. — ТэХён задирает подбородок и смотрит вверх, лишь на мгновение можно было заметить заблестевшие ресницы и дрожащие губы. Он мигом смахивает влагу и натянуто улыбается. — Я рассказал ему о проклятье, он выглядел весьма заинтересовано. — хмыкает и старается держать улыбку, — хотя, кажется, в то что мы считаем это суеверием он поверил с трудом. Что уж там, я думаю он это вообще мимо ушей пропустил. — А ЧиМин как? — Мрачный. Мы не разговаривали после того как Лиса... — русоволосый запнулся, ища одобрение в глазах Ким, — переехала. — Должно быть тяжело ему, потерять двух подруг за такой короткий срок, — школьник встрепенулся, даже слегка подскочил и вытаращился на красноволосую. — Неужто ты думаешь?!.. — Это предположение, не воспринимай всерьёз. — А что насчёт Лисы, всё ещё считаешь, что она сама виновата? — в воздухе повисла затяжная пауза, ДжиСу сначала играла в гляделки, а затем отвернулась, надеясь, что сможет проигнорировать вопрос. Надеясь, что сможет отказаться и сбежать от своих мыслей, что преследовали последнюю неделю. — Давай не трогать эту тему, Тэ... Вдруг парень переключается неожиданно схватив за запястье. — Ты форточку не закрываешь? Вся в укусах, только погляди! *** Первые секунды на воздухе всегда казались чем-то вроде свежести, хотя уже через мгновения всё тело покрывала липкая и мерзкая пленка скопившегося под рубашкой пота. Солнце уже направлялось вниз, но подпекало не меньше обычного, дразня уставших после занятий школьников. ЧонГук поправил сумку на плече и оглянулся, чтобы за ним вдруг никто не увязался. Но поздно. На горизонте выглянула русая макушка, которая не вызывала давящего чувства, наоборот хотелось пойти в храм и поблагодарить богов, что это именно ТэХён. — Эй, ты чего опять сбегаешь? Сзади иллюзией возникает одноклассница. Она сводит брови, изучает, улыбается, поправляет волосы, не изменяя своему повседневному поведению и повадкам. — Я... мне... помочь нужно, там ну... тётя сказала в магазине продуктов купить, — ложь в его устах всегда такая нелепая и очевидная, шатен даже имел привычку смотреть влево, когда придумывал на ходу. — Магазин ведь по пути к твоему дому, зачем в обход идти? — у ЧонГука перехватывает дыхание, в груди копошится хриплый кашель. — Там другой магазин. Увидимся, Тэ! — уже охрипшим голосом выдаёт школьник, и пока Им не начала говорить, стоило сбежать подальше и побыстрее. Быстрее, чем охватывающий страх настигнет и поглотит. Быстрее, чем в лёгких завяжется узел и станет мешать ровному дыханию. Главное не отвлекаться. Вдох. Выдох. Главное дышать. А пока школьник старался восстановить спокойствие, он вовсе не обращал внимание на напряжённые взгляды, что иногда сканировали и старались поглотить. Испугался бы он, заметив эти безумные глаза, которые местные не старались скрыть? Мужчина, что поливал зелень на своём участке осмотрел паренька с ног до головы и пытался сгруппировать мысли, отгадывая, кто же так сильно изменился из местных, что аж узнать невозможно. — Минсо? А кто этот парень? — Ты что всё ещё не знаешь? В деревеньку недавно некий ЧонГук переехал, видимо он и есть. Деревенские новых соседей всегда считали чем-то из ряда вон. Они с опаской поглядывали на чужаков и молились, чтобы их собственный баланс не рухнул из-за таких вот Чон ЧонГуков. Он то сам не обращал уже внимания на шелестящие голоса где-то позади. Они расплывались в шум волн, казались мелодией, что всего-лишь мерещилась. Голоса незнакомцев для него слышались как поцарапанный диск с множеством помех, будто телефонный провод медленно разрезают, связь теряется. Над головой растеклось бетонное небо, застыло и не пропускало свет и воздух. «Нечто» уперто сдавливало лёгкие, думать о каких-то разговорах не получалось. Получалось лишь окунуться в бездну мыслей, как последние несколько часов, когда лукавые фантазии о времени с друзьями были озвучены тёте. На деле Чон предпочитал засесть в местной пивнушке, куда подростки обычно не наведывались. Там скапливались любители выпивки и шумных разговоров. А ЧонГуку было всё равно. Дома гнетущие мысли, время с друзьями давало лишь пищу для размышлений и странных домыслов, которые меньше всего хотелось впускать в свой разум. Куда лучше ведь затаиться среди