«Человек ко всему привыкает, в том числе к другому человеку, в этом его роковая ошибка»
Привычки убивают. Не важно, вредные они или полезные. Это прекрасное
оправдание (ужасно удобное). Возможность объяснить любые действия, которые ты не можешь контролировать и никто за это не осудит.
Поэтому Лукас пользовался этим без зазрения совести, чтобы всячески избегать надоедливого социума, прячась за большими наушниками. Ведь, люди не подходят и не пытаются завести разговор, когда видят, что уши заняты. А особенно настырных и приставучих можно проигнорировать, а потом легко оправдаться: «Не заметил, музыку слушал».
Впрочем, игнорировать ему приходилось не только простых людей. А еще факт того, что смерть всегда бродит рядом, преследует на каждом шагу, летает в воздухе и надоедает.
— Лукас!
Искрящаяся улыбка и миловидное лицо возникают перед ним вверх тормашками. Он проходит сквозь девушку и силой воли подавляет холодок, что касается самой души. Призрак улыбается и плывет за ним, застывает в двух сантиметрах над землей и имитирует его шаг.
Лукас боковым зрением видит, как она проходит сквозь толпу и улыбается, а забавный хвостик длинных золотистых кудряшек смешно приподнимается. Призрак понимает, что парень не ответит и отстает на шаг, когда зеленый свет начинает мигать, и люди быстрее стараются перебраться на нужную сторону улицы.
Она стоит на середине пешеходного перехода и смотрит ему в спину. Лукас, потеряв ее, невольно замирает и оборачивается, когда красный свет сменяет зеленый, а моторы машин заводятся. Не отрываясь, он смотрит, как на ее лице появляется довольная улыбка, от того, что он наконец-то обратил внимание.
Невольно он вздрагивает, когда машина проходит сквозь ее тело. Парень хмурится и ждет, пока призрак окажется рядом. Лукасу хочется стереть эту противную довольную улыбку с лица. Но даже если он попытается, рука пройдет сквозь, а призрак рассмеется и назовет его «глупым».
Хотя Лукаса
ни разу так никто не называл. Только этот странный призрак девушки, которого он не мог игнорировать.
Сидя в аудитории и стараясь «впитывать» знания, Лукас пытался не обращать внимание на призрака, когда та сидела рядом, на последнем ряду в академии, и махала ногами. Предметы он всегда знал заранее, и приходил только чтоб посещение не портило всю картину "прекрасного" аттестата.
Лукас уже привык, когда от скуки она начинала прыгать по партам, взлетать к потолку, приземлялась рядом с преподавателем, повторяя за ним все движения и, улыбаясь, ловила взгляд единственного человека, который ее видел. Невидимая для других студентов, она строила смешные рожи и шутила, а Лукас невольно улыбался, изо всех сил сдерживал смех и наблюдал уже за ней, а не преподавателем, который поправлял очки и недоумевал из-за поведения лучшего студента.
Лукас всегда мог видеть призраков. Его учили не обращать на них внимание, ведь, если призрак поймет, что его видно, будет преследовать тебя пока не исполнишь последнее желание. Его учили различать их: к каким не стоит подходить, каких еще можно спасти, отвести в храм, освободить. Его пытались учить изгонять злых духов, но Лукас закрывался от мира наушниками и смотрел сквозь толпу людей и призраков, коих было слишком много.
Потому, когда перед ним впервые появилась девочка-призрак с большими голубыми глазами и золотыми кудрями, он просто проигнорировал ее. Прямо на лекции по высшей математике, она села через стул от него и стала осматривать аудиторию, прислушивалась к преподавателю. Потом показательно тянула руку, когда был опрос, и засмеялась с другими студентами, когда опоздавший парень ввалился на лекцию, зацепившись о выступ.
Она была полна жизни и казалась
настоящим человеком, несмотря на еле прозрачное тело. Поэтому, когда лекция закончилась, Лукас, что постоянно выходил самый последний, по рефлексу кивнул девушке, что осталась сидеть рядом с ним, наблюдая за уходящими студентами, и сказал: «Пока». И только потом он понял, что показал свою "силу" призраку, который также был удивлен прощанию.
И она исчезла, не ожидав, что ее и правда кто-то видел. Это был первый призрак, что испугался его.
На следующий день она появилась снова, робко присела на соседний стул и стала его рассматривать, подозрительно щурясь. Махала рукой перед самым носом и всячески проверяла, видит ли ее Лукас. И в итоге, он не смог сдержаться, засмеявшись, когда душа встала на голову профессора и стала балансировать. В тот день его чуть не выгнали с лекции, а девушка превратилась в «надоедливого» призрака, что старательно привлекала его внимание и пыталась рассмешить любыми самыми удивительными способами.
— Лукас. Лукас. Лукас.
Она повторяла его имя (словно боялась забыть) и указывала на витрины, соблазняла сладостями и кондитерскими изделиями. Гуляла с ним по паркам и замирала напротив книжных магазинов, сверкая глазами и упрашивая зайти внутрь. Насладиться запахом чернил и бумаги, который она совершенно не чувствовала.
Лукас считал ее
странным призраком. Она не привязана к месту смерти, не зависела от предмета, не проявляла желание отомстить и не завидовала проходящим мимо девушкам, которые болтали о косметике и моде. Но Лукас замечал, как ее взгляд задерживался на семейных парах с маленьким ребенком. Тогда Лукасу казалось, что она превратится в настоящего "обычного" угрюмого призрака. Злобного духа, лишненного возможности обрести недостающее счастье, которое держит на земле.
