Ты, трус!

      Как её звали? Алиша или, может, Миранда? Она была высокой, достаточно милой, и от нее приятно пахло свежими духами. Наверно, она была старше него на пару лет, но разве это имеет значение? У нее молодая, ровная кожа красивого темного цвета.       Официантка в кафе – как это банально однако, но может же быть в его жизни хоть что-то обычное, простое и человеческое? Может, она и не пара ему вовсе, но мог он сходить с ней на свидание? Пригласить её в кино? Ощутить на своих губах её тонкое прерывистое дыхание, а затем почувствовать, как губ касаются чужие губы, влажные и пышные? Он, должно быть, понравился ей. Просто так, не потому, что он – Гарри Поттер. Это, конечно, было удивительно – Гарри не считал себя привлекательным. По крайней мере настолько, чтобы девушка заговорила с ним первая.       Гарри думал о ней – об этой самой девушке из кафе, пока в Норе в объятия к нему не кинулась Джинни, а после нее и Гермиона. Объятия были теплыми и долгими. И это было приятно. Девушки очень изменились за такое длинное скучное лето, и Гарри просто не мог этого не заметить. Гермиона – его подруга, и иначе он и смотреть на нее никогда не станет, но, когда она прильнула к нему всем телом, он не смог абстрагироваться от ощущения упругих девичьих грудей, упиравшихся ему в грудь. А Джинни! Как выросла младшенькая Уизли, Гарри просто глаз не мог оторвать.       Рон сказал ему, что и он тоже подрос, но Гарри не поверил. Он то видел своё отражение в зеркале – те же зеленые глаза за круглыми стеклами очков и черные вихры, что никак не удается пригладить. Уизли был выше Поттера на целую голову – где уж тут подрос!       Шестой курс – время надежд и любовных разочарований для каждого студента Хогвартса. Для каждого, но не для Гарри Поттера.       Волан-де-Морт вернулся. Гарри и раньше знал об этом, но теперь, когда не приходится доказывать это каждому второму, Поттер как будто еще сильнее ощутил гнетущее влияние пророчества на всю его жизнь.       Без Сириуса тучи только сильнее сгустились – какое-то время Гарри лежал, не поднимаясь даже на завтраки, довольствуясь сухим печеньем и парой глотков воды. Он должен был давно смириться с тем, что судьба быстро отнимает у него подарки, но с Сириусом все должно было быть иначе!       Гарри был рад вернуться в Хогвартс, где все казалось привычным и безопасным. Здесь он мог спрятаться, закрыться за толстыми стенами и сидеть как моллюск в раковине. То, что произошло в Министерстве, на самом деле подкосило его веру в собственную победу, хоть его друзьям этого знать и не следовало. Волан-де-Морт – сильнейший волшебник современности, а он – просто мальчишка, которого все вокруг считают избранным. О чем здесь можно еще говорить! – Снова витаете в облаках, Поттер! – раздался над правым ухом громкий властный голос. – Считаете, что раз вы столкнулись с Темным Лордом и выжили, вам не пригодится заклинание Инкарцеро?       Снейп, преподающий ЗОТИ, вызывал у всего курса не меньший ужас, чем Снейп, преподающий зельеварение, но Гарри не чувствовал страха. Он не станет бояться своего же учителя, пусть и самого гадкого во всем мире магов. Честно говоря, плевать, что Снейп – Пожиратель. Плевать, потому что каждый день он может убить Гарри миллионами различных способов, но он этого не делает. Дамблдор, конечно, ошибается в нем, в Снейпе, но кто Гарри такой, чтобы из-за любых своих подозрений заявляться с разговорами в директорский кабинет. Одной попытки вполне хватило для того, чтобы Поттер почувствовал себя мальчишкой – ябедой с третьего курса. Пусть Снейп и дальше машет своим носом над поттеровской вихрастой макушкой – он, Гарри, это переживет. – Минус двадцать очков Гриффиндору. Я не собираюсь каждый раз избавлять школьные парты от ваших пут. У вас что, косоглазие, Долгопупс?       