незнакомцев, утопая в интегралах, теоремах, а затем незаурядных правилах корейского. — Ничего плохого бы не случилось из-за этого ЧонГука. Говорят опять неспокойно становится. Голос деревенских, как шелестящий лист, надоедливо прожигал мозг токсичным ядом. Вдали завыла собака, настойчиво наводя раздражение. Животные уже успели вылезти из убежищ. Даже цикады вновь загудели громогласным пением. Весь этот каламбур дополнял тихий шаг позади. Словно кто-то пытался скопировать парня, каждый его шаг, каждый вздох. Старался идти в ногу, чтобы не дай бог не отстать или не перегнать. Но откуда чёрт возьми шаги? Неистовое желание обернуться. — НаЁн? Преследуешь меня? — шатен грубо оскалился и покосился назад, смотря как прежде пугающая девушка строила что-то вроде недоумения на симпатичном личике. Её лукавость, её прищуренные глаза, её елейная улыбка исчезли. — Мой дом в той же стороне. Ты был в своих мыслях, решила тебя не тревожить, вот и пришлось плестись сзади. — шатенка натянуто приподняла кончики губ и поправила лямку сумки, съехавшую с плеча. Она выжидающе глядела и хлопала ресницами, вроде всё как обычно, но Чону казалось, что перед ним иллюзия, не та девушка, что ещё за обедом общалась с пареньком. — Ни разу не видел тебя здесь. — Я редко после школы сразу домой иду, вот и не пересекались. — Чон утвердительно кивнул и школьники продолжили идти в том же направлении. Гук изредка косился в сторону и изучал одноклассницу, с которой всё же не спокойно было находится наедине. Он больше не пытался корчить приветливую мину, стараясь завести непринужденный диалог. Куда лучше промолчать и не навлекать на себя новые бредни этой девушки. НаЁн в то же время тушевалась чуть позади, постоянно глядя под ноги и пиная какие-то случайные камушки, что скопились на пыльной дорожке. — Прости, я наверное не так себя веду. — О чём ты? — ЧонГук заикается и замедляет темп, чтобы взглянуть на померкшую девушку. — Я же вижу как ты сторонишься. Как отличается твоё поведение, когда ты общаешься с другими. Ты ни в коем случае не виноват, ты не подумай, — она вдруг останавливается, — Ты просто сразу мне понравился, вот я и хотела стать ближе. А ты уже успел познакомиться и разобщаться с другими. Ты, наверное, очень хороший человек, раз тебя все так сразу приняли. — Я... — Не отрицай, — улыбается, заискивающе, так искренне. Это точно Им? — Мне немного сложно общаться с кем-то новым, вот и веду себя так. — Дело не совсем в том как ты общаешься или ведёшь себя... — А в чем же? — искренне сводит брови и заправляет волосы за ухо, смотрит. Смотрит-смотрит-смотрит. — То что ты вчера сказала... да и сегодня. Просто... Может я схожу с ума? — школьник засмеялся. Смех. Лай. Шёпот. Цикады. Лай. Шёпот. Смех. Шёпот. Цикады. Смех. Лай. Всё перемешалось, стало единым звуком, царапающим обратную сторону черепной коробки. Солнце вдруг включило полную мощность и стало невыносимо палящим, стараясь заживо сварить ЧонГука. Бетонное небо сильнее затвердело. — Вчера? Мы разве вчера разговаривали? — Я ведь на обеде всё сказал... — А-а, тогда. Я кажется молчала весь разговор, мне было немного неловко наедине. Я что-то не то сказала видимо. — ДжиСу... — парню казалось что он говорит со стенкой, которая не помнит, не чувствует, она просто существует и навязывает свой голос в затуманенный разум. — Она болеет, разве нет? — Да ты шутишь... Девушка непонимающе покосилась, казалось Им НаЁн и эта незнакомка два разных человека. Быть может ею овладела амнезия, как и Дженни. Верно, они просто перегрелись на солнце и совсем не понимают, что несут. — Вон мой поворот, так что я наверное пойду, — ЧонГук смотрел на одноклассницу, затем на солнце, неуклонно спускающееся вниз. Бетонное небо вдруг начало таять. — Встретимся завтра, ЧонГук. — девушка застенчиво улыбнулась и вмиг испарилась, забрав с собой и бетонное небо, и шум, и что-то настойчиво обременяющее легкие. Стало спокойнее, но это впервые, когда юнец не чувствовал тревоги после мелодии в виде голоса девушки, что заливался в уши жидким мёдом. Наконец очнувшись шатен сообразил, что так и глядел вслед уже пустой тропинке. Он встрепенулся и продолжил путь в пивнушку, замечая, как небольшие дома и пыльная дорога сменяются более