Зеркала

Мозг девушки нещадно бился о стенки черепной коробки, виски пульсировали в такт музыки, а пятки безбожно болели от слишком высокого и тонкого каблука. Рина любила корпоративные праздники, но всего хорошего в меру. Часы показывали первый час ночи, и рыжая поняла истину – нужно оправляться домой. Вызвав лифт, девушка уткнулась в мобильный телефон, занявшись поиском подходящего транспорта для отправки собственного тела домой. Громкий и неприятный писк, и звук открывающихся дверей больно резанул по уставшим от громкой музыки ушам. Не поднимая взгляд, Рина шагнула внутрь, краем взора замечая еще одного человека. Телефон еще некоторое время был в руках, но после всех уложенных вопросов отправился в маленькую сумочку, а взамен ему в ладони девушки оказалась небольшая резинка. Запрокинув голову, девушка собирала непослушные рыжие пряди ранее пышных кудрей, так неприятно липнувших к шее и щекам, стягивая их в подобие пучка. Какой идиот придумал зеркальные лифты? Её взгляд зацепился за человека позади неё, и щеки непроизвольно порозовели, выдавая алкоголь в венах молодой особи. Господин Ким, её начальник, окидывал внешний вид девушки, смотря на зеркальную дверь. Короткое красное платье, с v – образным вырезом на спине, по которой почему то прошлись мурашки. Цепкий взгляд черных очей. Принадлежавших человеку, по сущности своей, жестокому. Рина не знала точно, но работая уже третий год в его компании она не могла сказать иначе. Она не видела его ни добрым, ни ласковым. Ни приятным, ни счастливым. Ни легкой улыбки, или мягкого кивка. Он всегда был для нее стальным стержнем фирмы. Сдержанным человеком, поступающим ему выгодно. Властным. И только тонкое кольцо из белого золота на безымянном пальце говорит о том что бесчувственный начальник все же и имеет какую то слабость. Хотя, как говорят многие, он и женился по расчету. Обманка. Рина прекрасно знала это. Ибо их двоих связывала небольшая тайна. Они были знакомы еще до той фальшивой свадьбы и даже до того как Ким стал её начальником. Друзья детства, которые знали друг о друге абсолютно все. Хорошо зная личность Чонуна, Рина удивилась, заметив что сегодня дорогой господин Ким выглядел слегка иначе... Вечно аккуратно причёсанные волосы цвета воронового крыла были сильно растрёпаны, создавая хаотичную прическу. Черные джинсы обтягивали стройные ноги, придерживаемые ремнем с массивной пряжкой. Черный пиджак, прикрывающий полупрозрачную белую рубашку, неряшливо заправленную, и практически расстегнутую, открывая взору голубых глаз девушки широкую сильную шею, подчеркиваемую острыми ключицами. На лице гуляла непонятная ухмылка, а мутные глаза говорили одно… Он чертовски пьян. - Госпожа Ким. – холодный баритон, внезапно раздавшийся в кабинке заставил поёжиться. - Чонун.. - рыжая мягко улыбнулась, поворачиваясь к мужчине. Она никак не могла привыкнуть к такому тону, несмотря что работают вместе они уже больше трёх лет. - Прости, не заметила тебя сразу. Он не смотрел ей в глаза, а окидывал взглядом стройные загорелые ноги, обутые в тон платью туфли на шпильке. Благо вырез на платье был только сзади, а руки прикрывал длинный рукав. Рина чувствовала себя крайне неуютно под этим взглядом, словно под прицелом снайпера, готового в следующую секунду выстрелить. Что - то здесь явно не так... - Уже домой? Так быстро? – Чонун наклонил голову слегка вбок, даже не стесняясь того, что в открытую рассматривал свою помощницу. Молодая, красивая, с такой невинной натурой, что и прикопаться не к чему. Идеальная. Рина кивнула: - Завтра много дел, хочу отдохнуть. - Но ведь завтра суббота. Мы не работаем. Издевается что ли? Девушка слабо улыбнулась. - Не забывай, что помимо работы у нас с тобой имеется и личная жизнь. Совсем загоняешь себя. Хитрая ухмылка расползлась по смуглому лицу мужчины, сделавшего шаг вперед, почему то очень широкий, оказываясь слишком близко к девушке. - Дерзишь? - Нет, что ты.. Рыжая поперхнулась своими же словами, когда холодные пальцы коснулись её подбородка, а лицо напротив слегка приподнялось, заглядывая в её глаза. Она словно видела это лицо впервые. Такая непривычная улыбка, от которой кровь в жилах не то стыла, не то наоборот, начинала бурлить. А от глаз сердце пропускало удары, сбиваясь с обычного ритма. Черные, как ночь, хитрые, лисьи. Они, казалось смотрели в саму душу, а в них самих, не скрываясь, плясали огни задорства и безумия. Он выглядел красивым. Красивым настолько, что становилось страшно от того что может произойти. Рина сглотнула непонятно откуда образовавшийся ком в горле, что не укрылось от начальника. - Ты боишься? – мягкий шепот, так резко поменявший холод, властвующий над ней до этого. А чего ей собственно бояться? - Нет. – она смотрела вглубь черноты, затягивающей всё сильнее. Что происходит? Почему так резко стало душно? Ким провел пальцами вниз, охватывая небольшой, но такой сильной ладонью её шею. Девушка хотела дернуться, но поняла что это было плохой идеей потому как шею сдавили немного сильнее чем следовало. Красивое лицо почему то вдруг стало выглядеть безумным, и было слишком близко. Рина поняла, что перед ней совсем не Чонун.. - Очень и очень зря…