Невилл залепетал что-то невразумительное в ответ, на что Снейп только закатил глаза. Если ему не нравилось преподавать зелья, то преподавать ЗОТИ ему не нравилось вдвойне.       Слизеренцы-то, конечно, были в восторге. Правда, они ждали чего-то необычного от своего декана. Чего-то по-настоящему сильного, темного и сложного. На деле же Снейп давал ребятам отрабатывать несколько несложных заклинаний на весь урок, постоянно повторял, что главное – это техника и мышечная память, и что если они научатся делать хотя бы половину из того, что он пытается вбить в их бестолковые головы, то не погибнут в первые же пять минут после начала боя. Какого именно боя, никогда не уточнялось, но те из ребят, что были поумнее, взволнованно сглатывали и перекладывали палочку из одной вспотевшей ладони в другую.       Сегодня Гарри получил от Слизнорта пузырек с интереснейшим по своим свойствам зельем, и он должен скорее решить, как именно его использовать, а не заниматься здесь бестолковым связыванием набитых соломой манекенов. С одной стороны, Поттер может выпить его прямо сейчас и ждать, что все пойдет так, как ему нужно, а с другой – он не знает наверняка, как действует зелье удачи. Как именно он должен действовать? В какой момент стоит выпить содержимое небольшого стеклянного пузырька?       Должно быть, Гарри действительно крепко задумался, потому что, когда он поднял взгляд на Рона, тот непонимающе глядел на него в упор. Впрочем, как и все студенты. Как и профессор Снейп. – Гарри, скажи уже что-нибудь, – прошептал Уизли, тихонько касаясь рукава мантии друга. – Не стоит, – Снейп стоял в самом центре комнаты, скрестив руки на груди. Взгляд черных глаз не обещал ничего хорошего. – Не думал, что кому-то из здесь собравшихся удастся привлечь ваше внимание, мистер Поттер. Отработка. Сегодня в восемь жду вас в своём кабинете. А пока выметайтесь отсюда. Не хочу левитировать вашу тушку в больничное крыло, если в вас попадет заклятие мистера Томаса. – Гарри, ты уверен, что идти к нему безопасно?       Гермиона нервно теребила страницу учебника по Травологии. К вечеру она уже три раза перечитала заданный параграф, однако карандаш ее все еще продолжал делать пометки. – Да, Гарри, хочешь, мы скажем Макгонагалл? Она что-нибудь придумает. Поттер благодарно похлопал Рона по плечу. Нет, не нужно ничего говорить Макгонагалл. Он пережил отработки с Амбридж, так с какой стати ему бояться Снейпа?       Гриффиндорец все ниже спускался по лестницам к самому сердцу змеиного гнезда, размышляя над тем, что может заставить его делать слизеринский декан. Только бы не тереть котлы – это было самое ненавистное его занятие. Должно быть, остаточное явление после мытья посуды в доме Дурслей.       Перед дверью из черного дерева с массивной ручкой Гарри замер, не решаясь стучать. Почему отработку назначили ему, а не, например, Невиллу? Ведь Гарри и так знает все заклинания, что они сейчас проходят, так почему он? Пока Поттер стоял, тупо пялясь на красивый цвет дерева, дверь с тихим скрипом открылась вовнутрь. – Что вы там мнетесь, Поттер? – послышалось из глубины профессорского кабинета.       Гарри тяжело вздохнул и перешагнул порог. Что ж, быстрее начнем – быстрее закончим. Профессор Снейп стоял спиной к Поттеру и, судя по движению его рук, что-то резал на длинном прямоугольном столе с металлическими ножками.       