Ты как вулкан, внутри тебя также горячо?

— Маш, когда все хорошо, себя так не ведут. — Я в душ. Кареглазая ускользнула от Лауры и закрылась в ванной, через некоторое время послышался звук льющейся воды. Шатенка не понимала в чем дело и где она успела накосячить. Но, чтобы выяснить все, она стала дожидаться ее из душа. Тридцать минут — нету, час и тоже не выходит. Голубоглазая начала уже беспокоится, а то мало ли что… Прошло ещё тридцать минут и все ещё нет. Тогда директриса не стала ждать и начала действовать. Найдя ложку в номере, она подошла к двери ванны-комнаты и стала ее открывать. Бинго! Дверь с легкость отворилась и она незамедлительно прошла внутрь, где увидела плачущего ангелочка на полу.

***

Маша… Лаура подбежала к ней и присела на корточки. — Девочка моя, что случилось? Лукина подняла ее на ноги. — Скажи мне, откуда у тебя пистолет? — убирая ее руки от себя, спросила Третьякова. — Ну… эмм… нужен был. — А если бы ты его убила? — Ну не убила же, а ты за него переживаешь? — начала раздражаться шатенка. — Да, он все-таки мой муж. — Ах, значит муж. Так и иди к своему мужу, что же ты меня в отель потащила? — Я ошиблась в тебе, ты такая же, как и он… — Что я сделала не так, м? — заглядывая в глаза Третьяковой, спросила шатенка. — Нет, ты все делала правильно, просто так нельзя, так было не правильно… — она обошла директрису и вышла из ванны. — Знаешь, дорогая, неправильно было на меня залазить. Я на тебя вообще сначала, как на девушку не смотрела. — возмущалась шатенка, идя следом за ней. — Что? А! Я поняла, ты просто со мной потрахалась, чтобы свою шмару забыть. — Вы, Мария Владимировна, субординацию соблюдайте. До свидания, я надеюсь, что вы не будете опаздывать. — Лукина одела пальто и ушла. Мария осталась в номере одна. Она достала коньяк из мини-бара и стала его потихоньку опустошать. Слёзы предательски текли вниз по нежной бархатистой кожи. Больно, очень больно. Но вот от чего? Чтобы ответить на этот вопрос понадобилась вторая бутылка. А ведь… ведь она влюбилась по самое не горюй и в кого? В женщину! К этому выводу блондинка пришла уже к середине выпитой второй бутылки. А любит ли Лаура ее? Ведь они даже не разговаривали об этом. Хотя, Третьякова хотела поговорить об этом в машине, но ее что-то остановило. Конец второй бутылки пришёл так же быстро, как и первой. «Не хватает ее» — промелькнуло в мыслях у блондинки, она достала телефон из сумки и набрала уже давно знакомый номер. — Алло? — долго ждать не пришлось, абонент ответил сразу. — Лар… — Лаура Альбертовна. — перебила ее женщина. — Лар, я была не права, прости меня. — заплетающимся языком, говорила кареглазка. — … — Не молчи, скажи хоть что-то. — вновь пошли слёзы. — Что ты хочешь услышать? — Я…я…- всхлипывала Третьякова и никак не могла выразить, то что она хотела. — Что ты? Ну что? — громко и злобно кричала в трубку шатенка. — Я люблю тебя, дура! — она не стала ждать реакции или какие-то слова шатенки, взяла и бросила трубку. Директриса вновь ей набрала, не берет. Второй, третий, шестой, десятый звонок Третьякова настойчиво игнорирует. Боится, что это не взаимно. Боится, что ей пользовались. Буквально через двадцать минут раздался стук в дверь номера. Блондинка знала, кто это, но не спешила идти открывать. Вновь настойчивый стук в дверь. — Третьякова, мать твою! Я же знаю, что ты тут. — дверь открывается. — Все таки приехала…- счастливая, стоит улыбается и смотрит на гневную директрису. -Маш, прости конечно. Но ты совсем ебнулась? Приехала? Ты серьезно? Ты блять