Очищение

      Итак, исповедь. Я бы предпочел любой другой способ очищения своей крови, но, боюсь, Испытания из Скрижали Демонов не подразумевают, к примеру, гемодиализ. Не знаю, можно ли вообще очистить мою кровь до нужного состояния, учитывая все обстоятельства. Но выбора нет, остается лишь проверить. С чего начать? Когда-то я ругал Дина за недостаток веры, а сейчас я сам толком не знаю, к кому я должен обращаться. К Богу? Он не слышит даже своих ангелов, чего бы ему слышать меня. «Простите меня, святой отец, ибо я согрешил»… здесь даже нет святого отца, которого я мог бы шокировать своим рассказом. А ему было бы что послушать! Дин предложил несколько отличных сюжетов. Руби, Лилит, Люцифер… Можно целое новое «Откровение» написать – «Откровение Сэма Винчестера», основано на реальных событиях, не пытайтесь повторить, все трюки исполняются профессионалами. Но нет, это все не то. Не то, чтобы я не сожалел о том, что я делал – о том, что пил кровь демонов, о том, как выпустил из клетки Люцифера… но это ведь очевидно, что я должен об этом сожалеть. Я сожалею. Но – как это ни странно – это не повод для исповеди. Мои отношения с отцом? Наши ссоры с ним, мои обвинения в его адрес, моя неблагодарность за то, что он пытался – странным образом, но пытался – заботиться о нас. Был ли я к нему несправедлив? Сожалею ли я, хотел бы я что-то изменить в наших отношениях? Возможно. Но и это – не повод для исповеди.

***

- Сэмми! Сэмми, где ты?! Мне шесть лет, я и прячусь в кустах неподалеку от мотеля, наблюдая как Дин бегает по парковке и ищет меня. Мы повздорили с Дином, и он ушел, оставив меня одного. Я не придумал ничего лучше, как сбежать и дождаться, пока вернется Дин, а потом отец, и только после этого объявиться снова, дождавшись, когда Дин получит свое наказание за то, что упустил меня… Мне тринадцать, и мы пытаемся прижиться в очередной школе. Я знаю, что нет повода сильно стараться понравиться одноклассникам или учителям – пара недель и мы больше никогда не увидимся. Но Дин – задирает всех парней и кружит голову головы всем девчонкам в школе – послушать его, так в нашей жизни наступил какой-то бесконечный праздник. Однажды он приводит в мотель свою одноклассницу с подружкой для меня – это заканчивается унизительной руганью прямо на глазах у девчонок, и мы потом несколько дней не разговариваем… Мне пятнадцать, Рождественский сочельник, и я иду по улице, пряча под курткой мачете и украдкой поглядывая в окна, где за столами, украшенными к празднику, сидят нормальные семьи, так непохожие на семью Винчестеров, и отмечают нормальное Рождество, в то время как Дин ждет меня у заброшенного дома, который выглядит как готовый постер к фильму ужасов – отличный контраст к рождественским открыткам, которые меня окружают. И когда потом мы, грязные и расцарапанные, вваливаемся в свой номер, и он кидает мне пузатую трехцветную шариковую ручку с изображением голой порнозвезды и говорит «Счастливого Рождества!», мне хочется его убить. «Уходи и больше не возвращайся!» - говорит отец. Меня захлестывает в этот момент множество эмоций, но главная из них – облегчение. Я свободен, наконец свободен! Я вижу, как шокирован Дин, но я – я практически счастлив. Наконец я могу жить так, как хочу, больше ни отец, ни Дин мне не указ. Как удивительно легко моя память вытаскивает наружу одна за другой все обиды и унижения, которые мучили меня все эти годы. Бедный обиженный Сэмми, который только и думает о своей нелегкой судьбе и угнетениях со стороны отца и брата! Брата, который фактически вырастил меня, заменив отца и мать. Который был единственным, кто всегда был рядом, когда был мне нужен. Который воровал и как только еще ни выкручивался, чтобы я не голодал, а я еще воротил нос, когда он приносил не мой любимый соус. Который учил меня всему, что умеет сам. Который, чтобы спасти меня, отправился в Ад. И которого… черт возьми, которого я даже не попытался искать после того, как они с Кассом исчезли в офисе «Роман Энтерпрайзес». Вот оно.       Почему? Я постоянно задавал себе этот вопрос – еще до того, как его задал Дин – почему я даже не попытался искать его? Почему я вместо этого пытался жить чьей-то чужой, не своей, жизнью, зная с самого начала, что эта попытка закончится именно так, как закончилась? Почему я впервые в жизни решил прислушаться к нашей странной договоренности – не искать того, кого больше нет, жить дальше за нас двоих…? Думал ли я, что Дин хотел бы именно этого? Возможно, я себя пытался этим оправдывать, но… Ничего я такого не думал. Я просто плыл по течению, совершая одно действие за другим, не задумываясь, зачем и почему я это делаю. Когда я сбил собаку, мне казалось, что это сейчас главная проблема в моей жизни и, если я сейчас ее решу – все вдруг наладится. Этого, разумеется, не произошло. И чем больше я пытался цепляться за ту, другую жизнь, тем больше я понимал, что это бессмысленно, что другая жизнь, о которой я мечтал – не для меня, никогда не была для меня, и в этом не виноваты ни отец, ни Дин, ни мама, ни даже Азазель, а целая совокупность случайностей, которые приводили меня к моментам выбора, и я, а никто другой, делал этот выбор. И если я подчинялся воле отца или Дина – то значит подчинение и было моим выбором в тот момент. И моим выбором было – не пытаться искать Дина, не отвечать на сообщения Кевина, вычеркнуть из жизни все, что связано со сверхъестественным. Потому что сверхъестественное отняло у меня самое важное, что у меня было в жизни – моего брата. И я не искал его... потому что однажды, когда он отправился из-за меня в Ад, я пытался его вернуть. Пытался – и не смог. И я не мог заставить себя снова столкнуться с этим опустошающим чувством бессилия. Не мог заставить себя снова искать – и не найти. Пытаться вернуть – и тщетно. Я просто струсил – побоявшись снова столкнуться с той болью, которую я испытал тогда – когда не смог ничего для него сделать. И если я в чем-то действительно раскаиваюсь – так это в этой трусости. И во всех тех случаях – а их невозможно сосчитать – когда я был несправедлив к своему брату, когда я подводил его. И если есть способ искупить эту вину – то я его использую. Чего бы мне это ни стоило. Не знаю, насколько моя кровь стала чище – но это нам с Кроули скоро предстоит узнать…