Прямую спину на этот раз скрывала простая черная рубашка. Прямые черные брюки очень выгодно подчеркивали стройность и длину профессорских ног. Гарри, едва ли не в первый раз в жизни увидевший Снейпа без мантии, пораженно замер на полпути к столу. Совершенно не такой представлялась ему фигура мужчины, когда тот грозно расхаживал между их котлов на уроках зельеварения. – Идите же сюда, Поттер, – нетерпеливо рявкнул профессор, и Гарри подскочил от неожиданности.       Гриффиндорец сделал несколько шагов к профессорской спине, потом остановился на пару мгновений и принял решение обойти стол. – Вы что, язык проглотили? – голос перестал быть таким ядовитым. Теперь в нем слышалась легкая издевка. – Нет, сэр. Я просто… Не ожидал, что вы… тут… – Не ожидали застать меня в собственном кабинете? – Гарри, наконец, достиг дальнего от Снейпа угла стола и теперь мог видеть лицо мужчины. Левая бровь профессора была презрительно приподнята. – Не ожидал, что вы будете готовить ингредиенты.       Что еще, в самом деле, мог он, Гарри, сказать? Что едва не уронил на пол челюсть, потому что не знал, что у Снейпа есть другая одежда? Или то, что выглядит он в ней весьма… Поттер даже не смог бы подобрать нужное слово. Впрочем, быстрый взгляд черных глаз выбил из мальчишеской головы и эти мысли. Взлетевшая бровь вернулась на своё место, и глубокий голос ответил: – Профессор Слизнорт не варит зелья для больничного крыла. Это по-прежнему входит в мои обязанности. Гарри кивнул головой. Пусть Снейп и не увидит этого – все равно вряд ли он настроен на диалог. – Встаньте рядом со мной. Не так близко, я вам не Грейнджер. Не смейте вставлять свои бессмысленные комментарии. Возьмите из стеклянной банки, что стоит слева от вас, ровно тридцать семь ягод омелы. Так, теперь аккуратно раздавите каждую. Сок соберите в пробирку. Как будет готово – дайте знать, дам другое задание. – А вы чем занимаетесь, сэр? – Гарри сам не заметил, как вопрос вырвался из его рта. Поглощенный видом бледных профессорских рук, нарезающих какие-то растения, он стоял, сжимая в одной ладони нож, а другой - прижимая круглую ягоду к доске, не решаясь давить. Снейп что-то фыркнул себе под нос, но потом сказал: – Готовлю ингредиенты для зелья от кашля.       Значит, зелье от кашля, подумал Поттер. Тоже мне добрый самаритянин. Непослушные скользкие ягоды крутились в неумелых пальцах Гарри. Некоторые давали слишком мало сока, некоторые – слишком много, и он брызгал из-под ножа, попадая на мантию. Снейп все эти потуги никак не комментировал. Он стоял справа от Гарри и меланхолично потрошил что-то похожее на червей.       Нельзя ему доверять, размышлял Поттер, искоса поглядывая на четко очерченный профиль. Снейп ненавидит Гарри – это ясно как Божий день.       После того, что Поттер увидел в памяти профессора на их уроках окклюменции, ненависть, пожалуй, только усилилась. Гарри отчасти понимал её причины – оказывается, молодой Джеймс Поттер не был тем святым человеком, о котором ему рассказывал Сириус. Но он – не Джеймс. И профессору Снейпу придется признать это, иначе…       А что иначе? Гарри снова отправится к Дамблдору? Не придёт на назначенную отработку? Будет назло Снейпу учить зелья? Очень кстати пришелся бы этот учебник с дурацкой надписью: «Собственность Принца-Полукровки». – У вас были видения на моем занятии? Или это просто очередная попытка привлечь к себе внимание? Гарри, давящий уже двадцать пятую ягоду замер и непонимающе уставился на Снейпа. Когда до него дошел смысл слов, он отложил нож в сторону и процедил: – Я никогда не стремился привлекать чьё-либо внимание, сэр. – Значит, вы делаете это непроизвольно? – Я этого не делаю вовсе, – кулаки Поттера сжались сами собой, но Снейп, казалось, не замечал этого. – Тогда что послужило причиной тому, что вы замерли посреди класса на четверть часа, не поддаваясь даже глупым возгласам Уизли? – Я… просто задумался. – Ох, и о чем же, может, поделитесь? Хотя нет, постойте. Не хочу знать о ваших сопливых юношеских метаниях от одной юбки к другой.       