ровным асфальтом и оживленным по своему замыслу райончику. Вдали стоял автомат с прохладными напитками, несколько промышленных и продуктовых магазинов, которыми владеют местные, что живут прямо над своим бизнесом. Тут здания выглядели уже более современно, но всё ещё отставали от сеульских высоток. Безвкусные вывески выдавали деревенскую душу, они так и норовили завлечь, но от их обилия хотелось лишь закрыть глаза и пройти мимо. ЧонГук заметил как прямо у входа в магазин лежал мужчина, заснувший на кресле, похожее на лежак. Он читал летний выпуск газеты, видимо местной. Тётя ведь тоже работает в издательстве в соседнем городке. В голову ударило воспоминание о газете, её ужасающие заголовки и одна единственная фотография, которая лишь вызывала позыв рвоты и потные ладошки. Из магазина вышло два старика, что увлечённо беседовали. Чон точно не разобрал нечёткие голоса, но смог сдвинуться с места и войти в бар. Внутри людей было немного, в основном те, кто зашёл на чай и вкусный обед. Заняв место где-то в углу парень притих и вмиг мысли все заледенели, затем начали испаряться. И так гуляя по всем свойствам, то приходили, то сбегали, сверкая пятами, то задерживались, хватаясь за шею, чтобы не дай бог мальчишка не решил избавиться от них. Сперва школьник даже попытался отвлечься на учебу, утопая в точных науках и творческих заданиях по языковым предметам, но перед глазами так и возникал образ бледнолицей девушки. Она глубоко засела внутри. У барной стойки сидели несколько стариков, те негромко разговаривали и пили кофе. Кажется, это были единственные посетители помимо парня. Днём тут было довольно приятно, хоть атмосфере кабака и не удавалось полностью исчезнуть. Везде небольшие столики с совсем неудобными сидениями. Незамысловатая деревянная мебель не стремилась привлечь внимания, затемнённое от солнца темными шторами пространство казалось сделано для людей постарше. В самом углу расположился маленький настенный телевизор. Школьник с интересом пялился в него с самого прихода, изучая, как цикада с поломанным крылом пыталась взлететь. Изредка на экране появлялся мужчина увлечённо рассказывающий о чем-то, а затем кадр вновь переводился на насекомое, в голове раздавались фантомные звуки: хрипящие и шелестящие, ставшие совсем привычными за последнее время. Однако как долго бы Гук не разглядывал экран, ему так и не придётся узнать о чём же поют эти загадочные насекомые. Звук в телевизоре решили оставить выключенным. И так словно целую вечность, где удалось распасться на атомы, а затем вновь собрать себя по кусочкам, когда ушей касались совсем не нежные голоса мужчин постарше, что появлялись из неоткуда. Не успеешь моргнуть, как кабак полон любителей выпивки и шумных разговоров. Паренёк даже вздрогнул, почувствовал мерзкий слой наваждения, окутавший так внезапно, проникая в плоть и кровь. На него вновь смотрят. Его сканируют. Его изучают. И Чон непроизвольно начинает бегать глазами, ища спасения в чём-то потустороннем. — СонДжэ! Принеси два пива, — за соседним столиком послышался хриплый голос, который стразу перетек в мелодичный и более приятный молодой голосок. — Добрый день, — школьник улыбнулся и ЧонГук замер. Не привык он его таким видеть. — ЧиМин-щи? А где отец? — Он уехал за продуктами, будет не раньше полуночи. Говорит, что я должен приступать к семейному делу, — обольстительная улыбка не спадает с лица. — Ах, эти его замашки ездить в соседний город за свежайшим качеством. — Ты так вырос, настоящий помощник родителям, — встрял вдруг второй мужчина. Они облепили его своим внимание, но парню будто и не претит. — Какое пиво желаете? Вдруг Чон заметил, как морщинистые глаза перевели в его сторону. Он замер и отвернулся, вновь изучая небольшую телевизионную коробочку. Программа там началась заново, словно отображая, что твориться в голове Чона. Стоит мыслям закончиться, как те начинали всё по новой, не видя и не желая видеть конца. ЧонГук в очередной раз почувствовал себя лишним среди местных и решил пересесть туда, где станет комфортнее. ЧиМина ведь он знает, рядом с ним он уже не какой-то приезжий, они ведь одноклассники. — Одно пиво пожалуйста, — пересаживаясь за бар с улыбкой молвит шатен. — Тебе разве не