***

Чонун проснулся с очень сильной головной болью. Казалось череп трещит и вот вот рассыплется на мелкие косточки прямо под кожей. В теле чувствовалась ломота и еще какое то странное чувство. Киму оно было знакомо. Такие вещи случались с ним раз в несколько месяцев, как и полное отсутствие памяти. Он помнит как собирался на корпоратив в честь юбилея компании, а дальше беспробудная тьма. Мужчина принял душ, позавтракал и даже посмотрел утренние новости. Снова какой то ублюдок убил молодую девушку. Истерзал настолько, что полиция не в силах определить личность. Бедняжка. Он не жалел таких. Возможно, в том что они стали жертвами этого ненормального была их вина. Оказаться не в том месте, не так одеты, сказать что то совсем не то что положено. Утренний прием кофе прервала трель мобильного телефона. Кюхён. Один из его помощников. Неужели после вчерашней попойки, а в том что молодой господин Чо хорошенько напился и оторвался Чонун не сомневался, он еще на что то способен? Либо же очередная просьба отмазать её от очередной дамы с которой он по пьяни переспал. - Что на этот раз? - он даже не поздоровался, так и хотелось поплеваться ядом. Не одному ему же страдать. - Чонун. Срочно в офис. У нас проблемы. - голос Кю звучал трезво и обеспокоено. Это заставило побеспокоиться. К компании Ким приехал где то через час - полтора. Ссылаясь на собственное состояние, он решил не брать свою машину, а вызвать такси. Очередное правильное решение. Здание встречало его тишиной, и какой то непонятной аурой. Зайдя в лифт, он нажал на кнопку с номером нужного этажа, там где располагался его личный кабинет. Двери закрылись, и Чонун смотрел на собственное отражение. Почему то в голове мелькнул образ его рыжей подруги. Брови свелись в переносице. Странно разве они вчера виделись с Рин. Возможно. Провал в памяти так и остался. Нужно будет позвонить ей и расспросить что к чему. Она постоянно рассказывала ему что случалось тогда когда он не помнил практически пол сутки. И почему - то он постоянно либо напивался до беспамятства, либо засыпал беспробудным сном. Так она постоянно говорила. И он почему то верил ей. Перед глазами снова мелькнула рыжая шевелюра, и в голове прозвучала странная фраза его внутреннего голоса: “- Это твоя вина.” Внезапно двери открылись. Ким шагнул в коридор и увидел слишком потрепанного Кюхена, можно даже сказать несчастного, в обществе еще двоих незнакомых ему мужчин. - Господин Ким? - один из них показал Чонуну удостоверение полицейского. Чертов Чо, что же он натворил. Он кивнул. В то время другой продолжил. - Были ли вы лично знакомы с некой Ким Риной? - Что за странный вопрос? Конечно, мы дружили с детства, а потом стали работать в одной компании. Взгляд метнулся на друга, резко опустившего голову, плечи Кю почему то резко дернулись, брюнету даже показалось что тот всхлипнул. - Сегодня утром её нашли мёртвой. Тело обнаружили под мостом реки Хан. Сердце словно пропустило несколько ударов, а очередной выдох застрял где - то в легких. Какого черта? То есть, та несчастная, с утренних новостей, это его малышка Рин? Рыжий комок веселья, подобного лучу солнца? Его взгляд метался от полицейский на Кюхена, уже не скрывающего его покрасневшие глаза, с которых лились крупные слезы. Возможно, в другом случае, он бы посмеялся над другом, но понял, что сейчас он выглядит точно так же. Чо ведь ухаживал за рыжей, хотел даже предложить встречаться.. Теперь понятно почему он тут... Близкий человек. Как и Чонун. Обсудив еще некоторые вопросы, их с Кю попросили проехать в больницу, на опознание тела. Младший отказался сразу, и Чонун его понимал. Возможно он поступил бы точно так же, но сейчас, он единственный кто может подтвердить личность дорогого им обоим человека. Родители Рины умерли два года назад в автокатастрофе. Находясь внутри зеркального лифта, каждый думал о своем, пребывая в тишине, только редкие вздохи доносились со стороны шатена. “ - Это ты сделал.” Чонун резко поднял голову, осматриваясь по сторонам. Снова внутренний голос?