трубки не берёшь… — Ну, просто по телефону это было бы не то. — перебила ее. — А, именно поэтому мне надо было мчаться через весь город, нарушать правила. Охренть! — заходя в номер брюнетка стала ещё больше возмущаться. — Я смотрю ты ещё так хорошенько поддала. — указывает взглядом на бутылки. — Лар, — она подходит ближе к ней и заключает в объятия. — я тебя люблю, очень люблю. — тихо-тихо шепчет ей на ухо. — я просто боюсь. Боюсь отношений с женщиной, для меня это… я не знаю, как обьяснить. Странно, что ли. Но, с тобой мне так хорошо, так не с кем не было. — Моя принцесса. — улыбается шатенка и гладит ангелочка по шелковистым волосам. Маша прижалась к ней еще сильнее, наверно только сейчас она чувствует любимой, нужной. — Лаур, пожалуйста не бросай меня, я уже не смогу без тебя. — заплетающимся языком, говорила кареглазка. — Не брошу, если не прогонишь. Пойдем поспишь, а то ты очень сильно пьяна. Лукина повела Машу спать, но не тут то было. В Третьяковой проснулась тигрица. Кареглазка толкнула Лауру на кровать и села на бедра, начала целовать ее в губы. Поцелуй был со вкусом коньяка, целоваться с пьяной женщиной это одно из семи чудес света, а особенно если она тебе очень нравится. — Принцесса, ты чего? Тебе нужно спать. — Лаура придержала ее за плечи. — Молчи Лукина, слишком много говоришь сейчас. Поцелуй стал более напористей, чем вначале. Мария сняла с себя блузку и осталась в белом лифчике, она стала целовать шею директрисы, оставляя бордовые засосы. Лукина попыталась скинуть ее с себя, чтобы быть сверху, но Маша прижимала ее все сильнее в кровать. Стянув рубашку с шатенки она начала проводить языком до чёрного лифчика. Немного замешкав, Лаура скинула кареглазку с себя. Третьякова сразу раздвинула ноги, ожидая продолжения. — Принцесса, ты пьяна, может давай завтра? — Лукина держала ее руки над головой. — Лукина, перед тобой сейчас лежит девушка, которая готова на все, а ты болтаешь без умолку. — закусив губу, сказала Третьякова. — Прям таки на все? — ухмыльнувшись, спросила Лаура. — Да, на все. Шатенка начала терзать ее лебединую шею, оставляла на ней засосы и укусы. Маша сама скинула с себя белый лифчик, чему Лаура была безусловно рада. Идя вниз по телу, она уделила время шикарной груди. Директриса брала в рот сосок, посасывала и прикусывала нежную и чувствительную кожу. Третьякова закатывала глаза от удовольствия, запустив свои тоненькие пальчики в шелковистые волосы Лукиной, она направляла ее туда, где ей больше все приятно. Закончив ласкать грудь, Лаура перешла к более чувствительной части всего женского тела. Бархатистая кожа, покрывалась мурашками от каждого даже мимолетного поцелуя или прикосновения. Шатенка быстро расстегнула пуговицу брюк, и стянула их с кареглазки. Кинув их на пол, директриса опять начала целовать ее, одновременно поглаживая бедра Маши. Оторвавшись от нежных губ, она сняла с нее белые трусики и тоже откинула в сторону. Лаура нежно стала целовать внутреннюю часть бедра, дойдя до возбуждённой плоти. Горячим языком провела по мокрой плоти, Мария вскрикнула от такого удовольствия. Лукина начала вылизывать каждую складочку в таком горячем месте. Третьякова стонала, каждое прикосновение шатенки, поднимала ее до небес и ударяло о землю. К языку голубоглазая добавила сразу два пальца и с бешеной скоростью начала двигалась в Маше, на что та уже сорвала свой милый, ангельский голосок. Последний аккорд этой ночи, гортанный стон и Маша вдыхала горячий воздух комнаты. Лаура ее нежно поцеловала в висок и улеглась рядом.