Семья исчезала за поворотом, а она улыбалась и исследовала улицы будто видела их в первый раз. Обычно призраки не обращали внимание на окружающий мир и следовали за людьми, которые тесно связанны с их воспоминаниями из потерянной жизни.
Она ничего не помнила, но часто повторяла
его имя.
—
Ати.
— И что это?
— Не знаю. Возможно, это мое имя.
— Слишком короткое для имени.
— А мне нравится. Наверное, у меня было очень красивое имя.
— Или очень длинное.
Она смеялась и шутила, когда на него испуганно смотрели другие люди, беспокоясь, а Лукас указывал на наушники и на микрофон, показывая, что разговаривает по телефону
иногда просто игнорировал, а не с воздухом. Хотя на самом деле он даже музыку не слушал, а Ати плыла по воздуху рядом и болтала, расстраиваясь, когда он не отвечал.
Она валяется в его комнате на диване, пока Лукас делает задание или играет в компьютер. Дух старается не мешать и рассматривает разноцветные обложки книг, желая почитать что-нибудь, но не может коснуться страниц и обложки, поэтому Лукас включает для неё телевизор (хотя терпеть его не может) и оформляет платную подписку. Фильмы крутятся круглосуточно и занимают внимание девушки. И Ати смотрит, не отрываясь, потом бежит обсуждать с Лукасом. А ему кажется, что в прошлой жизни девушка была очень умна, но Ати не помнит собственного имени, не говоря уже об учебном заведении.
Ночью ее особенно пробивает на поговорить, висит прямо над ним. Лукас знает, что призраки любят так делать.
— Лукас.
— М?
— Значит, ты часто видишь призраков?
— Часто.
— И не страшно?
— Я привык.
Ати хмурится, понимая, что на вопрос он не ответил. Ей не хотелось, чтобы он ее боялся.
Он был ее первым другом. Он был человеком, что видит ее, говорит с ней, заботится и помогает, хотя легко мог бы прогнать. Ати кажется, что в прошлой жизни у нее друзей не было, поэтому так радуется ночным разговорам и прогулкам с необычным парнем.
—
Лукас.
—
Ати.
Она улыбалась, когда он называл ее так, хотя и говорил, что это похоже на кличку собаки. Ати, ничуть не расстраиваясь, отвечала, что хотела бы завести собаку и старалась перечислять все плюсы этого милого домашнего животного. Но Лукас к питомцам был равнодушен, когда Ати умилялась от каждой мимо проходящей собаки, что начинала бешено лаяться, учуяв призрака.
— Почему бы тебе не попробовать?
— Потому что я люблю шоколад.
— Если ты любишь яблочный сок, это не значит, что тебе не понравится апельсиновый. Просто
попробуй, Лукас.
Лукас смотрит на крем и на сидящую на соседнем стуле девушку, что не может коснуться десертов, но пытается убедить попробовать друга. Лукас любил только шоколадный торт, но в тарелке перед ним сливочный чизкейк и сладкий мокко.
Лукас сдаётся под ее живым нетерпеливым взглядом. А Ати улыбается, когда крем попадает на нос, а уши парня еле заметно краснеют.
— Вкусно?
— Неплохо.
— Попробуй и это! И скажи, как на вкус!
Ати нравится, когда Лукас делает фотографии на телефон. В основном, Лукас фоткает скучные конспекты и пейзажи за окном, но, после появления девушки-призрака, фоток становится больше. В фильме она видела, что камера может поймать призрака и просит Лукаса сфотографировать ее, делает смешные рожи и нелепые позы на камеру.
Но снимки остаются пустыми, а фотоплёнка наполняется новыми пейзажами и чашками кофе, где должны быть ее очертания. Лукас старается поймать слегка прозрачное белоснежное платье на камеру, но все тщетно.
Ати не унывает, а Лукас впервые берется за рисование. И когда он пытается нарисовать ее, Ати
висит над душой, заглядывая за спину и хихикая. Поэтому Лукас бросает затею, а призрак просит повесить каракули на стенку. Золотые грубые линии не могли сравниться с ее воздушными (немного тусклыми) волосами. Рисунок висит прямо над спинкой кровати. Ати продолжает гадать, что же изобразил парень, а Лукас сидит за компьютером и ищет нормальный фотоаппарат, который может "поймать" призрака.
Привычка формируется за тридцать дней.
Лукас и сам уже не помнил, как давно это началось. Утро стало странным временем дня для него, когда в квартире становилось слишком тихо без болтовни под ухом. Первые разы Лукас пытался звать ее, осматривая каждый угол. Обычно она обожала сидеть в гостиной перед телевизором, наблюдать за процессом готовки, смеясь над его розовым фартуком (который сама же и убедила купить). Но утром поймать ее невозможно, и Лукас не знал, куда она могла исчезать.
Она возвращается ближе к полудню, когда он направляется на пары. С улыбкой тихо говорит «доброе утро», ожидая ответного пожелания, хотя понятие день и ночь для нее больше не существовали. А утро уже давно перестало быть для Лукаса добрым.
— Куда ты ходишь?
Только ночью Лукас мог честно разговаривать с ней. В темноте он вглядывается в прозрачный силуэт и ищет ответы на вопросы.