***

В морге было холодно, и неприятно. От самого понимания что это за место, и понимания того, зачем Чонун тут. Он до последнего надеялся что произошла какая то ошибка, что возможно это совершенно другая рыжая девушка. Он надеялся что те ободранные на голове клоки некогда пышных рыжих кудрей принадлежат совершенно не Рине. Что это не её лицо изуродовано синяками, кровоподтеками и жуткими порезами, как и все остальное тело. Единственная вещь, которая выдавала в этом человеке его рыжую - маленькое цветное облачко на запястье левой руки. Подарок, в виде тату еще в далекой молодости, когда они напились на его день рождение, и обещали друг другу никогда не предавать друг друга и не бросать. И уже будучи дома, глубокой ночью, опустошая вторую бутылку дорогого виски, Чонуна раздирала изнутри жуткая обида за то, что Рина не сдержала обещания. Предала его и бросила. Совершенно одинокого. Стакан полетел в ближайшее зеркало, во весь рост. Она любила такие, и постоянно тащила его к ним, фотографироваться. Дурацкая затея. “- Почему ты тоскуешь, если сам сделал это?” Чонун посмотрел на искаженное отражение самого себя, в неопавших частях зеркала. Снова голос в голове? Ему даже показалось что его отражение усмехнулось ему? Но, разве он способен был сейчас делать такое выражение лица? “ - Ха ха ха! Ты её убил!” Он резко завертел головой, не понимая кто с ним говорит. Он был сам один. Только он, и полуразбитое зеркало. “ - Хочешь я покажу тебе?” Он смотрел на самого себя, как вдруг голову пронзило невероятно сильной вспышкой боли. Сильнее чем той, что была с утра. Резко перед глазами возникла Рина. В шикарном красном платье, она улыбалась ему. Так как он любил. Еще одна резкая вспышка, и в следующий момент он видел в собственной голове как насиловал собственную подругу, бил и уродовал. А в голове звучал жуткий крик о помощи и хохот. Его хохот. Разве он умел так хохотать. Из его горла вырвался крик. Подобный тому как звучал в голове крик подруги. Он сжимал руками собственную голову, истошно оря и обливаясь слезами. “ - Хочешь я покажу тебе еще?” - и снова тот хохот... Очередные вспышки боли, как и новые картинки, каждый раз были другие девушки. Которые так же кричали, просили, умоляли. А в ответ им звучал тот страшный хохот. Чонун стоял на коленях, вырывая собственные волосы, опираясь локтями о пол. Жуткая боль перемешалась со страхом, и пониманием. Того, что он сделал. Его руки и тело. Но в его голове сейчас был не он сам. А тот, кто звался Йесоном. Который в детстве издевался над котятами и птичками. Из за которого Чонуна долгое время водили к психологу. От которого его спасали. И Рина знала о нём. Знала о том что он творил, и спасала каждый раз Чонуна, убирая улики за Йесоном, темной стороной Кима. Она была его ангелом, которому его собственный руки обломали крыла и отобрали душу. Все эти воспоминания всплывали в его голове. Они появлялись с очередной жуткой вспышкой боли и безумным хохотом. Чонун уже лежал, в позе эмбриона, горько всхлипывая, стараясь перестать слышать этот бездушный собственный смех.

***

На следующее утро, гувернантка обнаружила тело Ким Чонуна в куче битого стекла с осколком в обмякшей ладони и с перерезанным горлом. Возле него, на полу, его собственной кровью была выведена лишь одна фраза. “ Это моя вина.”