Гарри почувствовал, как щеки и шея покрываются пунцовыми пятнами ярости. На всякий случай он отошел от стола, потому что гнев мешал мозгу полноценно контролировать тело. – Как вы смеете, – вместо громкого грубого голоса изо рта парня вырвался хриплый шепот. – Вы это говорите мне? Мне!? Человеку, лично столкнувшемуся с Волан-де-Мортом? Да я думать ни о чем другом не могу, только о том, как сделать так, чтобы он умер и больше никогда не возвращался, – Гарри, хватаясь за столешницу так, что костяшки пальцев побледнели, медленно приближался к Снейпу.       Тот по-прежнему нарезал на доске причудливой формы корни бледного желтого цвета. Лицо его сохраняло маску отстраненности и спокойствия, однако глаза недобро полыхали. – Держите себя в руках, Поттер. Вы всего лишь эмоционально нестабильный подросток с комплексом героя, вы такой же, как… – Ну уж нет, профессор! – выплюнул Гарри, глядя на длинные пальцы, терзающие растение. – Это я видел, как он возродился. Это я был там, когда Волан-де-Морт убил Седрика! Я видел, как он убивал и других людей, десятками, если не сотнями! А где был ты, Снейп? Ходил за ним хвостом? Я готов сраж… Поттер уловил едва заметное движение – профессор взмахнул рукой, и слова будто стали застревать в горле. – Вон. – Что? – все еще тяжело вдыхая воздух спросил Гарри, поднимая глаза к мертвенно бледному лицу профессора Снейпа. – Пошел вон! Сейчас же.       Поттер перегнул палку. Гарри понимал это, но что толку от этого понимания, если ничего не вернуть обратно. Может, Снейп и заслуживал этих слов, но здесь, в Хогвартсе, Гарри – все еще просто студент Гриффиндора. А перед ним – не просто грязный Пожиратель, убийца, враг, презираемое им существо, а преподаватель ЗОТИ, всего лишь назначивший ему отработку. – Я… – попробовал выдавить из себя извинения Гарри. – Вы плохо слышите, Поттер? – Да, Гарри, ну ты даешь. Как тебе хватило смелости сказать ему такое? – Рон почти с благоговением смотрел на друга. Они втроем сидели на диване в гриффиндорской гостиной – время позднее, почти все ребята уже разошлись. – Зачем ты с ним так, – сокрушенно качала головой Гермиона. – Мы ничего толком не знаем о том, что от него требует Дамблдор. Наверняка, он рискует собой каждый раз, когда видится со своим Темным Лордом. – Ну да, или же они с этим безносым уродом смеются над нами, когда планируют очередное нападение, – Рон пренебрежительно фыркнул, давая понять о своём отношении к такого рода рискам. – Мы ничего не можем знать наверняка, – не согласилась девушка.       Гарри молча смотрел на огонь в камине. Столько лет они со Снейпом пререкались, говорили друг другу обидные, злые слова. Столько лет цеплялись и придирались ко всему подряд.       На самом деле, Гарри только сейчас понял, что Снейп специально его провоцирует. Ждет реакции гриффиндорца и всегда дожидается. Гарри Поттер изо дня в день вскипает, стоит кому-то едва задеть его маленькое нежное эго!       «Сопливые юношеские метания», «нестабильный подросток», «комплекс героя»… Вместо того, чтобы показать Снейпу, как тот ошибается, Гарри собственноручно из раза в раз убеждает его в правильности таких суждений. Он ведет себя как глупый ребенок, так чего же ждать, что Снейп перестанет с ним быть таким… таким…       Когда Гарри засыпал, ему отчего-то виделись круглые белые ягоды омелы и длинные пальцы, сжимающие острый нож.