— Тебя никогда нет утром.
— Ты злой утром, — пытается шутить Ати. Но Лукас знает, что это не ответ. И ждёт.
Ати не спешит отвечать и думает, лежит уже не над ним, а рядом, на кровати, хоть и не чувствует мягкость одеяла. Казалось, нужно только протянуть руку и Лукас сможет коснуться, почувствовать тепло ее кожи. Но руки покрываются мурашками и проходят сквозь.
— Ты видел когда-нибудь рассветы? Они очень красивые.
Ати не знает как подобрать слова, но старается, а у Лукаса что-то обрывается внутри, когда он видит в голубых глазах тоску.
— Почему-то мне так грустно, когда я смотрю на рассвет.
Лукасу хочется спросить помнит ли она свою смерть, но язык немеет и он не находит в себе силы. Но, кажется, ответ не сможет оставить его равнодушным.
— Мне… мне кажется что я должна быть где-то. Что меня
кто-то ждёт. Но… я не могу вспомнить кто.
Ати борется - Лукас видит это во взгляде. Борется с тоской и отчаянием, которые жаждут поглотить душу. И не сдаётся. Лукас хотел, чтобы Ати не сдавалась.
— Лукас… а ты кого-нибудь любил?
Парень хочет притвориться спящим, но Ати лежит рядом и шепчет таким голосом, что у него сжимает сердце и рябит в носу. Невозможно игнорировать.
— Нет.
— Совсем-совсем?
— Да.
— А семью?
Лукас не отвечает, а Ати находит в его глазах ответ на волнующий вопрос. Лукас вспоминает тоскующий ласковый взгляд, большие тёплые ладони и серебристые волосы, а также детский плач и дом, где ему нет места.
— У меня был «отец».
Тишина комнаты стережёт их секреты, которыми они решают поделиться. Брошенный мальчик с необычными глазами, что видят мертвецов, и девочка-призрак, которая не помнит своей жизни, но с лёгкостью произносит его имя.
— У меня тоже. И я его очень любила.
Лукас замирает, думая, что Ати что-то вспомнила. Но девушка молчит.
И на следующий день пропадает.
Так и должно было случиться. Лукас должен был привыкнуть к тому, что люди (или духи) приходят и уходят из жизни, не спрашивая, не предупреждая.
не жалея. Потому что так решили, потому что больше ничего не держит.
Но Лукас оказался
не готов. Он искал ее в знакомых аудиториях, среди толпы людей и призраков. Ждал ее из любого поворота и заглядывал по пути домой во все кондитерские и пекарни, книжные лавки и магазины, по которым они любили гулять. Прогулка по парку была невыносимой. Тишина сдавливала виски и не пропадала за громкой музыкой из наушников.
Дома он не нашёл в себе силы выключить телевизор, слушая, как разворачивается очередная мелодрама, которую Ати так любила смотреть вечерами. Постоянно оборачивался на кровать, где она любила лежать вверх ногами и просить включить музыку по громче. Но сейчас весь дом опустел, а Лукас не мог сосредоточиться на работе, пытаясь услышать знакомый звонкий голос или почувствовать ауру. Тщетно.
С каких пор
этот призрак стал его
привычкой?
Лукас ненавидел призраков, но… сейчас не находит в себе силы подумать, что Ати больше не появится перед ним и не попробует заставить завести собаку.
Лукас просидел до глубокой ночи, всматриваясь в кривой рисунок, листая фотографии в телефоне, выискивая знакомые расплывчатые черты нежной девичьей фигуры. Но пленка
пуста.
Голова заполнена картинами, где Ати растворилась в сиянии и отправилась на "небо".
Лукас привык к одиночеству. Но также Лукас
привык к ней.
— Лукас? Не спишь?
Среди темноты его холодный яростный взгляд мог заставить даже мертвого поёжиться от страха. Лукас молчал, сидел на кресле, скрестив ноги, и смотрел, как Ати мялась по середине комнаты, виновато отводя взгляд.
— Где ты была?
— Гуляла.
Лукас боялся. Сердце сжималось и желание коснуться ее, прижать к себе, убедиться, что с ней все хорошо, было настолько иррациональным и удивительным, что он еле заставил себя сидеть на месте. Потому что страшнее было принять тот факт, что их знакомство произошло слишком поздно.
Поздно, чтобы
обнять ее. И поздно, чтобы
коснуться его.
Полгода он желал, чтобы Ати перестала преследовать его.
Полгода он заставлял себя мириться с ее существованием в собственной квартире и ждать момента, когда душа исчезнет. И за один день сошёл с ума от беспокойства за бестелесное существо.
Слишком привязался.
Наверное, в его взгляде было слишком много сожаления и боли, которую Ати не могла проигнорировать. Чьи привычки и предпочтения знала лучше своих, и чьи мысли читала по одному взгляду. Скрытые за яростью чувства беспокойства и облегчения, что она вернулась.
— Прости.
И Лукас простил. Простил, понимая, что ничего больше не остаётся. Простил, потому что знал… что просить прощения нужно ему.
До рассвета оставалось пару часов, когда Лукас поднялся и стал одеваться. Поспешно натянул самую теплую куртку, забрал ключи, проверил все комнаты и замер напротив Ати, что удивленно наблюдала за ним. Не сказав ни слова, прошел в гостиную, проверив, идет ли за ним призрак. Вышел из квартиры, отправился в лифт. Нажал на самый верхний этаж, все еще молча.
Призрак зарябил, беспокоясь.
— Лукас. А куда мы?..
— Смотреть рассвет.
Она ничего не сказала, но беспокойно металась по лифту, недоумевая. Лукас высоты не боялся, так что легко пришел на крышу высотки и ступил к краю, всматриваясь вдаль. Город, что только начинал просыпаться, отражал мягкие рыжие лучи солнца о окна.
И Ати застыла около входа, ноги тряслись, а Лукас удивленно посмотрел на душу. Призрак, который боится высоты?
— Лукас… Не ходи к краю.
Лукас молчал и смотрел, как первые лучи появляются на горизонте. Он улыбался и подходил ближе, прекрасно видя ограждения. Невозможно упасть, если сам этого не захочешь.
Впервые призрак за его спиной вскрикивает от ужаса и несется к нему, пытается схватить и остановить. Но Лукас идет ближе, чувствует, как усиливается ветер, растрепывает черные волосы. На лице улыбка, а Ати за спиной хочет реветь, но идет за ним.
Призраки не плачут.
— Лукас! Лукас, прошу! Стой! Лукас.
— Не исчезай.
Они у края, он в безопасности. Ати трясётся и пытается схватить его, оттащить от края, но ладони проходят сквозь. Рассвет и правда красивый, и Лукас пытается поймать лучи солнца в ее волосах и улыбается.
— Не уходи, Ати. Не уходи без предупреждения.
Ати замирает и Лукас чувствует холод там, где должен чувствовать тепло ее руки. Но руки нет, лишь жалкая имитация и мурашки от прикосновения с духом.
Девушка не может вымолвить ни слова, по глазам Лукас видит — ей хочется плакать.
Но мертвецы не могут позволить себе такой роскоши.
Солнце все выше, но Ати смотрит лишь на Лукаса и старательно пытается схватить ткань.
— Лукас.
— С добрым утром, Ати.
Он смотри прямо в глаза и на секунду ему кажется, что они и правда наполняются слезами. Призрак молчит, замерев, смотрит на край обрыва и вдаль. Вдвоём, любуясь солнцем, Лукас замечает, как в ней что-то неуловимо меняется. Но дух с улыбкой произносит:
— Доброе утро, Лукас.
И на следующее утро он просыпается под ее нытье, чтобы скорее включил серию любимого сериала про дворцовые интриги и любовь императора к наложнице, что была прекрасной (ненужной) принцессой*. Лукас не понимал, почему Ати считала себя принцессой с таким любопытным, неугомонный характером. Она была бы самой проблемной принцессой, которой нужен не прекрасный принц, а рыцарь (или в крайнем случае великий маг), который мог вытаскивать ее из самых страшных ситуации.
Ати больше не исчезала, а Лукас ловил себя на мысли о том, что рука сама тянется коснуться притягательных волнистых локонов и почувствовать запах ее тела. Он пытался прикоснуться к тонким прозрачным пальцам и схватить за руку и долго смотрел на изгибы стройного тела в белом платье.
Беспомощность сводила его с ума. Бросила в жар от одной только мысли о прикосновении. Лукас злился и почти рычал, а Ати делала вид, что не замечает этого, скрывая собственные чувства, когда смотрела на его спящее лицо и растрепанные с утра волосы.
— Ты мне нравишься. Очень. Давно нравишься.
Девушка дрожала, сжимала хрупкие ладони, закрывая лицо и горящие щеки шоколадными локонами, еле сдерживаясь чтобы не убежать. Хелена, студентка с другого потока, всегда прожигала его странным взглядом, от которого Лукасу было не по себе.
Но все о чем парень мог думать, — лицо Ати за спиной, которая молча парила над землей и ждала ответа. Лукас еле сдержался, чтобы не оглянуться и увидеть призрака, прочитать хоть что-нибудь во взгляде. Но вынужденно смотрел на маленькие ладошки Хелены и думал, какие могли быть нежными руки у Ати, будь она настоящим человеком, а не эфемерным телом.
— Почему?
— Что?
— Почему я тебе нравлюсь?
Ати фыркает за его спиной, а от этого звука все внутри Лукаса переворачивается, но он сдерживается, позволяя себе нахально улыбнуться. Хелена заправляет прядь волос за ухо, а Лукас представляет золотые кудри и как они оплетают, скользят меж пальцами.
— Ты... всегда выглядишь таким одиноким и загадочным. Я... не заметила, как влюбилась. Поэтому... Я подумал мы могли бы-
— Нет.
— Лукас! — призрак за его спиной ахает, но больше ничего не говорит, когда на изумрудные глаза Хелены набегают слёзы от безжалостных слов.
Лукас равнодушно засовывает руки в карманы штанов и фыркает, чувствуя негодование Ати.
— Эм... Спасибо за твоё признание? Но мне нравится другой...
человек.
— Н-нет... ничего. Я понимаю.
Лукас ненавидит женские слёзы. Он не знает универсального способа, как успокоить девушку и что сказать. Да и надо ли?
— Она... она очень дорога тебе?
Лукас вздрагивает. Он думал, что девушка просто сбежит и побоится продолжать разговор. Ати за спиной молчит, и он еле сдерживается, чтобы не обернуться и объяснить ей. Но что объяснять?
— Да.
— Ты сказал... ей об этом?