шестнадцать? Прости, в таком возрасте я тебе ничего продать не могу, — пожимает плечами брюнет облокачиваясь о барную стойку. — Совсем ты шуток не понимаешь, — удручающе вздыхает Чон. — Шут-ка, — торжественно объявляет он и выжидающе смотрит, прикусив губы. — А ты что здесь делаешь? У нас ведь не какая-нибудь кофейня, — Пак вдруг наклоняется к знакомому и переходит на шёпот, — Да и разве тебя не напрягают эти напившиеся старикашки? Меня вот они изрядно достали, — парень проводит твёрдой рукой по горлу для пущей убедительности. ЧонГук усмехается. — Совсем нет. Когда они начинают хохотать и требовать свой десятый стакан пива я уже домой ухожу. А пока они вполне сносные. — Ты такой странный, ЧонГук. В школе искришься улыбкой, а стоит тебя одного оставить, будто ложку дёгтя съел не подавившись. — Я то? — лёгкий смешок и парень отводит взгляд, мигом надевая ту рядовую улыбку, которой привык озадачивать местных при первом знакомстве, — А ты везде одинаковый. Хотя когда лебезишь со стариками не таким и серьёзным выглядишь, — Пак поправил съехавшую оправу, — Всё кажется странным. Все кажутся странными. Знаешь, я начинаю привыкать, — он понизил тон, — Но даже так есть порой то что удивляет не на шутку. — Правда? И что же? Чон игнорирует и меняется в лице. — А помимо нашей школы тут ещё есть? — Шутишь чтоли? У нас класс то небольшой совсем. Недобор учеников. А тут другая школа... ЧонГук резко бросает взгляд на местных, подмечая, что все слишком заняты, чтобы засечь суть разговора. — Слушай, есть тут кто-то кого странным считают? — парень непонимающе вскинул брови, подумав, что знакомый совсем того. — Все тут по-своему странные. Местные всем эту «странность» приплетут. Мне — потому что мангу люблю, тебе — потому что приезжий, ТэХёну — потому что улыбчивый слишком, и так до бесконечности. Они всё перекрутят и ты не только странным станешь, но и сумасшедшим. — Нет, ЧиМин, кто-то ещё страннее. Понимаешь, не только в глазах местных, наоборот, тот кто разительно от них отличается. — брюнет замолчал и несколько секунд смотрел сквозь, словно осязаемый ЧонГук стал невидимкой. — Есть тут особняк один, раньше это был древний замок, который отреставрировали и переделали под современный лад. — Особняк?.. — Неудивительно что ты не видел. Он на самой верхушке, словно недостижим для местных, отделён ото всех. Он практически посреди леса, дорога туда лишь одна, а вокруг одни деревья. Однако особняк этот недолюбливают. — Почему же? — школьник запнулся, словно забыв всё о чем только говорил. Он вновь оглянулся и Чон последовал его примеру. Показалось тот ощутил на себе чей-то взгляд, но позади лишь пьяные мужчины, которым и дела нет до школьников. Очередной самообман. Игра воображения. — Он отличается от всего местного. Всё слишком вычурно, богато... Так вот, на том месте храм хотели построить, а замок этот снести к чертям, так сильно не любили его. Вокруг него всегда дурная слава водилась. — Дурная слава? — ЧиМин игнорирует. — Однако замок выкупили, отреставрировали, а местные обозлились и ещё больше невзлюбили поселившихся там людей. За окном ЧонГук вдруг увидел какую-то багровую гущу, в ней закачались водоросли и двинулись куда-то, а вместе с ними и все мысли. Их уносил удушающий страх непонимания. ЧонГук топит улыбку и лишь приподнимая кончики губ косится назад и вновь на одноклассника. — Знаешь мне пора уже. Где ближайшая телефонная будка? *** Выходя на улицу слышатся отдаленные пьяные возгласы, бар оживал как раз под вечер, но далекие звуки быстро затмили мимолетные мысли о прохладном ветерке, от которого парень успел поёжиться. Воздух остыл слишком скоро, если вспомнить с какой интенсивностью сегодня светило солнце. И мальчишка уставился на небо. В ожидании россыпи ярких звёзд сперва указывающих дорогу, Чон наблюдает как те решили спрятаться за рванным слоем туч. Непроглядная темень мелкими крупицами собирала подбирающуюся к горлу тревожность. ЧонГук идёт по указаной дороге, стараясь не слишком глубоко погружаться в дебри в собственной голове, чтобы ненароком не свернуть себе шею. Обратной дороги не видать. Где-то там далеко виднелась телефонная будка, которая была окружена белёсым светом, перетекающим в чёрную неизвестность. Фонарные столбы