Лукас смотрит на совершенно незнакомую девушку, что набралась смелости признаться и получить отказ.
Чего она хочет добиться этими словами? Он все еще чувствует призрака за спиной и не знает чего желает больше: чтобы Ати этого не слышала... или чтобы она прислушалась к словам и поняла. Поняла то, что ему так сложно сказать.
— Нет.
— Обязательно скажи.
Лукас готов рычать от злости. Какая ей разница, что он скажет?!
Если бы он мог, Лукас бы уже давно не только сказал, но и доказал это. Доказал, что в его
мертвом сердце появилась та, которую он хочет держать за руку и касаться. Сидеть в кафе, валяться на диване и ходить на глупые
настоящие свидания.
От таких мыслей кружит голову, но возвращаясь в реальность он может только мириться с невозможным и злится.
Лукасу хочется нагрубить девушке и послать ее куда по дальше со своими советами, но он сдерживается, все ещё чувствуя за спиной призрака. Ати молчит и от этого молчания в груди ярость вспыхивает сильнее.
Он не отвечает и уходит, не оглядываясь и не желая смотреть на девушку-призрака, что тихо следует за ним. Его щеки горят, в глотке застывают невысказанные слова, что подпитывают бурлящую в крови ярость.
Пахнет лавандой и весной, а Лукас чувствует желание прикоснуться губами к коже и почувствовать неизведанный запах. Приторный шоколад сводит горло, и Лукас понимает, что хочет
гребанного апельсинного сока.
Ати наблюдает за его наряженной спиной и слушает громкое клацанье по клавиатуре. По этому звуку она может определить степень раздражения, желает пододвинуть, защититься мягкой подушкой и прижать к груди, но не может это сделать.
— Лукас.
Лукас затихает, но пальцы продолжают бегать по клавиатуре. Ее голос звучит обиженно и недовольно.
— Зачем ты с ней так?...
От этого вопроса у Лукаса в груди все горит и хочется перевернуть стол. Но он заставляет себя успокоится и сказать надменно-холодным голосом.
— Зачем мне быть с ней ласковым? Она мне никто.
Ати хмурится и смотрит на выступающие лопатки. Хочется коснуться их рукой и пройтись вниз по позвоночнику, вызывая волну мурашек.
— Потому что тебе... нравится другая?
Руки застывают и в голове становится пусто. Лукас медленно выдыхает.
— Да.
— А если бы призналась я?..
Сердце поднимается к горлу и тут же проваливается в ноги. Глубокий вздох, чтобы прийти в себя и понять, что это была не слуховая галлюцинация.
Медленно поворачиваясь на стуле, Лукас смотрит на сидящего на кровати призрака, что отводит взгляд. Ему кажется, что щеки приобретают красный оттенок.
— Что?
— Если бы призналась я... ты бы также грубо ответил?
— С чего ты так решила?
Ати смущенно опустила голову и сжалась.
— Я... же призрак. Я тоже
никто.
Руки сжимаются в кулак и сердце с силой бьется в рёбра, словно хочет пробить грудную клетку.
— Не для меня.
Призрак зачаровано следит за тем, как Лукас встаёт с кресла и направляется к ней. Садиться на край дивана и смотрит прямо в глаза.
— А как же... Ты обманул ее?
Лукас улыбается - измученно, с болью и нежностью, смотря в голубые переливы глаз.
— Нет, не обманул.
— Тогда... почему?
Слова путаются в голове и вертятся на языке, но решительности произнести их нет.
— Лукас.
В горле пересыхает и Лукас осторожно поднимает руку. В звенящей тишине, она следит за его глазами и медленным движением. Ладонь должна была коснуться ее щеки и почувствовать тело, мягкость кожи, но пальцы проходят сквозь, вызывая слабую рябь по ее лицу.
Лукас опускает руку, сжимает в кулак, хмурится и отводит взгляд, пытаясь скрыть пылающий огонь ярости и недовольства.
У Ати перехватывает дыхание. Лукас молчит и смотрит на сжатый кулак.
— Это...
— Я?
Лукас прикрывает веки, успокаиваясь.
— Да.
Время замирает, и Лукас прислушивается к бешено бьющему сердцу, которое слышат они оба. Но Лукасу хочется верить, что её сердце могло биться также.
Если бы она была живой
— Я люблю тебя.
Лукас вздрагивает, когда слышит ее голос и не может поверить собственным ушам. Ему казалось даже в своих мечтах Ати не решится их произнести.
— Я... Я люблю тебя, Лукас.
Желание коснуться ее усиливается, но он с силой сжимает кулаки, сдерживаясь. Ее глаза блестят и, кажется, что призрак вот-вот заплачет. На нежном лице растягивается улыбка - понимающая, любящая.
— Я хочу прикоснуться к тебе.
Ати молчит, слушая его хриплый голос. Лукас смотрит на ее руку и расслабляет ладонь. От его шепота могли бы пойти мурашки и страстный огонь. Ати чувствует, как в воздухе что-то меняется.
— Хочу поцеловать тебя.
Лукас ненавидит сдерживаться. И не привык держать жгучие, съедающие душу желания при себе.
— Я хочу тебя.
Ати вздрагивает и хватается за то место, где должно биться сердце. Глаза Лукаса расширяются и вмиг наполняются страхом.
— Ати?
Девчушка мерцает и тяжело дышит. Сердце замирает и Лукас пытается схватить ее, помочь, но ладони проходят сквозь. Рот наполняется горечью, что дышать становится трудно, почти невыносимо.
— Ати!
Призрак зажмуривается, восстанавливая дыхание и мерцающее тело.
— Все... все в порядке.
Тело перестает рябить и Ати вымученно отводит взгляд от алых глаз, полных беспокойства и непонимания.
— Что это?
Ати не отвечает. Не хочет. В глазах что-то мелькает, но девушка не говорит, держит руку на груди. Лукас не может найти себе место от беспокойства.
— Лукас. Все хорошо. Правда.
Лукас не верит, но сказать ничего не может. Хочется взять телефон и позвонить «отцу», ведь он знает намного больше о мёртвых. Но Лукас понимает, что сделает только хуже.
Этой ночью он почти не спит. Говорит с Ати, лежа напротив и сдерживая жар, что лавой струится по венам. Лукас не привык так желать человека, что руки сводят, а в груди все переворачивается.
Атанасия снова пропадает утром, а днём возникает во время пары, сидит беспокойно, елозит руками и вечером говорит:
— Мне нужно... уйти.
Лукас замирает и его взгляд красноречивее любых слов.
— Лукас.
— Куда?
Атанасия дрожит, Лукас злится, не желая этого.
— Мне...
— Надолго?
Ати молчит.
— Два дня? Три? Неделя? Сколько, Ати?
— Я... не знаю.
— Зачем?
— Чтобы...
Призрак замолкает на полуслове и сжимает кулачки, хмурясь и кусая губы. Сердце с болью бьет в грудь и Лукас чувствует горечь во рту, напрашивающиеся слезы на глаза. Он не смеет ее держать рядом с собой. Не имеет права.
— Останься.
Лукас сам не верит что хриплый и жалобный голос принадлежит ему. Он понимает, что не может пойти против нее, не сможет остановить, даже если захочет.
И беспомощность медленно убивает его изнутри, душит.
— Дождись меня, Лукас! Прошу! Просто дождись!
Слёзы наворачиваются на глаза, но он упрямо держит их, встает с кресла и приближается к духу девушки. Он пытается прижать ее тело к себе, хватает за плечи, но ничего не получается. Чувствует мертвенный холод и запах лаванды, что заполняет легкие.
— Я вернусь.
Лукас метается в душе и пытается придумать хоть что-то, чтобы удержать ее. Но не может даже взять за руку.
— Обещай. Лукас, обещай, что дождёшься!
Лукасу хочется отказаться, кричать во все горло.
Тогда возможно она услышит
К черту обещания. К черту все.
— Лукас.
— Обещай, что вернёшься. Поклянись, Ати.
— Клянусь.
Ати привычно болтала до самого вечера, рассказывала о последних сериях, улыбалась и смеялась. Лукас молчал и отвечал ей слабой улыбкой.
Но утром долго не встает с кровати, вслушиваясь в звенящую тишину.
Поднявшись и натянув наушники, Лукас включает музыку на полную громкость, что дрожит провод.
Привычно следуя до академии, он игнорирует всех вокруг, не оглядываясь на незнакомые лица.
***
Сидя в кафе, Лукас пялился на соседний стул, где обычно любила сидеть девушка, наблюдая за проходящими мимо людьми и подмечая каждую деталь. Чизкейк уже был доеден, а в ушах стучала музыка, угрожая ухудшись слух, но Лукасу было плевать. Подперев рукой голову, он задавался вопросом, как давно он заказывал свой любимый шоколадный торт. Рядом стоял апельсиновый сок и телефон привлёк его смс-кой.
Лукас нахмурился получив Сообщения от Кэввела, что не решился выйти с территории академии на самом длинном перерыве. Лукас не боялся опаздывать, так что неспешно засунул телефон в карман джинс и убрал за собой поднос.
— Приходите ещё.
Милый усатый старик, что запоминал всех постоянных клиентов, кивнул молодому парню и широко улыбнулся, когда Лукас бросил пару чаевых в большую банку с надписью «На новый фартук». Первые две недели после исчезновения Ати Лукас не желал выходить из дома и не решался даже включать телевизор. Но прошло уже 3 месяца и Лукас все ещё ждал, высматривая золотую макушку в толпе и содрогался каждый раз при мысли, что Ати ждёт его по ту сторону жизни.
— До свидания.
Парень ушёл, а владелец стал протирать стойку и выложил новые кондитерские изделия, с любовью подглядывая на тортики. Он оглянулся на нового покупателя, когда колокольчик огласил помещение. В кафе зашла красивая девушка с длинными золотыми волосам и беспокойно оглядела столики, пройдясь глазами по каждому посетителю. Заметив свободное место в углу возле окна, в искрящихся глазах поселилось облегчение. Она прошла к кассе, смущенно поправив выбившийся локон.
— Добрый день.
— Добро пожаловать. Чего желаете?
Девушка оглядела витрину и прикусила губу, сминая руками край юбки. Переминаясь с ноги на ногу на каблуках, она полезла в маленькую дизайнерскую сумку за кредитной картой:
— Шоколадный торт и мокко, пожалуйста.
— Присаживайтесь, я принесу.
Кивнув благодарность, блондинка прошла к столу, где пару минут назад сидел Лукас, и со странным волнением присела на соседний стул. На лице отразилась радость и облегчение, а после расцвела милая улыбка, которую девушка была не в силах сдержать.
Владелец принёс на подносе заказ и поставил перед девушкой.
— Скажите...
Девушка остановила его, когда старик уже собирался уходить, чтобы не мешать трапезе милой клиентке.
— Вы... не видели тут темноволосого парня... с очень необычным цветом глаз?
Владелец замер и провёл пальцем по усам, осматривая девушка с ног до головы. Посетительница выдержала его взгляд и осторожно подвинула к себе поднос с заказом.
— Да. Он наш постоянный клиент.
— А когда он обычно заходит? Вы не знаете?
— Каждый раз по-разному, мисс. То после 3 часов, то с утра за кофе, а иногда вообще по выходным и всю неделю его не видно.
Ее губы вытянулись в круглую «о» и девушка кивнула, смущенно поправив ворот блузки. Весь ее нарядный вид говорил, что девушка тщательно выбирала каждую деталь образа. Нервозность в движениях не пропала, но против воли руки напряглись и она разочарованно втянула носом приятный аромат кофе, который ее немного успокоил.
— Прощу прощения, мисс. Может я могу передать ему что то при встрече?
Девушка взглянула на свой поднос и на лице расцвела улыбка, вместе с пришедшей гениальной идеей.
— Это было бы очень мило с Вашей стороны.
***
Стоя у витрины и рассматривая десерты спустя неделю, Лукас зацепился взглядом за странный конверт, что лежал на самом видном месте около кассы. Добродушный «старикашка» тоже перевел взгляд на бумагу и на лице появилась странная улыбка.
— Вот, — он протянул конверт Лукасу. — Это вам. Я принесу ваш заказ.
Оставив парня с вытянутой для оплаты картой, мужчина скрылся на кухне. Лукас, ничего не ответив, присел за любимый столик, который всегда был пуст. Кончик носа зацепился за аромат кофе и слабый, но ощутимый знакомый запах лаванды, которым была пропитана слегка желтоватая бумага. Сердце гулко ударилось в ребра, после трёхмесячного затишья.
Сняв наушники, Лукас с неверием уставился на аккуратно выведенные буквы.
"Спасибо, что дождался"
Вмиг все звуки превратились в белый шум. Казалось, весь мир перестал существовать и Лукас не видел ничего, кроме этих коротких слов. Это можно было назвать настоящим чудом.
В горле пересохло и Лукас ощутил странное покалывание в руке. С такой силой он сжал кулак, что на ладони почти выступила кровь из небольших полумесяцев от ногтей. Он буквально заставил легкие работать и жадно глотать необходимый воздух.
Но даже так сложно было поверить в реальность.
Он вздрогнул, когда перед ним приземлился поднос с любимым кофе и кусочком шоколадного торта. Желудок сжался и Лукас еле сдержался, чтобы не выскочить из кафе и отправить… Куда?
Куда ему бежать, чтобы увидеть ее?
— Это?..
— Одна очаровательная девушка искала вас. И просила передать конверт вместе с заказом. Все уже оплачено, наслаждайтесь.
До Лукаса не сразу дошли слова владельца кофейни. Казалось, повтори он их множество раз, все равно это будет звучать, как самая сладкая ложь. Недостижимые мечты, о которых Лукас даже и не смел думать.
Наблюдая за его удивлённым неверящим взглядом алых глаз, старик улыбнулся и перевел взгляд на часы:
— Очень настойчивая девушка. Каждый день она приходила сюда в 15 часов и сидела за этим самым столом. Вот тут.
Он указал на место напротив. Лукас весь обратился в слух, ловя каждое слово из чужих уст. Грудь сдавило, затрудняя дыхание, но он не обращал на это никакого внимания.
— Вы… Ее видели?
— Да. Она уже вот-вот должна прийти.
Лукас уставился на торт и сжал руки в кулак. Все его тело было напряженно в ужасно тугую струну, что казалось сейчас порвется. Старик увидел, как дрожат плечи парня и видел цунами в кровавых глазах, где перемешался страх, неверие и желание бежать.
— Знаете… — Лукас застыл, прислушиваясь к гулко бьющему сердцу и хриплому старческому голосу. Старик усмехнулся и продолжил, наверное и не подозревая, чем были заполнены молодого парня мысли:
—
«Самая безумная история может осуществиться, если поверить в нее вдвоем.»
Но Лукас не верил. Не мог поверить. Не находил в себе сил, даже подумать о том, что это не ошибка, не шутка. Что… это правда она.
Время словно застыло и одновременно бежало с бешеной скоростью, пока Лукас не отрывал взгляд от входа в кафейню. При звоне колокольчика, его сердце останавливалось, а все тело пробивала легкая дрожь. Лукас не позволит себе верить в пустые надежды, но рука против воли цепляется за тонкую бумажку с аккуратным почерком.
И кажется весь его мир рушился, разлетелся на мелкие кусочки, когда дверь кофейни раскрылась с огромной силой, почти отрывая колокольчик, что бешено звенел от сильного удара. Каждый звон отдает в грудь и сбивает ритм сердца. Ноги отнимаются и Лукас наблюдает, как растрепанная девушка входит в помещение.
Поправляя белоснежное легкое платье, она заводит выбившейся локон за ухо и улыбается. И что-то обрывается в груди Лукаса.
Он не слышит, как девушка говорит со стариком у кассы и оплачивает заказ. Лукас зачарован прыгающими длинными локонами и легкими движениями запястий, что украшены дорогими браслетами. Он видит только ее хрупкую фигуру, что оборачивается.
Взгляды встречаются. Голубые глаза удивленно расширяются, столкнувшись с бледным шокированным лицом. Маленькие ладошки сжимаются в кулак, когда она стучит каблуками по полу, направляясь в его сторону, обходя стулья и других посетителей.
не проходит сквозь
Дыхание прерывистое, а глаза начинают щипать. Лукасу все кажется сном. Не сразу находятся силы встать, и дрожь пробивает ослабевшее горячее тело.
Он молчит, когда Ати подходит к столу и указывает на соседний стул:
— Можно?
Лукасу показалось, что его глухо, с размаху, ударили по голове, оглушили и вырвали сердце из груди. Ее нежный, сладкий и мягкий голос слегка дрожал от волнения.
Лукас смотрит на маленькие ладошки, золотые звенящие браслеты. Он все еще не может поверить в реальность происходящего, сидит неподвижно, боясь вздохнуть, чтобы не спугнуть образ девушки, что стоит перед глазами.
— Лукас?
Волна жара охватывает все тело, когда она нежно произносит его имя. И он сжимает руки, переводя взгляд на лицо. Большие голубые глаза, аккуратные черты лица, манящие чувственные губы и милый носик.
Он поднимается на негнущихся ногах, но боится сделать шаг, так что Ати делает его первая. Легкие наполняются запахом лаванды и дорогими духами, Лукас готов потерять сознание. Голова кружится и мысли не складываются в простую истину.
Она здесь.
Она живая.
Девушка прикусывает губу и ловит его немигающий затуманенный взгляд. У самой на глазах застыли слезы, и она осторожно тянет к нему руку, но останавливается, восстанавливая дыхание.
— Прости, я задержалась.
Лукас не может найти в себе сил ответить. Все на что он способен – наблюдать за каждым ее движением.
Как Ати кусает губы, как дрожат пальцы, как развивается платье и трепещут длинные ресницы, волнуясь. Лукас впитывает каждую деталь, каждый миллиметр живого тела и аромат духов.
Когда первая слеза катится по щеке, Ати медленно шепчет:
—
Я нашла тебя, Лукас.
Сердце обрывается, бьется с бешеной скоростью.
Медленно, он поднимает руку и касается ее щеки. Его пальцы холодны, ее щека горячая и мокрая. Все тело пробивает мелкая дрожь и Лукас осторожно проводит большим пальцем по коже, стирая дорожку слез. Ати сильнее прижимается щекой к его большой ладони. Слезы не останавливаются.
— Ати?
Он подходит ближе и обхватывает руками ее нежное лицо, смотрит прямо в глаза и сам не замечает, как весь дрожит. Рука не прошла сквозь.
— Да. Это я.
На лице расцветает нежная улыбка. Лукас не может оторвать от нее взгляда. Он ловит каждую слезинку и упивается теплом ее мягкой кожи, рассматривает каждую клеточку и крапинку голубых глаз, что сияют счастьем.
Все вопросы исчезли из головы и все, о чем он может думать – как бы не сорваться прямо здесь.
Не в силах больше сдерживаться, он накрывает ее губы. Тысячи фейерверков взрываются в голове, когда она неуклюже отвечает, смущенно сжимая ладошки на его груди, где кожа начинает гореть. Сминая ее губы, он не может найти в себе силы оторваться, целует мягко, настойчиво, забывая про дыхание.
— Л-Лу-Лукас!
Вся красная, Ати еле может заставить его образумиться и остановится, но парень не слышит ее, снова и снова касается губ, с каждым разом сильнее прижимая к себе. Целует чувственно, ненасытно, словно боится, что сейчас она просто исчезнет или он проснётся. Жадно и нагло крадет каждый девичий вздох.
— Лукас! Стой!
Парень еле останавливает себя, смотрит на распухшие губы, сбитое дыхание и красные щеки. Ати смущенно отворачивается, но в сторону не отходит, а Лукас не находит силы отпустить ее, держит за талию и, кажется, прижимается всем телом, что начинает гореть. Девушка смотрит по сторонам и видит, как пару посетителей поспешно отводят взгляды. Старик за прилавком улыбается, но не останавливает их.
— Ати…
Его нос утыкается в сгиб шеи и зарывается в мягкие волнистые локоны. Он наполняет легкие ее запахом и не замечает ничего вокруг. Слова излишни и Лукас рассматривает каждый локон и изгиб, каждый дюйм желанной кожи.
— Меня зовут Атанасия.
— Ты… Ты все вспомнила?
Атанасия мотает головой и касается рукой его щеки. Лукас еле сдерживается, чтобы не накрыть девичьи губы в новом жадном поцелуе. Наплевать на окружающих.
— Я помню тебя, Лукас. И буду помнить всегда. Даже… после смерти.
Лукас моргает, не чувствуя, как слезы сами наворачиваются на глаза. Атанасия улыбается извиняющее и счастливо, стирает слезинку и обнимает его со всей силы, прижимается всем телом, доказывая, что это не сон.
— Спасибо, что спас меня.
Лукас утыкается носом в золотистую макушку. И понимает, что ему стоит благодарить девушку. Ведь, это она спасла его.
«Правда в другом: это умираем мы только раз, а живем каждый день. Так что советую тебе сменить похоронный вид на жизнерадостный.»