совсем немного спасали ситуацию, но слишком уж жадно раздавали свет, в отличии от солнца, что света ничуть не щадило. И чем дальше школьник отдалялся от пивнушки, тем больше утопал в смутном пространстве, где собственных ног и не видать, отчего запросто можно споткнуться. На мгновения сознание решило подшутить и спроецировало бегущего монстра позади. Вот он материализуется, выпрыгивает из нарисованного мыслями пространства, по частям становясь из абстрактного в физическое. Гук почувствовал дыхание в спину, намокший лоб и ладошки, решил рвануть вперёд к будке обрамлённой чем-то светлым, там все монстры испепелялись. Они вновь становятся вымыслом. ЧонГук засмеялся над самим собой, отчего такая легкость возникла. Это ж надо такое напридумывать, а потом поверить? Ха, до чего по-детки. Заходит внутрь и замечает, что в местных будках отсутствует дверь. Набирая нужный номер слышатся гудки. Затяжные. Долгие. Мучительные. Парень начинает теребить заусеницу и вздрагивает, услышав шумы по ту сторону. — Ало? — спрашивает голос. — Ало-о? — уже настойчивее вторит, пока ЧонГук глотает слюну и старается улыбнуться, будто бы собеседник должен это заметить. — Пап, привет! А я вот тут решил позвонить, помнишь ты говорил звонить почаще, рассказывать как там я. Во-от. Звоню, — шатен закусывает губу. По правде Чон никогда так просто отцу не звонил, да и надобность не возникала, они же в одном городе жили. Стоило только мужчине отдалиться, как парень почувствовал отсутсвие маленькой детали, которая никогда и существенной роли не играла. Стоило только ей исчезнуть, как это стало чем-то вроде катастрофы. — В школе всё хорошо, друзей нашёл, с тётей ладим. — Гук закрывает глаза, понимая как глупо сейчас звучит. Мужчина с ним ещё даже не поздоровался, а он уже успел отчитаться по всем пунктам. — Это классно, — помехи коверкали голос, удалось даже усомниться отец ли это. Может по ту сторону уже кто-то другой, лишь изображающий из себя предка. — Как твоё здоровье? — Поэтому и звоню. Я кажется рецепт для препаратов потерял, — парень в очередной раз вздыхает, — Тут конечно он никому и не сдался, все лекарства выдают в больнице, но вот только нет того что мне нужно, представляешь? — Попрошу передать через кого-то, тётя заберёт как сможет. Мне пора, Гук. — И тебе пока... — не успел тот закончить, как в ухо залились быстрые гудки. — ...пап. Shiki — Twilight Огорченный парень глянул на пеструю красную трубку и смотрел на неё ещё несколько секунд, пока воздух не сгустился перед ним, а из него соткался светловолосый молодой человек. В миг в сознание просочился оскал. ЧонГук выронил трубку из рук и, выпучив глаза, пялился на парня. Хотелось даже протереть глаза, что явно заплыли иллюзорными картинками, которые пытаются его обдурить. Старомодная причёска на светлых волосах почему-то выглядела в край органично. Идеально выглаженная белая рубашка совсем отличалась от той школьной, в которой он прямо сейчас. Пышные рукава делали её слегка женственной, а небольшое количество рюш и совсем удивило парня. Кто ж сейчас так ходит. Стройные ноги были оголены, вульгарно короткие шорты смотрелись чудно. На ногах чёрные туфли и контрастные белые носки. Складывалось впечатление, что этот незнакомец гурман в моде, запоздавший на пару столетий. — Добрый вечер, — наконец лицо его вынырнуло из тени. На щеках виднелись милые веснушки, в больших глазах радужки заплыли смолистым опалом. — Вы не подскажите, где здесь ближайший магазин? — незнакомец приятно улыбнулся и заметив испуганный взгляд школьника поспешил объясниться, — Я здесь проездом, поэтому не разбираюсь, что тут и где. — Прямо по дороге и направо, увидите оживленный райончик, там дальше спросите, — шатен машинально указывает направление и не отводит взгляд со светлой кожи. Светлая, бледная, сравнимая с мертвецом. Как сахар... — Спасибо большое! — светловолосый складывает руки вместе и подмигивает, — Бай-бай! ...Как сахар, белая простынь, свет луны. Казалось он купался и существовал в лунных ваннах. — Постойте! — ЧонГук посмотрел в сторону куда направился незнакомец, но никого не обнаружил, его поглотила ночь и темнота. Его мираж растворился, парень исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца.